Предменструальным синдромом (ПМС) или предменструальными расстройствами называются изменения в соматической и психической сферах женщин в лютеиновую фазу менструального цикла [1]. ПМС — это сложный циклический психонейроэндокринный симптомокомплекс, который может влиять на эмоциональное и физическое благополучие женщин, снижать работоспособность и нарушать качество жизни. В соответствии с Международной классификацией болезней 10-го пересмотра (МКБ-10), ПМС относится к классу «Болевые и другие состояния, связанные с женскими половыми органами и менструальным циклом» (шифр N94.3) [2].

Критерии диагностики ПМС сформулированы Американской коллегией акушеров-гинекологов (ACOG) в 2000 г.

1. Выраженная психологическая симптоматика: раздражительность, вспышки гнева, депрессия, эмоциональная лабильность, нарушения в личной и/или социальной жизни.

2. Физические симптомы: ощущение вздутия живота, болезненность и/или отечность молочных желез, отеки нижних конечностей, головная боль.

3. Достаточно одного из этих симптомов, который должен появляться за 5 дней до менструации и исчезать в течение 4 дней менструации в трех последовательных менструальных циклах, отражаться в проспективных дневниках, симптомы должны быть в отсутствие медикаментозного лечения [3].

По данным U. Halbreich [4], частота ПМС у женщин репродуктивного периода достигает 90%. S. Tschudin и соавт. [5] по результатам опроса, проведенного в 2010 г. в Швейцарии, выявили ПМС у 91% из 3522 женщин. J. Dueñas и соавт. [6] обнаружили ПМС различнoй степени тяжести у 91% из 1554 женщин репродуктивного возраста. M. Steiner и соавт. [7], анализируя данные опроса в Канаде (n=279), Косице (n=241) и США (n=58), определили, что частота ПМС составляет 80,4%. А.В. Ледина и соавт. [8] выявили ПМС у 62,6% из 1500 женщин различных регионов России; критерием установления диагноза в данном исследовании была самооценка проявлений ПМС в баллах, что не позволяет определить частоту ПМС в популяции в соответствии с международными критериями.

Оценка различий в распространенности ПМС в Российской Федерации и других странах, по данным эпидемиологических исследований, должна быть выполнена на основании дифференцированного подхода, основанного на международных критериях.

Цель исследования — оценка распространенности ПМС у женщин Российской Федерации и выявление факторов риска его развития.

Для проведения эпидемиологического исследования разработана адаптированная анкета, учитывающая социально-демографические данные, наличие/отсутствие отягощенной наследственности по ПМС, наличие/отсутствие нервно-психических заболеваний, нейроциркуляторной дистонии (НЦД, по современным представлениям, соответствует функциональным соматическим расстройствам), гинекологический, репродуктивный и сексуальный анамнез. В анкету включены критерии ПМС (7 соматических и 9 эмоционально-мотивационных симптомов), оценивалось их появление в предменструальном периоде. Проведено анонимное анкетирование с помощью опросника 1326 женщин репродуктивного периода, проживающих в различных регионах Российской Федерации: Москва (880), Урал (150), Ростовская область (146), Новосибирская область (150).

Критерии включения в исследование: возраст 15—45 лет; регулярный менструальный цикл, длительность 25—35 дней; отсутствие психических заболеваний в анамнезе. Учитывалось наличие одного и более симптомов, а также самооценка женщинами наличия или отсутствия у них ПМС.

Статистическая обработка данных выполнена с помощью пакета прикладных программ Statistica for Windows v. 8.0 «StatSoft Inc.» (США).

Для каждого количественного параметра определены: среднее значение (M), среднеквадратическое отклонение (SD), ошибка среднего (m), медиана (Me), интерквартильный размах (Q1; Q2), 95% доверительный интервал (ДИ). Количественные показатели представлены в виде М±SD. Перед проведением сравнительного анализа количественных данных в исследуемых группах определяли вид распределения данных (тест Колмогорова—Смирнова). Для оценки различий в группах применялись методы параметрической статистики (t-критерий Стьюдента). В отсутствие нормального распределения данных применяли методы непараметрической статистики — U-тест Манна—Уитни. Сравнение качественных показателей осуществлялось с помощью критерия χ². Рассчитан относительный риск (ОР) и отношение шансов (ОШ) ПМС, которые вычисляли по формуле Фейнмана—Каца.

Анализ результатов проведенного анкетирования показал, что 95% женщин имели один признак или более ПМС и только 5% женщин не отметили ни одного признака. В качестве болезни ПМС расценили 73% женщин, а 22% женщин не считали наличие различных признаков ПМС расстройством или заболеванием. На момент опроса 18% женщин принимали комбинированные оральные контрацептивы. Специальный анализ показал, что статистически значимых различий по наличию или отсутствию ПМС у тех, кто принимал КОК, не было.

В табл. 1 представлена

Поскольку количество женщин без ПМС было минимальным (5%), возрастное распределение в данном случае можно оценивать по группе ПМС+. Как видно из табл. 1, симптомы ПМС чаще (70%) наблюдались в возрасте от 15 до 35 лет и значительно реже (30%) — в старшей возрастной группе. Выявлена тенденция к увеличению частоты ПМС у женщин с высшим образованием — при 95% ДИ ОШ 1,32 (от 0,8 до 2,2); ОР 1,15 (от 0,85 до 1,56), и у замужних женщин при 95% ДИ ОШ 1,24 (от 0,67 до 2,29), ОР 1,17 (от 0,87 до 1,59). Однако эти данные не достигают уровня статистической значимости, что связано с количественным различием в группах ПМС+ и ПМС–.

В табл. 2 показаны

Зависимость развития ПМС от особенностей половой жизни представлена в табл. 4.

Цель настоящего исследования — оценка распространенности ПМС в популяции российских женщин и выявление факторов риска его появления. В настоящем исследовании мы придерживались международных критериев оценки ПМС. Результаты опроса 1326 женщин детородного возраста из разных регионов России показали, что 95% женщин имеют, как минимум один симптом ПМС, что дополняет данные о высокой степени распространенности ПМС в других странах [4—7]. Таким образом, симптомы предменструального периода испытывают подавляющее большинство женщин. При оценке женщинами этих изменений 73% считали их расстройством или заболеванием, а 22% придерживались противоположной точки зрения.

Оценка распространенности ПМС в значительной степени зависит от методологии исследования и формы опроса. Распространенность ПМС может существенно отличаться: при проспективных исследованиях, с помощью дневника регистрации ежедневных проблем [9—11]; при опросе в отношении наличия отдельных симптомов [12]; при выяснении наличия или отсутствия самого ПМС [13]; при балльной оценке тяжести ПМС [8]; в зависимости от осведомленности женщин о терминологии ПМС (в Корее 91,5% женщин не знали о термине ПМС) [9]. Определенное значение имеет и возрастной состав популяции. Известно, что в молодом возрасте частота и тяжесть ПМС существенно больше, чем в более старшем [14]. A. Goker и соавт. [15] при обследовании студенток медицинского университета в Турции установили, что 91,8% из них имеют ПМС. В обследованной нами популяции 70% имеющих ПМС — это женщины основного детородного возраста (15—34 лет), и 50% из них находятся в возрастной группе 15—24 года.

Для выявления ассоциированных факторов риска развития ПМС выделены и проанализированы две группы женщин. У женщин 1-й группы отмечено наличие как минимум 1 симптома ПМС (ПМС+) и у женщин 2-й группы не было ни одного симптома ПМС (ПМС–); при этом 2-я группа была существенно меньше 1-й (5%). Статистический анализ в этих группах выявил существование факторов риска, способствующих появлению ПМС: отягощение наследственности по ПМС (повышение риска развития ПМС в 3 раза), длительный период становления менструаций и их болезненность (повышение риска развития ПМС в 1,5—2 раза). Наши данные подтверждаются наблюдениями M. Farahmand и соавт. [16] о том, что у студенток Иранского колледжа распространенность и тяжесть ПМС коррелируют с болезненными менструациями и отягощением семейного анамнеза по дисменорее. Как показало наше исследование, наличие «гинекологических» заболеваний в анамнезе повышает риск появления ПМС в 1,5 раза, хотя вопрос о характере этих заболеваний остается открытым и требует дальнейшего изучения. В нашем исследовании проанализировано влияние замужества, наличия половой жизни и удовлетворенности ею на развитие ПМС; не обнаружена связь между вероятностью развития ПМС и выраженностью его симптомов с семейным положением, как и в исследовании N. Bakhshani и соавт. [17]. Наличие или отсутствие половой жизни достоверно не влияет на развитие ПМС, но в то же время удовлетворенность половой жизнью оказалась фактором риска появления ПМС. Результат неожиданный и требующий своего дальнейшего объяснения, поскольку в литературе [18] имеются данные, подтверждающие связь между сексуальной неудовлетворенностью и развитием ПМС.

Согласно современным представлениям [19—23], ПМС относят в группу функциональных соматических расстройств, по поводу которых обращения к врачам общей практики составляют более 30%. Наличие в анамнезе функциональных расстройств, обозначаемых в настоящее время как НЦД, по нашим данным, является фактором риска развития ПМС (вероятность возрастает почти в 2 раза), что еще раз подтверждает правомерность отнесения ПМС к категории функциональных расстройств.

Таким образом, изучение эпидемиологии предменструального синдрома у женщин Российской Федерации показало, что его частота составляет 95%, при этом 73% женщин оценивают эти изменения как расстройство или болезнь. Представляется целесообразной разработка методов раннего определения факторов риска развития предменструального синдрома и установления диагноза. Необходимость своевременной коррекции проявлений предменструального синдрома обусловлена высокой степенью распространенности этого состояния и негативным влиянием на качество жизни.

Участие авторов:

Концепция и дизайн исследования — К.Л., Г. Д., Ю.Д.

Сбор и обработка материалов — К.Л., Г. Д., Ю.Д.

Статистическая обработка — К.Л., Г. Д.

Написание текста — К.Л.

Редактирование — Г. Д.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.

Сведения об авторах

Логинова Кермен Борисовна — к.м.н., ФГБОУ ВО «Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова» Минздрава России, 117997, Москва, Россия; e-mail: kermenl@yandex.ru, тел. 89037138813 https://orcid.org/0000-0002-6088-6937;

Дюкова Галина Михайловна — д.м.н., проф., Институт профессионального образования ФГАОУ ВО «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Минздрава России (Сеченовский университет), 119991, Москва, Россия, https://orcid.org/0000-0001-9805-1022

Доброхотова Юлия Эдуардовна — д.м.н., проф., ФГБОУ ВО «Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова» Минздрава России, 117997, Москва, Россия, https://orcid.org/0000-0001-6571-3448

Автор, ответственный за переписку: Кермен Борисовна Логинова — к.м.н., ФГБОУ ВО «Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова» Минздрава России, Москва, 117997, Россия, e-mail: kermenl@yandex.ru, +79037138813 https://orcid.org/0000-0002-6088-6937

Corresponding author: Loginova Kermen B. — https://orcid.org/0000-0001-9805-1022; e-mail: kermenl@yandex.ru;
phone +79037138813