Интервью с Маринэ Мовсесовной Танашян

Маринэ Мовсесовна Танашян – Член-корреспондент РАН, д. м. н., профессор, заслуженный деятель науки РФ, лауреат премии Правительства РФ, заместитель директора по научной работе, руководитель 1-го неврологического отделения Института клинической и профилактической неврологии ФГБНУ «Научный центр неврологии», руководитель курса неврологии кафедры многофункциональной клинической подготовки факультета фундаментальной медицины ФГБОУ ВО «МГУ им. М. В. Ломоносова», профессор кафедры неврологии лечебного факультета НОИ клинической медицины им. Н. А. Семашко ФГБОУ ВО «Российский университет медицины» Минздрава России.

– Маринэ Мовсесовна, вы учились в Ереванском государственном медицинском институте имени Мхитара Гераци. Мне кажется, нашим читателям было бы интересно узнать побольше о такой выдающейся личности, как Мхитар Гераци. Расскажете?

– Да, в 1982 году я с отличием окончила лечебный факультет Ереванского государственного медицинского института имени Мхитара Гераци. Имя этого легендарного врачевателя XII века, классика средневековой медицины, отца армянской народной медицины, апологета прогрессивного учения о единстве организма, рассматривавшего человека в тесной связи с природой, автора знаменитого труда «Утешение при лихорадках», впервые опубликованного в 1832 году в Венеции, было широко известно далеко за пределами Киликийской Армении, где работал Мхитар, родом из ныне иранского города Гера (Гераци). Активный проповедник профилактического направления в медицине – актуального и в наши дни – он предлагал индивидуальный подход к каждому больному (нынешняя персонифицированная медицина!), анализировал различные стадии болезни: начальную, нарастания, спада и завершения. Мхитар Гераци обогнал свое время, предлагая музыку при стрессах, диету – при лихорадке, калорийное питание – при туберкулезе. Он сделал для медицины не меньше, чем Гиппократ, Гален и Ибн-Сина. Наследие его не забыто: в Ереване установлен бюст в его честь, а медалью Гераци власти Армении награждают за заслуги в области здравоохранения.

– Ваши связи с родиной наверняка очень сильны, ведь по окончании аспирантуры в Москве вы вернулись в родные места, стали работать научным сотрудником, затем руководителем лаборатории сосудистой патологии головного мозга Ереванского медицинского института и Научно-исследовательского центра неврологии катастроф Министерства здравоохранения Армении. А сейчас, после переезда в Москву, как часто удается бывать в Ереване?

– «Армянский» след в моей жизни есть и личный, и профессиональный (я из семьи потомственных врачей, закончивших тоже ЕрМИ). Общаюсь с ереванскими друзьями и коллегами как в Москве и Ереване, так и по всему миру. Причем это не только по поводу пациентов, но и по вопросам совместных научных проектов (конференции, статьи). Также я являюсь членом Международной армянской ассоциации инсульта, деятельность которой направлена на помощь в организации сосудистых центров в Армении.

– К слову, очень порадовало, что Союз армян России на своем сайте постоянно отмечает ваши достижения. А их даже в последние несколько лет немало: премия Правительства России в области науки и техники за разработку и внедрение в клиническую практику методов сосудистой нейрохирургии и интенсивной терапии при острой цереброваскулярной патологии, медаль имени Н. П. Кравкова, присуждаемая за лучшие работы по фармакологии и токсикологии, почетная медаль «Лучшая академическая школа Отделения медицинских наук РАН» в номинации «Клиническая медицина». Расскажите, пожалуйста, что стоит за каждой из наград.

– Все перечисленные награды, конечно, результат интенсивной командной работы на протяжении долгого времени, часто на междисциплинарном уровне. Так, премия Правительства охватывает сотрудников почти полудюжины ведущих научно-клинических учреждений нашей страны (включая и директора нашего Центра – академика Михаила Александровича Пирадова), и ею отмечена, если можно так выразиться, наша коллективная «заявка», в которой сформулированы итоги нескольких десятилетий исследований лечения острого инсульта.

Обе медали были, откровенно говоря, полнейшей неожиданностью. Для меня также явилось большой честью, что медаль за лучшую академическую школу, которая присуждается по рейтинговому принципу (по совокупности научных образовательных, популяризаторских и других достижений за год), – это первая в России подобная награда. У медали имени Николая Павловича Кравкова, известнейшего отечественного фармаколога, напротив, давняя история – ее вручают с 1965 года. Мне очень приятно, что наши работы по исследованию антитромботических и нейропротекторных препаратов оказались так тепло восприняты научным сообществом, и вдвойне приятно, что награда вручена мне как непрофильному специалисту – неврологу.

– Цереброваскулярная патология по уровню охвата популяции и степени выраженности нарушений здоровья по праву считается одной из самых распространенных медико-социальных проблем современности. Какие аспекты изучения и лечения этих болезней входят в круг ваших научных и практических интересов?

– С течением времени и накоплением научного и клинического опыта начинаешь постепенно осознавать, что в сосудистой неврологии нет важных и неважных аспектов, все взаимосвязано. Несмотря на то что моим изначальным интересом в науке стало изучение гемореологии и гемостаза при нарушениях мозгового кровообращения, сейчас можно с уверенностью сказать, что в работу нашего Центра и в частности руководимого мной отделения инкорпорированы все основные проблемы ангионеврологии: от атеросклероза до методик ангионейровизуализации, от молекулярной генетики до клинической оценки когнитивных нарушений, от нечувствительности (резистентности) к препаратам до метаболических расстройств. И мы с интересом наблюдаем, как тематики, которые еще 20–30 лет назад казались малоперспективными, сейчас находятся в авангарде, причем зарубежной (!) науки. Иногда бывает даже немного обидно за отечественную науку, когда ты читаешь в новейшем выпуске иностранного журнала те мысли, которые еще в советское время были опубликованы тобою или твоими коллегами.

– Пожалуй, одним из самых грозных проявлений в этом ряду является инсульт. Ему посвящено несколько ваших монографий, написанных в соавторстве с академиком Михаилом Александровичем Пирадовым: «Инсульт: современные технологии диагностики и лечения», «Инсульт. Пошаговая инструкция. Руководство для врачей». На одном из книжных сайтов прочитала о последней такие отзывы: «Стоит прочитать даже в том случае, когда ты уже все хорошо знаешь», «Отличная работа по инсульту. Рекомендую всем реаниматологам, врачам скорой и всем, кто сталкивается по работе с этим диагнозом». Высокая оценка! Вы также участвовали в разработке современного протокола тромболитической терапии острого ишемического инсульта. Чем он отличается от предыдущих?

– Спасибо за упоминание таких положительных отзывов о наших монографиях – мы рады, что эта работа (очень трудная и кропотливая) находит подобный отклик у наших коллег. К слову, могу проанонсировать дополненный новыми данными перевыпуск книги «Инсульт» в этом году.

Краеугольным камнем современной доказательной медицины являются клинические рекомендации – своеобразные апдейты по диагностике и лечению наиболее значимых заболеваний. Чем более интенсивно развивается отдельная отрасль науки, тем сложнее быть в теме, в курсе всех новых исследований, а значит, сложнее успешно применять их в своей практике. Одним их таких разделов ангионеврологии является лечение и профилактика ишемического инсульта, в частности тромболитическая терапия. Мы столкнулись с большим количеством новых данных, которые требовали некой систематизации, а самое главное – появился новый отечественный препарат тромболитик с хорошими показателями эффективности и безопасности. Включение его наравне с уже используемыми препаратами является, наверное, главным принципиальным отличием нынешнего протокола (а также в современных условиях – достижением отечественной фарминдустрии, что очень актуально).

– Насколько россияне осведомлены о симптомах инсульта? Во многих странах видела даже в транспорте разъяснительные плакаты. А у нас какая работа ведется?

– Вы задали очень насущный вопрос, ответ на который, к большому сожалению, скорее отрицательный. В нашей стране не очень принято заботиться о своем здоровье (к счастью, эта тенденция стала меняться в последнее время), и часто мы слышим от пациентов: «Зачем к врачу? Так пройдет» или «Думал, что просто давление поднялось». А при этом время оказывается безвозвратно утраченным, ведь для лечения острого инсульта (в том числе, проведения тромболитической терапии) каждая минута является важной.

В больших городах мы видим результаты просветительской работы: есть и плакаты-напоминалки о первых симптомах инсульта, издаются брошюры с порядком действий при такой ситуации, нередко в СМИ рассказывают простые способы запомнить угрожающие знаки сосудистой катастрофы. Конечно, это ведет к более быстрому обращению пациентов за помощью (и ее получению в порядке экстренной медицинской помощи, что не всегда одно и то же – и это отдельная проблема); создана и достаточно хорошо функционирует система сосудистых центров по всей России (на начало 2024 года их было более 610 по стране), но говорить о каких-то системных успехах в этом направлении, на мой взгляд, пока рано. И поэтому мы продолжаем наш каждодневный бой с сосудистыми заболеваниями головного мозга и в целом с сердечно-сосудистой патологией не только с использованием медицинских, но и просветительских мероприятий (лекции, интервью, беседы с пациентами и родственниками и др.).

– Отчего вообще возникают когнитивные дисфункции? И насколько увеличилось их число по итогам пандемии COVID-19?

– Проблема когнитивных расстройств в условиях увеличения продолжительности жизни населения стала чрезвычайно актуальной, в том числе и со стороны социально-экономического аспекта. Одной из ведущих причин деменции является как раз «запущенная» сосудистая патология головного мозга или инсульт в особых, так называемых стратегических областях. Главное, что отличает это заболевание от других причин деменции (например, болезни Альцгеймера), – возможность «не довести» до этого состояния, вовремя скорректировав такие классические сосудистые факторы риска, как артериальная гипертония, сахарный диабет, гиперхолестеринемия, атеросклероз, ожирение и т. п.

Конечно, пандемия новой коронавирусной инфекции не обошла стороной и нашу патологию, приведя к росту заболеваемости нарушениями мозгового кровообращения. Этому способствовала не только сама инфекция, но и социальная изоляция, из-за которой многие наши пациенты с хроническими заболеваниями не обращались вовремя за медицинской помощью. Вообще, когнитивная дисфункция оказалась частым спутником COVID-19 (причем в относительно молодом возрасте). Одной из возможных причин этого, как мы считаем, являются как раз сосудистые церебральные нарушения, вероятно, на уровне микроциркуляторного звена.

– Что входит в понятие «персонализированная неврология»?

– Персонализированная медицина является частью более объемной концепции «Медицина 5П», где выделены такие аспекты, как предиктивный, прецизионный, партисипативный, превентивный. Понятно, что четкого разграничения между этими понятиями нет: они отражают общую нацеленность медицины будущего на улучшение диагностики и таргетной терапии. Более того, в Российской Федерации принцип персонализированной медицины закреплен на законодательном уровне. Персонализированная неврология является одним из наиболее интенсивно изучаемых аспектов персонализированной медицины. Простыми словами можно сказать, что это планирование и выполнение диагностики, лечения и профилактики неврологических заболеваний с учетом индивидуальных особенностей конкретного пациента. На сегодняшний день она не представляется возможной без внедрения новейших достижений смежных прикладных и фундаментальных нейронаук, что обусловливает (во всяком случае, пока) достаточно высокую стоимость такого подхода.

– Не так давно вы принимали участие в IV Международном конгрессе, посвященном Всемирному дню борьбы с ожирением. В чем заключаются особенности лечения больных с цереброваскулярными заболеваниями на фоне метаболического синдрома?

– Каждый восьмой человек на планете страдает ожирением. Вдумайтесь, в абсолютных цифрах это более 1 миллиарда (!) людей. Огромный пул научных исследований демонстрирует значительный вклад метаболических факторов в повышение риска развития инсульта, причем «неблагоприятные» формы ожирения сочетаются с сахарным диабетом и артериальной гипертонией, формируя так называемый метаболический синдром.

С учетом цереброваскулярной отягощенности нами предложена новая концептуальная форма – цереброметаболический синдром, разработкой различных граней которого в настоящее время занимается моя команда. Этот кластер нарушений довольно сложно диагностируется (надо вычленить первостепенную задачу) и нелегко, но корригируется, в особенности с учетом новейших достижений фармацевтической промышленности. Однако не только в таблетке кроется успех: снижение избыточного веса с помощью диеты и/или физической нагрузки – это доступная практически каждому эффективная мера контроля сердечно-сосудистых рисков.

– Насколько коморбидность в целом усложняет неврологическую практику и как осуществляется реабилитация коморбидных больных с сахарным диабетом в Научном центре неврологии?

– В любом медицинском направлении коморбидный больной – самый сложный, а так повелось, что в неврологии (не в последнюю очередь из-за возраста) – один из самых высоких показателей частоты сопутствующих заболеваний.

Сахарный диабет – частый спутник сосудистых заболеваний головного мозга, нередко значительно утяжеляющий профилактику инсульта и восстановление после него.

В Научном центре неврологии – давняя история изучения коморбидности в целом, мы стараемся на практике воплощать те принципы персонализации, которые могут благоприятно сказаться на процессе лечения пациента. Это достигается с помощью всестороннего обследования пациентов с коморбидными заболеваниями, планирования реабилитации и медикаментозного лечения с учетом как собственных наработок, так и международного опыта.

– Ваш Центр славится эффективной работой в области кардионеврологии. В чем она заключается? А что еще вы бы отнесли к особенностям Центра?

– Кардионеврология (буквально: «наука о сердце и мозге») – одно из сложившихся именно в стенах Центра понятий. Это междисциплинарная наука на стыке двух важнейших медицинских направлений – кардиологии и неврологии. Изучение сосудистой патологии головного мозга сложно представить без оценки сердечной деятельности, и наоборот – кардиальная патология зачастую имеет под собой неврологическое обоснование.

В Научном центре неврологии давно функционирует лаборатория кардионеврологии, олицетворяющая подобный системообразующий подход. Многие из разработок успешно внедрены в клиническую работу отделений Центра.

И вообще, без ложной скромности могу сказать, что Научный центр неврологии является крупнейшим научным, клиническим и образовательным учреждением нашей страны, позволяющим на мировом экспертном уровне выполнять любые задачи в области нейронаук.

– Какое из ваших достижений в профессии и в жизни вы считаете самым главным?

– Напоследок вы оставили чрезвычайно трудный вопрос. Я уже упоминала по ходу интервью, что нет неважных деталей, и не только в неврологии, но и в жизни. Наверное, в качестве одного из главных достижений, проходящих через всю мою научную, клиническую, академическую и управленческую карьеру, назову работу совместно с академиком Зинаидой Александровной Суслиной по выявлению гемореологического вклада в развитие нарушений мозгового кровообращения – это стало по-настоящему новым словом в ангионеврологии благодаря новым диагностическим маркерам и возможностям патогенетической терапии. Это направление продолжает и сейчас развиваться, реализуясь не только в науке, но и в практической жизни, улучшая здоровье наших пациентов.

Свою работу в Научном центре неврологии я по праву могу назвать и успешной профессиональной карьерой, и неповторимой школой жизни, и второй семьей. Считаю великой удачей, что она не помешала, а, наоборот, помогла мне в создании, воспитании и поддержке моей родной семьи – двух замечательных сыновей и четырех внуков. Я часто говорю своим ученикам, что мне очень повезло, ведь каждым утром я с радостным сердцем иду на работу, а вечером с не меньшим ощущением счастья возвращаюсь домой.