В Бюро судебно-медицинской экспертизы Ленинградской области обратилось руководство Переславской епархии Русской православной церкви с просьбой провести исследование костных останков, предположительно принадлежащих преподобномученице Анастасии Угличской. Мощи обнаружили специалисты Института археологии РАН в 2016 г. при исследовании предполагаемого места погребения святой. Исторические и церковные источники свидетельствуют, что игуменья Анастасия (предположительно Шестова, родственница Ксении Ивановны Шестовой — матери царя Михаила Федоровича Романова) в начале XVII века возглавляла Угличский Богоявленский женский монастырь. Польско-литовские интервенты в 1609 г., во время Смутного времени, взяли штурмом город Углич. Игуменья отказалась впустить захватчиков в обитель. Монастырь был захвачен, организовавшая защиту святынь от разграбления игуменья Анастасия с 30 сестрами была зарублена («…вси посечени быша и монастырь сожжен…»). Тела погибших были брошены в Волгу, но выловлены горожанами и торжественно погребены после ухода интервентов. Место погребения игуменьи как особо чтимое было отмечено белокаменной плитой (ныне утраченной). В течение более 3 столетий место погребения чтилось и посещалось верующими. Древнее кладбище постепенно застроили, в XXI веке место погребения оказалось среди жилой застройки города.

Археологи, проводившие исследование, выявили группу погребений (17) на территории погоста XVI—XVII вв.еков, из них лишь одно женское. Все погребения находились в непотревоженном состоянии. Скелет женщины был «комплектным», но сильно разрушенным. Археологи отметили высокий уровень грунтовых вод и признаки его колебаний. Комиссия археологов определила принадлежность останков женщине в возрасте около 50 лет (возраст святой Анастасии историкам неизвестен), отсутствие морфологических маркеров значительных физических нагрузок, грацильность (субтильность) телосложения. Отсутствовали части костей черепа (без комментария о причинах этого). С помощью радиоуглеродного анализа останков из-за недостаточного количества коллагена давность погребения установить не удалось. Изучили фрагменты гроба, находившиеся под телом. Получена широкая датировка (400±195 лет назад), т. е. дата погребения попадает в интервал 1300—1700 гг. Анализ изотопов стронция в ткани зубов выявил показатели, характерные для жителей Верхнего Поволжья. Комиссия рекомендовала проведение судебно-медицинского исследования останков (Археолого-антропологическое заключение, без номера. М.: ФГБУН «Институт археологии» РАН 2016).

Руководство монастыря предоставило экспертам исторический и архивный материал, давший полную картину штурма Углича в 1609 г., характеристику монастыря. Какие-либо объективные данные, относящиеся к личности игуменьи Анастасии (возраст, рост, заболевания, привычки и т. д.), не установлены. Церковное почитание святой началось в первой половине XVII века при патриархе Филарете. В настоящее время сохранились два иконописных изображения преподобномученицы, выполненные не ранее XIX века и не несущие каких-либо индивидуализирующих черт [1—5].

Исследовали кости скелета, обнаруженные в погребении комиссией археологов. Использовали классические методы судебной антропологии и молекулярно-генетического исследования, применяемые при работе с биологическим материалом большой давности.

Медико-криминалистическое исследование выполнили по алгоритму утвержденных антропометрических и антропоскопических методик в их рациональной последовательности. Использовали краниоскопический, одонтологический, краниометрический, остеометрический, микроскопический, математический и рентгенографический методы.

Состояние останков свидетельствовало об однородности условий, в которых происходили процессы их естественного разрушения. Отметили полное скелетирование, сопровождающееся повсеместным отсутствием жирового компонента и какого-либо запаха; значительную степень фрагментации, легкость, сухость и повышенную хрупкость на фоне наличия множественных обширных дефектов; истонченную шероховатую компактную пластинку однородной серовато-коричневой окраски с поверхностными трещинами и выраженными признаками поверхностного осыпания отслоенных элементов. Морфология представленных мощей не исключает возможности образования подавляющего количества дефектов в результате длительных процессов естественного разрушения останков во внешней среде (в условиях грунтового захоронения).

По результатам исследования костных объектов не выявили аномалий или вариантов развития, патологических изменений, которые могли бы повлиять на расово-этническую, возрастную и половую дифференцировку. Установили возможность принадлежности всей совокупности останков одному человеческому скелету. Оценка сохранных краниоскопических признаков на черепе по методике краниоскопической диагностики пола, разработанной В.Н. Звягиным [6], позволила получить данные высокой степени достоверности о принадлежности останков человеку женского соматического пола (вероятность 93,53%). Краниометрические признаки свидетельствуют о преобладании вероятных европеоидных признаков, что не исключает принадлежности черепа человеку европеоидной (евразийской) большой расы.

Биологический возраст определяли по степени стирания режущих краев и жевательных поверхностей зубов с использованием методики В.Н. Звягина (цит. по [7]). Использовали методику корреляционного среднения, при этом биологический возраст установили в пределах 40,6—48,6 года (средняя корреляционная величина 44,6±4 года). Остеоскопическая и рентгенологическая оценки состояния плечевой и бедренной костей совпали с полученными данными: биологический («костный») возраст около 40—45 лет.

Для повышения объективности исследования при прогнозировании длины тела использовали методики исследования скелетов женщин без учета их расовой принадлежности. Применяли таблицы и формулы C. Dupertuis, J. Hadden (цит. по [7]) для «сухих» костей, т. е. костей, не содержащих эпифизарных хрящей. Получили значение в интервале 152—156 см. По методике В.Н. Звягина удалось установить среднее значение окружности головы — 533±11 мм [8]. Применение стандартизованной медико-криминалистической оценки комплекса особенностей останков позволило определить лишь формализованный срок давности пребывания останков в окружающей среде — более многих десятков лет [9]. Это объясняется объективными трудностями более точного определения давних сроков захоронения по визуальным признакам.

Значительные дефекты костей лицевого черепа не позволили высказать детализированное научно обоснованное суждение об индивидуальных признаках внешности по методу «словесного портрета». Тем не менее сохранившиеся элементы костной основы прогнозируют отдельные элементы внешнего облика (лика) покойной: широкая форма черепа (брахикран); средняя степень развертывания ветвей нижней челюсти; прямой прикус зубных рядов, который объясняет некоторое выступание нижней губы кпереди; прижизненное отсутствие моляров нижней челюсти, признаки диффузного прижизненного амфодонтоза (пародонтоз), что могло повлечь некоторую втянутость углов рта [9].

Анализ состояния зубочелюстной системы покойной позволил отметить некоторые особенности: нет кариозных поражений на имеющихся зубах; значительная степень стертости сохранившихся зубов; прижизненная утрата всех моляров нижней челюсти справа и слева (за период не менее 6 мес до наступления смерти). По сумме данных особенностей можно высказаться о длительном прижизненном потреблении покойной грубоволокнистой твердой пищи: например, при вегетарианском питании и соблюдении церковных постов [10].

Общая оценка анатомо-морфологических и рентгенологических особенностей останков: кости посткраниального скелета обладают сходной грацильностью, имеют слабую выраженность бугристостей в области прикрепления мышц, неплотную структуру костных балок в эпифизарных частях костей. Эти признаки могут свидетельствовать о слабой степени развития скелетной мускулатуры, сопряженной, вероятно, с невысокой прижизненной физической активностью в течение многих лет [11].

На рентгенограммах надколенников — повышенная плотность структуры губчатого вещества в сравнении с более «разреженной» структурой фрагментов нижних эпифизов бедренных костей, более грубая структура балок костного вещества и значительная толщина компактного вещества передних поверхностей надколенников (признаки склерозирования). Определяется общая сглаженность рельефа сохранных участков поверхностей, что может свидетельствовать о более выраженных статических длительных нагрузках в области надколенников. Это предполагает возможность образования данных изменений в результате систематической, многолетней опоры на коленные области: например, при регулярном исполнении молитвенной позы «стоя на коленях» [12].

Принципиально важной находкой стало обнаружение на костях черепа повреждений без признаков заживления. Степень сохранности таких повреждений позволила выдвинуть обоснованные версии их образования:

1. В проекции левого лобного бугра обнаружили прямолинейное, почти вертикальное повреждение длиной около 16 мм и шириной около 1,5 мм, не превышающее по своей глубине толщины компактной пластинки лобной кости. Особенности морфологии повреждения не исключают возможности его образования в результате прямого воздействия орудия с узкой прямолинейной контактной поверхностью, какой могла быть, например, лезвийная кромка рубящего орудия.

2. На нижней поверхности основания переднего корня скулового отростка левой височной кости обнаружили фрагмент повреждения в виде уплощенного участка наружной компактной пластинки размером около 4,5×10,0 мм на границе костных дефектов. В пределах данного участка выявили микротрассы (параллельные валики и бороздки). Считаем возможным образование повреждения в результате воздействия орудия, обладающего плоскостными и достаточными твердостными свойствами. Такое повреждение могли нанести, например, лезвийной кромкой рубящего орудия в результате ударного воздействия со значительной кинетической энергией.

3. Полный косой перелом левых отделов тела нижней челюсти без каких-либо признаков переживаемости (заживления) костной ткани в пределах излома. Характерная морфология излома позволяет высказаться, что перелом мог образоваться в результате прямого ударного травмирующего воздействия тупого предмета на тело нижней челюсти слева незадолго до наступления смерти. Массивность и общая «крепкость» нижней челюсти указывают на достаточную силу удара, необходимую для преодоления прочностных свойств челюсти.

Провели молекулярно-генетическое исследование фрагмента бедренной кости, визуально оцененного как наиболее сохранившегося. Для получения из ткани препарата ДНК фрагмент подвергли механической очистке от загрязнений и наложений. Промыли последовательно деионизированной водой, 96% этиловым спиртом и вновь деионизированной водой, высушили при комнатной температуре. Фрагмент измельчили до состояния опилок, 2,8 г поместили в стерильную полипропиленовую пробирку. Дальнейшие процедуры получения геномной ДНК проводили в соответствии с определенной методикой [13].

Количество и качество препарата ДНК оценивали методом полимеразной цепной реакции (ПЦР) с применением набора реагентов Quantifiler Duo DNA Quantification Kit («Applied Biosystems», США). Постановку ПЦР с помощью указанного набора осуществляли в режиме реального времени. Обработку полученных результатов проводили с использованием программы SDS Version 1.2 Software for the 7500 Fast System («Applied Biosystems», США). Для установления генотипа проб ДНК применяли автоматическую систему капиллярного электрофореза с использованием флуоресцентных красителей — модель ABI Prism 310 Genetic Analyzer («Applied Biosystems», США). Полученные данные анализировали с помощью программного обеспечения GeneMapper Software V 3.2.1.

Для автоматизированного типирования проб ДНК пользовались набором реагентов COrDIS мини-1 («Гордиз», Россия). В состав набора входят 8 локусов, содержащих короткие тандемные повторы ДНК человека (STR), и сегмент гена амелогенина, расположенный на половых хромосомах X и Y. Локусы основаны на полиморфизме длины амплифицированных фрагментов (ПДАФ) [14, 15]. Набор характеризуется короткими ампликонами — от 70 до 280 нуклеотидов, что существенно для положительной амплификации деградированной ДНК. Амплификацию ДНК проводили на приборе 2720 Thermal Cycler («Applied Biosystems», США).

Работа с древними костями подразумевает ряд обязательных модификаций стандартных процедур получения и анализа ДНК:

— выбор объектов исследования, минимально подвергнутых деградации [16];

— применение процедур очистки и восстановления структуры ДНК [17];

— использование систем генетического анализа с короткими ампликонами и дизайнированных с учетом наличия ингибиторов ПЦР [18].

Содержание геномной ДНК в костной ткани относительно небольшое; ее количество уменьшается за счет деградации с возрастом костного материала. При получении геномной ДНК из исторического материала предприняли ряд мер изоляции процессов от текущей работы отделения, связанной с получением и анализом ДНК из так называемой современной ДНК. Такие работы отделили временными и физическими барьерами от участка работы с историческими образцами [19].

Результаты количественного анализа показали, что проба, полученная из образца бедренной кости неизвестного человека, содержит ДНК в количестве, достаточном для проведения мультиплексного анализа по системам генетической идентификации. В ней нет компонентов, препятствующих прохождению энзиматической амплификации. Уверенный сигнал, определяющий концентрацию аутосомной ДНК в пробе, и отсутствие такого сигнала для Y-хромосомы свидетельствуют о принадлежности исследуемой ткани женскому генетическому полу.

На этом этапе интерпретация результатов позволяла объективно отнести исследованную ДНК к женскому генетическому полу с учетом трех составляющих: отсутствие детекции участка Y-хромосомы (Yр 11.3); наличие уверенного сигнала аутосомной ДНК (0,096 нг/мкл) и отсутствие ингибирования. Окончательный вывод можно было сделать только после перепроверки полученных результатов альтернативным методом анализа. Из препарата ДНК подвергли генетическому анализу сегмент гена амелогенина с применением монолокусного и мультиплексного варианта — набора COrDIS мини-1 (соблюдали условия амплификации, обозначенные в инструкции к набору). Результаты анализа каждым из методов подтвердили женский статус костных останков (см. рисунок).

1. Обнаруженные костные останки (далее — мощи), представленные комиссии, принадлежат одному человеку женского пола, истинный (календарный) возраст которого в пределах 40—49 лет, а длина тела при жизни составляла около 152—156 см. Установить расово-этническую принадлежность в категорической форме не представляется возможным ввиду частичного разрушения черепа. Комиссия экспертов в процессе исследования не выявила признаков, которые исключали бы принадлежность покойной к европеоидной (евразийской) большой расе.

2. Индивидуальные особенности костей указывают на то, что покойная была «грацильного» (хрупкого, астенического) телосложения и в течение длительного времени (многие годы) не занималась тяжелым физическим трудом. Выраженные изменения надколенников указывают на длительное (годы и десятилетия) воздействие в этих зонах механических факторов, что может указывать на то, что покойная периодически находилась в коленопреклоненном (молитвенном) положении.

3. Выраженность посмертных изменений с учетом данных проведенных археологических исследований (в том числе радиоуглеродного) в комплексе с анализом практики исследования мощей святых Русской православной церкви, выполненных в нашем бюро, указывает на то, что давность захоронения покойной составляет сотни лет и может быть отнесена к XVII веку.

4. Каких-либо иных значимых аномалий развития, заболеваний (помимо зубочелюстной системы), следов заживления перенесенных при жизни травм в ходе исследования не выявлено. Характерные истертости жевательных поверхностей зубов могут свидетельствовать о преобладании в рационе растительной пищи (в том числе при соблюдении церковных постов).

5. Помимо значительного количества посмертных повреждений, обусловленных как большой давностью смерти, так и воздействием неблагоприятных факторов внешней среды (чередующиеся подтопления, высыхание, промерзание), на черепе покойной комиссия экспертов обнаружила три повреждения, не имеющие характера посмертных: 1) полный косой перелом левых отделов тела нижней челюсти; 2) прямолинейное вертикальное повреждение правильной линейной формы на компактной пластинке лобной кости слева длиной около 2 см; 3) уплощенную зону повреждения на нижнем крае сохранившегося фрагмента черепа (левая височная кость), четко видную на наружной компактной пластинке. Комиссия экспертов с учетом трех повреждений черепа, несущих квалифицирующие признаки орудий травмы, рассматривает их в качестве прижизненных. Причинение таких повреждений в комплексе при жизни неизбежно приводит к возникновению черепно-мозговой травмы. Комиссия экспертов высказала суждение о наступлении смерти от открытой рубленой черепно-мозговой травмы.

6. При молекулярно-генетическом исследовании не только подтверждена половая принадлежность (женщина), но и установлен ее генотип по восьми системам, что оставляет возможность дальнейших родственных исследований.

7. Полученные в результате сравнительного комплексного исследования данные с учетом места обнаружения мощей, их «непотревоженности» по данным археологов, времени наступления смерти (XVII в.), совпадения орудия травмы, причинившего смерть, с историко-церковными данными, отсутствие устойчивых различающихся признаков позволили комиссии экспертов прийти к заключению о возможности принадлежности мощей преподобномученице Анастасии Угличской.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

*e-mail: expert@mail.ru; https://orcid.org/0000-0002-4343-4656