Авторы:

Бетховен: трагедия гения

Музыка – это то, что отзывается
в моей душе, а не звучит в ушах.
Петр Квятковский

Что вы знаете об абсолютном слухе?

Если вы попросите человека, обладающего этим завидным качеством, пропеть определенную ноту, он легко выполнит вашу просьбу. А прослушав мелодию, с ходу определит тональность, назовет ноты, что были сыграны, и запишет в нотной тетради все до единой. А еще такие ребята могут сыграть напетую вами мелодию, особенно когда обнаруживается рояль в кустах – как в кино. И еще: эта врожденная (чаще всего) способность нередко помогала музыкантам продолжать творить в обстоятельствах, когда ни душевный настрой, ни физическое здоровье этого не позволяли. Вы наверняка задумывались над тем, как можно писать великую музыку, утратив слух и не имея возможности слышать собственные сочинения. Широко известна лишь трагедия немецкого композитора и пианиста Людвига ван Бетховена (06.12.1770, Бонн – 26.03.1827, Вена), который в возрасте 26 лет (по другим данным, 28 лет) начал терять слух и к 44 годам стал полностью глухим, что подтверждено дневниками музыканта и свидетельствами врачей-современников.

Какова была причина глухоты Бетховена, остается лишь гадать. В доступной литературе чаще встречается версия осложнения некоего инфекционного заболевания, хотя в этом случае утрата слуха была бы быстрой, не столь растянутой по времени. Тот временной интервал, который отмечают исследователи творчества Бетховена, больше характерен для кондуктивной или смешанной тугоухости, когда поражается звукопроводящая система, но доказать сейчас это невозможно, а аудиограмму и другие пробы тогда не делали, да и никакую тугоухость лечить не умели. Зато известно, что Бетховена мучал шум в ушах – тиннитус, который является одним из симптомов отосклероза.

Бетховен тяжело переживал случившееся с ним. Написанное в 1802 году «Гейлигенштадтское завещание»¹ – письмо, адресованное братьям Карлу и Иоганну, отражает всю гамму чувств – от отчаяния и готовности свести счеты с жизнью, невыносимой для творца, до планов на будущее, полных самых светлых надежд: «…вот уже шесть лет я пребываю в таком ужасном состоянии, а несведущие лекари еще ухудшают его, обманывая меня из года в год надеждой на улучшение, и, наконец, теперь я вынужден примириться с тем, что это болезнь длительная, на излечение коей, быть может, понадобятся годы, а возможно, и вовсе неизлечимая. По природе пылкий и деятельный, даже не чуждый светских развлечений, я еще почти юношей вынужден был отказаться от людского общества и вести одинокую жизнь».

Ему не хватало мужества признаться окружению в том, что он теряет слух: «И ведь мне невозможно было сказать людям: "Говорите со мной громче, кричите, потому что я глухой!" Как я мог открыться, что у меня поражен орган чувства, который у меня должен быть более совершенным, нежели у других; а ведь когда-то я поистине отличался таким исключительным совершенством слуха, каким обладают немногие из моих собратьев».

От самоубийства его удерживало лишь осознание собственного предназначения: «Но какое унижение, если случалось, что кто-нибудь рядом со мной слышит издалека флейту, а я ничего не слышу, или он слышит, как поет пастух, а я опять-таки ничего не слышу. Такие испытания доводили меня чуть не до отчаяния; я был недалек от того, чтобы наложить на себя руки. – Искусство! Только оно одно и удержало меня. Мне казалось немыслимым покинуть этот мир прежде, чем я не выполню того, к чему я чувствовал себя призванным».

Осязание (тактильная чувствительность) и абсолютный слух, который трансформировал партитуру из зрительных ощущений в активность нервных клеток и позволял «узнавать» звуки, а кроме того, сохранная костная проводимость (что также говорит в пользу отосклероза) позволяли ему до конца жизни быть грамотным автором оркестровой музыки и до последних дней – ее исполнителем. Ничто не мешает немому писателю и поэту создавать шедевры в прозе и стихах. Так и имеющийся музыкальный опыт позволил Бетховену представлять сочетания звуков в уме и записывать их на бумаге.

Что помогало Бетховену слышать звуки, утратив слух?

Дом-музей Бетховена в Бонне (Германия), основанный в 1889 году ассоциацией Бетховен-Хаус, изучает жизнь и творчество композитора и хранит множество экспонатов весьма привлекательных для специалистов, разбирающихся в современных способах протезирования слуховых функций. В интересах пациента Людвига ван Бетховена, конечно.

В 1890 году был брошен всегерманский клич: «Если у кого-то есть что-то, связанное с Бетховеном – отправляйте в Бонн!»². Германский император, например, передал в музей купленную им где-то коллекцию слуховых трубок, которыми пользовался композитор. И из архивов, а потом и с приобретением «вещественных доказательств» стало понятно, как Бетховен помогал себе различать звуки на фоне прогрессирующей глухоты.

В последнее десятилетие своей жизни композитор зажимал во рту деревянную палочку, которая вторым концом упиралась в переднюю панель фортепиано, чтобы чувствовать вибрации инструмента. Действительно, если взять камертон и приложить его к костям черепа или к передним зубам, мы почувствуем вибрацию и услышим звук. Это и будет результатом проверки костной проводимости.

Чем мы могли бы помочь пациенту Л.В.Б., 1770 г. р.?

На первом месте – хирургическое лечение. Бетховену прекрасно помогла бы операция – стапедопластика. Она проводится при отосклерозе – разрастании патологической костной ткани вокруг слуховой косточки стремечка, в результате чего нарушается его подвижность и проведение звуков, прогрессирует потеря слуха. В ходе операции мы заменяем неподвижную косточку на протез, тем самым восстанавливаем звукопроведение. Слух к пациенту возвращается прямо на операционном столе.

Если обнаруживаются противопоказания к операции, проводится слухопротезирование (слуховой аппарат). Каждому пациенту он подбирается индивидуально и может быть использован для улучшения слуха по воздуху (в слуховой проход) или по кости (в заушную область).

Почему-то до сих пор слуховые аппараты считаются чем-то из ряда вон

Не знаем, как бы был воспринят обществом изящный приборчик, надетый на ухо медийного по нашим меркам персонажа, коим по тем временам был Людвиг ван Бетховен. И в наши дни к слуховым аппаратам многие относятся с предубеждением. Как и в XVII–XVIII веках, признаться в проблемах со слухом людям трудно и в наши дни. Почти все с возрастом надевают очки, и раньше, и сейчас. А слуховые аппараты до сих пор считаются чем-то из ряда вон выходящим. Современные врачи могли бы рекомендовать пациенту слуховые аппараты с костной проводимостью, учитывая тот факт, что Бетховену в свое время были предложены различные устройства для восприятия звуков именно за счет передачи звука напрямую к внутреннему уху через кости черепа, благодаря чему достигается эффект, приближенный восприятию звука непосредственно ушами.

Произведения поистине выстраданные

Самые значимые произведения Бетховен написал, испытывая глубокие страдания от постепенно наступающей, убийственной для музыканта глухоты. Уже потеряв слух окончательно, он написал Девятую симфонию, премьера которой состоялась 7 мая 1824 года в Вене. По свидетельствам историков, когда Бетховен, будучи совсем глухим, дирижировал первым исполнением своей Девятой симфонии, он разошелся с оркестром на 20 тактов, но музыканты все сыграли верно – зал рукоплескал стоя. Если вам не знакома Девятая симфония, не отчаивайтесь, зато всем известен финал произведения – «Ода к радости», написанная Бетховеном на стихи Фридриха Шиллера. Эта простая, понятная даже не меломанам, но в то же время торжественная и эмоциональная мелодия (каким и должен быть настоящий гимн) сейчас является гимном Евросоюза – единой Европы. Послушайте ее в классическом исполнении и вдохновитесь бессмертными музыкальными и поэтическими строками «Люди – братья меж собой» (фрагмент русского перевода И. Миримского), как бы вы не относились к текущим событиям в Европе.

Вы, братья мои, Карл и (Иоганн), сейчас же после моей смерти, если только профессор Шмидт будет еще жив, попросите его от моего имени, чтобы он описал мою болезнь, и приложите к истории моей болезни это письмо – затем, чтобы после моей смерти, люди, сколь возможно, примирились со мной.

Людвиг ван Бетховен.
Гейлигенштадт, 6 октября 1802 г.

Примирились, гордимся, восхищаемся, маэстро!

¹ https://beethoven.ru/node/488

² https://www.classicalmusicnews.ru/articles/beethoven-i-bonn/