Пандемия новой коронавирусной инфекции (НКИ) COVID-19 поставила перед мировым сообществом целый ряд комплексных проблем, относящихся не только к сфере здравоохранения. И все же медицинский аспект проблемы борьбы с ранее не изученным заболеванием вызывал и вызывает особый интерес: по мере того, как мы узнаем все больше о возбудителе, патогенезе, эпидемиологии и иммунологии болезни, организационно-ресурсная сторона противодействия этой поистине всемирной угрозе приобретает все больший удельный вес. Сказанное в полной мере применимо и к нашей стране, где в результате пандемии проблемы здравоохранения попали в фокус общественного внимания — увы, ненадолго.

В ноябре 2020 г. Президиум Общероссийской общественной организации «Федерация анестезиологов и реаниматологов» (ФАР) принял на основе инициативы Комитета по рекомендациям и организации исследований решение провести анкетирование коллег, работающих в медицинских организациях (МО), перепрофилированных для лечения пациентов с НКИ COVID-19, для того чтобы оценить организационное и ресурсное обеспечение борьбы с пандемией, сфокусировав внимание на силах и средствах службы анестезиологии и реаниматологии.

Цель исследования — оценить организационное и ресурсное обеспечение службы анестезиологии и реаниматологии в медицинских организациях, перепрофилированных для лечения пациентов с НКИ COVID-19.

Материал и методы

Вопросы анкеты, предложенной нами для заполнения врачам анестезиологам-реаниматологам перепрофилированных стационаров России, представлены в табл. 1. Варианты ответов, если таковые предусмотрены анкетой, очевидны из дальнейшего изложения результатов анкетирования.

Таблица 1. Анкета для оценки организационного и ресурсного обеспечения службы анестезиологии и реаниматологии в медицинских организациях, перепрофилированных для лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией COVID-19

Table 1. Questionnaire

Сбор основного массива данных осуществлен по решению Президиума ФАР путем рассылки анкет руководителям региональных отделений Федерации в ноябре—декабре 2020 г. Собрано 94 анкеты, но для удобства обработки мы в январе 2021 г. добрали массив до 100 анкет за счет восточных регионов России и республик Северного Кавказа. Сбор массива прекращен по принципу отсечки «заполнилось—закрылось» в момент поступления 100-й технически правильно заполненной анкеты. Проведена перекрестная проверка контрольных цифр на отсутствие в массиве дублирующих анкет из одного учреждения. При дальнейшем описании результатов анкетирования мы отказались от выражения в % тех или иных долей как общей выборки (поскольку N=100, процент численно равен n), так и ее подгрупп (так как в последнем случае N<100).

В качестве основных нормативных документов использовали действующие редакции Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.11 №323-ФЗ [1], Приказов Минздрава РФ от 15.11.12 №919н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «анестезиология и реаниматология» [2] и от 19.03.20 №198н «О временном порядке организации работы медицинских организаций в целях реализации мер по профилактике и снижению рисков распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19» [3], Письмо Минздрава РФ от 24.03.20 №30-1/10/2-24 «О минимальных требованиях к зданиям и помещениям, где планируется организация дополнительных инфекционных коек» [4] и Временные методические рекомендации Минздрава РФ «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» (версии 1—10) [5]. Кроме того, использовали Методические рекомендации ФАР «Анестезиолого-реанимационное обеспечение пациентов с новой коронавирусной инфекцией COVID-19» (версии 4—5) [6], на которые в части нашей специальности ссылается документ [5].

В основу разработки анкеты взят опыт ГБУЗ г. Москвы «Городская клиническая больница №15 им. О.М. Филатова Департамента здравоохранения города Москвы» [7]. Условиями успешной работы при перепрофилировании под инфекционный госпиталь авторы считают несколько целевых показателей: потребность в койках отделения реанимации составляет не менее 12% от общего количества коек госпиталя, обеспеченность аппаратами искусственной вентиляции легких (ИВЛ) должна быть не менее 80% от количества коек отделений реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ), а коечный фонд должен иметь возможность расширения на 30% от количества штатных коек.

Результаты

Представившие заполненные анкеты 27 субъектов Российской Федерации (вопрос 1) отражены в табл. 2. Как мы и ожидали, при таком добровольно-выборочном опросе география данных оказалась крайне неравномерной. Тем ценнее активность коллег из Московской области и Москвы, Краснодарского, Алтайского и Приморского краев, Белгородской, Ивановской и Омской областей, приславших по пять анкет и более. О каком-либо противодействии анкетированию нам не сообщали; только один из стационаров Санкт-Петербурга отказался заполнять анкету, уточнив, согласовали ли ее в Комитете по здравоохранению городской администрации, а один из респондентов обозначил место своей работы как «Приволжский федеральный округ».

Таблица 2. Количество анкет, полученных из различных субъектов Российской Федерации

Table 2. Number of questionnaires received from various constituent entities of the Russian Federation

Более 70 полученных анкет отражают работу ОРИТ стационаров регионального (44) и городского (31) подчинения (рис. 1), районный уровень представлен 13 анкетами (вопрос 2). Небольшую часть отделений представляли госпитали межрайонного (8) и федерального (4) подчинения. Поэтому наши результаты наиболее обоснованы применительно к региональному и городскому уровням подчинения МО, в то время как межрайонный и федеральный уровни в выборке недостаточно репрезентативны.

Рис. 1. Сколько всего коек в стационаре, перепрофилированном для оказания помощи пациентам с новой коронавирусной инфекцией COVID-19?

Fig. 1. Number of beds repurposed for patients with COVID-19.

Для оказания помощи пациентам с НКИ COVID-19 ¹/₂ (49) МО перепрофилирована полностью (вопрос 3). Более 20% коечного фонда сохранялось для оказания плановой помощи в ¹/₃ (33) стационаров, 10—20% общего количества коек — в 11 МО, <10% имелось в 7 учреждениях. Взаимосвязь доли общего количества коек, сохраненных в стационаре для оказания плановой помощи, и уровня подчинения МО представлена в табл. 3. Полностью перепрофилированы более ²/₃ стационаров городского подчинения, каждый 2-й госпиталь межрайонного подчинения, чуть менее ¹/₂ региональных МО. Противоположный полюс распределения представлен более крупными учреждениями федерального подчинения, которые чаще сохраняли более значительные ресурсы коечного фонда для оказания плановой помощи.

Таблица 3. Взаимосвязь доли общего количества коек, сохраненных в стационаре для оказания плановой помощи, и уровня подчинения стационара

Table 3. Percentage of beds purposed for elective medical care in various hospitals

Перепрофилированные стационары мощностью <300 коек представляли 59 респондентов, >500 коек было в 23 стационарах и 300—500 коек имелось в 18 МО (вопрос 4, см. рис. 1). Таким образом, соотношение между МО с мощным коечным фондом (>500 коек) и небольшими стационарами (<300) составило примерно 1:2,5.

Для работы с больными НКИ COVID-19 в 35 МО созданы ОРИТ, имеющие >10% коек по отношению к общему количеству перепрофилированных коек стационара, 5—10% коек ОРИТ от их общего количества имелось в 51 МО, но в 14 учреждениях доля реанимационных коек не дотягивала даже до 5% (вопрос 5). Такое расширение коечного фонда позволяло в 86 ОРИТ обеспечить резерв при массовом потоке пациентов и гибкое маневрирование реанимационными койками. Соответственно коечному фонду ОРИТ создавалось новое штатное расписание и требовалось необходимое дооснащение оборудованием: с одной стороны, это объясняет повышенные требования к количеству аппаратов ИВЛ, с другой — формирует отмеченную многими респондентами тенденцию к дефициту кадров. Как следствие, повышалась нагрузка на персонал ОРИТ.

На 1 врача в абсолютном большинстве (68) ОРИТ приходилось от 6 до 12 пациентов, а в 20 отделениях на 1 специалиста приходилось >12 больных (вопрос 11, рис. 2, а). Среди медицинских сестер отмечалось похожее распределение нагрузки в пропорции 2:1 по отношению к врачебной — в 69 ОРИТ на 1 медицинскую сестру приходилось от 3 до 6 пациентов, только в 1,5 раза чаще, чем у врачей, нагрузка превышала штатную в 2 раза и более (29 отделений; вопрос 12, рис. 2, б). Отметим, что в свободных комментариях к анкетам ¹/₃ стационаров Московской области — одного из самых высокоразвитых регионов страны! — коллеги указывали на острую нехватку персонала. Едва ли нужно вновь подчеркивать связь этой проблемы с эмоциональным выгоранием персонала, продемонстрированную уже и в условиях лечения НКИ COVID-19 [8, 9].

Рис. 2. Нагрузка в отделениях реанимации и интенсивной терапии.

а — на 1 врача; б — на 1 медицинскую сестру.

Fig. 2. Workload in ICU.

a — per one physician; b — per one nurse.

Наиболее напряженная работа отмечалась в ОРИТ МО городского подчинения, в ¹/₃ которых (10 отделений) на одного врача приходилось >12 пациентов (табл. 4). В госпиталях регионального и межрайоного уровней подчинения доля отделений с такой нагрузкой была примерно в 2 раза меньше, а в районном звене — в 4 раза меньше, чем на городском уровне. От 6 до 12 пациентов на 1 специалиста приходилось в 7 из 8 ОРИТ межрайонного и 11 из 13 — районного уровня подчинения, в федеральных МО отделений с такой нагрузкой было 3 из 4. Существенно меньше была доля таких ОРИТ в региональном (28/44) и городском (19/31) звеньях соответственно. Нагрузка <6 пациентов на врача отмечена только в 1 из 4 ОРИТ федерального подчинения, совсем мало таких отделений на региональном, районном и городском уровнях — 8 из 44, 1 из 13 и 2 из 31 ОРИТ соответственно; в межрайонных МО отделений с такой нагрузкой не было. Пропорции нагрузки медсестер, как и следовало ожидать, оказались сходными.

Таблица 4. Число пациентов, приходящихся на 1 врача и 1 медицинскую сестру отделений реанимации и интенсивной терапии, в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 4. Number of patients per one physician and one nurse in various hospitals

Примечание. * — числитель дроби представляет значение показателя для врачей, знаменатель — для медсестер.

Мобилизованные на борьбу с пандемией материальные и кадровые ресурсы полностью исчерпаны в 61 перепрофилированном ОРИТ — возможностей дальнейшего расширения коечного фонда коллеги там не видели (вопрос 6, рис. 3). Небольшой резерв (до 20% от количества реанимационных коек) существовал в 24 отделениях, существенное увеличение количества коек до 30% и более возможно в 15 ОРИТ.

Рис. 3. Существует ли возможность дополнительного расширения коечного фонда отделения реанимации и интенсивной терапии и его кадрового обеспечения в случае необходимости?

Fig. 3. Is there a possibility of additional expansion of ICU bed capacity and its staffing, if necessary?

Хотя массовые вспышки НКИ COVID-19 наблюдались нередко и в сельских районах, возможность развертывания дополнительных коек на базе действующих ОРИТ представляется особенно важной в крупных городах (табл. 5). Из 8 учреждений Москвы 3 могли расширить коечный фонд ОРИТ до 120% действующей мощности, по одному МО располагали возможностями расширения на 20—30% и свыше 30% соответственно. В Санкт-Петербурге лишь 1 из 3 МО располагала возможностью расширения ОРИТ, но зато свыше 130% развернутой мощности. В Новосибирской области и Краснодарском крае (в данном случае мы не могли разделить анкеты МО соответствующих городов и регионов) возможный коечный фонд развернутых ОРИТ был практически полностью мобилизован. Отметим при этом, что в Краснодаре и Краснодарском крае предусмотрена возможность развертывания дополнительных (резервных) COVID госпиталей при необходимости.

Таблица 5. Существует ли возможность дополнительного расширения коечного фонда отделений реанимации и интенсивной терапии и его кадрового обеспечения в мегаполисах в случае необходимости?

Table 5. Is there a possibility of additional expansion of ICU bed capacity and its staffing in megacities, if necessary?

Более 70% от общего количества перепрофилированных коек обеспечивалось сетевой (стационарной) подачей кислорода в 61 МО (вопрос 7). От 50 до 70% «ковидных» коек оснащены сетевой подачей в каждом 4-м стационаре, а в 14 перепрофилированных организациях сетевой подачей оснащено <¹/₂ коек. Таким образом, более чем в ¹/₂ стационаров перевыполнялись требования [4], однако в каждом 7-м перепрофилированном учреждении стационарными точками подачи кислорода оснащалось <¹/₂ «ковидных» коек. При этом максимальный поток кислорода свыше 10 л/мин обеспечивался в 70 МО, потоком в 5—10 л/мин точки подачи кислорода располагали в отделениях 28 стационаров, и лишь в 2 стационарах поток ограничивался до 5 л/мин (вопрос 8). В 62 МО >80% от общего количества стационарных точек подачи кислорода обеспечивались централизованной сетью, обеспеченность на уровне 50—80% отмечалась в каждом 4-м стационаре, <¹/₂ точек оснащены сетевой подачей кислорода лишь в 16 перепрофилированных МО (вопрос 9). Существенной зависимости от уровня подчинения стационара этот важный показатель не обнаруживал (табл. 6).

Таблица 6. Доля точек подачи кислорода, подключенных к централизованной кислородной сети стационара, в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 6. Percentage of oxygen supply points connected to the centralized oxygen network in various hospitals

Аппаратами механической респираторной поддержки оснащено >80% коек ОРИТ в более чем 75% (78) МО, 50—80% коек ОРИТ — в 15 организациях, наконец, в 7 отделениях <50% коек оснащались аппаратами ИВЛ (вопрос 10). Именно в этих отделениях могла сложиться ситуация, создающая предпосылки к формированию «листа ожидания» или вынужденной сортировке нуждающихся пациентов. И хотя таких отделений было немного (табл. 7), подобный риск, получивший всемирную известность на зарубежных примерах, требует самого пристального внимания. Отметим, что дефицита аппаратов ИВЛ не было ни в одном учреждении федерального подчинения, а самая большая доля недоукомплектованных ОРИТ (2 из 7!) пришлась на районное звено.

Таблица 7. Доля коек отделений реанимации и интенсивной терапии, оснащенных аппаратами искусственной вентиляции легких, в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 7. Percentage of ICU beds equipped with ventilators in various hospitals

Несомненно, для эффективной респираторной поддержки немаловажное значение имеет класс используемых аппаратов ИВЛ (вопросы 13—16). Как и следовало ожидать, в 60 МО на оснащении ОРИТ преобладали аппараты средней категории, преимущественно экспертными машинами оборудованы 36 отделений, но особую тревогу вызывают 4 ОРИТ, в которых преобладали простейшие и транспортные аппараты ИВЛ (вопрос 13, рис. 4, а). Такие отделения встретились только на городском, межрайонном и районном уровнях подчинения, в то время как на федеральном и региональном уровнях ОРИТ с преобладанием аппаратов среднего класса и экспертных аппаратов численно соотносились примерно одинаково — 1:1 и 1,3:1 соответственно (табл. 8).

Рис. 4. Обеспеченность перепрофилированных отделений реанимации и интенсивной терапии аппаратами искусственной вентиляции легких.

а — преобладающий класс аппаратов искусственной вентиляции легких в перепрофилированных отделениях реанимации и интенсивной терапии; б — доля аппаратов искусственной вентиляции легких экспертного класса, имеющихся в отделениях реанимации и интенсивной терапии стационара.

Fig. 4. Provision of reprofiled ICU with ventilators.

a — predominant class of ventilators in repurposed ICUs; b — percentage of expert class ventilators available in ICUs.

Таблица 8. Преимущественный класс аппаратов искусственной вентиляции легких, имеющихся в отделениях реанимации и интенсивной терапии в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 8. Predominant class of ventilators available in ICUs of various hospitals

Отметим, что в 26 перепрофилированных ОРИТ (в каждом 4-м!) нет ни одного аппарата ИВЛ экспертного класса (вопрос 14, рис. 4, б). Тем не менее в 42 отделениях респираторы экспертного класса составляли >30% от общего количества, в 15 ОРИТ таких аппаратов было от 10 до 30%, и в 17 отделениях к этому классу относилось <10% вентиляторов.

Логично предположить, что качественная оснащенность аппаратурой ИВЛ наиболее полноценна в крупных городах страны (табл. 9). Наиболее высокие относительные показатели преимущественной комплектации ОРИТ аппаратами, которые коллеги отнесли к экспертному классу, отмечались в Краснодаре и Краснодарском крае. При этом в Санкт-Петербурге и Новосибирске (с областью) все респонденты отнесли технику, находящуюся на оснащении их отделений, преимущественно к среднему классу. Заметим, что вопрос 13 анкеты не сопровождался четкой формулировкой, какие аппараты следует к какому классу относить.

Таблица 9. Качество аппаратов искусственной вентиляции легких в медицинских организациях крупных городов

Table 9. Quality of ventilators in large cities

Необходимость компьютерной томографической визуализации легочного повреждения и оценки динамики патологического процесса значительно повысила потребность во внутригоспитальной транспортировке (вопрос 20). Стандартно в ОРИТ предусматривается наличие транспортного аппарата ИВЛ (режимы CMV, SIMV, CPAP, BIPAP) на каждые 3 реанимационные койки и 1 транспортный аппарат ИВЛ (режимы CMV, SIMV, CPAP) с дыхательным монитором в противошоковой палате (на 1 пациенто-место) [2]. В перепрофилированных отделениях каждое 3-е ОРИТ (33) оснащено транспортным мониторинговым и респираторным оборудованием полностью. В каждом 2-м (51) отделении эта потребность удовлетворялась лишь частично, а в 16 отделениях специальное оборудование для транспортировки было недоступно. Таким образом, почти ¹/₆ перепрофилированных ОРИТ использовали для транспортировки мешок AMBU или адаптировали имеющиеся аппараты для ИВЛ и применяли их как транспортные, что подвергало пациентов дополнительному риску и повышало нагрузку на персонал.

Уровень подчинения перепрофилированных ОРИТ по оснащению мониторинговым и респираторным оборудованием для внутригоспитальной транспортировки представлен в табл. 10. Видно, что особенно скудным было оснащение учреждений районного звена, в то время как межрайонный, городской и региональный уровни выглядели относительно благополучно.

Таблица 10. Оснащение отделений реанимации и интенсивной терапии оборудованием для внутригоспитальной транспортировки в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 10. Equipment of ICUs for in-hospital transportation in various hospitals

Стандарт оснащения ОРИТ регламентирует применение аппаратов ИВЛ с увлажнителем и монитором параметров дыхания, функцией неинвазивной ИВЛ (НИВЛ) [2]. Более чем в ¹/₂ (56) перепрофилированных ОРИТ >80% коек оснащалась аппаратами с возможностью проведения НИВЛ (вопрос 15). Обеспеченность на уровне 50—80% коек отмечена в ¹/₃ (30) всех отделений, а в 14 ОРИТ она составила <¹/₂ коек. Оснащались перепрофилированные ОРИТ и специальной аппаратурой для НИВЛ (вопрос 16). Более чем 80% коек оборудованы такими специальными аппаратами в 46 отделениях, доля оснащения 50—80% коек отмечена в 17 ОРИТ, в 37 отделениях специальной аппаратурой для НИВЛ оснащено <¹/₂ коек.

Доля вышедших из строя за период пандемии аппаратов ИВЛ (вопрос 19) <5% отмечалась в 62 ОРИТ, 5—10% — в 20 отделениях, >10% всех аппаратов для ИВЛ — только в 18. Иначе говоря, важные проблемы, связанные с выходом из строя аппаратов ИВЛ, имелись более чем в ¹/₃ (38) перепрофилированных ОРИТ.

Аппаратура для высокопоточной кислородотерапии (ВПКТ) оказалась недоступна в 48 перепрофилированных ОРИТ (вопрос 17). Менее 30% от общего количества коек оснащено такой техникой в 19 отделениях, 30—50% реанимационных коек обеспечивались аппаратами ВПКТ в 10 отделениях. Более ¹/₂ коечного фонда оборудовалось такими аппаратами в 23 перепрофилированных ОРИТ. Таким образом, лишь ¹/₃ отделений-респондентов оснащена аппаратурой ВПКТ на 30% и более.

Стандартом оснащения центра анестезиологии и реаниматологии для взрослого населения [2] предусматривается аппарат для экстракорпоральной мембранной оксигенации, который может находиться в отделении трансфузиологии или гравитационной хирургии крови. Согласно требованиям [5], ЭКМО проводится в отделениях, имеющих опыт использования данной технологии, в стационарах, где есть специалисты, в том числе хирурги и перфузиологи, владеющие техникой канюляции центральных сосудов и проведения ЭКМО. По данным нашей выборки анкет, оборудованием для проведения ЭКМО оснащены лишь 17 стационаров, в которых данная процедура проводилась менее чем 1% пациентов.

В стандарте оснащения ОРИТ для взрослого населения [2] предусматривается портативный ультразвуковой диагностический аппарат с системой навигации для выполнения регионарной анестезии, пункций и катетеризаций центральных и периферических сосудов и клинической оценки пациентов в критических состояниях, как правило, 1 на отделение. К сожалению, аппарат ультразвуковой диагностики (УЗД) был недоступен в 10 перепрофилированных ОРИТ (вопрос 21). В 90 отделениях УЗД обеспечивалась, но лишь <¹/₂ (41) ОРИТ располагали для этого собственным аппаратом. Федеральных учреждений, в которых УЗД была бы технически недоступна для реанимационных пациентов, не было. Отделения, в которых такая аппаратура находилась в их полном распоряжении, преобладали на региональном и городском уровнях, в то время как ОРИТ межрайонных и районных учреждений в основном пользовались «чужими» аппаратами УЗД (табл. 11). Каждое 4-е отделение районного и межрайонного подчинения не располагало возможностью проведения УЗД своим пациентам!

Таблица 11. Оснащенность отделений реанимации и интенсивной терапии аппаратами ультразвуковой диагностики в зависимости от уровня подчинения стационара

Table 11. Equipment of ICUs with ultrasound scanners in various hospitals

В ответах на последний (22-й) вопрос 8 респондентов отметили кадровый дефицит как главную проблему, 4 — недостаток разного рода оборудования и расходного материала (мониторы, инфузионные насосы-дозаторы, канюли для ВПКТ, аппараты для НИВЛ, медикаменты), 3 описали детали организации помощи в различные периоды развития пандемии.

Обсуждение

Как и ожидалось, полученные нами анкеты заполнены коллегами, представляющими перепрофилированные учреждения, самые разные по географическому расположению, подчиненности, общему коечному фонду, кадровой обеспеченности, оснащению и т.д. Это особенно важно в свете того, что законодатель не оговаривает доступность и качество гарантированного гражданину России объема медицинской помощи ни одним из перечисленных выше различий (ст. 10 и 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21.11.11 №323-ФЗ [1]). Нельзя не отметить, однако, что в целом ряде случаев подробно проанализированные выше кадровые и технические условия оказания помощи пациентам с НКИ COVID-19 не только испытывают зависимость от уровня и расположения МО, но и явным образом не соответствуют требованиям действующих нормативных документов как общего характера, так и временных, принятых в связи с пандемией. На наш взгляд, это частное проявление недофинансирования здравоохранения, которое в последнее время пришло на смену достаточно эффективным государственным программам модернизации.

В какой степени представленные нами выше данные объективны? С одной стороны, организаторы опроса предприняли для этого все возможные меры: анкеты были анонимными, доводились до всех без исключения региональных отделений ФАР, «выбраковка» их осуществлялась только по принципу неполноты данных. В то же время авторы вполне отдают себе отчет в том, что представленная выборка данных могла оказаться «скошенной»: сотрудники отделений и организаций, в которых проблем особенно много, едва ли испытывали желание их обнародовать, а могли не принять участие в опросе и просто вследствие хронической перегруженности работой.

В силу многих причин нам сейчас трудно прогнозировать дальнейшее развитие пандемического процесса НКИ COVID-19 — окажется ли «вторая волна» последней, как поведут себя новые штаммы SARS-CoV-2, какова будет эффективность национальных и глобальных программ вакцинации и т.д. И все-таки приведенная выше картина дает ценные данные не только для ретроспективной оценки. В какой-то мере полученные результаты отражают степень мобилизационной готовности здравоохранения нашей страны к оказанию массовой помощи пациентам с новым, малоизвестным специалистам и угрожающим жизни заболеванием. Надо признать, Россия столкнулась с не самой жесткой моделью такого аварийного развертывания — у нас имелось время для подготовки, уже поступали кое-какие данные от зарубежных коллег о патогенезе, диагностике и лечении новой болезни, благодаря обоюдному испугу граждан и властей первую волну в большинстве регионов страны удалось отразить, избежав «итальянского сценария» — захлестывания стационаров потоком тяжелобольных. В разы более мощная «вторая волна» протекала с многократно более высокой нагрузкой на систему здравоохранения, потребовала принятия действительно чрезвычайных мер, например отказа от госпитализации некоторых пациентов средней тяжести, — но парадоксальным образом уже оказалась в тени общественного внимания.

Все перечисленные обстоятельства заставляют вновь и вновь обратить внимание на проблему реагирования власти и медицины, общественного мнения и масс-медиа не только на «вечные вопросы» сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, материнской и младенческой смертности, травматизма и наркомании, но и на труднопредсказуемые вызовы, подобные пандемии НКИ COVID-19. Дефицит ресурсов, выделяемых на здравоохранение в целом и медицину критических состояний в частности, может затруднить восполнение потребностей аварийными вливаниями по мере развития тех или иных угроз, в частности при возможном развитии третьей волны пандемии. Не только оперативное решение, но и упреждающий анализ этих проблем — стратегическая задача государства, общества и здравоохранения, один из важнейших элементов национальной безопасности, ничуть не менее значимый, чем безопасность военная, экономическая или информационная.

Мы сознательно не делаем выводов, а только призываем читателя задуматься над ними.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.