Пандемия COVID-19 стала серьезным вызовом для системы здравоохранения большинства стран мира. Такие вспышки представляют достаточно серьезную проблему для здравоохранения и оказывают влияние не только на физическое состояние, но и на психическое здоровье людей [1—3]. В эти периоды очевидно, что медицинские работники находятся в зоне риска [4, 5]. Причинами таких неблагоприятных последствий для ментального здоровья могут быть чрезмерные нагрузки, удлиненный рабочий день, нехватка средств индивидуальной защиты, влияние информации от СМИ, отсутствие должной поддержки либо субъективное ощущение ее отсутствия, а также высокий риск заразиться и заразить своих близких [6—10].
Согласно уже проведенным и опубликованным исследованиям, спектр нарушений психического здоровья у медицинских работников в период пандемии в основном представлен невротическими расстройствами: тревогой, депрессией, нарушениями сна, посттравматическим стрессовым расстройством [11—15]. Аналогичные данные в отношении влияния на психическое здоровье приводятся и в раннее опубликованных работах, например в период вспышки инфекции коронавирусного респираторного синдрома (MERS-nCoV), вируса Эбола [1, 8].
Оценка влияния пандемии на медицинских работников проводилась в Китае, Италии [13, 14]. В России таких исследований не проводилось.
Цель исследования — оценить психическое здоровье медицинских работников в период пандемии. Результаты нашего исследования могут помочь сформировать эффективные и адекватные текущей ситуации рекомендации для медицинского персонала, работающего в условиях повышенного психоэмоционального напряжения как в текущий период, так и в будущем.
Материал и методы
Опрос проводился среди медицинских и немедицинских работников системы здравоохранения с применением специальной анкеты посредством сети Интернет. Ссылка на страницу с анкетой распространялась в специализированных группах в социальных сетях, а также через e-mail среди медицинского сообщества.
Анкета была апробирована на 15 респондентах, которые дали обратную связь в отношении понимания каждого вопроса в анкете, после чего вопросы были откорректированы для более четкого понимания опрашиваемых.
Все респонденты могли ознакомиться с информированным согласием до начала прохождения опроса. Участник мог завершить опрос в любое время без объяснения причин.
Участники отвечали на вопросы анонимно в сети Интернет в период с 21 апреля 2020 г. по 18 мая 2020 г. Анкета состояла из нескольких блоков. Социально-демографический блок включал пол, возраст, категорию, уровень образования, специальность, должность в системе здравоохранения, семейное положение. Блок со стандартизированными опросниками включал опросник генерализованного тревожного расстройства — ГТР-7 (GAD-7) и шкалу депрессии «Опросника оценки здоровья человека» (PHQ-9).
Из исследования исключались анкеты, заполненные менее чем за 1 мин, анкеты, время на заполнение которых было более 60 мин и анкеты, заполненные неполностью.
Для оценки симптомов тревоги респондентам предлагалось ответить на 7 вопросов шкалы ГТР-7 и оценить свое состояние за последние 2 нед, выбирая один из ответов: «никогда», «несколько дней», «более половины дней», «почти каждый день». Далее баллы суммировались (сумма баллов могла быть от 0 до 21) и по итоговой сумме баллов производился расчет. Минимальный уровень тревоги 0—4 балла; умеренный — 5—9 баллов; средний — 10—14 баллов; высокий — 15—21 балл [16].
Для оценки депрессивных симптомов была использована валидизированная на российской популяции шкала Patient Health Questionnaire — Опросник здоровья пациента (PHQ) [17—19]. Баллы за каждый ответ суммировались. Результаты интерпретировались следующим образом: 1—4 балла — минимальная депрессия, 5—9 — легкая, 10—14 — умеренная, 15—19 — тяжелая, 20—27 баллов — крайне тяжелая.
Для субъективной оценки качества сна опрашиваемые оценивали его от 0 до 10 баллов, где 0 — «сон грубо нарушен», 10 — «все в порядке, сон, как и раньше».
Исследование проводилось в соответствии с Хельсинкской декларацией 1993 г. и было одобрено комитетом по этике Научно-образовательного центра психотерапии и клинической психологии.
Вначале проводился описательный анализ полученных данных для понимания социально-демографических характеристик опрошенных медицинских работников России в период пандемии COVID-19. Изучалась распространенность тревожных и депрессивных симптомов в зависимости от пола, возраста, должности в медицинском учреждении, для сравнения различий между группами использовался критерий χ2. Значения p<0,01 считались статистически значимыми.
Внутреннюю согласованность опросников PHQ-9 и ГТР-7 оценивали с использованием коэффициента альфа Кронбаха. Описательная статистика для количественных переменных представлена в виде среднего значения (стандартное отклонение) и медианы (1-й и 3-й квартили), для категориальных переменных — в виде количества наблюдений, относящихся к категории (процент).
Для сравнения количественных переменных применялся тест Краскела—Уоллиса, для качественных — тест χ2 с аппроксимацией распределения статистики с помощью метода Монте-Карло. Различия считали статистически значимыми при p<0,05.
Для изучения структуры респондентов использовался агломеративный иерархический кластерный анализ с методом Уорда [20] для оценки расстояний. Кластеризация респондентов проводилась с включением стандартизованных сумм баллов, полученных с помощью опросников PHQ-9, ГТР-7 и субъективной оценки качества сна.
Анализ и визуализация полученных данных проводились с использованием среды для статистических вычислений R 3.6.3 (R Foundation for Statistical Computing, Вена, Австрия), Статистического пакета для социальных наук (SPSS) версии 24.0, Microsoft Excel.
Результаты
В опросе приняли участие 812 респондентов из 77 регионов России, из них 41,1% участников работали в зонах высокого риска заражения. В опросе преимущественно (81%) приняли участие женщины. Возраст большинства (51,6%) респондентов составил 30—49 лет, состояли в браке 57,9%, имели детей 64,5%. Высшее образование было у 79% респондентов (табл. 1).
Таблица 1. Социально-демографические характеристики выборки (n=812)
| Характеристика | n (%) |
| Всего | 812 (100) |
| Пол | |
| муж | 154 (19) |
| жен | 658 (81) |
| Возраст, годы | |
| 20—25 | 106 (13,1) |
| 26—29 | 119 (14,7) |
| 30—39 | 226 (27,8) |
| 40—49 | 193 (23,8) |
| 50—59 | 123 (15,1) |
| 60 и более | 45 (5,5) |
| Образование | |
| неполное среднее | 1 (0,1) |
| среднее | 7 (0,9) |
| среднее профессиональное | 123 (15,1) |
| неполное высшее | 32 (3,9) |
| высшее бакалавр | 16 (2) |
| высшее магистр | 14 (1,7) |
| высшее специалист | 545 (67,1) |
| кандидат наук | 64 (7,9) |
| доктор наук | 10 (1,2) |
| Семейное положение | |
| холост/не замужем | 157 (19,3) |
| в гражданском браке | 54 (6,7) |
| в браке | 470 (57,9) |
| в разводе | 73 (9) |
| вдова/вдовец | 20 (2,5) |
| в отношениях | 38 (4,7) |
| Наличие детей | |
| есть | 524 (64,5) |
| нет | 288 (35,5) |
| Категория медицинского работника | |
| врач | 641 (79) |
| медицинская сестра | 138 (17) |
| санитар (санитарка) | 7 (0,9) |
| немедицинский работник | 25 (3,1) |
| Работа в зонах высокого риска | |
| да | 334 (41,1) |
| нет | 478 (58,9) |
Распространенность симптомов генерализованного тревожного расстройства у медицинских работников в период пандемии по результатам опросников ГТР-7 составила 48,77%, с преобладанием умеренной степени выраженности (32,4%), депрессия, оцениваемая по опроснику PHQ-9, отмечалась у 57,63% опрошенных (табл. 2).
Таблица 2. Распространенность тревожных и депрессивных симптомов у медицинских работников в период пандемии COVID-19 (n=812)
| Степень проявления | Число медработников, n (%) |
| ГТР-7 | |
| отсутствие/минимальный уровень тревожности (0—4 балла) | 416 (51,23) |
| умеренный уровень тревожности (5—9 баллов) | 263 (32,39) |
| средний уровень тревожности (10—14 баллов) | 87 (10,71) |
| высокий уровень тревожности (15—21 балл) | 46 (5,67) |
| PHQ-9 | |
| нет проявлений депрессии (0 баллов) | 101 (12,43) |
| минимальная депрессия (1—4 балла) | 243 (29,93) |
| легкая депрессия (5—9 баллов) | 220 (27,09) |
| умеренная депрессия (10—14 баллов) | 141 (17,36) |
| тяжелая депрессия (15—19 баллов) | 78 (9,61) |
| крайне тяжелая депрессия (20—27 баллов) | 29 (3,57) |
На рис. 1 представлены результаты ответов респондентов на вопрос о качестве сна. У 23,3% участников какие-либо нарушения сна отсутствовали, а 37,4% респондентов отметили нарушения сна от 0 до 5 баллов.
Рис. 1. Субъективная оценка качества сна.
Альфа Кронбаха при использовании опросника PHQ-9 составила 0,875 (95% ДИ: 0,861—0,887), при использовании ГТР-7 — 0,902 (95% ДИ: 0,889—0,913), таким образом, можно сделать вывод о надежности полученных результатов.
Для определения групп, на которые можно разделить медицинских работников по принципу влияния пандемии на их психическое здоровье, а также для определения социально-демографических характеристик каждой группы был проведен кластерный анализ. Разделение на группы позволит понять, какой из них требуется помощь в первую очередь.
На рис. 2 представлена дендрограмма, полученная в результате агломеративного иерархического кластерного анализа, на которой выделены четыре группы респондентов (табл. 3): 1-я группа характеризовалась высокими значениями, полученными при использовании опросников PHQ-9 и ГТР-7 и низкой субъективной оценкой качества сна; 2-я группа — низкими значениями PHQ-9 и ГТР-7 и высокой субъективной оценкой качества сна; респонденты третьего и четвертого кластеров имели средние значения суммы баллов опросников PHQ-9 и ГТР-7, однако четвертый характеризовался существенно более низкими значениями субъективной оценки качества сна.
Рис. 2. Результаты агломеративного иерархического кластерного анализа.
Таблица 3. Средние баллы в выделенных кластерах по опросникам ГТР-7, PHQ-9 и оценки качества сна
| Опросник | Кластеры респондентов | p | |||
| 1 (n=235) (баллы, M±m) | 2 (n=191) (баллы, M±m) | 3 (n=230) (баллы, M±m) | 4 (n=147) (баллы, M±m) | ||
| ГТР-7 | 10,7±4,2 | 0,9±1,0 | 5,0±2,1 | 3,2±2,3 | <0,0001 |
| PHQ-9 | 14,3±4,1 | 1,5±1,4 | 6,2±3,2 | 4,0±2,6 | <0,0001 |
| Качество сна | 4,4±2,4 | 9,2±1,2 | 8,4±1,3 | 3,5±1,9 | <0,0001 |
При анализе социально-демографических характеристик респондентов были выявлены статистически значимые отличия между группами в отношении возрастной структуры (первый кластер включал более молодых респондентов), семейного положения (в первом кластере меньше женатых/замужних), наличия детей, уровня образования, категории работы и участия в оказании помощи пациентам с COVID-19 (табл. 4).
Таблица 4. Социально-демографические характеристики респондентов в кластерах (n=812)
| Переменная | Кластеры респондентов, n (%) | p | |||
| 1 | 2 | 3 | 4 | ||
| Возраст, годы | |||||
| 20—25 | 39 (16,6) | 15 (7,9) | 31 (13,5) | 21 (14,3) | 0,0054 |
| 26—29 | 37 (15,7) | 26 (13,6) | 37 (16,1) | 18 (12,2) | |
| 30—39 | 70 (29,8) | 48 (25,1) | 61 (26,5) | 42 (28,6) | |
| 40—49 | 54 (23,0) | 47 (24,6) | 57 (24,8) | 33 (22,4) | |
| 50—59 | 34 (14,5) | 38 (19,9) | 32 (13,9) | 19 (12,9) | |
| 60 и старше | 1 (0,4) | 17 (8,9) | 12 (5,2) | 14 (9,5) | |
| Пол | |||||
| жен | 195 (83,0) | 160 (83,8) | 185 (80,4) | 114 (77,6) | |
| муж | 40 (17,0) | 31 (16,2) | 45 (19,6) | 33 (22,4) | 0,4510 |
| Семейное положение | <0,0001 | ||||
| в браке | 119 (50,6) | 120 (62,8) | 142 (61,7) | 83 (56,5) | |
| в гражданском браке | 19 (8,1) | 15 (7,9) | 13 (5,7) | 6 (4,1) | |
| в отношениях | 12 (5,1) | 4 (2,1) | 15 (6,5) | 7 (4,8) | |
| в разводе | 29 (12,3) | 14 (7,3) | 15 (6,5) | 15 (10,2) | |
| вдова/вдовец | 1 (0,4) | 14 (7,3) | 3 (1,3) | 2 (1,4) | |
| холост/не замужем | 55 (23,4) | 24 (12,6) | 42 (18,3) | 34 (23,1) | |
| Наличие детей | 0,0048 | ||||
| да | 138 (58,7) | 142 (74,3) | 139 (60,4) | 98 (66,7) | |
| нет | 97 (41,3) | 49 (25,7) | 91 (39,6) | 49 (33,3) | |
| Образование | 0,0366 | ||||
| высшее бакалавр | 4 (1,7) | 5 (2,6) | 6 (2,6) | 1 (0,7) | |
| высшее магистр | 6 (2,6) | 2 (1,0) | 2 (0,9) | 4 (2,7) | |
| высшее специалист | 164 (69,8) | 121 (63,4) | 166 (72,2) | 88 (59,9) | |
| доктор наук | 2 (0,9) | 3 (1,6) | 5 (2,2) | 0 (0,0) | |
| кандидат наук | 17 (7,2) | 20 (10,5) | 14 (6,1) | 12 (8,2) | |
| неполное высшее | 14 (6,0) | 4 (2,1) | 8 (3,5) | 6 (4,1) | |
| неполное среднее | 0 (0,0) | 0 (0,0) | 0 (0,0) | 1 (0,7) | |
| среднее | 1 (0,4) | 2 (1,0) | 0 (0,0) | 3 (2,0) | |
| среднее специальное | 27 (11,5) | 34 (17,8) | 29 (12,6) | 32 (21,8) | |
| Категория | 0,0034 | ||||
| врач | 190 (80,9) | 150 (78,5) | 190 (82,6) | 104 (70,7) | |
| медицинская сестра | 36 (15,3) | 33 (17,3) | 29 (12,6) | 39 (26,5) | |
| немедицинский работник | 7 (3,0) | 3 (1,6) | 10 (4,3) | 4 (2,7) | |
| санитар (санитарка) | 1 (0,4) | 5 (2,6) | 1 (0,4) | 0 (0,0) | |
| Оказание помощи пациентам с COVID-19 | 0,0387 | ||||
| да | 107 (45,5) | 63 (33,0) | 91 (39,6) | 67 (45,6) | |
| нет | 128 (54,5) | 128 (67,0) | 139 (60,4) | 80 (54,4) | |
Обсуждение
Исследование влияния пандемии на психическое здоровье медицинских работников, основанное на опросе 812 респондентов, показало, что распространенность симптомов тревоги среди них в период пандемии составляет 48,77% случаев, депрессии — 57,63%, субъективно плохого качества сна — 37,4%. Кластерный анализ позволил выделить 4 кластера респондентов: 1-й характеризовался высокими значениями, полученными при использовании опросников PHQ-9 и ГТР-7 и низкой субъективной оценкой качества сна; 2-й — низкими значениями PHQ-9 и ГТР-7 и высокой субъективной оценкой качества сна; респонденты 3-го и 4-го имели средние значения суммы баллов опросников PHQ-9 и ГТР-7, однако 4-й характеризовался существенно более низкими значениями субъективной оценки качества сна. Было показано, что наиболее выраженные симптомы тревоги и депрессии были характерны для 1-го кластера, в который входили молодые респонденты. Надо отметить, что на молодой возраст медицинских работников как фактор риска развития негативных симптомов в сфере психического здоровья указывали и другие авторы [14].
Очевидно, что медицинские работники, особенно оказывающие помощь в зонах с высоким риском заражения, подвергаются чрезмерным стрессам и требуют особого подхода для сохранения их психического здоровья [10, 12]. Разделение на кластеры позволяет детальнее понять группы медицинских работников, которым требуется психологическая (психотерапевтическая) поддержка в первую очередь. В качестве направлений помощи в настоящее время выделяют организацию горячей линии психологической поддержки для медицинских работников, разработку он-лайн курсов [21], социальную психологическую поддержку [22], формирование группы специалистов, состоящей из психиатров, психологов и психиатрических медсестер в каждом подразделении, чтобы обеспечить персонал психологической поддержкой и помощью [21, 23, 24]. Наше исследование показало, что при этом необходимо учитывать особенности, которые характерны для группы с повышенным риском развития психических нарушений: молодой возраст, работу в зонах с высоким риском заражения, не состоящих в браке.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
The authors declare no conflicts of interest.