Несмотря на множество работ, посвященных идиопатической нейросенсорной тугоухости (ИНСТ), вопрос о патогенезе заболевания до сих пор остается открытым. Различные методы консервативного и хирургического лечения, позиционируемые как патогенетические, были предложены для терапии данной патологии. Некоторые из данных методов привели к увеличению заболеваемости и даже смертности [1]. Изучение патогенеза идиопатической нейросенсорной тугоухости вызывает множество вопросов.

Цель данной статьи — критическая оценка различных гипотез об этиологии заболевания, в частности анализ теории микротромбообразования.

Одним из первых ИНCТ подробно описал Проспер Меньер в 1861 г. [2]. Позднее, в 1944 г., опубликован клинический обзор 21 случая внезапной нейросенсорной тугоухости вследствие кровоизлияния во внутреннее ухо, острого воспалительного процесса, травмы, рассеянного склероза, опухоли головного мозга, приема ототоксических препаратов, вследствие сосудистой эмболии и тромбоза, радиоактивного излучения, а также вирусной инфекции [2,3]. В 1950 г. при обследовании пациентов с внезапной сенсоневральной потерей слуха было сделано предположение о возможной роли наследственных и приобретенных нарушений в системе гемостаза в патогенезе заболевания [2, 4].

Распространенность ИНСТ, согласно данным различных исследований, составляет от 5—20 до 160—400 случаев на 100 000 населения. Стоит отметить значительный рост заболеваемости в последние годы, который можно связать как с повышением качества диагностики, так и с увеличением распространенности патологии [5—7]. Анализ гендерного распределения показывает, что пол не является фактором риска патологии — мужчины и женщины болеют одинаково часто [8, 9]. В основном процесс односторонний, но в 1—2% случаев встречается двусторонняя нейросенсорная тугоухость [9].

Люди всех возрастных категорий подвержены заболеванию, но среди детей и пожилых людей тугоухость встречается реже. Пик заболеваемости приходится на 40—60 лет [8]. Распространенность патологии во всех возрастных группах указывает на мультифакториальную природу тугоухости. Стоит отметить, что двусторонняя потеря слуха чаще встречается у молодых людей [9].

Предпологают, что ИНCТ — полиэтиологическое заболевание, патогенез которого объединяет несколько различных механизмов. К данным механизмам относят иммуноопосредованное поражение лабиринта, разрыв мембран улитки, вирусную инфекцию, оксидативный стресс, сосудистую патологию и др. Как известно, характер течения нейросенсорной тугоухости отличается разнообразием: отмечаются случаи спонтанной ремиссии и внезапного обострения, различны результаты гистологических исследований тканей внутреннего уха, а также ответ на проводимую медикаментозную терапию, что затрудняет формирование единой общепринятой теории о патогенезе заболевания.

Для изучения вирусной этиологии ИНСТ, помимо анамнестических данных о перенесенной инфекции, использованы серологические и гистологические методы исследования. Результаты данных работ неоднозначны. Так, неконтролируемые исследования выявили перенесенную вирусную инфекцию у 17—33% больных нейросенсорной тугоухостью [10]. Отмечена возможная ассоциация ИНСТ с респираторными вирусными заболеваниями. Иммунологические исследования указывают на статистически значимую сероконверсию к семейству Herpesviridae среди пациентов с тугоухостью [11]. Более того, отмечены морфологические изменения улитки, сходные с вирусным повреждением, при гистологическом изучении височных костей пациентов. Данные изменения включали уменьшение количества волосковых и поддерживающих клеток, атрофию текториальной мембраны и сосудистой полоски, что соответствует гистологической картине тканей при кори, краснухе или паротите [12]. Также отмечены признаки активного воспалительного процесса у пациентов с ИНСТ по данным МРТ височных костей [13].

Стоит указать на ограниченную роль данного этиопатогенетического аспекта в развитии заболевания, а также на отсутствие прямых доказательств участия вирусной инфекции в развитии идиопатической тугоухости.

Основоположником данной теории является F. Simmons, который в 1968 г. высказал гипотезу о разрыве мембран улитки как о причине ИНСТ [14]. Разрыв мембран улитки можно связать с резким изменением внутрилабиринтного давления вследствие баротравмы, физического напряжения, сильного высмаркивания или продувания ушей. Даже в случае маленьких разрывов снижение слуха происходит при смешивании эндолимфы и перилимфы. Среди пациентов с ИНСТ эпизодов повышенной физической нагрузки или других провоцирующих разрыв мембран лабиринта факторов не отмечалось [15]. Более того, большинство пациентов указывают на начало заболевания во время пробуждения или отдыха [16]. Увеличения распространенности ИНСТ среди людей, подвергающихся воздействию высокого внутрибрюшного и внутричерепного давления (например, роженицы, грузчики, спортсмены), также отмечено не было [16]. Ревизионная миринготомия, которая в свое время применялась в США у пациентов с ИНСТ с целью идентификации разрывов мембран овального или круглого окна, на сегодняшний день не используется в связи с неинформативностью обследования. При гистологическом исследовании височных костей пациентов с ИНСТ не выявлены повреждения мембран овального и круглого окна, базальной мембраны или мембраны Рейснера в подавляющем большинстве случаев [17, 18].

Теория иммуноопосредованного поражения лабиринта указывает на наличие перекрестно реагирующих антител или Т-лимфоцитов, активированных вирусными или другими агентами, вызывающих аутоиммунное поражение внутреннего уха [19, 20]. В качестве антигенов внутреннего уха рассматривали коллаген 2-го типа, β-актин, β-текторин, кохлин, холин-транспортный белок (CTL2) b и др. [20—25]. В связи с отсутствием прямых доказательств аутоиммунного процесса и обилием возможных антигенов гипотеза иммуноопосредованного поражения внутреннего уха нуждается в дальнейшем изучении, включая крупномасштабные слепые контролируемые исследования. Данные работы могли бы достоверно указать на повышение титра аутоиммунных антител в крови и улитке пациентов, страдающих ИНСТ.

Одним из возможных механизмов повреждения слухового нерва при ИНСТ является отек лабиринта. При этом происходит разрушение не только волосковых клеток, клеток спирального ганглия, но и фибробластов. Последние, выделяя провоспалительные цитокины, участвуют в регуляции местного воспаления [27]. Исследования продемонстрировали участие фибробластов латеральной стенки улитки в секреции IL-6, IL-b1, TNF-α [26—28]. IL-6 обладает антиоксидантным действием, частичной регуляцией генов ингибиторов апоптоза и воспалительного ответа. Угнетение синтеза данного медиатора приводит к снижению миграции макрофагов, местного воспалительного ответа, а также активирует запрограммированную гибель клеток. Согласно одному исследованию, снижение слуха при болезни Такаясу коррелирует с уровнем IL-6 [29]. Подобная зависимость отмечена и при синдроме Макла—Уэльса, аутоиммунном заболевании наследственного характера, характеризующимся утрикарными высыпаниями и прогрессирующей глухотой. При данной патологии снижение слуха усиливается во время появления кожных высыпаний и повышения уровня сывороточного IL-6 [30].

Провоспалительные заболевания, такие как сахарный диабет, деменция, являются факторами риска нейросенсорной тугоухости. Уровень провоспалительных цитокинов коррелирует с частотой выздоровления при акустической травме внутреннего уха, а ингибиторы к рецепторам IL-6 уменьшают воспалительный ответ и улучшают прогноз при импульсном звуковом воздействии [32].

TNF-α синтезируется в основном активированными макрофагами, моноцитами, Т- и B-лимфоцитами, фибробластами. Фиброциты спиральной полоски участвуют в продукции хемокинов, участвуя в воспалении внутреннего уха [31—34]. Работы, в которых использовались иммуногистологические и генетические методы, указывают на корреляцию уровня экспрессии рецепторов TNF-α с активностью отосклеротического процесса. Более того, синтез фактора некроза опухолей в области отосклеротических очагов может стать причиной вторичного повреждения волосковых клеток. Использование ингибитора фактора некроза опухолей в эксперименте позволило предотвратить сенсоневральную тугоухость, индуцированную пневмококковым менингитом [34]. Таким образом, исследование данного хемокина представляет собой перспективное направление в изучении воспалительной теории ИНСТ.

Интерес также представляет изучение волчаночного антикоагулянта и антикардиолипиновых антител в патогенезе ИНCТ [35—37]. В литературе описаны немногочисленные случаи внезапной нейросенсорной тугоухости при системной красной волчанке и антифосфолипидном синдроме, но прямая связь данных патологий со снижением слуха не доказана [36]. Изучение волчаночного антикоагулянта и антикардиолипиновых антител в патогенезе заболевания также представляет собой область для будущих исследований.

ИНСТ связывают с нарушением обмена железа. Данная гипотеза мало изучена и нуждается в дальнейшей разработке. В одном исследовании среди пациентов с внезапной потерей слуха отмечено повышение распространенности железодифицитной анемии [38].

В настоящее время растет интерес к изучению метаболизма металлов и его влияния на оксидативный стресс. Отмечено, что избыток ионов железа негативно влияет на окислительно-восстановительные процессы и участвует в формировании оксидативного стресса, повреждении клеток и клеточной смерти. Двухвалентные ионы железа и некоторых других металлов участвуют в образовании свободных радикалов [39]. Предполагают, что при повреждающих воздействиях клеткам необходимо быстрое снижение пула ионов двухвалентных металлов для предотвращения развития оксидативного стресса. Также повышенный уровень Fe²⁺ тормозит внутриклеточную продукцию оксида азота, необходимого для регуляции микрососудистого русла. Индуцированный ионами железа оксидативный стресс, возможно, участвует в патогенезе таких патологий, как тромбоз, некоторые заболевания вен и центральной нервной системы, рассеянный склероз и новообразования [39—41]. Нарушение концентрации ионов металлов может играть роль и в патогенезе ИНСТ. Одним из примеров может служить глухота при синдроме Пендреда, заболевании, ассоциированном с нарушением метаболизма двухвалентных ионов металлов [39].

Одним из белков, участвующих в метаболизме ионов железа, является ферропортин (FPN1). Согласно результатам исследования, гомозиготный генотип гена FPN1 –8CG, отвечающего за экспрессию данного белка, ассоциирован с повышенным риском развития ИНСТ [39].

Исследователи выделяют 4 анатомо-функциональные единицы во внутреннем ухе: микрососуды лабиринтной артерии, сосудистая полоска, орган Корти, нейроны спирального ганглия. Митохондриальный комплекс, участвуя в процессах регуляции окислительно-восстановительного метаболизма, соединяет данные единицы между собой. Повреждающие воздействия, такие как гипоксия, ишемия, вирусная инфекция, приводят к разрушению анатомо-функциональных единиц внутреннего уха за счет активных форм кислорода и провоспалительных цитокинов. Данные вещества способствуют патологической активации транскрипционного фактора (NF-κB). NF-κB — универсальный фактор транскрипции, контролирующий экспрессию генов иммунного ответа, апоптоза и клеточного цикла. Нарушение регуляции NF-κB связывают с аутоиммунными заболеваниями, вирусными инфекциями и новообразованиями. Данный белок в значительных количествах присутствует в тканях улитки, в частности в поддерживающих клетках и спиральной пластинке [42].

Теория клеточного стресса объясняет некоторые клинические и гистологические особенности ИНСТ. Транзиторную активацию белков оксидативного стресса можно связать со спонтанным восстановлением слуха, а ответ на терапию глюкокортикостероидами объясняет тот факт, что последние являются ингибиторами NF-κB. Изучение транскрипционного фактора NF-κB представляет собой перспективное направление в разработке теории патогенеза ИНСТ. При гистологическом исследовании височных костей пациентов с ИНСТ выявлены изменения, свидетельствующие в пользу теории оксидативного стресса: потеря волосковых и поддерживающих клеток, текториальной мембраны. Морфологическая картина, характерная для сосудистой этиологии заболевания — повреждение сосудистой полоски и нейронов спирального ганглия, наблюдалась значительно реже. Лейкоцитарной инфильтрации, гиперваскуляризации или кровоизлияний отмечено не было, что исключает вирусную этиологию ИНCТ [43].

В литературе встречаются работы по изучению полиморфизма генов экспрессии белков оксидантного стресса. Одним из них является нуклеолин, белок, участвующий в процессах клеточной пролиферации и защиты от апоптоза. Полиморфизм генов нуклеолина ассоциирован со снижением слуха при импульсном акустическом воздействии [43]. Имеются данные о связи ИНCТ с белками теплового шока HSP70, проапоптозным белком P53 и митохондрильным апоптозным белком Bcl2 [43, 44].

In vitro была выявлена активация регулятора нуклеолина и проапоптозных белков в области наружных волосковых и поддерживающих клеток спирального органа при акустическом импульсном воздействии. Супрессия синтеза нуклеолина снижает жизнеспособность клеток, что указывает на возможную роль данного белка в регуляции апоптоза волосковых клеток [43]. Некоторые исследователи предполагают, что терапевтическое воздействие на нуклеолин окажется эффективным способом лечения нейросенсорной тугоухости, вызванной акустической травмой.

Стоит отметить, что оксидативный стресс связан с любым повреждающим воздействием на клетки, будь то ишемия, вирусное повреждение или тромбоз. Таким образом, исследование регуляции окислительно-восстановительных реакций может помочь в понимании механизма повреждения клеток внутреннего уха при различных стрессовых воздействиях.

В литературе, посвященной нейросенсорной тугоухости, значительное место отводится обсуждению сосудистого генеза заболевания. Внутреннее ухо чувствительно к различным нарушениям микроциркуляции, что в большой степени связано с особенностями кровоснабжения улитки. Кортиев орган получает питание только от одного сосуда — внутренней слуховой артерии, которая является конечной ветвью системы базилярной артерии. Артерия не имеет анастомозов, что вызывает ишемию улитки при малейшем сужении просвета сосуда. Кроме того, во внутреннем ухе имеется богатая адренергическая и холинергическая иннервация, участвующая в регуляции микроциркуляции. Кровоток лабиринтной артерии в основном регулируется адренорецепторами гладкомышечных клеток сосудистой стенки, а также вязкостью крови и другими местными механизмами. Центральная регуляция в данном случае имеет гораздо меньшее значение по сравнению с регуляцией тонуса крупных сосудов.

В основном сосудистая недостаточность внутреннего уха связана с системными заболеваниями, такими как атеросклероз, лейкемия, новообразования и многие другие. В исследованиях in vitro обструкция лабиринтной артерии приводила к снижению слуха у исследуемых животных, но гистологическая картина не соответствовала изменениям, наблюдаемым при ИНСТ [45]. Ряд популяционных исследований показал, что факторы риска ИНСТ ассоциированы с заболеваниями почек, сахарным диабетом, инфарктом миокарда, артериальной гипертензией. Данные исследования позволили предположить, что в основе ИНСТ лежит нарушение микроциркуляции или сосудистая недостаточность. Но результаты работ не согласуются между собой, что затрудняет интерпретацию влияния сосудистого звена на развитие заболевания.

Наиболее убедительный аргумент, говорящий в пользу сосудистой этиологии заболевания, — улучшение слуха среди пациентов со спонтанной нейросенсорной тугоухостью, перенесших аферез фибриногена и ЛПНП [46]. Известно, что данные показатели являются факторами риска сосудистых заболеваний. Среди сердечно-сосудистых факторов риска отдельно стоит отметить роль дислипидемии. Значение уровеня холестерола и триглицеридов рассматривалось в многочисленных исследованиях, но только гиперхолистеролемия имела статистически значимую ассоциацию с ИНСТ [37]. Как известно, данный показатель подробно изучен в связи с участием в тромбооразовании коронарных, церебральных и периферических сосудов.

Также среди пациентов с ИНСТ отмечено изменение показателей системы гемостаза (вязкость крови, фибриноген, индекс деформируемости эритроцитов). Кроме того, гипергомоцистеинемия, увеличение содержания фактора VIII, повышение уровня глюкозы в крови и холестерола, гиперфибриногенемия наряду с сердечно-сосудистыми факторами риска (артериальная гипертензия, гиперлипидемия, сахарный диабет, курение) увеличивают риск ИНСТ и отрицательно влияют на клинический исход заболевания [37, 47, 50].

Повышение тромбоцитарно-лимфоцитарного отношения наблюдается при различных нарушениях периферического кровообращения, патологии коронарных артерий, некоторых злокачественных новообразованиях. Высокое нейтрофильно-лимфоцитарное отношение характерно для системного воспалительного процесса, являясь плохим прогностическим признаком [48]. Повышение нейтрофильно-лимфоцитарного отношения имеет место при различных заболеваниях сердечно-сосудистой системы, параличе Бэлла, почечной недостаточности, ИНСТ. Некоторые исследования указывают на корреляцию между повышенным тромбоцитарно-лимфоцитарным отношением и заболеваемостью острым инфарктом миокарда без подъема зубца ST [48—50]. Нейтрофильно-лимфоцитарное и тромбоцитарно-лимфоцитарное отношение также имеют статистически значимое повышение при внезапной сенсоневральной потере слуха [50].

Генетические аспекты нейросенсорной тугоухости отличаются широкой аллельной гетерогенностью. Более 400 генетических синдромов связаны с потерей слуха, также выявлено более 100 генетических локусов, ассоциированных с несиндромальной тугоухостью [51]. При синдромальных формах тугоухости иногда имеются анатомические особенности, помогающие в правильной постановке диагноза. Например, синдром Пендреда характеризуется увеличенным водопроводом преддверья, синдром Ашера — пигментозной дистрофией сетчатки, синдром Ваарденбурга — снижением пигментации кожи; удлиненный интервал QT наблюдается при синдроме Джервелла—Ланге-Нильсена [52, 53]. Что касается ИНСТ, то идентификация возможных генетических мутаций, характерных для данной патологии, затруднена в связи с отсутствием единой концепции об этиологии заболевания. Если рассматривать идиопатическую потерю слуха как патологию микрососудистого русла, то большое значение имеет изучение полиморфизма генов системы гемостаза. На сегодняшний день накоплено большое количество работ, посвященных данной тематике: изучался полиморфизм генов гликопротеина Ia, IIb/IIIa, ингибитора активатора плазминогена PAI-1, метилентетрафолатредуктазы MTHFR 677 C-T, фактора Лейдена FV 4070 A-G, протромбина PT 20210 G-A, эндотелиальных рецепторов протромбина С (EPCR). Результаты данных работ противоречивы и не дают однозначного ответа о природе ИНСТ.

Гликопротеин IIb/IIIa находится на поверхности тромбоцитов и является рецептором фибриногена. Данный белок участвует в агрегации тромбоцитов и их адгезии к эндотелию. Гликопротеин Ia/IIa представляет собой один из рецепторов коллагена. Полиморфизм генов, участвующих в синтезе данных гликопротеинов, связан с такими патологиями системы гемостаза, как тромбастения и тромбофилия. Гликопротеин Ia/IIa исследуется для выявления генетической предрасположенности к ранним инфаркту миокарда, ишемическому инсульту, тромбоэмболии. Ингибиторы гликопротеина IIb/IIIa могут использоваться для профилактики тромботических осложнений. Согласно результатам одной из работ, низкая концентрация гликопротеинов IIb/IIIa оказывает протективный эффект на сосуды внутреннего уха, способствуя восстановлению слуха при нейросенсорной тугоухости [54].

Белок PAI-1 ингибирует активность тканевого активатора плазминогена (PLAT), отвечающего за образование плазмина, и подавляет фибринолиз кровяных сгустков. PAI-1 является ключевым звеном в процессах тромбообразования и воспаления. Повышение уровня ингибитора активатора плазминогена отмечено при многих патологиях сердечно-сосудистой системы, инсульте головного мозга, бронхиальной астме.

Полиморфизм PAI-1 характеризуется выпадением/вставлением нуклеотида гуанина в регуляторной области гена (5G/4G). Высокий уровень PAI-1 снижает эффективность фибринолиза, повышая вязкость крови, являясь фактором риска тромботических осложнений, дислипидемии и высокого индекса массы тела [54, 55]. Полиморфизм PAI — 14G/5G ассоциирован с риском развития внезапной нейросенсорной тугоухости, согласно данным исследований [54].

Метилентетрагидрофолатредуктаза (MTHFR) — внутриклеточный фермент, участвующий в метаболизме фолата и метионина, преобразуя 5,10-метилентетрагидрофолат в 5-метилтетрагидрофолат, способствуя метоболизму потенциально токсичного гомоцистеина. Один из полиморфизмов метилентетрагидрофолатредуктазы связан с заменой цитозина в позиции 677 на тимин (C677Т) и сопровождается повышением уровня гомоцистеина в крови. Широко известно, что нарушение работы метилентетрагидрофолатредуктазы связано с повышением уровня концентрации гомоцистеина в крови — состояния, ассоциированного с риском сердечно-сосудистых, цереброваскулярных заболеваний, патологии периферических сосудов [56—57]. Также одним из последствий патологической активности данного фермента является гипометилирование ДНК, следствием чего является патология развития нервной системы, многочисленные психиатрические заболевания. Согласно результатам некоторых работ, полиморфизм метилентетрагидрофолатредуктазы повышает риск развития ИНСТ, возможно в связи с его прокоагулянтной активностью [56, 58].

Прямых доказательств влияния повышанного уровня гомоцистеина в крови на развитие ИНСТ нет.

Помимо полиморфизма метилентетрагидрофолатредуктазы, на уровень аминокислоты влияет концентрация фолиевой кислоты, пиридоксина, цианкоболамина [37]. В литературе встречаются данные о том, что уровень фолиевой кислоты влияет на риск развития сердечно-сосудистых заболеваний. Немногочисленные исследования также связывают идиопатическую нейросенсорную тугоухость с низким уровнем фолиевой кислоты, витамина В₆ и В₁₂.

Фактор Лейдена FV является ключевым компонентом коагуляционного звена гемостаза, выступая в качестве кофактора при превращении протромбина в тромбин фактором FX.

Замена аденина на гуанин в гене FV связана к риском образования тромбов за счет отсутствия возможности негативной регуляции работы фермента. Мутация гена протромбина G20210A характеризуется заменой нуклеотида гуанина (G) нуклеотидом аденин (A) в позиции 20210. Из-за увеличения экспрессии мутантного гена уровень протромбина резко увеличивается, повышая риск различных тромботических осложнений. Результаты работ, посвященных полиморфизму генов G20210A и FV 4070 A-G в патогенезе ИНСТ, неоднозначны и требуют дальнейшего изучения.

Полиморфизм генов фибриногена в развитии заболевания остается под вопросом. Возможно, это связано с тем, что на концентрацию фибриногена оказывают влияние другие факторы, такие как курение, ожирение, прием гормональных препаратов, травмы, сахарный диабет и др. Нарушению слуха при внезапной ИНСТ часто сопутствует головокружение, что указывает на вовлеченность в процесс вестибулярной системы. Возможное объяснение данного симптома — более обширная область тромбообразования лабиринтной артерии, как, например, при инфаркте в вертебробазилярном бассейне, характеризующимся головокружением и снижением слуха.

Как отмечалось выше, анализ работ последних лет, посвященных роли генетического полиморфизма факторов системы гемостаза, указывает на противоречивость полученных результатов. Главным ограничением подобных исследований можно считать малую выборку. Результаты матаанализа не подтверждают гипотезу о влиянии полиморфизма генов фактора Лейдена и протромбина на развитие нейросенсорной тугоухости [59]. Следует отметить, что многоцентровых масшабных исследований, посвященных данному вопросу, в литературе не встречается. А если рассматривать распространенность полиморфизма генов системы гемостаза в популяции (около 3—5% для каждого полиморфизма) и низкую распространенность идиопатической спонтанной тугоухости, то адекватный размер выборки может иметь решающее значение в оценке возможных ассоциаций генетических нарушений в системе гемостаза и развитием заболевания.

Возможно, генетический полиморфизм играет роль только в тех случаях, когда сенсоневральная тугоухость связана с сосудистой патологией. Данная теория подтверждается работами, в которых рассматривались пациенты с тромбоэмболическими осложнениями в анамнезе. Справедливо предположить, что распространенность спонтанной сенсоневральной тугоухости среди пациентов с тромботическими осложнениями выше, чем в популяции, но гиперкоагуляция в данном случае может иметь иную природу, нежели генетический полиморфизм. Исследование сосудистой этиологии идиопатической тугоухости затруднено в связи ограниченной возможностью визуализации очагов ишемии во внутреннем ухе.

Изучение патогенеза ИНСТ по сей день не теряет своей актуальности. Внедрение молекулярно-генетических методов исследования открыло новый этап в изучении заболевания, способствуя развитию целого ряда новых теорий. Но ни одна из них в достаточной мере не подтверждает и не опровергает значение перечисленных выше факторов в развитии тугоухости. Возможно, будущие мультицентровые крупномасштабные исследования помогут разобраться в данной проблеме.

Конфликт интересов: авторы статьи подтвердили отсутствие финансовой поддержки/конфликта интересов, о которых необходимо сообщить.