Введение

Многочисленные исследования последних десятилетий, посвященные изучению эндотелиального гликокаликса (ЭГ), кардинально изменили современные представления о механизмах регуляции транскапиллярного обмена жидкости [1, 2] и патогенезе таких клинических состояний, как гипертоническая болезнь [3], сепсис [4, 5], сахарный диабет [6, 7], синдром «ишемии-реперфузии» [8], а также о роли и стратегии инфузионной терапии [9, 10].

Признание особой, ведущей, роли, которую играет целостность ЭГ и эндотелиального поверхностного слоя (ЭПС), формируемого им совместно с эндотелиоцитами, в патогенезе значительного (не до конца установленного) количества клинических состояний поставило вопрос о необходимости изучения возможностей и способов управления этими процессами. Тема профилактики деструкции ЭГ и способов реконструкции его для решения задач клинической практики все чаще становится предметом изучения.

Исследователи должны дать ответы на два основных вопроса: можно ли воздействовать на ЭГ в принципе? И если «да», то каков наш потенциал профилактики повреждений ЭГ и возможностей влиять на его восстановление?

Наиболее острый вопрос, интересующий исследователей и клиницистов, — способы профилактики деструкции ЭГ. Возможности и способы целенаправленного восстановления ЭГ находятся в начальной стадии изучения и тем более внедрения в клиническую практику. К тому же, как известно, чаще целесообразнее предотвратить нежелательные воздействия, чем ликвидировать их последствия. Учитывая, что самыми частыми факторами деструкции ЭГ являются ишемия [11—13], гипергликемия [6, 7], гипо- и гиперволемия [14, 15], профилактика этих состояний является наиболее очевидным способом защиты ЭГ.

Структура и базовые функции гликокаликса изложены в нашем более раннем обзоре [16], учитывая это, мы позволили себе сосредоточиться только на вопросе ремодуляции ЭГ.

Материал и методы

Стратегия поиска. Поиск литературы проведен по базам PubMed, Scopus и Google Scholar за последние 20 лет. Использованы комбинации ключевых слов Endothelial glycocalyx, remodeling endothelial glycocalyx и restoring endothelial glycocalyx. Нами не устанавливались никакие ограничения к типу исследования, дате или языку.

Выбор исследований. Все названия и тезисы проверены двумя независимыми рецензентами, и получены полные тексты исследований, которые представляли интерес. Подходящие исследования определены на основе прочтения полных текстов. В результате отобраны 76 публикаций. Процесс отбора публикаций для обзора отображен на рисунке.

Схема отбора публикаций для обзора.

Результаты

Для несистематического обзора отобраны 76 публикаций, в основном зарубежных авторов, так как отечественные исследования на эту тему единичны и носят косвенный характер.

Модели для изучения повреждения и реконструкции эндотелиального гликокаликса

В качестве модели для исследования механизмов деструкции и регенерации ЭГ традиционно выбирают как изолированные органы мышей и крыс [17, 18], хомяков [19] и морских свинок [20], так и различные культуры сосудистых эндотелиальных клеток животного [21] и человеческого происхождения [22]. Используя эти модели, исследователи показали, что нарушение структуры ЭГ и его усиленное слущивание происходит в результате воздействия как биологически ктивных веществ, так и ряда факторов. Например, введение фактора некроза опухоли альфа (TNF-α) в микрососуды мошонки хомячков вызывало увеличение накопления декстрана 70, меченного флуоресцеином изотиоцианатом, в субгликаликсном и интерстициальном пространствах [19]. В исследованиях на изолированных сердцах морских свинок показано, что увеличение концентрации предсердного натрийуретического пептида сопровождалось повышенным высвобождением синдекана-1 в коронарном сосудистом русле, что свидетельствовало о деструкции ЭГ [20].

Исследование на эндотелиальных клетках культуры SVEC4-10 продемонстрировало усиление деструкции ЭГ в ответ на воздействие тромбином и плазмином, а также форбол-12-миристат-12-ацетат и эпидермальным фактором роста [23]. Наиболее важные результаты исследований строения и функций ЭГ приведены в табл. 1 [24—34].

Таблица 1. Наиболее значимые исследования строения и функций эндотелиального гликокаликса

Данные об изучении факторов и различных веществ, вызывающих декструкцию ЭГ, достаточно полно освещены в различных обзорах. Читатель без труда может познакомиться с ними.

Как ни странно, но первые исследования, результаты которых косвенно указывали на некую структуру, влияющую на процессы в эндотелии, проведены еще до того, как знания о строении, свойствах и функциях ЭГ стали достоянием науки.

Свежезамороженная плазма крови человека

Снижение капиллярной проницаемости на фоне инфузии свежезамороженной плазмы крови человека (СЗП) отмечено в ряде исследований еще задолго до признания ведущей роли ЭГ в процессах транскапиллярного обмена жидкости и поддержания гомеостаза. Так, в одном из исследований, посвященных влиянию инфузии СЗП на коагуляционный потенциал крови при геморрагическом шоке в эксперименте, попутно показано значительное снижение сосудистой проницаемости после инфузии СЗП [35], что косвенно свидетельствовало о ее ремодулирующих свойствах. Целенаправленные исследования влияния СЗП на ремодуляцию ЭГ проведены в последнее десятилетие. В целом ряде исследований по изучению влияния инфузии СЗП на состояние ЭГ использована модель геморрагического шока у крыс. Объем кровопотери при этом, как правило, превышал 40% объема циркулирующей крови. В сравнительном исследовании влияния инфузии СЗП и раствора Рингера лактата на изменение толщины ЭГ при моделировании геморрагического шока у крыс показано значительное превышение уровня mRNA, препятствующей слущиванию синдекана-1 из ЭГ в легочных капиллярах у крыс, получавших инфузию СЗП, по сравнению с показателями у крыс, получавших Рингера лактат [21]. Морфологически в легких этих же крыс толщина ЭГ была в 2 раза больше, чем у крыс, получивших Рингера лактат. Авторы сделали вывод, что СЗП снижает слущивание синдекана-1 и тем самым защищает ЭГ.

В более позднем исследовании в условиях смоделированного на крысах геморрагического шока (кровопотеря 40% объема циркулирующей крови с последующей инфузией) изучено влияние инфузии растворов Рингера лактата, гидроксиэтилкрахмалов (ГЭК) и СЗП на толщину ЭГ [36]. Частота дыхания, pH крови, дефицит оснований и уровень лактата восстанавливались почти до начального уровня после инфузии у всех животных. Гемодилюция, вызванная инфузией Рингера лактата и ГЭК, уменьшала плотность сгустка, увеличивала время его образования и снижала уровень тромбоцитов. Толщина ЭГ у крыс, получивших Рингера лактат и ГЭК, была на 50% меньше, а уровень синдекана-1 в плазме на 50% выше, чем у крыс контрольной группы и получивших СЗП. Авторы сделали вывод, что инфузия СЗП восстанавливала ЭГ и микроциркуляцию, хотя механизмы этого процесса остаются неизвестными.

В исследовании, проведенном на модели шокового легкого при геморрагическом шоке у мышей, сравнивали эффекты инфузии Рингера лактата, СЗП и раствора сухой плазмы человека (РСПЧ) in vitro и in vivo [37]. Исследованы динамика продукции и содержания цитокинов, а также плотность межклеточных соединений эндотелия и его проницаемость. Результаты свидетельствовали о том, что инфузия СЗП и РСПЧ, в отличие от инфузии Рингера лактата, защищала целостность эндотелия и снижала уровень содержания провоспалительных цитокинов (окклюдин) и факторов роста. Кроме того, после инфузии СЗП и РСПЧ на фоне геморрагического шока in vivo отмечалось восстановление проницаемости легочных капилляров до первоначального уровня. При этом наблюдалось уменьшение общей толщины альвеолярной стенки, снижение лейкоцитарной инфильтрации и сужение межклеточных щелей. На основании полученных результатов авторы сделали вывод, что инфузия СЗП и РСПЧ, в отличие от инфузии Рингера лактата, ремодулирует целостность легочных капилляров, их проницаемость и снижает воспалительный ответ как in vitro, так и in vivo.

Влияние инфузии СЗП на восстановление внутрисосудистой проницаемости при геморрагическом шоке изучено в клинике и проверено в эксперименте in vitro [38, 39]. У пациентов с геморрагическим шоком отмечены высокие плазменные концентрации синдекана-1, которые снижались после инфузии СЗП. Кроме того, в эксперименте in vitro показано, что инфузия СЗП, в отличие от Рингера лактата, приводит к восстановлению проницаемости сосудистой стенки и коррелирует со снижением уровня синдекана-1. Авторы утверждают, что указанные данные свидетельствуют о возможности ремодуляции гликокаликса инфузией СЗП, хотя пока механизм остается невыясненным.

В ряде аналогичных исследований также показано, что инфузия СЗП у больных с геморрагическим шоком приводит к снижению летальности [40, 41].

Некоторые исследователи считают, что протективное и ремодулирующее действие СЗП обусловлено наличием в ней большого количества адипонектина [42]. Гипотеза проверена ими в эксперименте на мышах, подвергнутых геморрагическому шоку, и в клинике у 19 пациентов с тяжелым геморрагическим шоком вследствие травмы. И в клинике, и в эксперименте при геморрагическом шоке отмечалось резкое (на 49%) снижение содержания адипонектина в плазме, сопровождавшееся значительным повышением капиллярной проницаемости. Инфузия СЗП на фоне шока приводила к увеличению (до 69% от нормы) содержания адипонектина и нормализации капиллярной проницаемости.

Исследования последних лет подтвердили существенную роль СЗП в протекции и восстановлении ЭГ [43—45].

Использование компонентов гликокаликса

По мере появления более конкретных сведений о химической структуре ЭГ наиболее логичной представлялась реконструкция ЭГ с помощью его компонентов. Выяснению возможностей такого метода реконструкции посвящено немало исследований.

Комбинация гиалуроновой кислоты и хондроитин сульфата, двух важных гликозаминогликанов гликокаликса, частично регенерировала капиллярный ЭГ, поврежденный гиалуронидазой у хомяков. Интересно, что применение любого из этих двух гликозамингликанов отдельно не оказывало регенеративного воздействия [27].

Еще в начале 90-х годов прошлого века в одном из экспериментальных исследований, посвященных проблеме диабетической нефропатии, выяснилось, что длительная (в течение 12 месяцев) терапия смесью гликозамингликанов (в основном гепарансульфата) предотвращала морфологические и функциональные изменения почек у крыс с моделированным диабетом и даже приводила к реверсии развившихся почечных нарушений [46]. Дальнейшие работы этих авторов подтвердили полученные результаты [47]. В середине 90-х годов XX века в экспериментах на хомяках показано, что восстановление толщины ЭГ возможно путем внутривенной инфузии гиалурона, а также смеси гиалурон/хондроитин сульфатов [27]. Однако механизм, лежавший в основе процесса, остался неясен.

Сулодексид

В середине 90-х годов прошлого века получены интересные результаты в ряде исследований, посвященных применению сулодексида, представляющего собой комбинацию 80% гепарансульфата и 20% дерматан сульфата. Наиболее впечатляющие результаты отмечены при лечении сулодексидом диабетической нефропатии. Несомненно, вопрос о протективном и ремоделирующем влиянии сулодексида на ЭГ в те годы не изучали и не обсуждали ввиду отсутствия на тот момент знаний о роли и функциях ЭГ. Тем не менее многими исследователями в те годы отмечено, что длительное (в течение 6—12 мес) применение сулодексида у пациентов с сахарным диабетом 2-го типа приводило к значительному снижению микроальбуминурии [48—50].

После того как в начале 2000-х годов стали известны строение и функции ЭГ, а также его роль в регуляции внутрисосудистой проницаемости, клинические и экспериментальные исследования сулодексида продолжены для выяснения его воздействия на ЭГ.

Выполнено весьма интересное исследование эффективности применения сулодексида у больных сахарным диабетом 2-го типа [51]. Результаты исследования свидетельствовали, что двухмесячный курс приема сулодексида в дозе 200 мг/сут позволил в 1,5 раза снизить уровень микроальбуминурии, снизить почти до нормальных значений уровни гиалурона и гиалуронидазы плазмы, а также увеличить на 30—40% толщину ЭГ сосудов сетчатки и почечных капилляров. Аналогичные результаты получены и в ряде других исследований [52, 53].

Альбумин человека

Основные физиологические функции и свойства альбумина человека достаточно хорошо изучены еще в XX веке. Однако только исследования, проведенные в начале XXI века, позволили установить роль альбумина человека в регуляции транскапиллярного жидкостного обмена и его взаимодействия с ЭГ. Изучение модели деструкции ЭГ в эксперименте in vivo и in vitro позволило установить роль, которую играет альбумин человека в ремоделировании ЭГ.

В опытах на изолированных сердцах морских свинок изучено влияние альбумина человека и ГЭК на ЭГ [54]. Реперфузию растворами альбумина человека 2,5 и 5%, а также раствором ГЭК 6% (130/0,4) проводили после двадцатиминутной ишемии при температуре 37 °C. Результаты позволили сделать вывод о том, что альбумин человека и ГЭК снижают экстравазацию жидкости, при этом альбумин человека в 2 раза эффективнее. Кроме того, уровень коллоидно-онкотического давления не оказывает существенного влияния на уровень экстравазации жидкости. Авторы пришли к заключению, что процесс обусловлен взаимодействием альбумина человека с ЭГ.

Этим же коллективом авторов исследованы влияния 4-часовой холодовой ишемии на эндотелий и функцию изолированных сердец морских свинок при хранении в стандартном консервирующем растворе и с добавлением 1%-го раствора альбумина человека [39]. Отмечено, что добавление альбумина человека к консерванту предотвращало адгезию лейкоцитов в капиллярном бассейне, тогда как без этой добавки она возрастала почти на 25%. Добавление альбумина человека значительно снижало отечность тканей. Хотя производительность левых отделов сердца не отличалась в обеих группах, производительность правых отделов сердца была в 2 раза выше в группе с использованием альбумина человека. Кроме того, толщина ЭГ в этой же группе (с альбумином человека) была значительно больше. Результаты исследований привели авторов к однозначному выводу о том, что альбумин человека улучшает целостность структуры эндотелия благодаря гликокаликс-протективным свойствам.

При моделировании повреждения ЭГ на изолированном сердце морской свинки влиянием трансплантационной ишемии/реперфузии, введение 5% раствора альбумина и 6% ГЭК, естественного и искусственного коллоидов, привело к снижению экстравазации жидкости [54]. Также сообщалось, что альбумин более эффективно предотвращает экстравазацию жидкости, нежели ГЭК, причем вне зависимости от уровня коллоидно-онкотического давления, что связано, по мнению исследователей, со взаимодействием альбумина и ЭГ [38]. По результатам другого исследования сообщалось, что добавление альбумина в традиционный консервирующий раствор также обеспечивало защиту ЭГ в этой модели [40]. На основании этих данных исследователи предположили, что поддержание физиологической концентрации альбумина в крови до начала хирургической процедуры может быть полезным для защиты ЭГ [40].

В экспериментах на крысах с моделированием геморрагического шока продемонстрировано отсутствие восстановления толщины ЭГ при инфузии натрия хлорида. При этом не отмечено снижение плазменной концентрации синдекана-1. В то же время инфузия альбумина человека приводила к восстановлению сосудистой проницаемости, снижению уровня синдекана-1 в плазме и устранению роллинга и адгезии лейкоцитов [55]. Полученные в другом исследовании данные свидетельствовали о большем восстанавливающем эффекте инфузии альбумина человека и СЗП по сравнению с кристаллоидами и синтетическими коллоидами [56].

Глюкокортикоиды

Гидрокортизон. Известно, что гидрокортизон обладает протективными свойствами при ишемии/реперфузии, а также воспалении [57, 58], значительно ограничивая миграцию клеток воспаления из сосудистого русла в ткани, блокируя синтез различных хемокинов и цитокинов [59]. Механизм действия включает также снижение экспрессии и активности ферментов, продуцирующих сосудорасширяющие агенты, такие как оксид азота и простациклин [60]. Кроме того, известно, что глюкокортикоиды снижают проницаемость сосудистой стенки для макромолекул [61]. Надо признать, что механизмы действия глюкокортикоидов остаются до конца неизвестными.

Свойство гидрокортизона уменьшать отек, снижая проницаемость капилляров, выявлено еще в середине прошлого века [62]. В этой связи его рутинно применяли для уменьшения отечности тканей и лечения синдрома «ишемия-реперфузия». О существовании ЭГ в то время было уже известно, однако его строение и та роль, которую играет целостность структуры ЭГ в регуляции капиллярной проницаемости, оставались в тени. После открытия структуры и функций ЭГ высказывались предположения о возможном протективном влиянии гидрокортизона на структуру ЭГ и его ремодуляцию.

Исследования, проведенные в XXI веке, подтвердили эту гипотезу. Так, в опытах на изолированных сердцах морских свинок гидрокортизон после 20-минутной ишемии (37 °C) с последующей реперфузией снижал количество интерстициального транссудата. Плазменные концентрации синдекана-1, гепарансульфата и гиалуроновой кислоты также снижались после инфузии гидрокортизона, что свидетельствовало о протективном воздействии последнего на ЭГ. Кроме того, отмечено снижение выброса гистамина тучными клетками. При этом электронная микроскопия выявила практически интактную структуру ЭГ. Аналогичные результаты получены в этом же исследовании и после ферментного разрушения ЭГ гепараназой [57].

Метилпреднизолон. Интересные данные об эффектах метилпреднизолона получены в исследовании, проведенном у новорожденных во время операций на открытом сердце [63]. Интраоперационное введение метилпреднизолона в дозе 30 мг на 1 кг массы тела после вводной анестезии снижало внутрисосудистую концентрацию синдекана-1 сразу после восстановления самостоятельного кровообращения и через 6 часов после операции. Однако у детей группы раннего возраста (до 2,5 лет) подобный эффект не отмечен. По мнению авторов, метилпреднизолон способствовал снижению интенсивности напряжения сдвига, тем самым защищая ЭГ.

Антитромбин III

Антитромбин III является физиологическим ингибитором сериновых протеаз, таких как тромбин и эластаза, и не только влияет на свертываемость крови, но и уменьшает воспалительный ответ [64]. Считается, что антитромбин III, взаимодействуя с гепарансульфатом, способствует выработке эндотелиальных простациклинов, снижающих воспалительный ответ [65]. Взаимодействие с гепарансульфатом также критично для ингибирования тромбина антитромбином III [65].

В опытах на сердцах морских свинок, предварительно перфузированных антитромбином III (1 уд/мл) и затем подвергнутых 20-минутной ишемии при 37 °C и последующей реперфузии раствором Krebs—Henseleit с добавлением 2% раствора ГЭК (130/0,4), исследованы внутрисосудистые концентрации гепарансульфата и синдекана-1, а также уровень интерстициального отека [8]. Установлено, что антитромбин значительно снижал постишемическое напряжение сдвига ЭГ, уменьшал капиллярную утечку и образование отека тканей. Внутрисосудистые концентрации гепарансульфата и синдекана-1 были существенно ниже после преинфузии гепарансульфата, а электронная микроскопия выявила преимущественно интактный ЭГ [66].

Гидроксиэтилкрахмалы

Как уже упоминалось в исследованиях, сравнивавших эффективность предотвращения экстравазации жидкости, растворы ГЭК оказывали менее выраженное действие, нежели СЗП и альбумин человека [36, 38, 54]. Объяснялось это тем, что ГЭК, имея однополярный с ЭГ отрицательный молекулярный заряд, не может напрямую взаимодействовать с ним в отличие от альбумина человека и других белков плазмы. В последующих исследованиях также не было выявлено протекторного действия крахмалов на ЭГ [67].

Оксид азота

Данные, полученные в эксперименте на сердцах морских свинок, свидетельствуют о способности защищать ЭГ от воздействия ишемии/реперфузии [68]. Однако оксид азота не оказывал протективного действия при разрушении ЭГ химическими агентами.

Севофлуран

Продолжая опыты на изолированных сердцах морских свинок, исследователи показали, что 20-минутная ишемия при 37 °C приводила к формированию выраженного интерстициального отека, а также к 4-кратному увеличению внутрисосудистой концентрации гепарансульфата и 6,5-кратному увеличению содержания синдекана-1. Отмечены усиленный выброс гистамина и значительное повышение активности катепсина-B. При этом электронная микроскопия выявляла глубокую деструкцию ЭГ. Обработка сердец севофлураном в течение 15 мин до ишемии и 20 мин после нее значительно уменьшала все указанные изменения, за исключением выброса гистамина [69].

Продолжая работу с сердцами морских свинок, та же группа исследователей изучила влияние севофлурана на процесс адгезии полиморфноядерных нейтрофилов и тромбоцитов к стенке сосуда при ишемии/реперфузии [70]. Выяснилось, что в группе без предварительной обработки севофлураном (0,5—1 МАК) после 20-минутной ишемии (37 °C) отмечены значительная клеточная адгезия и 8-кратное повышение внутрисосудистой концентрации синдекана-1 и гепарансульфата, что свидетельствовало о значительной деструкции ЭГ. Напротив, в группе с предварительной обработкой севофлураном уровень клеточной адгезии не превышал нормальных значений, не было повышения концентрации компонентов ЭГ, а электронная микроскопия выявляла практически исходную толщину ЭГ (200 нм).

N-ацетилцистеин

В одной из работ показано, что введение N-ацетилцистеина почти вдвое уменьшало снижение толщины ЭГ под действием гипергликемии. Эти результаты интересны тем, что получены в одном из немногих исследований, проведенных на добровольцах [7].

Метформин

Метформин давно рутинно используется при терапии различных форм диабета. Однако выяснено, что его лечебный эффект распространяется и на ЭГ. Так, в исследовании на мышах с индуцированным инсулиннезависимым диабетом терапия метформином ассоциировалась с улучшением барьерной функции ЭГ [17].

Лидофлазин

Лидофлазин (блокатор кальциевых каналов группы дифенилалкиламинов) появился в клинической практике еще в конце 70-х годов XX столетия. Уже в начале 1980-х в одном из исследований отмечалось, что применение лидофлазина у пациентов при аортокоронарном шунтировании способствовало защите ЭГ [71]. Однако дальнейших исследований влияния лидофлазина на структуру ЭГ не было.

Перфторан

Интересные свойства перфторана выявлены в одном из отечественных исследований [72]. В эксперименте показано, что ингаляция перфторана снижала повышение гидропроницаемости легочных капилляров, вызванное локальным воздействием бактериального липополисахарида.

Возможности и особенности терапии, направленной на защиту и ремодуляцию гликокаликса, представлены в табл. 2.

Таблица 2. Терапия, направленная на защиту и ремодуляцию гликокаликса

Примечание. СЗП — свежезамороженная плазма крови человека; АКШ — аортокоронарное шунтирование; ЭГ — эндотелиальный гликокаликс.

Экстракорпоральная детоксикация

В качестве косвенно способствующих восстановлению ЭГ при септических состояниях могут быть рассмотрены методы экстракорпоральной детоксикаци, о чем свидетельствуют результаты отечественных исследователей [73, 74].

Заключение

Таким образом, становится понятно, что при кажущемся отсутствии средств реконструкции и протекции эндотелиального гликокаликса в настоящее время имеются хотя и малочисленные, но эффективные средства воздействия на структуру и функции эндотелиального гликокаликса. Привычные лекарственные препараты, используемые в рутинной практике для лечения состояний, на первый взгляд, не связанных с эндотелиальным гликокаликсом, оказывают, как выяснилось, гликокаликс-протективное и стабилизирующее действие. Это касается почти всех препаратов, приведенных в обзоре.

Уже сейчас, видимо, есть смысл по-иному взглянуть и расширить показания к применению свежезамороженной плазмы крови человека, учитывая ее реконструктивные возможности в отношении эндотелиального гликокаликса. Несомненно, что для этого необходимы целенаправленные клинические, а не только экспериментальные исследования воздействия свежезамороженной плазмы крови человека на эндотелиальный гликокаликс. К сожалению, этот процесс сдерживается техническими сложностями исследования состояния эндотелиального гликокаликса in vivo и отсутствием на настоящий момент доступных широкой клинической практике методик. Несмотря на это, применению свежезамороженной плазмы крови человека с целью реконструкции эндотелиального гликокаликса необходимо уделить самое пристальное внимание, так как свежезамороженная плазма крови человека — широко используемый в клинической практике препарат.

Многолетняя дискуссия о роли глюкокортикоидов в терапии сепсиса в свете новых представлений о ведущей роли полной деструкции эндотелиального гликокаликса в патогенезе сепсиса и о влиянии глюкокортикоидов на ремодуляцию эндотелиального гликокаликса приобретает новое звучание. Это также является основанием для проведения дополнительных клинических исследований, направленных не только на изучение конечного клинического результата применения глюкокортикоидов при септических состояниях, но и на конкретные патоморфологические результаты ремодуляции эндотелиального гликокаликса.

В свете последних исследований абсолютно иначе предстают роль и место альбумина человека в терапии многих критических состояний, связанных с деструкцией эндотелиального гликокаликса. Именно альбумин человека оказался необходим не только как транспортный белок, но и как средство, без которого ремодуляция эндотелиального гликокаликса практически невозможна. Учитывая результаты приведенных исследований, можно по-иному представить целесообразность широкого применения коллоидных растворов для купирования повышенной капиллярной утечки. Не исключено, что нетрадиционное применение таких препаратов, как сулодексид, при терапии критических состояний может дать значительный положительный эффект. Однако это также должно быть изучено в процессе дополнительных целевых клинических исследований. Несомненно, внедрение в клиническую практику имеющихся и разработка новых методов профилактики повреждений и восстановления эндотелиального гликокаликса позволят получить ключ к прорыву в лечении целого ряда критических состояний, в основе которых лежит деструкция эндотелиального гликокаликса.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.