Тот факт, что изолированные органы и ткани, изъятые из теплокровного организма, способны продолжать жить и функционировать при условии восстановления в них кровообращения и обмена веществ, был хорошо известен уже к концу XIX века благодаря исследованиям физиологов C. Ludwig и E. Cyon (1866), Н. Martin (1881), J.-V. Laborde (1885), Н.Я. Чистовича (1887), E. Hendon и P. Gilis (1892), Ch. Brown-Sequard (1895), O. Langendorff (1895). Так, например, известный германский физиолог O. Langendorff в 1895 г. впервые решил задачу поддержания ритмической деятельности изолированного сердца, применив для этой цели аппарат искусственного кровообращения (ИК) собственной конструкции [2, 17].

В начале ХХ века подобные исследования успешно продолжались. В 1901 г. F. Locke с помощью перфузии оксигенированным полиионным раствором венечных артерий изолированного кроличьего сердца добился его пульсации в течение 12 ч, а в 1902 г. А.А. Кулябко сумел оживить сердце 3-месячного ребенка через 20 ч после смерти, применив подобную методику коронарной перфузии [17]. В 1905 г. A. Carrel поставил один из самых демонстративных опытов: с помощью ИК он оживил сложный органокомплекс животного, включавший сердце, легкие и органы брюшной полости, причем все эти органы продолжали функционировать на протяжении более 12 ч [18]. Эти и другие работы с изолированными органами послужили основой для последующих, более углубленных экспериментальных исследований в области восстановления жизненных функций целого организма [20]. Так, в 1913—1915 гг. известный российский физиолог Ф.А. Андреев опубликовал результаты проводимой им с 1907 г. большой экспериментальной работы по восстановлению деятельности сердца, дыхания и функций центральной нервной системы (ЦНС) с помощью внутриартериального нагнетания полиионных растворов с адреналином и дефибринированной крови [2, 20].

Очевидно, что все подобные исследования были тесно связаны с использованием ИК и поэтому шли параллельно с разработкой данного метода. Приоритет создания метода ИК целого организма теплокровного животного и первого в мире автоматического аппарата ИК^​1​᠎ принадлежит российскому ученому С.С. Брюхоненко, который в начале 20-х годов ХХ века сосредоточил свое внимание на осуществлении регионарного ИК головного мозга в эксперименте, а в конце 20-х годов пришел к созданию метода ИК всего организма теплокровных.

Работы С.С. Брюхоненко и его помощника С.И. Чечулина^​2​᠎ по данной проблеме, в том числе опубликованные в конце 20-х годов в европейских научных журналах на французском языке [25—27], очень редко цитируются зарубежными авторами [29, 30], также как и патенты на аппарат ИК, полученные С.С. Брюхоненко в 1929 г. в Германии и Великобритании, а в 1930 г. во Франции [3, 19, 21]. Между тем разработка метода ИК явилась одним из выдающихся достижений медицины ХХ века, а аппарат С.С. Брюхоненко, названный им «автожектором», послужил прототипом для всех последующих отечественных и зарубежных аппаратов ИК, предназначенных для выполнения операций на открытом сердце [1, 3]. Благодаря совместным исследованиям физиолога С.С. Брюхоненко и хирурга Н.Н. Теребинского^​3​᠎, была создана прочная основа для развития нового перспективного научно-практического направления в медицине — сердечно-сосудистой хирургии.

Цель данной работы — осветить достижения и вклад С.С. Брюхоненко в разработку метода ИК для осуществления приоритетных исследований в области физиологии и выполнения операций на открытом сердце.

Выдающийся отечественный ученый-физиолог и талантливый изобретатель Сергей Сергеевич Брюхоненко родился в 1890 г. в Козлове (ныне Мичуринск), в семье железнодорожного инженера (рис. 1). С юных лет Сергей Брюхоненко проявлял большую склонность к изобретательству, конструированию и созданию самодельных механизмов. В 1909 г. он поступил на медицинский факультет Императорского Московского университета (ИМУ), в годы учебы занимался бактериологией в институте им. Г.Н. Габричевского (1912) и вел несколько научных исследований в Старо-Екатерининской больнице по определению хлоридов и азота мочи у больных нефритом, по изучению действия бензола на лейкоциты кролика (1913—1914). По окончании университета в 1914 г. С.С. Брюхоненко был призван в действующую армию, служил младшим врачом 26-го Могилевского полка [19, 21]. После демобилизации в 1917 г. С.С. Брюхоненко вернулся в Москву и стал работать в отделе здравоохранения Сокольнического совета, ведя борьбу с распространением эпидемии сыпного тифа и холеры. С 1919 по 1924 г. С.С. Брюхоненко работал ассистентом кафедры инфекционных болезней (зав. — проф. Ф.А. Андреев^​4​᠎) Высшей медицинской школы^​5​᠎ на базе Московского военного госпиталя (ныне — ЦВКГ им. Н.Н. Бурденко М.О. РФ). В 1924 г. Высшая медицинская школа была слита со вновь созданным 2-м МГУ^​6​᠎, в котором проф. Ф.А. Андреев возглавил кафедру частной патологии и терапии, а С.С. Брюхоненко продолжил работать на этой кафедре в качестве ассистента. Необходимо отметить, что на протяжении многих лет Ф.А. Андреев занимался проблемой оживления теплокровного организма после наступления смерти [2, 16]. Первым в 1907 г. он доказал принципиальную возможность восстановления функций (оживления) целого организма теплокровных животных внутриартериальной инфузией дефибринированной крови и раствора Рингера-Локка с адреналином. Среди вопросов, которые Ф.А. Андреев с 1907 г. изучал сначала на кафедре общей патологии ИМУ, а затем в Институте общей патологии Московских высших женских курсов под руководством проф. А.Б. Фохта, — понятие о «мнимой» смерти и периоде переживания изолированных органов и целого организма; восстановление функции сердца в условиях адекватной коронарной перфузии; нагнетание раствора Рингера-Локка с адреналином или дефибринированной крови в сонную артерию для восстановления питания головного мозга и сердца; одновременное с внутриартериальной инфузией отсасывание крови из верхней полой вены для облегчения работы правых отделов сердца; применение гирудина и пептона для понижения свертываемости крови и облегчения ее циркуляции; изучение возможности восстановления функций ЦНС и всего организма с помощью ИК [2]. Многие прогрессивные идеи проф. Ф.А. Андреева в 20—30-х годах ХХ века сумел претворить в жизнь С.С. Брюхоненко, занимаясь проблемами терморегуляции, свертываемости крови, ИК, а также оживления изолированных органов и всего организма теплокровных с помощью ИК.

В 1919—1920 гг. клиника проф. Ф.А. Андреева приняла активное участие в ликвидации эпидемии сыпного тифа в Москве (за этот период здесь были пролечены около 450 пациентов) [19, 21]. По предложению проф. Ф.А. Андреева С.С. Брюхоненко стал исследовать свойства крови сыпнотифозных больных и вскоре получил данные о том, что различные вещества, в том числе антикоагулянты, способны снижать лихорадку. Вливая в вену больным в малых дозах холерную вакцину, пептон, гирудин, щавелевокислый аммоний, лимонно-кислый натрий, С.С. Брюхоненко в 95% наблюдений добивался искусственного ложного кризиса, а у 5% больных такая искусственно вызванная реакция приводила к прерыванию болезни [4].

В связи с открытием данного феномена у Ф.А. Андреева возникла идея раздельного изучения влияния нервных и гуморальных факторов на терморегуляцию организма. Для реализации этой идеи С.С. Брюхоненко в 1920 г. начал разрабатывать в эксперименте методику регионарного ИК головного мозга. Для выключения мозга животного из системного кровообращения С.С. Брюхоненко разработал два способа: способ сепарированной головы собаки, при котором перевязывались сонные артерии и яремные вены, но оставались неповрежденными нервные связи головы с организмом, и способ изолированной, т. е. полностью отделенной от туловища головы собаки. И в первом, и во втором случаях циркуляция крови в головном мозге собаки поддерживалась с помощью изобретенного С.С. Брюхоненко и усовершенствованного совместно с С.И. Чечулиным в 1922—1924 гг. первого в мире автоматического аппарата ИК, названного «автожектором» [1, 6]. Как писал С.С. Брюхоненко, «этот прибор предназначался первоначально для работ с изолированной головой собаки, предпринятых совместно с доктором С.И. Чечулиным»^​7​᠎.

Автожектор был сконструирован по схеме сердца теплокровных животных. Он приводился в движение электромотором и осуществлял автоматическую циркуляцию крови по двум замкнутым циклам («кругам кровообращения»), что было его важным отличием от ранее созданных аппаратов ИК, предназначенных для опытов с изолированными органами. По этому поводу С.С. Брюхоненко писал: «Ряд существующих в настоящее время конструкций в той или иной степени отвечают этим требованиям (Лангендорф, Готтлиб и Магнис, Броди, Роде, Гунн, Фролих, Людвиг, Фрейнд, Якоби, Эмбли и Мартин, Рихард и Дринкель, Нейбауэр и Гросс), и несколько из аппаратов упомянутых авторов вошли в обиход фармако-физиологических лабораторий^​8​᠎… Все же даже наиболее совершенные из этих конструкций (предназначенные для работ с органами теплокровных), несмотря на всю их сложность, не обладают полной автоматичностью регулирования искусственного кровообращения, не нарушающегося при внезапных резких изменениях режима кровяного тока (остановки и т. д.)»^​9​᠎.

Важные задачи, требовавшие решения при разработке метода ИК, — профилактика свертывания крови в автожекторе и ее оксигенация. Сначала С.С. Брюхоненко применял известные ранее методы — циркулировавшая в аппарате кровь смешивалась с раствором цитрата натрия, а оксигенировалась пропусканием через нее пузырьков кислорода. Но цитрат натрия был токсичен в больших дозах, а прямое окисление крови кислородом годилось только для ее малых объемов. Как писал С.С. Брюхоненко, в результате проведенной работы «… удалось выработать конструкцию аппарата …, с помощью которого осуществляется полный замкнутый круг кровообращения с достаточно мощным током крови (до 2,5 л и более)^​10​᠎, в системе которого давление поддерживается на желаемом уровне совершенно автоматично во всех частях прибора и при всяком режиме кровообращения. Кроме того, осуществляется достаточный газообмен (изолированные легкие)^​11​᠎, автоматическая теплорегуляция крови, и отсутствуют части, способствующие механической «травме» крови — поршневые и ротационные насосы»^​12​᠎.

В своем аппарате С.С. Брюхоненко применил диафрагменные насосы, изготовленные на московском заводе «Изолятор», при этом артериальное и венозное давление поддерживалось автожектором на заданных уровнях и автоматически изменялось в зависимости от силы сокращений сердца животного^​13​᠎. Конфигурация всех деталей и площадь внутренней поверхности автожектора были тщательно просчитаны для обеспечения наименьшего контакта с кровью [21].

С 1921 г. С.С. Брюхоненко начал одновременно работать в Научном химико-фармацевтическом институте (НХФИ НТУ ВСНХ СССР)^​14​᠎, изучая совместно с сотрудниками фармако-терапевтического отдела (рук. — проф. О.А. Степпун) свертывающую систему крови и антикоагулянтные свойства различных веществ. В результате этой работы были открыты и изучены антикоагулянтные свойства германского противотрипанозомного препарата Bayer-205 («Germanin», «Naganol»), с помощью которого С.С. Брюхоненко получал «искусственную гемофилию» при проведении опытов с ИК [10].

В последующем С.С. Брюхоненко стал использовать для этой цели другие, специально синтезированные в НХФИ менее токсичные антикогулянтные препараты (названые «синантринами»). Антикоагулянт вводили в вену собаке, у которой забирали кровь и легкие, а также основной подопытной собаке перед подключением к ней аппарата ИК [12, 19].

Впервые С.С. Брюхоненко и С.И. Чечулин продемонстрировали автожектор на II Всероссийском съезде патологов в сентябре 1925 г. [9]. В мае 1926 г. на II Всероссийском съезде физиологов они поставили широко известный опыт по оживлению изолированной головы собаки с помощью ИК, чем наглядно доказали возможность поддержания жизни ЦНС перфузией головного мозга оксигенированной кровью [3, 19, 21].

В 1926 г. С.С. Брюхоненко окончательно перешел в НХФИ, где продолжил совершенствовать свой аппарат И.К. Мощность автожектора была значительно увеличена, что дало возможность в 1928 г. начать опыты по осуществлению ИК всего организма (с подключением аппарата, как и в опытах с изолированной головой собаки, — к сонной артерии и яремной вене). В план научных работ по данной теме входили поиск оптимального метода поддержания жизни умирающего организма с помощью ИК, выяснение возможности возобновления функции остановленного сердца и выполнения операций на остановленном сердце в условиях ИК [7, 11].

Необходимо подчеркнуть, что до С.С. Брюхоненко никто из отечественных и зарубежных ученых подобных задач не ставил и не решал, в том числе и потому, что к концу 20-х годов еще не был сконструирован настолько совершенный аппарат ИК, каким являлся автожектор С.С. Брюхоненко. Первая публикация С.С. Брюхоненко по проблеме ИК изолированной головы собаки появилась в 1926 г. [9]. За рубежом подобные работы появились позже. Так, в 1931 г. H. Staub [32] из Базеля (Швейцария) опубликовал статью о разработанном им в эксперименте методе изучения газообмена в изолированных органах, жизнедеятельность которых поддерживалась с помощью аппарата И.К. Свои опыты H. Staub начал в 1927 г., т. е. по меньшей мере на 5 лет позже начала экспериментов С.С. Брюхоненко. Что касается разработки аппарата ИК, специально предназначенного для операций на открытом сердце, то американский ученый J. Gibbon [28] опубликовал свою первую экспериментальную работу на эту тему лишь в 1937 г.

Большую помощь С.С. Брюхоненко в осуществлении опытов по ИК всего организма собаки оказал проф. Н.Н. Теребинский, который в конце 1927 г. — начале 1928 г. выполнил всю хирургическую часть этой работы [5] (рис. 2). Результаты его опытов позволили С.С. Брюхоненко сделать важный вывод о том, что разработанный метод ИК может быть полезен не только для изучения функции ЦНС, но и также дает возможность приступить к проблеме выполнения операций на временно остановленном сердце [5, 7].

В 1929 г. проф. Н.Н. Теребинский в лаборатории экспериментальной терапии НХФИ начал проводить на собаках операции моделирования заболеваний атриовентрикулярных клапанов с помощью автожектора С.С. Брюхоненко [22]. Однако осуществление подобных операций осложнилось тем, что Н.Н. Теребинский после подключения ИК так и не сумел добиться полной остановки сократительной деятельности сердца, в то же время после прекращения ИК восстановить ее до нормального уровня удавалось далеко не всегда, причем только на короткое время. Также выполнению операций на открытом сердце препятствовала высокая токсичность имевшихся в распоряжении С.С. Брюхоненко и Н.Н. Теребинского антикоагулянтных препаратов, без которых не мог работать автожектор, а затем, после начала производства в 1935 г. отечественного гепарина, — отсутствие его антидота (протаминсульфат был открыт в 1937 г.). Поэтому основную массу экспериментальных операций по моделированию клапанных пороков сердца и их последующей коррекции (всего около 300 операций) Н.Н. Теребинский сделал в 1929—1937 гг. на работающем сердце [23], а к операциям на клапанах сердца с полным ИК всего организма он вернулся только в 1940 г. [24].

Опыты по оживлению изолированной головы и всего организма собаки с помощью автожектора С.С. Брюхоненко вновь продемонстрировал на III (1928) и IV (1930) Всесоюзных съездах физиологов. С 1931 по 1935 г. С.С. Брюхоненко продолжил исследования по ИК в лаборатории экспериментальной терапии Центрального института переливания крови (ЦИПК НКЗ СССР). Здесь же стал производить свои опыты по моделированию пороков сердца и проф. Н.Н. Теребинский [8, 24].

Эффектные опыты по оживлению изолированной головы и всего организма собаки из состояния клинической смерти с помощью ИК были еще раз продемонстрированы С.С. Брюхоненко на ХV Международном физиологическом конгрессе в Москве в 1935 г. Эти опыты произвели глубокое впечатление не только на научную общественность, но и на присутствовавших на конгрессе членов Правительства СССР. В 1935 г. С.С. Брюхоненко была присвоена ученая степень доктора медицинских наук без защиты диссертации^​15​᠎, и тогда же он был назначен директором вновь образованного НИИ экспериментальной физиологии и терапии (НИИЭФТ) НКЗ СССР^​16​᠎, расположившегося в отдельном здании по адресу: Погодинская ул., д. 10. Штат НИИЭФТ насчитывал 150 человек, в его структуру входили конструкторский отдел с мастерскими, лаборатории (физико-химическая, физиологическая, биохимическая и синтетическая), ряд подсобных кабинетов, виварий и клиника для собак. Основная работа была сосредоточена в физиологической лаборатории, где изучались проблемы оживления теплокровного организма, терморегуляции и свертывания крови. Здесь приступил к следующему этапу своих исследований и проф. Н.Н. Теребинский, перейдя от моделирования к хирургическому лечению клапанных пороков сердца у собак [8, 21, 24].

В 1937 г. конструкция автожектора была значительно усовершенствована добавлением к нему пенно-пленочного аэратора, разработанного В.Д. Янковским^​17​᠎. Сущность метода заключалась в том, что кровь из правого сердца животного при помощи одного насоса направлялась в аэратор (оксигенатор), в верхней части которого она разделялась на мелкие струйки, стекавшие навстречу подаваемому потоку кислорода. Кровь и кислород формировали пенно-пленочную структуру, на поверхности которой происходила артериализация венозной крови, т. е. газообмен. Оксигенированная кровь собиралась в нижней части аэратора и с помощью другого насоса нагнеталась в артериальную систему животного. Согревание крови в оксигенаторе осуществлялось от сети переменного тока [12, 15].

В это время главное место в работе НИИЭФТа заняли исследования по применению ИК для оживления теплокровного организма в разные сроки после наступления смерти (заявленная С.С. Брюхоненко в 1928 г. проблема хирургии сердца, по-видимому, отошла на второй план). Основной задачей в проблеме оживления С.С. Брюхоненко считал восстановление обмена веществ органов и тканей путем создания в них адекватной циркуляции крови [12]. Оживление собак проводили подключением ИК через 10, 15, 20 мин и более после искусственно вызванной смерти. Некоторые подопытные животные, оживленные через 5—10 мин после остановки сердца, жили затем по нескольку лет и приносили здоровое потомство. Но С.С. Брюхоненко был убежден в том, что успешного оживления собак можно добиться и при более длительных сроках смерти путем усовершенствования метода ИК, так как смерть ЦНС, по его мнению, является обратимым процессом [13]. Если в 1935 г. на ХV Международном конгрессе физиологов С.С. Брюхоненко продемонстрировал опыт оживления собаки после 10-минутной смерти, то в 1940 г. ему удалось восстановить деятельность сердца, легких и головного мозга собаки спустя 20 мин с момента остановки дыхания и сердцебиения. Этот промежуток времени С.С. Брюхоненко не считал предельным; он писал о возможности удлинения срока мозговой аноксии благодаря использованию методики гипотермии, разработанной в 1931 г. совместно с сотрудником его института Н.В. Пучковым [14, 21].

По данным М.К. Кузьмина (1955), в НИИЭФТ сразу после его организации стали проводить опыты по оживлению трупов внезапно скончавшихся людей [16]. В то же время М.Г. Сироткина и В.С. Гуткин (1972) указывают, что к данной программе С.С. Брюхоненко и его помощники приступили несколько позже, а именно — перед началом Великой Отечественной войны, причем проводили они свои опыты якобы на базе НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского [21]. На самом деле первые опыты по оживлению человека проводились с 1940 г. в 1-й Городской клинической больнице им. Н.И. Пирогова Москвы, что было определено Постановлением СНК СССР № 2015 от 8 сентября 1935 г. за подписью председателя СНК В.М. Молотова. В Постановлении было указано: «Поручить Наркомздраву – тов. Каминскому и Моссовету — тов. Булганину, обеспечить новому институту в качестве оперативной базы 120 хирургических и 50 терапевтических и нервных коек в 1-й Московской городской больнице им. Пирогова, с предоставлением в той же больнице достаточной площади, не менее 5 комнат, для экспериментальных работ института» [33].

Но отсутствие положительных результатов многочисленных опытов подобного рода по-видимому послужило главной причиной того, что дальнейшая судьба НИИЭФТ и его сотрудников сложилась неблагоприятно. Во время Великой Отечественной войны мастерские НИИЭФТ были перепрофилированы на выпуск военной продукции, закрыты почти все лаборатории, а сам НИИЭФТ в конце 1944 г. в значительно сокращенном составе (в его штате осталось всего 14 человек во главе с С.С. Брюхоненко) переведен в НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского [34, 35].

Архивные документы свидетельствуют о том, что в плане научных работ НИИ СП им. Склифосовского на 1945 г. среди других проблем, подлежащих изучению, числилась проблема «Оживление человеческого организма». В ее рамках были запланированы следующие темы:

1) «Разработка метода оживления человеческого организма». Цель: нахождение приемов борьбы с тяжелым состоянием, клинической смертью. Исполнители: Брюхоненко, Щербакова, Марцинкевич.

2) «Изучение характера процессов, возникающих в человеческом сердце при его умирании и оживлении». Цель: нахождение способов восстановления жизнедеятельности сердца при тяжелых нарушениях (фибрилляция). Исполнитель: Щербакова.

3) «Изучение изменений в легких при умирании и оживлении». Цель: нахождение способов восстановления функции легких. Исполнитель: Марцинкевич.

4) «Взаимная реакция трупной и стабильной крови». Цель: нахождение наиболее благоприятных условий для применения искусственного кровообращения. Исполнители: Квятковская, Щедрина.

Также в НИИЭФТ разрабатывалась проблема «Состояния, пограничные с явлениями умирания организма», в которую входили следующие темы:

1) «Получение анабиоза и близкого к нему состояния у позвоночных холоднокровных». Цель: получение длительного состояния анабиоза при замерзании и установление причины смерти при замерзании. Исполнители: Жмейдо, Мацко.

2) «Получение состояния пониженной жизнедеятельности у теплокровных животных и изучение влияния некоторых факторов на его обратимость». Цель: получение максимального обратимого понижения жизнедеятельности. Исполнители: Мацко, Жмейдо [35, 36].

Таким образом, и в первые послевоенные годы основными направлениями работы НИИЭФТ оставались оживление человеческого организма, а также изучение состояний, пограничных с явлениями умирания [36]. В 1952 г. С.С. Брюхоненко и соавт. указали, что с 1945 по 1952 г. на базе Института им. Н.В. Склифосовского были проведены исследования по ИК на 120 трупах скоропостижно скончавшихся людей, причем трупы доставлялись в лабораторию чаще всего через 1–1,5 ч после наступления смерти [14].

Тот факт, что С.С. Брюхоненко на протяжении многих лет проводил одни и те же опыты по оживлению трупов людей через значительные сроки после наступления смерти, не может не вызывать удивления. Ведь уже в то время, когда С.С. Брюхоненко только приступил к опытам подобного рода, были получены убедительные данные о том, что из всех органов человеческого организма наименее устойчив к гипоксии головной мозг, и чем дольше продолжается остановка кровообращения, тем труднее добиться полного восстановления жизненных функций [20]. Здесь уместно привести слова выдающегося отечественного физиолога А.А. Кулябко (1902), который задолго до начала экспериментальной работы С.С. Брюхоненко писал: «Было бы слишком неосторожно и поспешно делать … заключение относительно возможности оживления трупов. В подобном случае вопрос сводится к оживлению не одного только сердца, но и других органов, и прежде всего к восстановлению отправлений центральной нервной системы…»^​18​᠎.

Однако С.С. Брюхоненко считал, что способность к оживлению нервных центров неизмеримо шире, чем это полагали другие ученые, а длительная аноксия головного мозга приводит не к гибели, а всего лишь к временному торможению деятельности его структур, и что отсутствие активности нервных центров еще не является доказательством их смерти [12, 13].

Во второй половине 40-х годов, когда С.С. Брюхоненко продолжал проводить свои опыты по оживлению трупов, на арену вышла новая наука — реаниматология^​19​᠎. Ее основоположником в нашей стране по праву считается В.А. Неговский, который также, как и С.С. Брюхоненко, был учеником проф. Ф.А. Андреева, но пропагандировал, в отличие от С.С. Брюхоненко, прямо противоположную идею. Она состояла в том, что оживление внезапно скончавшихся людей должно быть основано на недопущении перехода организма из стадии клинической смерти в стадию биологической смерти,^​20​᠎ поэтому до начала эффективной сердечно-легочной реанимации в распоряжении врача имеется не более 4—5 мин, считая от момента остановки дыхания и кровообращения. Если же начинать реанимировать человека через более длительный срок, то становится невозможным возвращение к жизни коры головного мозга, так как в результате гипоксии закономерно наступает ее гибель, и затем — биологическая смерть всего организма. Исходя из вышесказанного, к началу 50-х годов гипотеза С.С. Брюхоненко о возможности оживления трупов людей через несколько десятков минут после наступления смерти с помощью ИК выглядела еще более спорной, чем в 30-е годы.

Остается непонятным еще один факт. Уже в 1928 г. С.С. Брюхоненко высказал интересную и важную мысль о том, что его аппарат ИК может быть применим в состояниях, когда необходимо ослабить нагрузку на больное сердце человека и дать ему некоторое время «отдохнуть» [9]. Однако ни за 6 лет работы в НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского (с 1945 по 1951 г.), ни раньше, когда С.С. Брюхоненко была предоставлена возможность проводить свои опыты в 1-й Градской больнице, не известно ни одной его попытки прийти в терапевтическую клинику с автожектором, чтобы путем подключения вспомогательного ИК вывести пациента из состояния тяжелой сердечной недостаточности. Вместо этого С.С. Брюхоненко ждал, когда в его лабораторию привезут труп через несколько десятков минут после смерти, чтобы в который раз заняться его «оживлением» с помощью И.К. Не совсем понятно и то, почему к началу 50-х годов (т.е. за 30 лет работы) аппарата ИК, пригодного для использования в клинике, все еще не было создано [14].

Судя по архивным документам, жизнь НИИЭФТ в Институте им. Н.В. Склифосовского оказалась не только короткой, но и малопродуктивной. В июне 1949 г. на основании приказа МЗ СССР от 21 апреля 1949 г. № 273 НИИЭФТ был передан в ведение Института им. Н.В. Склифосовского на правах лаборатории [37]. В 1950 г. лаборатория экспериментальной физиологии и терапии (ЛЭФТ) вошла в состав научно-экспериментального отдела под руководством проф. А.М. Геселевича. К этому времени в ЛЭФТ была разработана и частично построена новая модель основной части автожектора^​21​᠎, готовились две диссертации: Т.Т. Щербаковой «Устранение трепетаний сердца после электротравмы» и М.К. Марцинкевич «О возможности и условиях устранения последствий перерыва кровообращения»^​22​᠎. Летом 1950 г. на заседании ученого совета НИИ СП им. Н.В. Склифосовского С.С. Брюхоненко сделал доклад по проблеме оживления организма человека [38]. В ЛЭФТ продолжались исследования, результаты которых были приведены в 1951 г. в докладах на научной сессии НИИ им. Склифосовского: «Описание и рабочие чертежи усовершенствованной модели автожектора, пригодной для применения на людях», «Восстановление функций сердца, дыхательного аппарата и изучение морфологии циркулирующей крови при оживлении организма методом ИК», «Антитромбин» [39]. Но ни одной работы в периодической научной печати из НИИЭФТ и ЛЭФТ за годы работы С.С. Брюхоненко в НИИ им. Склифосовского не вышло. В январе 1950 г. в соответствии с приказом директора НИИ им. Склифосовского Б.В. Нифонтова было начато сокращение ставок сотрудников ЛЭФТ, и к февралю 1952 г. оно было завершено [40]. Сам С.С. Брюхоненко с несколькими своими коллегами в 1951 г. перешел на работу во вновь организованный НИИ экспериментальной хирургической аппаратуры и инструментов (НИИЭХАиИ МЗ РСФСР)^​23​᠎, директором которого был назначен известный инженер-изобретатель, создатель первого в мире сосудосшивающего аппарата В.Ф. Гудов. Здесь С.С. Брюхоненко сначала работал заместителем В.Ф. Гудова по научно-медицинской части, затем недолго исполнял обязанности директора, а после смены руководства института в 1954 г. возглавил физиологическую лабораторию, где продолжил работу по совершенствованию автожектора [3,19, 21].

В первые годы работы НИИЭХАиИ по инициативе А.Н. Бакулева перед его сотрудниками была поставлена задача создать аппарат ИК для проведения операций внутри сердца. Однако первый отечественный аппарат ИК «АИК-57», использованный А.А. Вишневским в 1958 г. во время первой в СССР операции на открытом сердце, был создан в НИИЭХАиИ в 1957 г. другим авторским коллективом — без участия С.С. Брюхоненко^​24​᠎. И это несмотря на то, что для своего времени аппарат «СБ-3» был весьма совершенным, и к 1958 году он был готов к клиническим испытаниям (рис. 3). Таким образом, многолетняя работа С.С. Брюхоненко и его сотрудников послужила лишь теоретической основой для создания других аппаратов И.К. Примечательно, что в 1960 г. английские ученые W. Probert и D. Melrouse [31] опубликовали в «British Medical Journal» статью об автожекторе и его изобретателе, указав, что труды С.С. Брюхоненко по ИК не получили должного мирового признания.

В 1958 г. С.С. Брюхоненко дал согласие на приглашение проф. Е.А. Мешалкина возглавить лабораторию ИК во вновь организованном НИИ экспериментальной биологии и медицины Сибирского отделения АН СССР. Сюда С.С. Брюхоненко прислал два созданных им в 1957—1958 гг. аппарата СБ-3 для операций на сердце у детей и взрослых²⁵, но приступить к руководству лабораторией не успел, так как тяжело заболел. Официально до своей кончины, последовавшей 20 апреля 1960 г., С.С. Брюхоненко оставался сотрудником НИИ экспериментальной биологии и медицины СО АН СССР, хотя умер в Москве и был похоронен на Новодевичьем кладбище [3].

Таким образом, С.С. Брюхоненко так и не удалось довести разработанный им метод до клинического применения. Тем не менее пионерские экспериментальные исследования по ИК и создание первого в мире аппарата для осуществления ИК всего организма не только обессмертили имя С.С. Брюхоненко, но и явились важными мировыми приоритетами нашей страны. Большие заслуги С.С. Брюхоненко отмечены тем, что в 1965 г. он был посмертно удостоен Ленинской премии СССР «За научное обоснование и разработку проблемы искусственного кровообращения».

Конфликт интересов отсутствует.