Интерес к проблеме сознания занимает все большее место в современном мире, расширяя разнообразие научных подходов к этой теме. Феномен сознания рассматривается с различных позиций: философии, математики, физики, нейронаук, медицины, психологии. Возможно, это многоголосье создает дополнительную сложность в понимании, в то же время обеспечивая разнообразие описания.

К настоящему времени в науке нет единого, четкого представления о том, что такое сознание, однако есть различные попытки описания этого феномена.

Исследования сознания проводятся в различных направлениях: это и теоретические подходы - нейробиологические, информационные, когнитивные, квантовые теории сознания, и многочисленные практические исследования различных аспектов сознания - нейронных механизмов, восприятия, поведения, измененных состояний сознания, трансперсонального опыта.

Основной проблемой является сама природа сознания и его соотношение с физическим миром, мозгом и телом. Австралийский философ Д. Чалмерс [1, 10, 11] говорит о двух проблемах взаимосвязи сознания-тела (mind-body):

- «легкой» (easy mind-body problem) - изучение и объяснение с помощью методов современной науки различных феноменов: внимания, поведения, произвольного контроля и т.п. Это проблемы, которые непосредственно связаны с сознанием, являются его выражением, но не представляют собой сознание как таковое;

- «трудной» (hard mind-body problem), ставящей вопрос о том, как опыт, возникающий на физической основе и формирующийся по известным механизмам, становится собственно субъективным опытом (квалиа).

Вместе с тем английский математик Р. Пенроуз [7, 8] убедительно показал, что не все мыслительные процессы человека могут быть алгоритмизированы, и привел примеры, как человек может решать задачи, которые не подлежат алгоритмизации (мозаика Пенроуза). Р. Пенроуз строит свои рассуждения на теореме Гёделя о неполноте, а именно: любая сложная система содержит в себе утверждение, которое нельзя ни доказать, ни опровергнуть в рамках этой самой системы. Основываясь на этом, Р. Пенроуз утверждает, что и работа мозга, сознания и мышления не может быть формализована. «Я хочу сказать, что соответствующие процессы в мозге принципиально не поддаются моделированию» [7, c. 103].

Р. Пенроуз говорит о «квантовом сознании», т.е. о связи квантовых эффектов взаимодействия субатомных частиц и мышления. Р. Пенроуз и С. Хамерофф [14, 21] полагают, что сознание возникает в результате перехода квантовой системы в классическую, который происходит с помощью неформализуемой процедуры «объективной редукции» (OR). Квантовая система в свою очередь образуется с помощью большого количества когерентных связей между так называемыми микротрубочками, цитоскелетом нейронов на основе белка тубулина. Многочисленные связи между микротрубочками «оркеструют» квантовые когерентности между ними и последующую OR, что приводит к так называемой «оркестрованной объективной редукции» (Orch OR). По мнению авторов, последовательность редукций квантовых состояний и образует субъективно переживаемый «поток сознания».

С позиций Д. Чалмерса квантовые модели могут быть серьезным шагом на пути понимания сознания, но так же, как и другие подходы, не дают ответа на основной вопрос: каким образом квантовые процессы порождают опыт? Чалмерс полагает, что для объяснения сознания невозможно обойтись без феноменологической составляющей, т.е. его субъективных аспектов: ощущений, эмоций, чувств и т.п. С позиций двухаспектной теории Чалмерса информация содержит два взаимосвязанных между собой аспекта: физическую, или внешнюю, и квалитативную, или внутренний опыт. Вместе с этим Д. Чалмерс утверждает, что пока эта проблема не решаема, сознание остается тайной, к которой мы можем прикоснуться через наблюдаемые феномены.

При изучении нарушенного сознания, особенно связанного с острыми поражениями головного мозга, неизбежно столкновение со специфическими и необычными феноменами. Психологическое взаимодействие с пациентами, находящимися в посткоматозных состояниях, значительно отличается от традиционной психокоррекционной работы. У пациентов в посткоматозном состоянии, особенно в раннем периоде после травмы, значительно нарушается сама способность к коммуникации: человек не пользуется речью, взглядом, мимикой, жестами, не меняет позу, либо его высказывания и действия носят хаотичный характер и не имеют очевидной связи с контекстом актуальной ситуации. На этом этапе реабилитации еще не идет речь о восстановлении высших психических функций. Целью психологической коррекции становится восстановление сознания пациента, его способов взаимодействия с другими людьми, самим собой и окружающим миром. Основные задачи, которые стоят перед психологом на данном этапе, - установление контакта с пациентом, перевод его в состояние «диалога» и последовательное расширение коммуникации.

В последние годы в нейровизуализационных исследованиях с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) [9, 19, 20, 22] изучаются различные формы нарушения сознания у людей после тяжелых повреждений головного мозга. Эти исследования связывают интересы нейронаук, медицины и психологии. Несмотря на достаточно большие научные прорывы в этой области в последнее время, проблема все равно сохраняет актуальность и высокую степень дискуссионности. Согласно результатам исследований, признаки сознания могут быть обнаружены, в том числе, и у людей, находящихся в глубоко измененных состояниях сознания (ИСС), которые характеризуются отсутствием внешних привычных для нас способов проявления сознания. Большинство исследований подобного рода построены следующим образом: пациентам, находящимся в различных ИСС, и пациентам в ясном сознании предлагаются одинаковые задания и инструкции, например вспомнить или представить что-то конкретное. В это время состояние мозга пациента регистрируется с помощью фМРТ, ЭЭГ и других инструментальных исследований. В результате показано, в частности, что у пациентов в ясном сознании, с синдромом запертого мозга и с минимальным сознанием при выполнении одинаковых заданий активируются одни и те же зоны головного мозга. Подобные методы исследования постоянно развиваются и совершенствуются. В настоящее время исследователи стали в большей степени переходить от описанной выше активной парадигмы к так называемой пассивной, допускающей невозможность получения ответа от пациента даже при наличии у него сознания. Подобная позиция еще в большей степени закрепляет необходимость формирования инструментария взаимодействия с психическим в человеке, значительно ограниченным в своих проявлениях. Задача психолога - найти возможный «язык», на котором взаимодействие с пациентом, персональное обращение к нему будет возможно.

Со своей стороны психологические подходы и психотерапевтические направления опираются на различные модели взаимодействия сознания и бессознательных процессов. Они используют многочисленный практический инструментарий вербальных и невербальных приемов взаимодействия с содержанием бессознательного и его осознаванием, например анализ вербальных и когнитивных конструктов, телесных проявлений и паттернов человека как воплощения неосознаваемого, а часто и травматического опыта (Reich, Alexander, Lowen, Keleman, Boadella, P. Levin и др.).

Однако лишь в немногих психотерапевтических школах существуют техники непосредственной работы с измененными состояниями сознания. Одним из таких направлений является процессуально-ориентированный подход, разработанный А. Минделлом [2-4, 6, 16-18, 23]. В течение 20 лет в Институте нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко РАМН это направление психотерапии применяется в работе с пациентами, находящимися в ИСС в результате поражений головного мозга [12, 13].

Принято считать, что психологическая коррекция и психологическая реабилитация нейрохирургических пациентов проводятся при наличии у них ясного сознания и какой-либо пусть минимальной способности к вербальной коммуникации. Мишенями работы психолога обычно являются когнитивные и эмоциональные нарушения, проблемы социальной адаптации, невротические синдромы.

Использование процессуального подхода позволяет работать с пациентами после тяжелых поражений головного мозга вне зависимости от клинически определяемой способности к контакту. Спектр состояний находится в диапазоне от ясного сознания до комы (вегетативное состояние, состояние минимального сознания, мутизм, спутанность, посттравматический корсаковский синдром). Помимо традиционных психокоррекционных задач этот подход ориентирован и на восстановление сознания.

Центральным звеном работы психолога выступает построение коммуникации с пациентом, неспособным к вербальному контакту, на этапе, когда еще невозможно судить о наличии или отсутствии афазии. Такого рода коммуникация представляет собой невербальный «диалог» с пациентом, формируемый психологом, с постепенным расширением границ «диалога» и включением в него других людей и объектов окружающей среды.

Процессуально-ориентированный подход разработан в конце 70-х годов прошлого века американским психотерапевтом А. Минделлом. Согласно определению, - это «методологический подход к наблюдению сложных и тонких взаимодействий между восприятием и поведением человека, построенный таким образом, что результаты наблюдения сразу же становятся доступными для наблюдаемого» [5, с.149], т.е. становятся частью его опыта и осознаются. Этот подход - феноменологический, трансдисциплинарный, он ориентирован на сложную, поликультурную, многоуровневую практику осознавания [2, 16].

Арнольд Минделл - юнгианский аналитик и физик по первому образованию, что оказало влияние на источники процессуальной психологии, которыми являются:

- юнгианский анализ, в котором существует представление о том, что у любого события есть цель (телеологический подход), процесс становления и развития личности определяется путем интеграции собственного и коллективного бессознательного в повседневную жизнь индивида (индивидуация); содержание бессознательного (тень), влечения, которые могут противоречить основным установкам личности;

- теория информации, согласно которой опыт человека может быть представлен в виде единиц (бит) информации;

- квантовая физика как основа для устранения противоречия между экспериментальными измерениями и непосредственным опытом, внешним наблюдателем, частично маргинализирующим внутренний опыт, и непосредственным переживанием опыта, построения взаимоотношений между наблюдателем и объектом.

Необходимость смены парадигмы, с точки зрения А. Минделла, как для физики, так и для психологии связана с «переходом от позиции наблюдателя к позиции участника» [4, c.43], от описания опыта к непосредственному переживанию опыта. Минделл обогатил традиционные символические методы работы с бессознательным феноменологическим непосредственным взаимодействием с его содержанием через вербальные (убеждения, установки) и невербальные (телесный опыт) проявления человека. Доступ к содержанию бессознательного в процессуальном подходе осуществляется через улавливание сигналов информации, которые проявляются в различных модальностях опыта или каналах восприятия. Выделяются следующие каналы: зрительный, слуховой, кинестетический (канал движений), проприоцептивный (ощущения и чувства), вербальный, канал отношений и так называемый мировой канал (взаимодействия с группами людей, событиями в мире и окружающей среде).

После того как сигналы обнаружены, начинается их разворачивание (unfolding) путем амплификации, усиления, что помогает человеку все больше идентифицироваться со своим бессознательным, осознавать его. Такая коммуникация между терапевтом и пациентом называется процессом.

С точки зрения процессуально-ориентированной психологии, опыт человека может быть разделен на два типа: тот, с которым человек себя идентифицирует, - так называемый первичный процесс, или первичная идентичность, и тот, который человек отрицает, не идентифицируется с ним, называемый вторичным процессом. Возможность интеграции этих двух типов опыта изначально разделена между собой неким барьером, краем, препятствием, который представлен в сознании человека в виде ограничивающих его возможности установок, убеждений, интроектов, тяжелых эмоциональных переживаний, комплексов и т.п.

Таким образом, процесс - это разворачивающийся по различным каналам поток сигналов. Искусство процессуального терапевта заключается в том, чтобы заметить, усилить и развернуть процесс, особенно неосознаваемые сигналы, делая достоянием сознания все большее содержание бессознательного или неосознаваемого, выводя из тени содержания, которые ограничивают индивидуацию человека.

В процессуально-ориентированном подходе существует представление о континууме состояний сознания. Эта классификация отличается от традиционной клинической иерархии. Она не ограничивается состояниями, возникающими в результате дефицита той или иной функции, но включает ясное сознание и легкие ИСС, в том числе и не относящиеся к патологическим формам.

Эта модель имеет важный с психологической точки зрения аспект - способность к метакоммуникации - А (см. рисунок), которая определяется как «способность человека размышлять о своих переживаниях как первичных, так и вторичных, удерживать целостную картину» [6, c. 190], что означает критичное осознание себя и окружающего мира и является важным признаком осознанности.

Эта способность позволяет человеку не быть «захваченным» каким-либо одним состоянием, а сохранить возможность наблюдения как бы со стороны при включенности в происходящее. По мере углубления ИСС способность к метакоммуникации постепенно снижается до полного ее отсутствия.

В - так называемая общепринятая реальность и обычное состояние сознания. Как правило, человек, находящийся в таком состоянии, отождествляется с привычными и знакомыми аспектами самого себя. В то же время при недостаточности метакоммуникации это состояние может значительно ограничивать человека в его личностном развитии из-за закрытости индивида новому опыту.

С - легкие ИСС. Это состояния, с которыми человек на какое-то время отождествляется, т.е. погружен лишь в часть своего процесса. В переживании преобладает определенное настроение, метакоммуникация затруднена. Имеются в виду состояния, возникающие при сильных эмоциональных переживаниях, в том числе и травматического характера, когда человек в значительной степени погружен в это переживание, и оно заслоняет собой все остальное.

D - так называемые экстремальные состояния сознания. В этих состояниях человек еще меньше способен к метакоммуникации, содержание его переживаний очень далеко от общепринятых представлений о реальности. Создается впечатление, что человек в таком состоянии не дает обратной связи в привычном смысле и утрачивает способность сообщать о своем опыте. Человек очень сильно погружен в свое состояние и практически не соотносится с общепринятой реальностью, ее правилами и нормами, не способен критично оценивать свое поведение и корректировать его.

E - глубокие ИСС. В этих состояниях человек совсем не вступает в контакт привычным образом, не использует метакоммуникацию, «находится полностью внутри своего опыта и нуждается в ком-то, кто там к нему присоединится» [6, с.195]. Это присоединение возможно с помощью специальных методов, разработанных в процессуальном подходе, когда психолог временно берет на себя функцию метакоммуникатора.

Основные принципы работы в процессуально-ориентированном подходе с ИСС следующие: поиск и выстраивание адекватной коммуникации («диалога») с пациентом, постепенное восстановление его способности к метакоммуникации. В качестве основы построения такого «диалога» выступает система обратной связи между психологом и пациентом. Затем на основе этой связи формируется телесный и эмоциональный резонанс. Эти уровни находятся в постоянном взаимодействии.

Обратная связь (ОС) - это сигналы/реакции в ответ на интервенцию терапевта в конкретный момент времени.

Позитивная ОС: «да», двигательное расширение, согласие, продолжение контакта, углубление дыхания и т.п.

Негативная ОС: «нет», отсутствие реакции, замирание дыхания, прерывание контакта, сжатие и т.п. Если пациент три раза дает негативную обратную связь, то интервенция должна быть изменена.

Смешанная ОС: указанные выше сигналы даются одновременно. Задача психолога - определить, какая часть его интервенции вызвала позитивную, а какая негативную ОС.

При работе с вербальной обратной связью очень важно учитывать культуральный аспект жизни пациента. На ранних этапах невербальной работы этим аспектом частично можно пренебречь.

Как уже говорилось выше, помимо обратной связи важной основой контакта и диалога является резонанс. Если резонанс не достигается, взаимодействие происходит на уровне маски, переноса-контрпереноса. Способность улавливать и следовать телесным импульсам и эмоциональным процессам другого человека называется соматическим резонансом. Как часть резонанса либо самостоятельно выделяется эмпатия - способность эмоционально реагировать на аффективный опыт другого. Обратная связь, соматический резонанс и эмпатия - основа для формирования контакта не только при восстановлении нарушенного сознания, но и в онтогенезе при формировании самоощущения у ребенка до трех лет, и особенно в довербальном периоде, что впоследствии формирует «Я» человека.

Таким образом, при отсутствии у пациента способности к вербальной коммуникации построение невербального «диалога» становится основной формой взаимодействия, а вербальный канал может быть использован лишь в одну сторону - от психолога к пациенту. Цели и задачи «диалога» определяются уровнем сознания пациента и его возможностями проявлять себя в окружающем мире. При разных измененных состояниях сознания пациента психолог использует общий алгоритм работы: улавливает сигналы различных модальностей от пациента, усиливает их, интегрирует между собой, встраивает в «диалог», корректирует их в зависимости от обратной связи от пациента.

Процессуальная методология работы с пациентами, находящимися в ИСС, создавалась А. Минделлом и его коллегами с 1989 г. (дата публикации первой книги А. Минделла на эту тему) и не на нейрохирургических пациентах. Авторы неоднократно подчеркивали, что пациенты, оказавшиеся в глубоких ИСС в результате повреждения головного мозга, являются самой сложной группой пациентов для восстановления сознания. С 1991 г. на базе Института нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко мы формируем особенности этой работы с нейрохирургическими пациентами.

Назовем основные приемы процессуальной терапии при работе с пациентами с различными ИСС:

- легкие ИСС (С, см. рисунок) требуют нахождения поддерживающего ресурсного состояния пациента, которое будет способствовать снижению эмоциональной заряженности, что позволит усилить метакоммуникатор.

- в экстремальных состояниях сознания (D, см. рисунок) необходимо создать специально организованное поле, в котором спонтанные проявления пациента могут использоваться в «диалоге» с ним, сформировать способы эффективной разрядки аффекта, способствуя его завершению, упорядочиванию поведения, повышению уровня осознанности. Помимо этого может быть использована техника под названием «Украсть состояние» («Steal the state»): существует представление, что в одном поле не может быть двух абсолютно одинаковых состояний, и если кто-то в поле воспроизводит какое-либо состояние, то у другого появляется возможность изменить свое состояние.

В качестве примера рассмотрим одну психологическую сессию.

Пациентка Б., 26 лет. Диагноз - тяжелая закрытая черепно-мозговая травма в результате ДТП. Ушиб головного мозга тяжелой степени (диффузное аксональное повреждение головного мозга), внутримозговая гематома в правой гемисфере мозжечка, правосторонний гемипарез, контузия левого глазного яблока. По данным МРТ головного мозга, - внутримозговая гематома правого полушария, субарахноидальная гематома левой височной области, очаги повреждения в мозолистом теле и белом веществе лобных долей. Кома 1-7 сут. Через 3 нед - стойкое двигательное беспокойство, постепенно перешедшее в нецеленаправленное психомоторное возбуждение.

На момент проведения сессии - 2,5 мес после травмы. Реабилитационная программа проводилась в течение всего госпитального периода и включала работу психолога, использовавшего процессуальный подход. Клинически состояние соответствует гиперкинетическому мутизму с отдельными плохо дифференцируемыми эмоциональными реакциями. Продолжительность сессии 1 ч 15 мин.

Пациентка способна фиксировать взгляд на объектах, непродолжительное время удерживает контакт глазами. Постоянно двигается в пределах кровати. Нуждается в строгом надзоре - не оценивает степень опасности, может упасть.

Много хаотичных, незавершенных движений, пациентка с ними не идентифицируется, на вопросы «Что ты сейчас делаешь, что означают твои движения?» не дает ответ ни в какой форме, дыхание частое, ритм дыхания «рваный», часто краснеет кожа на груди и на лице. Пациентка нуждается в довольно большом пространстве - сессия проводилась в зале со специальным покрытием, с тем чтобы дать ей возможность получить максимальную свободу движений. Из-за очень высокой двигательной активности сессия проводится психологом с двумя котерапевтами.

Предоставленная самой себе, пациентка начинает хаотично двигать конечностями, приподнимать голову и плечи. Психолог и котерапевты последовательно, по мере возникновения движений, для начала оказывают мягкую поддержку под конечности, голову и плечи с помощью прикосновений, предоставляя пациентке опору, тем самым давая возможность развернуть начатое движение. Затем, ориентируясь на сигналы обратной связи от пациентки, используются и другие интервенции: амплификация движений (с помощью прикосновений осуществляется продолжение движения, которое было начато пациенткой), установление границ (движения ограничиваются с помощью прикосновений).

Во время сессии постепенно увеличивалась амплитуда движений пациентки, появились повороты туловища в разных плоскостях. Помимо двигательного взаимодействия, на протяжении всей сессии психолог пытается сохранять с пациенткой контакт глазами и все свои действия сопровождает вербализацией, вопросами к пациентке или поощрением («Ты делаешь это замечательно, продолжай. Что ты хочешь сейчас сделать? Прояви себя более отчетливо» и т.п.). Вместе с этим происходит и неречевое, звуковое взаимодействие: когда пациентка издает отдельные звуки (покашливания, стоны, мычание и т.п.), психолог присоединяется к звучанию пациентки, либо повторяя его в точности, либо с незначительной модификацией и модуляцией.

Постепенно движения пациентки приобретают все более направленный характер. Значительно повышается слаженность и согласованность движений различных частей тела. Пациентка дольше удерживает с психологом контакт глазами. С помощью отдельных звуков становится возможен непродолжительный неречевой «диалог» терапевта с пациенткой. Ритм дыхания постепенно выравнивается, пациентка самостоятельно выбирает удобную позу для тела и начинает рассматривать объекты вокруг себя. На лице появляются отчетливые мимические корреляты эмоций: улыбка, удивление, смущение. Контакт с окружающими (психологом и котерапевтами) также становится в большей степени эмоционально окрашенным. Поведение пациентки становится более упорядоченным. Появляется возможность более отчетливо интерпретировать проявления пациентки, назвать их, дать им оценку, что позволяет пациентке соотнестись с этим и проявить свое отношение во взаимодействии с другим человеком, т.е. интегрировать и усвоить этот опыт.

В результате проведенной сессии значительно снизилось двигательное беспокойство пациентки, появилась дифференцировка эмоций, увеличилось время нахождения в контакте, более отчетливо проявились элементы самоосознавания.

Спустя длительное время после черепно-мозговой травмы, когда с пациенткой был возможен полноценный контакт, она сказала, что у нее сохранились частичные воспоминания о проведенной сессии, которые стали первыми отчетливыми воспоминаниями после черепно-мозговой травмы.

- при глубоких ИСС используется техника работы с «минимальными сигналами». Пациенты в таких состояниях практически полностью лишены возможности обычного взаимодействия с другими людьми, окружающим миром и самими собой. Можно обнаружить лишь самые незначительные проявления, такие как физиологические телесные сигналы (например, дыхание), микродвижения (например, микродвижения пальцев, конечностей) и то, что проявляется на лице пациента (face expressions, например мимика, слезы, улыбка и т.п.). Из психотерапевтической теории и практики известно, что рисунок дыхания человека тесно связан с его эмоциями, а через движения и мимику эмоции могут стать заметны для других людей, даже если они не осознаются самим человеком. Выстраивание мостов между такими проявлениями способствует интеграции опыта и его осознаванию. Экспрессия, которую можно наблюдать у пациента, выходящего из комы, минимальна, зачастую почти незаметна. Тем не менее очень важно включение выстраиваемой коммуникации в контекст, когда психолог перестает быть просто сторонним наблюдателем, фиксирующим данные, а становится участником взаимодействия, что в свою очередь позволяет пациенту быть полноправным соучастником «диалога».

В этом случае реализуется один из базовых принципов - субъектное, персональное обращение к человеку, вне зависимости от степени нарушенности его сознания.

Например, используется прием синхронизации ритма дыхания пациента с каким-либо его собственным спонтанным минимальным движением, или с прикосновением к части тела пациента, в которой сохранена чувствительность, в ритме дыхания или кратно ему. Постепенно, опираясь на сигналы обратной связи от пациента, психолог формирует устойчивую взаимосвязь между различными телесными проявлениями самого пациента и сигналами, задаваемыми извне. Это начало «диалога», формируемого на основе невербального взаимодействия. Затем диапазон взаимосоответствующих сигналов постепенно расширяется, «диалог» становится более разнообразным. Такая работа обязательно сопровождается вербальными комментариями и обращениями к пациенту. Например: «Я сейчас возьму тебя за твою правую руку и буду пожимать ее в ритме твоего дыхания». Можно четко называть действия пациента: «Ты сейчас двигаешь большим пальцем левой руки», можно давать открытые инструкции: «Продолжай делать то, что ты делаешь», и т.п.

Интеграция различных сигналов от пациента, персональное обращение к нему и персональный отклик на его проявления является основой невербального взаимодействия, расширение которого приводит к уменьшению хаотичности процессов пациента, повышению саморегуляции и постепенно восстанавливает его самоосознание.

Следует отметить, что помимо процессуально-ориентированной психотерапии в работе с такими пациентами эффективно используются приемы телесно-ориентированной психотерапии, в частности биосинтеза (D. Boadella) и интегрально-соматической психотерапии психической травмы (P. Levin), но более детальное обсуждение этих подходов выходит за рамки данной статьи.

В настоящее время еще не сформирована достоверная доказательная база, подтверждающая эффективность процессуально-ориентированного подхода при работе с нейрохирургическими пациентами, находящимися в ИСС. В некоторой степени это связано с объективной трудностью, с которой сталкивается феноменологический подход в подтверждении доказательств собственной эффективности. Необходимо создавать и развивать возможности мониторинга телесных проявлений и мозговых процессов пациента, отслеживать и фиксировать в режиме реального времени взаимодействие психолога и пациента, сам процесс формирования «диалога», находить доказательные способы для феноменологического подхода. Тем не менее, несмотря на объективные затруднения, уже существуют исследования, направленные на оценку эффективности психотерапевтических воздействий с помощью нейровизуализации [15], правда, пока они касаются только вербальных методов психотерапии. Накопление непротиворечивой доказательной базы и соединение современных методов мониторинга с процессуально-ориентированным подходом позволят повысить эффективность применения психологических методик восстановления сознания.

Таким образом, процессуально-ориентированный подход представляет собой феноменологическое взаимодействие между внешним наблюдателем и непосредственно переживаемым субъективным опытом (собственным или другого человека), что превращает наблюдателя в участника и делает возможным переживать опыт в большем объеме. В отличие от других психотерапевтических подходов, взаимодействующих с бессознательным, процессуально-ориентированный подход - единственное направление с разработанным инструментарием выстраивания контакта с человеком, находящимся в глубоких ИСС. Данный подход может быть использован для восстановления нарушенного сознания и у пациентов с поражениями головного мозга.