Врачи-стоматологи нередко сталкиваются с трудностями оказания медицинской помощи пациентам, страдающим непереносимостью стоматологических материалов (НСМ), обусловленной наличием поливалентной аллергии, аллергическими и токсическими стоматитами, глосситами, глоссалгиями, стомалгиями, гальванизмом и т. д. НСМ — не новая проблема, но за последние десятилетия сложилась вполне определенная тенденция к росту числа судебных разбирательств, касающихся стоматологической помощи пациентам с разными видами НСМ. Можно считать, что ортопедическое и терапевтическое лечение пациентов с НСМ стало зоной повышенного риска и чрезмерной ответственности для врача-стоматолога.
Расширение судебной практики, к сожалению, связано не только с повышением юридической грамотности пациентов и заинтересованностью юристов, но и с несомненным увеличением частоты случаев НСМ в последние десятилетия [3, 4]. По данным авторов, занимающихся проблемами НСМ, ее клинические проявления наблюдаются с частотой от 4—11% случаев (Б.M. Марков и соавт., 1997; М.С. Михеева, 2005; Ю.В. Сергеев и соавт., 2009) до 15—43% (А.И. Дойников, 1990; В.А. Волкова, 2000; В.И. Полуев, 2001; Л.Д. Гожая, 2001; И.Ю. Лебеденко, 2001) [3—6, 10]. Например, частота случаев непереносимости сплавов металлов, по данным В.К. Леонтьева и В.Н. Козина, составляет сейчас от 5 до 15% [4].
Проблемы, причины, факторы влияния и вопросы профилактики НСМ изучаются уже давно, поэтому к настоящему времени существует много публикаций по данному вопросу, но комплексного решения этой сложной проблемы пока не найдено. Данный вид патологии действительно сложен для диагностики, дифференциальной диагностики, лечения и профилактики, однако предметом нашего обсуждения является не клиническая, а юридическая составляющая процесса ведения таких пациентов.
Почему следует говорить о повышенной зоне риска для врачей-стоматологов при лечении пациентов с НСМ? Выявление причин НСМ, факторов риска ее возникновения, прогнозирование реакций биологических тканей на металлы, пластмассы, керамику и их совокупность в настоящее время в полной мере невозможны на основании существующих методов диагностики.
Значительное увеличение числа судебных дел, связанных с неблагоприятным исходом стоматологического лечения в результате НСМ, во многом обусловлено отсутствием четкого алгоритма (стандарта) процесса оказания медицинской помощи пациентам при первичных клинических проявлениях НСМ и недостатком объективных, показательных критериев оценки групп риска. В результате взаимоотношения между врачом и больным развиваются по наименее выгодному для обеих сторон конфликтному сценарию, сутью которого являются претензии к врачам из-за некачественного оказания медицинской помощи, причинения вреда здоровью, морального вреда.
Представляется возможным выделить ряд особенностей стоматологического лечения с точки зрения возникновения рисков НСМ:
— материалы, используемые врачом-стоматологом для замещения различных дефектов (пломбы, вкладки, съемные и несъемные протезные конструкции), остаются во рту пациента длительное время в среде, которую нельзя обозначить как потенциально нейтральную;
— риск развития НСМ увеличивается с каждым последующим обращением к врачу по нескольким причинам:
— появление на рынке новых, более современных и эстетичных стоматологических материалов стимулирует врачей к их применению, поскольку они обеспечивают более высокое качество, лучшую эстетику, повышают комфортность работы врача и т. д.; однако чем больше разнообразие материалов во рту пациента, тем выше риск возникновения явлений несовместимости, сенсибилизации и т. д.;
— отсутствие преемственности в стоматологическом лечении; далеко не всегда пациенты проходят лечение в одной и той же стоматологической организации, у одного и того же врача и в связи с этим утрачивается принцип преемственности;
— использование фармацевтических препаратов в связи с лечением общей соматической патологии или просто бесконтрольный прием препаратов пациентом приводит к возникновению аллергических реакций, о которых врач-стоматолог в силу разных причин не уведомляется своевременно;
— анамнестические данные врач-стоматолог получает от пациента и зачастую они неточны или противоречивы; нельзя исключить и умышленное сокрытие пациентом информации;
— риск развития НСМ увеличивается с возрастом пациента в связи с: а) возрастанием вероятности наличия эндогенной инфекции и соматической сопутствующей патологии, стимулирующей развитие НСМ; б) изменением реактивной чувствительности организма, что вызывает развитие сенсибилизации при воздействии таких факторов, которые не вызвали бы подобной реакции у человека с нормальной чувствительностью; колебания чувствительности могут происходить под влиянием самых разнообразных агентов.
Учитывая вышеперечисленные факты, ни один врач-стоматолог не может быть застрахован от возникновения данного осложнения при оказании помощи пациентам; особенно это касается врачей стоматологов-ортопедов, проводящих повторное ортопедические лечение пациентов старшей возрастной группы.
При возникновении симптомов НСМ, провоцирующих, как правило, отказ от использования протезов или удаления пломб, штифтов и т. д., пациент чаще всего уверен, что вред причинен исключительно проведенным лечением и неправильными действиями врача, и это является основанием для требований возместить вред здоровью и моральный вред.
В стоматологической практике мы сталкиваемся, как правило, с 2 видами деликтов (правонарушений):
— вред причинен жизни и здоровью пациента, что является внедоговорной (деликтной) ответственностью, в отношении которой исковая давность не действует;
— вред причинен вследствие недостатков товаров, работ или услуг, что является договорной ответственностью и может быть применен срок исковой давности.
Подробно различие данных видов ответственности уже неоднократно обсуждалось [9]; для нас наиболее важно, что в отношении деликтной ответственности не действует срок давности, т. е. пациент может подать иск о возмещении вреда, причиненного здоровью, и через 10—15 лет, независимо от того, состоял он в договорных отношениях с клиникой или нет.
В действующем ГК РФ [1] безвиновная ответственность (которая интересует нас с точки зрения оказания именно стоматологической помощи) установлена:
— п. 1, ст. 1079 — за вред, причиненный источником повышенной опасности;
— п. 1, ст. 1095 — за вред, причиненный вследствие недостатков товаров, работ или услуг:
— ст. 1100 — за некоторые случаи причинения морального вреда.
При буквальном толковании статей ГК РФ может сложиться впечатление, что за причинение вреда здоровью пациента при оказании стоматологической помощи ответственность неотвратимо наступает в любом случае, независимо от того, виновен причинитель, т. е. врач, или нет (так называемая безвиновная ответственность). Но суть данного правового феномена не вполне определена из-за неоднозначности восприятия этого понятия. Оправдывается же такое положение необходимостью возмещения вреда потерпевшему и принципом справедливости: гражданин, которому причинен вред, должен обладать возможностью юридически защитить свои права. При этом мы все знаем, что ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью гражданина, — более строгая, чем при других видах деликтной ответственности.
Важный аспект — понимание того, что сама деятельность врача, в результате которой может наступить безвиновная ответственность, при соблюдении всех нормативных требований не имеет признаков противоправности. Однако эта деятельность, безусловно, сопровождается определенными рисками, связанными с возможностью нарушения прав пациента (например, на получение информации в полном объеме; на оказание качественной и безопасной медицинской помощи; соблюдение стандартов оказания медицинской услуги и т. д.).
В 70-х годах XX века В.А. Ойгензихт [7], а впоследствии и другие авторы [11], анализируя развитие цивилистических представлений о безвиновной ответственности, выделили 2 основания, 2 причины для ее возникновения:
— объективные причины: «ответственность без вины обусловлена необходимостью стимулирования мер технической безопасности, которые сокращали бы возможность наступления случайных негативных последствий»;
— субъективные причины: безвиновная ответственность обусловлена наличием риска.
Риск, по В.А. Ойгензихту, «это психическое отношение субъектов к результату собственных действий или к поведению других лиц, а также к возможному результату объективного случая и случайно невозможных действий, выражающееся в осознанном допущении отрицательных, в том числе невозместимых, имущественных последствий. Допущение невыгодных последствий от возможного результата таких действий (событий) означает принятие их (последствий, а не риска) на себя или возложение на того из субъектов, который в данном случае «рискует». По его мнению, именно риск, а не вина является основанием безвиновной ответственности, а также готовность соответствующего субъекта принять на себя этот риск и неблагоприятные последствия. Очень важным моментом является мнение В.А. Ойгензихта и многих других авторов о том, что для привлечения лица (в нашем случае — врача-стоматолога) к юридической ответственности необходимо наличие 2 составляющих — и риска, и противоправности деяния.
В наличии профессионального риска при оказании любой стоматологической помощи сомневаться не приходится. Что же касается второй составляющей — противоправности действий врача, то именно эта часть, с нашей точки зрения, и является дискутабельной и потенциально спасительной для практикующего врача. Ведь в случаях причинения вреда пациенту при оказании стоматологической помощи он (пациент) автоматически освобождается от необходимости доказывать вину врача. Однако у врача-стоматолога есть право доказать свою непричастность, что позволит освободиться от ответственности.
Презумпция вины подразумевает неисполнение обязательств. Рассмотрим в качестве примера оказание стоматологической ортопедической помощи пациенту, у которого после фиксации протезов во рту развился гальванический синдром. Применительно к рассматриваемому случаю неисполнением обязательств, с точки зрения пациента, является факт изготовления протезов, которыми пациент не может пользоваться в результате развития гальванического синдрома или гальванизма.
Часто пациенты ссылаются на ст. 401 ГК РФ «Основания ответственности за нарушение обязательства», абз. 1 п. 1: «Лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности».
Поскольку в п. 2 ст. 401 ГК РФ фактически говорится о презумпции виновности нарушителя обязательства, в нашем случае — врача стоматолога-ортопеда — на первое место выходит проблема определения критериев невиновности.
Признаки невиновности врача, определяемые в соответствии с абз. 2, п. 1 ст. 401 ГК РФ, следующие: «Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства».
Таким образом, из ст. 401 ГК РФ следует, что врач-стоматолог должен доказать, что принял все необходимые меры. Конкретно на практике это должно означать, что выполнение врачом стандарта или клинических рекомендаций (протокола лечения) полностью обосновывает отсутствие вины, так как «предприняты все меры для надлежащего исполнения». Однако de facto это далеко не так просто сделать.
Во-первых, огромную роль играет отсутствие стандартов оказания некоторых видов стоматологической помощи, о чем постоянно упоминается в статьях, посвященных данной тематике. Утвержденный Минздравом Р.Ф. в 2004 г. Стандарт медицинской помощи больным с частичным и полным отсутствием зубов не охватывает процесс оказания стоматологической ортопедической помощи в случае наличия каких-либо осложнений (например, аллергических и токсических стоматитов, гальваноза и т. д.).
Посмотрим, в чем заключается полное обследование при протезировании несъемными конструкциями с учетом положений клинических рекомендаций (протоколов лечения) при частичном отсутствии зубов и на каком этапе возникают проблемы. Ошибки врача в таких случаях чаще бывают следствием:
— отсутствия комплексного обследования, сбора анамнестических данных;
— постановки неполного или неправильного диагноза;
— составления некорректного плана лечения и т. д.
Очевидно, что нет стандарта или нормативного требования, определяющего 100% необходимость направления всех пациентов на проведение проб совместимости металлов, наличия гальваноза или непереносимости стоматологических материалов, тем более что все мы прекрасно знаем, как велики трудозатраты на такие исследования, требующие соответствующего оборудования и квалифицированных специалистов. В существующих условиях для большинства жителей России подобное обследование может оказаться недоступным. К тому же пациента такие исследования вынуждают выделять дополнительное время и средства на их проведение. Но без полного обследования на непереносимость, совместимость и т. д. врач не может предотвратить возможность развития гальванизма, даже проведя качественное обследование пациента в соответствии с утвержденным Протоколом.
Совершенно очевидно (и это необходимо принять как данность), что при стандартном клиническом осмотре врач не полностью реализует потенциал имеющихся в его арсенале критериев оценок. Часть разработанных оценок не используется в силу различных причин: высокой стоимости, трудоемкости проведения, длительности их получения, необходимости специфических знаний или умений и т. д. Однако это не может вменяться в вину врачу.
Неправильная диагностика в рассматриваемом нами случае с гальванизмом может быть связана с:
— невозможностью проведения всего комплекса оценок (применение метода Фоля при гальванозе во многом решило бы проблему, но его использование в практике врача стоматолога-ортопеда по понятным причинам ограничено);
— отсутствием нормативных требований по данному диагнозу;
— нетипичной формой течения заболевания, например наличием не характерной для данного заболевания совокупности симптомокомплекса, который не позволяет врачу заподозрить возможность появления НСМ;
— наличием умысла со стороны пациента, скрывающего информацию от врача, так как он уже получал отказы в проведении лечения в других медицинских организациях.
Не следует забывать, что для мотивации пациента к дорогостоящей замене всех имеющихся во рту конструкций нужны очень сильные аргументы.
Во-вторых, оценка всего используемого врачом комплекса критериев оценок проводится экспертами постфактум, применительно к конкретному случаю, когда уже известны последствия. Практика показывает, что далеко не всегда принимаются к рассмотрению условия оказания медицинской помощи, наличие возможности проведения дополнительных обследований, психологическое состояние пациента, загруженность врача и т. д.
Обзор судебной практики по делам стоматологической направленности показывает, что в силу своей специфичности и узкой направленности дела по поводу осложнений, связанных с НСМ, очень сложны для судей, которые целиком опираются на выводы судебно-медицинской экспертизы.
Примерами могут быть материалы дела Сосновоборского городского суда Ленинградской области № 33−5224/2010 от 25.08.10 по иску гр-ки Ж. о компенсации морального вреда, причиненного ей специалистами клиники путем некачественного лечения и протезирования; дела Ревдинского городского суда Свердловской области от 21.07.15 по иску гр. Р. по защите прав потребителей; дела районного суда Ставрополья № 2−1183/2014 от 27.10.14 по иску гр. Л. о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда. В заключениях экспертов по этим делам в качестве недостатка оказания стоматологической помощи было отмечено отсутствие проб на переносимость протезных материалов или имплантатов и отсутствие проверки совместимости металлов в условиях стандартного клинического обследования и составления плана лечения этих пациентов.
Рассмотрим случай из практики (ГД № 2−3270/2011 по иску гр-ки М. Зюзинского районного суда Москвы). Гр-ка М. подала иск о взыскании ущерба, в том числе о взыскании убытков по договору, неустойки, понесенных затрат, о компенсации вреда здоровью и возмещении морального вреда, причиненных при проведении ортопедического лечения с заменой старых несъемных ортопедических конструкций на штифтовые конструкции и металлокерамические коронки (с золотосодержащим сплавом) с опорой на имплантаты и естественные зубы. Изготовленными несъемными ортопедическими конструкциями гр-ка М. пользоваться не смогла из-за появившихся симптомов «жжения и отека языка», «воспаления десен», «кислого привкуса во рту» и т. д. Был поставлен диагноз: «гальваноз».
Применительно к нашему случаю — развитие гальванизма после ортопедического лечения и наличие вреда здоровью (гальванический синдром), казалось бы, налицо причинно-следственная связь между проведенным протезированием металлокерамическими коронками и возникновением ответной реакции организма в виде проявления гальваноза. Но мог ли врач предусмотреть или предотвратить последствия с учетом уровня современных знаний медицины? Ответ — нет. Допущены ли врачом противоправные действия, халатность или ошибка? Ответ снова — нет (правда, если все процедуры и манипуляции выполнены в соответствии с утвержденным Минздравом России 16.09.04 Протоколом ведения больных «Частичное отсутствие зубов» (частичная вторичная адентия) [8]).
Таким образом, мы встаем перед неразрешимой проблемой. Врач не может отказать пациенту в лечении и не может избежать необходимости возмещать вред здоровью и компенсации морального ущерба, т. е. любой врач-стоматолог, посадивший в кресло пациента, потенциально является ответчиком за вред здоровью вне зависимости от того, что он оказывал медицинскую услугу «с той степенью заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота» и «принял все меры для надлежащего исполнения обязательства», так как вред, причиненный здоровью пациента, подлежит возмещению вне зависимости от наличия вины врача, который оказывал медицинскую услугу. В связи с этим некоторые члены стоматологического сообщества высказывают озабоченность и даже тревогу по поводу перспектив оказания помощи пациентам с НСМ.
Здесь уместно напомнить, что для наступления ответственности необходимо наличие 3 составляющих: причинение вреда, наличие вины причинителя вреда и причинно-следственной связи между действиями причинителя вреда и наступившими неблагоприятными последствиями.
Например, если туристическая поездка была прервана извержением вулкана, ваши взаимоотношения с турфирмой будут зависеть от факта информированности тур-оператора о возможном природном явлении. Если извержение не могли предсказать, оно объявляется чрезвычайным, форс-мажорным обстоятельством, которое повлекло за собой неисполнение обязательств, и турфирма автоматически освобождается от ответственности. Рассмотрим нашу ситуацию, учитывая, что юридическое моделирование поведения врача-стоматолога и пациента задается теми же российскими нормативными актами и законами.
Ст. 1098 ГК РФ «Основания освобождения от ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги» определяет, что «Продавец или изготовитель товара, исполнитель работы или услуги освобождается от ответственности в случае, если докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или нарушения потребителем установленных правил пользования товаром, результатами работы, услуги или их хранения».
Что собой представляет правовое понятие «непреодолимая сила»? В ГК РФ есть определение: непреодолимая сила — «чрезвычайное и непредотвратимое при данных условиях обстоятельство» (п. 3 ст. 401). По мнению З.В. Градобоева, к явлениям непреодолимой силы можно отнести необычное обстоятельство. «Под непредотвратимостью обстоятельств надо понимать, что событие не может быть предотвращено (даже при его предвидении) не только данным лицом, но и любым другим лицом, исходя из современного состояния науки и техники». http://sergvelkovelli.com/vina-kak-uslovie-deliktnoj-otvetstvennosti-bezvinovnaya-deliktnaya-otvetstvennost.html
Гальванизм можно сравнить с природным явлением. На данном этапе развития науки врачи-стоматологи не могут предсказывать гальванизм с какой-либо высокой долей вероятности. Следовательно, его возникновение можно сравнить с форс-мажорным обстоятельством, т. е. с препятствием, которое находится вне полного контроля врача, возникает помимо его воли и за которое врач не может нести ответственность. Естественно, это не касается случаев, когда врач проявил халатность при клиническом осмотре и сборе анамнестических данных. В нашей практике, например, встречались случаи развития гальванизма, когда во рту у пациента присутствовал лишь 1 вид металла, и случаи, когда явления гальванизма сохранялись длительно у пациентов с полным отсутствием зубов на верхней и нижней челюстях, а следственно, и полным отсутствием каких-либо стоматологических материалов во рту.
Таким образом, с нашей точки зрения, в случае возникновения гальванического синдрома у пациента, лечение которого проходило с соблюдением всех стандартов и протоколов, можно утверждать, что не было «недостатка товара, работы или услуги», а неблагоприятные последствия возникают вследствие непреодолимой силы.
Мы можем трактовать обстоятельства непреодолимой силы как объективно-случайное обстоятельство, причинно не связанное с действиями врача и в силу этого им не предотвратимое. Гальванизм у пациента появился после протезирования, но в результате действия таких физико-биологических закономерностей, которые врач не мог предвидеть или предсказать. Причем механизмы возникновения гальванизма связаны не с проводимым протезированием, а особенностями протекания биохимических реакций в организме конкретного пациента и соответственно с особенностями реактивного ответа организма на традиционный метод лечения. По существу, в данном конкретном случае возмещение объективно-случайно возникшего вреда здоровью пациента под действием непреодолимой силы (особенностей реактивного ответа организма) не может быть возложено на врача. Говоря юридическим языком, «возмещение вреда возлагается на обладателя соответствующего блага по системе общего риска или, иначе говоря, вред остается на стороне самого потерпевшего (пациента)» [2].
Мы глубоко убеждены, что представленная трактовка конфликта позиций при стоматологическом лечении в условиях НСМ, конечно же, не является окончательной и нуждается в корректировке с учетом поступления актуальных научных данных, разработки новых объективных критериев оценок и совершенствования правовой базы.
В заключение подчеркнем следующее:
— очень важно, чтобы комплекс необходимых для врача-стоматолога мер оценивался судом и судебными экспертами не применительно к конкретному случаю, а исходя из требований, предписываемых стандартом (протоколом) для лечения данного вида нозологии, т. е. для всех случаев со схожими обстоятельствами и данным диагнозом;
— границами безвиновной ответственности могут быть обстоятельства непреодолимой силы, а также умысел потерпевшего;
— необходимо усилить информированность врачей о комплексе уже разработанных и слабои спользуемых объективных, измеряемых и воспроизводимых критериев оценок, цифровых и лабораторных методов, которые могут быть задействованы с целью юридической защиты врача;
— объективизация процесса оценки — до сих пор актуальная задача при проведении экспертных оценок, дальнейшая проработка этого вопроса и создание эффективной системы экспертных оценок — важный аспект поддержки практикующих врачей-стоматологов.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.