Муза Арнольда Беклина

Арнольд Беклин. Автопортрет в мастерской. 1893 г. Холст, темпера. Художественный музей, Базель, Швейцария

Он дал своему времени яблоки вечной молодости,
когда оно плакало о картошке,
дал ему золотую мечту, потерянный идеал,
вместо требуемой сухой реальности.

Изольда Курц

Совсем недавно Государственный Эрмитаж сообщил о покупке новой картины – легендарного «Острова мертвых» Арнольда Беклина. Конечно, Эрмитажу достался не один из четырех известных вариантов этой «иконы символизма», уже давно обживших мировые музеи. В петербургское собрание попал последний «Остров», написанный художником совместно с сыном незадолго до своей смерти, о чем свидетельствует двойная подпись в правом и левом нижних углах картины: «Карло Беклин исполнил» и «А. Беклин изобрел». Однако этого хватило, чтобы о Беклине у нас вновь начали говорить и писать.

К сожалению, интерес прессы сосредоточен именно на самой знаменитой и самой мрачной картине, с упором на то, что «третья из версий “Острова мертвых” принадлежала Адольфу Гитлеру». А ведь в целом живопись Беклина вовсе не мрачна. Этот нерадивый «отец символизма» любил солнечный свет, деревья, скалы, движение облаков, воды, ветер… А еще больше любил вписывать в свою чрезвычайно живую и убедительную природу не менее живых персонажей: античных богов и богинь, нимф, сатиров, русалок. Причем придавал всем этим героям реальность и полнокровие, удивительное для второй половины XIX века, ценившей в мифологической живописи нездешнюю воздушность.

Кстати, прапрапра- (и еще несколько «пра») дед Беклина по материнской линии – придворный живописец короля Англии Генриха VIII Ганс Гольбейн Младший – тоже ценил в живописи конкретность, материальность и хороший, звучный цвет. Сохранившиеся алтари Ганса Гольбейна Младшего из-за этого смотрятся несколько приземленно, зато в портретной живописи с ним и сейчас мало кто может сравниться.

Ганс Гольбейн Младший. Портрет купца Георга Гизе. 1532 г. Дерево, масло. Гемальдегалери, Берлин, Германия

***

Дальний потомок Гольбейна родился 16 октября 1827 года в Базеле, в семье зажиточного торговца шелком, и, если бы не содействие матери, вероятно, со временем стал бы коммерсантом (скорее всего, малоуспешным). Но Урсула Липп, гордившаяся происхождением от великого живописца, увидев пейзаж, который ее шестнадцатилетний сын написал по памяти какими-то тремя найденными в доме красками, решила, что он имеет право на выбор судьбы. Она нашла ему педагога, и уже в 1845 году юный Арнольд оказался в Дюссельдорфской академии изящных искусств (где в тот момент были особенно сильны пейзажисты).

За три года дюссельдорфского студенчества Беклин вполне освоил «пейзаж условно реалистичный» (с горами, рощами, озерами, водопадами и пасущимися стадами) и «пейзаж романтический» (с руинами, освещенными холодным светом луны или тревожно-красным – заката).

После академии он – как любой приличный молодой художник того времени – решил попутешествовать, чтобы посмотреть в музеях живопись великих старых мастеров, а в мастерских – эксперименты новых.

Нидерланды подарили ему старых фламандских мастеров. Особенно Рубенса, которому Беклин будет ненавязчиво подражать, следуя не столько его пышным формам, сколько жизнерадостности.

А вот Париж Беклин невзлюбил. В 1848 году там бурлила очередная французская революция, и расстрелы производили большее впечатление, чем художественные новации. Из странствий он вернулся в Базель, где вскоре обручился с Луизой Шмидт, о которой известно слишком мало: она была дочерью бондаря (темноволосой, темноглазой и хорошенькой) и умерла, увы, до свадьбы.

Арнольд Беклин. Портрет Луизы Шмидт. 1849 г. Холст, масло. Художественный музей, Базель, Швейцария

***

Лечить душевную рану художник отправился в Италию, где вскоре нашел сразу все: природу, которая нравилась ему больше, чем озера и горы Швейцарии, сюжеты, которые хотел писать, и девушку – темноволосую и темноглазую сироту, дочь ватиканского гвардейца, воспитанницу монастырской школы шестнадцатилетнюю Анжелу Паскуччи.

Позже Беклин говорил, что она «очаровала его своей красотой, а после поддерживала в трудные минуты с силой и постоянством древней римлянки».

Конечно, игру с именем «Анжела – ангел» новой не назовешь, но с момента встречи этот ангел присматривал за Беклином всю его жизнь.

Не слишком понятно, как влюбленные разрешили религиозные разногласия: Арнольд – протестант, Анжела – католичка. Известно, что родня невесты была против такого брака. И все-таки они поженились. Точная дата их свадьбы неизвестна, но в 1854 году в семье появился первый сын Фриц, а затем и второй – Арнольд.

Первые годы их брака были бедными до нищеты: отец Беклина решил, что сын, заигравшийся в живопись, ему не нужен, картины продавались плохо, ради заработка художнику порой приходилось писать вывески.

Свои полотна он обычно не датировал, поэтому сложно сказать, в какой именно момент на его итальянских пейзажах (написанных со всей тщательностью дюссельдорфской школы) появились первые «античные» фигуры – полуобнаженная женщина в тени деревьев, кентавр с отбивающейся от его ласк нимфой…

Арнольд Беклин. «Кентавр и нимфа». Ок. 1855 г. Холст, масло. Старая национальная галерея, Берлин, Германия

Если бы лицо нимфы можно было разглядеть, то мы бы увидели лицо Анжелы: ее широкий лоб, античный нос, округлый тяжеловатый подбородок. И можно с уверенностью сказать, что ее лицо он писал не от нехватки натуры. Известно, что натура Беклину была нужна редко: ее заменяли память и воображение. У нимф и богинь было лицо Анжелы, потому что Беклин хотел, чтобы у них было ее лицо.

В 1863 году Беклин написал ее портрет, точнее говоря, один из множества. Беклин писал Анжелу всю жизнь: то реалистично, то едва заметно идеализируя, то наряжая силой своей фантазии в античные одежды, в прозрачные вуали, в сафьяновые римские башмачки и цветочные платья Флоры Боттичелли… Но портрет женщины в плетеной красной сетке на волосах – самый тщательный, самый убедительный, самый плотский из всех. Художник с дотошностью, достойной его великого предка, обрисовывает отяжелевший подбородок женщины, пересчитывает морщинки на ее шее, подчеркивает усталую складку у рта, но во всем этом пересчете не ощущается ни жалости, ни печали об уходящей свежести, а только удивительная нежность.

Арнольд Беклин. Портрет Анжелы Беклин в красной сетке на волосах. 1863 г. Холст, масло. Старая национальная галерея, Берлин, Германия

Содержание растущей семьи требовало изрядных затрат, и Беклин много лет перемещался по Европе в погоне за заказами, преподавая, расписывая то дом, то присутственное место, живя в Базеле, Ганновере, Мюнхене, Веймаре. Во всех странствиях ему сопутствовала жена (беременная или недавно родившая) и дети. Мысль оставить их в Базеле у своей родни (или в Риме у родственников жены) и кочевать одному, как некогда поступил его предок Ганс Гольбейн Младший, практически бросивший в Швейцарии жену и двоих сыновей, для Беклина была невыносимой. Он любил их – и ради этой любви Анжела и дети должны были терпеть лишения переездов и неустроенности, потому что Беклин не представлял своей жизни без них: «…Я люблю улавливать сущность их натуры в движении. Я пристрастен к ним, пока они маленькие. Уже тогда в каждом из них видны характер, склонности, индивидуальность… У меня много детей и много с ними радостных минут, но много и работы…»

Арнольд Беклин. «Нимфа у источника». Ок. 1855 г. Холст, масло. Галерея Шака, Мюнхен, Германия

К сожалению, медицина XIX века была несовершенна и только шесть из четырнадцати детей пережили младенческий возраст. В 1868 году погибла любимица отца – семилетняя Лаура. Друзья художника вспоминали, что он тяжело перенес ее смерть, но они не рассказывали, как перенесла эту и остальные смерти детей верная Анжела, «стойкая, как древняя римлянка».

Арнольд Беклин. «Озеро в горах». 1846 г. Холст, масло. Частное собрание

***

В постоянных переездах прошло почти двадцать лет. За эти годы художник прошел путь от отзывов «его живопись вульгарна и дисгармонична» до уважения, граничащего с восхищением. У него появились постоянные покупатели и заказчики, желающие получить не просто очередную глянцевую сценку с мифологическим сюжетом, а картину, приобщающую зрителя к волшебству.

Ему удавалось внести свежесть даже в такой бесконечно замученный художниками XIX века сюжет, как «Рождение Венеры». Беклин оставил богине порхающих вокруг нее амурчиков, но отнял раковину, позволив в прямом смысле рождаться из воды, подниматься полупрозрачным водяным столпом, неуловимо превращающимся в драпировку. Кстати, и у этой Венеры (златовласой, как требует традиция) лицо Анжелы Беклин.

Арнольд Беклин. «Венера Анадиомена». 1872 г. Дерево, масло. Сент-Луисский художественный музей, Сент-Луис, США

Он повторит этот сюжет несколько раз: даже однажды хулигански поставит Венеру на спину смешной пучеглазой рыбе.

В 1874 году Беклину удалось на длительное время осесть не просто на одном месте, а в любимой Италии: в Германии началась эпидемия холеры, и, спасаясь от нее, семья переехала во Флоренцию. Здесь, среди прочих картин, он пишет свою Флору, разом и перекликающуюся с Боттичелли узнаваемым цветочным платьем, и спорящую с ним плотностью, телесной заземленностью фигуры.

Лицо Флоре опять подарила Анжела или очень похожая на нее дочь Клара (в некоторых картинах мы видим их рядом).

Арнольд Беклин. Портрет Анжелы Беклин в черном. 1863 г. Холст, масло

Получив признание, Беклин наконец-то смог дать своей кисти волю, позволить себе не только предельный реализм природы вокруг своих античных героев, но и предельный реализм самих героев. Его кентавры, тритоны и фавны живы, забавны, порой немного вульгарны, но всегда обаятельны.

Арнольд Беклин. «Жалоба пастуха». 1866 г. Галерея Шака, Мюнхен, Германия

Арнольд Беклин. Автопортрет с женой 1863–1864 гг. Холст, масло. Старая национальная галерея, Берлин, Германия

***

В 1880 году Беклин создал свой первый «Остров мертвых». Эта картина, ставшая «иконой символизма», навсегда связала художника с ассоциациями «таинственный, мрачный, пугающий» и превратила его устойчивую известность в настоящую славу. Отныне Беклин мог писать что угодно (если время от времени писал еще один «Остров мертвых»): им все равно восхищались все, от обывателей (повесивших на стену литографию «Острова…») до искусствоведов.

Арнольд Беклин. «Два рыбачащих фавна». 1874 г. Холст, масло. Фонд искусства, культуры и истории, Винтертур, Швейцария

А Беклин, словно уравновешивая мертвящее обаяние «островов», создал разом несколько полных жизни «водных» работ.

Арнольд Беклин. «В игре волн». 1883 г. Холст, масло. Новая пинакотека, Мюнхен, Германия

В 1891 году, в Цюрихе, он написал картину «В саду», о которой говорил навестившей его писательнице Изольде Курц: «Двум старикам в жизни пришлось нелегко, они трудились и боролись, и их единственным желанием было когда-нибудь получить свой собственный клочок земли. Теперь они достигли своей цели, у них есть садик с беседкой, но они усталые и старые».

Арнольд Беклин. «Фавны, подсматривающие за спящей Дианой». 1877–1885 гг. Холст, масло. Музей Кунстпаласт, Дюссельдорф, Германия

Семьдесят лет Беклину исполнилось в год 400-летия Гольбейна – и Базель, его родной город, решил устроить общее чествование этих двух великих мастеров. Художник же свое семидесятилетие встретил в Италии, на собственной совсем недавно купленной вилле в Сан-Доменико ди Фьезоле. Рядом с ним была Анжела, дети и внуки.

Он наконец-то добился своего: у него был «свой клочок земли», Европа была им очарована, молодые художники подражали его колориту и довольно беззастенчиво перепевали его сюжеты, литография с «Острова мертвых» висела в каждом «приличном» доме. Да, он был стар, но в отличие от старика на картине «В саду» все еще хотел работать.

Одно из поздних изображений неизменной музы Беклина появилось на холсте «Кентавр Несс и Деянира». По классическому античному сюжету кентавр Несс, увидев прекрасную жену Геракла Деяниру, похищает ее, но Геракл настигает кентавра и смертельно ранит стрелой, отравленной ядом лернейской гидры. Старый Беклин сломал эстетику легенды, сделав своих героев старыми и написав седого Геракла (со своими усами), толстого кентавра с крупом тяжеловоза и гневно отбивающуюся от него и стареющую, грузную Деяниру – свою и только свою Деяниру-Анжелу.

Арнольд Беклин. «Кентавр Несс и Деянира». 1898 г. Дерево, масло. Пфальцская галерея, Кайзерслаутерн, Германия

У легенды есть продолжение: умирающий Несс посоветовал Деянире сохранить ткань, пропитанную его кровью, пообещав, что эта волшебная кровь вернет ей любовь Геракла, если он захочет ее оставить. Подарок кентавра привел к гибели и Геракла, и его жену.

Арнольд Беклин. Идеализированный портрет Анжелы Беклин, 1873 г.

***

Арнольд Беклин умер в 1901 году на своей итальянской вилле – богатым и знаменитым. Надгробие для могилы отца спроектировал Карло Беклин, украсив его фразой «Нет, весь я не умру» из оды Горация.

Арнольд Беклин, Карло Беклин. «Остров мертвых». 1901 г. Дерево, масло. Государственный Эрмитаж, Главный штаб, Санкт-Петербург

Анжела Беклин пережила мужа на четырнадцать лет. В 1910 году Фердинанд Рункель опубликовал ее записки, озаглавленные «Дневник жены Беклина Анжелы», но в них она писала лишь о кратком периоде (с 1860 по 1862 год), проведенном с мужем в Веймаре.

Арнольд Беклин. «Флора, разбрасывающая цветы». 1875 г. Дерево, масло. Музей Фолькванг, Эссен, Германия

Вскоре после смерти художника его практически забыли. Причина была не в сиюминутности искусства Беклина, а в том, что мир резко сдвинулся: Первая мировая война, цепочка революций, переделка европейской карты, новый ритм жизни, в который плохо вписывались беклиновские печальные кипарисы и жизнерадостные наяды.

Арнольд Беклин. «Адажио». 1873 г. Холст, темпера. Музей земли Гессен, Дармштадт, Германия

Но вот уже несколько десятков лет, как он отвоевывает свою славу назад, а с музейных стен на нас опять смотрят Флоры, Венеры, нимфы, музы с тяжеловатым подбородком и бархатными глазами Анжелы Беклин.