История Тифозной Мэри

В начале XX века эту женщину считали самой опасной злодейкой в США, изображая ее соответствующим образом. Хотя на самом деле Мэри Мэллон была миловидной девушкой с ярко-голубыми глазами, стройной фигурой и совершенно беззлобным лицом. Ну разве что только уверенный взгляд говорил о том, что характер у нее все-таки имеется. Она не носила оружие, не прятала в карманах склянок с ядами, за ней не водилось даже случаев нарушения общественного порядка. Беда в том, что оружием была она сама. И не простым, а самым что ни на есть бактериологическим.

***

Остров Норт-Бразер – это 16 акров земли в проливе Ист-Ривер, расположенных на полпути между Бронксом и тюремным островом Райкерс. Сегодня остров заброшен и является заповедником водоплавающих птиц.

Здания из красного кирпича старой больницы Риверсайд прорезаны растениями и завалены ветхой мебелью. Больницу закрыли в 1960-х годах, но до этого в ней содержали пациентов с оспой, больных туберкулезом и подростков-наркоманов.

Именно здесь более 25 лет прожила в изоляции женщина, известная миру как Тифозная Мэри, которая не была ни пациенткой, ни заключенной.

Остров Норт-Бразер. Сейчас – остров-призрак

О детстве Мэри Мэллон известно немного. Она родилась в 1869 году в ирландском графстве Тирон в небогатой семье. В 1884 году, в возрасте 15 лет, Мэри оставила родной дом и эмигрировала в США к дяде и тете – типичным переселенцам из Старого Света, которые целыми семьями на больших кораблях пересекали Атлантический океан в поисках лучшей жизни.

По сравнению с остальными соотечественниками молоденькой Мэри крайне повезло. Благодаря своему дяде она устраивается работать кухаркой в богатую семью американцев в городке Мамаронек (штат Нью-Йорк).

Хозяева практически сразу оценили кулинарный талант юной ирландки. Что-что, а кухаркой Мэри была отменной: готовила быстро, вкусно и с удовольствием.

Все было хорошо, но вскоре у хозяев начались серьезные проблемы со здоровьем. Членов семьи то и дело лихорадило, бросало в жар, а уборные в доме были постоянно заняты. В итоге в 1900 году вся семья слегла с брюшным тифом. К тому моменту медицина уже научилась диагностировать подобное заболевание и даже существовали первые вакцины, но вот сам источник заболевания тогда установить не удалось.

Когда медики обнаружили возбудителя, то взяли анализы и у Мэри, но они оказались отрицательными. Тем не менее Мэри вскоре пришлось подыскивать себе новых хозяев. Впрочем, с этим проблем не было. От прежних хозяев у нее остались прекрасные рекомендации, благодаря которым Мэри удалось переехать в самый престижный район Нью-Йорка – Манхэттен. На этот раз Мэри попала в дом богатого нью-йоркского адвоката Генри Гилси. В семье было 8 человек, и они тоже стали один за другим заболевать брюшным тифом, а прачка так и вовсе умерла. Разумеется, подозрение легло как раз на несчастную, по крайней мере так думал семейный доктор. Однако доказательств так и не нашлось.

А у Мэри не было и намека на недомогание. Ко всему прочему, она, желая помочь, параллельно устроилась работать в лазарет. В общем, и на этот раз избежала подозрений.

***

По мнению биографов, Мэри Мэллон успела сменить около 8 семей, прежде чем ее уличили в распространении инфекции. Нельзя сказать, что вся пища, приготовленная Мэри, была заражена. Блюда, так или иначе подвергавшиеся термической обработке, оказывались безвредными. Настоящую же опасность представляли десерты, одним из которых было коронное блюдо Мэри – персиковое мороженое. Оно то и стало рассадником бактерий Salmonella typhi.

Летом 1906 года Мэри устроилась кухаркой на Лонг-Айленд в семью банкира Чарльза Генри Уоррена. И уже в августе 6 членов семейства Уорренов заболевают брюшным тифом – болезнью, которая только в 1906 году в США унесла жизни около 13 000 человек. Чарльз Уоррен заподозрил неладное. Он – преуспевающий банкир, живущий в роскоши, а тут вдруг его семью поражает недуг жителей трущоб. Поэтому Уоррен нанимает санитарного инспектора-детектива Джорджа Сопера, чтобы тот установил причины неожиданной вспышки.

Джордж Сопер

Сопер перебрал массу вариантов, прежде чем в его поле зрения попала Мэри. Сопер решил углубиться в ее прошлое и обнаружил поразительную закономерность. «За последние десять лет она, насколько мне известно, работала в восьми семьях, – напишет он в 1907 году. – В семи из них ее преследовал тиф. Она всегда спасалась от эпидемий, с которыми была связана».

Сопер решил комплексно обследовать Мэри, поэтому направился в особняк Уорренов для забора анализов. Но кухарка наотрез отказалась сдавать анализы, оказав невероятное сопротивление. Дошло до того, что она схватила вилку и заставила бедного санитарного инспектора броситься наутек. Но Джордж Сопер не сдался. Понимая, что Мэри ни за какие коврижки не согласится добровольно сдать анализы, он написал в Департамент здравоохранения Нью-Йорка. В письме Сопер подробно изложил свои подозрения и подчеркнул, что Мэри Мэллон представляет угрозу для жителей всего города.

Вскоре в дом Уорренов явились полицейские, схватили Мэри и доставили ее в инфекционную больницу, где привязали ремнями к кровати. Только после этого врачи смогли взять у нее кровь для анализов. Первые пробы были отрицательными, и лишь спустя несколько недель медикам удалось обнаружить в крови Мэри тифозные бациллы. В свою очередь, Мэри все отрицала! Она даже толком не знала, чего от нее хотят, так как ни полиция, ни медицинский персонал не могли ей толком ничего объяснить. В итоге Мэри был предписан трехлетний карантин на острове Норт-Бразер. Все эти годы Мэри через частную лабораторию пыталась опровергнуть результаты своих анализов.

В 1909 году она написала репортеру: «Я никогда в жизни не болела тифом и всегда была здорова. Почему я должна быть изгнана, как прокаженная, и вынуждена жить в одиночной камере с одной лишь собакой в качестве компаньона?»

Статья о Тифозной Мэри в газете New York American, 1909 г.

***

В 1910 году Мэри выпускают из больницы, после чего она под присягой обязуется никогда не работать на кухне. Это было единственным условием врачей перед тем, как снять с нее карантинные обязательства и позволить жить на воле.

Мэри Мэллон

Мэри устраивается работать прачкой. Но эта работа не приносит ей никакого удовольствия, к тому же платят за нее куда меньше. Не смирившись с тем, что ей придется закопать свой талант, и испытывая крайнюю нужду, Мэри идет на преступление – подделывает документы, и под фамилией Браун рассылает резюме по трудоустройству в предприятия общепита. Впоследствии Мэри умудрится сменить несколько работ: сначала в ресторанах, а затем в санатории и больнице. Где бы она ни появлялась, происходили вспышки брюшного тифа. В 1915 году в женской больнице заболели 25 человек, двое из которых умерли. На помощь снова позвали опытного Джорджа Сопера, который быстро обнаружил Мэри среди персонала больничной кухни.

Мэри попыталась скрыться, но неудачно. Спустя 5 лет после первого освобождения, ее вновь арестовывают и помещают на карантин все в тот же Норт-Бразер. На этот раз – пожизненно.

На острове Мэри работает лаборанткой под присмотром врачей: ведет записи и моет пробирки. Через несколько лет ей даже разрешают раз в неделю отлучаться с острова на материк. Тем не менее Норт-Бразер отныне – ее дом и одновременно тюрьма.

В 63 года Мэри хватил удар, оставивший ее полупарализованной. Спустя несколько лет, 11 ноября 1938 года, Мэри умерла от пневмонии. К тому моменту она провела на острове Норт-Бразер более четверти века.

Мэри Мэллон (слева)

***

В США о Тифозной Мэри писали книги, снимали кино, посвящали ей стихи. А родители пугали ее прозвищем маленьких детей, не желающих идти спать. После смерти у Мэри появляется немало поклонников – ее часто приводят в пример как непримиримого борца за свои права.

Кем же она была на самом деле? Если историю Мэри экстраполировать на наши дни, то она окажется классическим суперраспространителем (англ. super-spreader). Так во время пандемии COVID-19 называли пациентов (бессимптомных носителей), которые не имели никаких признаков заболевания, однако умудрялись заразить сотни и даже тысячи человек. Выявлять таких пациентов чрезвычайно сложно, что является одной из причин столь сильного распространения коронавирусной инфекции.

Могила Мэри Мэллон

Причина возникновения брюшного тифа у Мэри так и не была названа. Некоторые исследователи склоняются к версии, что брюшной тиф передался ей еще от матери. Эта версия лишь подогревает до сих пор неутихающие дискуссии на тему этичности медиков и властей. Ведь, с одной стороны, Мэри была совершенно не виновата в том, что у нее брюшной тиф, а с другой – она представляла угрозу для общества. Пусть так, однако ни врачи, ни власти не могли на тот момент предложить ей какого-либо лечения или хоть как-то компенсировать ограничения. А это, в свою очередь, могло вынудить Мэри пойти на преступление с подделкой документов, что только увеличило количество смертей.

Получается, что на одной чаше весов были права человека, а на другой – жизнь и здоровье общества. Кто же был прав в этой коллизии? Что будет, если похожая история повторится снова? Что делать с такими людьми? Вопросы остаются открытыми и, вероятно, каждый должен найти на них свои собственные ответы.