Концепция психопатий H. Gruhle^​1​᠎ [1, 2] рассматривалась K. Schneider [3] в числе важнейших в Германии, предшествующих его собственной^​2​᠎. Другие концепции (наиболее значительные из них — J. Koch [4], E. Kraepelin [5, 6], Th. Ziehen [7, 8] и K. Birnbaum [9, 10]) уже анализировались в ряде современных обзоров [11—15]. При этом в отечественной литературе, посвященной анализу развития учения о психопатических личностях (например, в работах О.В. Кербикова [16], Г.К. Ушакова [17], А.Б. Смулевича [18]), концепция «аномальных личностей», представленная H. Gruhle [1, 2], не обсуждалась. А именно H. Gruhle подошел в определении психопатической личности ближе всего к столь часто цитируемому впоследствии определению аномальной личности K. Schneider [3]: «это личность, которая либо сама страдает от своей аномальности, либо от нее страдает общество» и предложил — в отличие от E. Kraepelin [5, 6] — систематизированное подразделение психопатий. При этом подход H. Gruhle [1, 2] к психопатическим конституциям отличается определенным своеобразием по сравнению с другими, представленными наиболее выдающимися немецкими психиатрами того же периода: E. Kraepelin [6], K. Birnbaum [9, 10], Th. Ziehen [7, 8]. В то время как E. Kraepelin [6] и K. Birnbaum [10], а позже K. Schneider [3] стремились ограничить определение психопатических личностей лишь значимыми отклонениями в эмоционально-волевой области, H. Gruhle [2] относил к психопатическим конституциям идиотов и дебилов, включая, таким образом, в психопатические конституции и выраженную интеллектуальную недостаточность (до E. Kraepelin парциальная и тотальная интеллектуальная недостаточность считалась основным свойством «дегенерантов»^​3​᠎). Причем лиц с врожденной интеллектуальной недостаточностью H. Gruhle [2] делил на «эретиков» («возбужденные) и «торпидных» («заторможенные»), отмечая, что последние два типа аномального характера могут наблюдаться и у лиц без наличия общей интеллектуальной недостаточности.

Согласно H. Gruhle [1], повышенная или пониженная активность является первым свойством личности в систематическом делении аномальных характеров: сверхнормальная активность соответствует эретическому типу, активность ниже нормы — торпидному. Вторая характеристика — основное настроение («Grundstimmung»). Веселое основное настроение соответствует конституциональной мании (также типу «искателя приключений»), печальное — конституциональной депрессии (может выражаться в ипохондрии и конституциональной неврастении), гневливое — типу ругателя, горлопана, ворчуна, тревожное — тревожному, нерешительному типу. Третьей характеристике — выражению аффекта (Affektaussprechbarkeit) — свойственна полярность: от грубости и жесткости «врожденного преступника» и «морального помешательства» до чувствительности и подверженности влиянию. Четвертый признак — сфера воли, разделяется на энергию (присущая «сильным» натурам, людям, склонным к насилию, бесцеремонным) и слабость (неустойчивый тип, «прирожденный бродяга», «врожденная проститутка»). Пятое свойство — «отнесение к себе», его сильная выраженность присуща подозрительным, легко обижающимся, ревнивым, параноидным типам и дает почву для сверхценных идей и «психопатической паранойи»; слабая — доверчивым, наивным, безвредным типам. Шестое свойство — переработка окружающего мира. Этот признак, согласно H. Gruhle [1], отличается уже тремя параметрами: сильным принятием и преодолением окружающего, характерного для карьеристов и аферистов, слабым влиянием на окружение — у мечтателей и фантастов, и выраженным отрицанием окружающего мира — у «чуждых миру» фанатиков и пророков. Седьмое свойство — чувство «Я»: сильное у уверенных в себе «людей власти», слабое при психастении (чувство собственной недостаточности, недостаток самоуверенности, склонность к навязчивостям, невроз страха), неестественно приподнятое (неистинное) при истерическом характере (лживость, внушаемость, театральность, потребность в сенсациях).

Таким образом, из семи свойств при «систематическом» подразделении аномальных характеров: 1) степень активности, 2) основное настроение, 3) выражение аффекта, 4) степень энергии, 5) «отнесение к себе», 6) способ «переработки» окружающего мира, 7) выраженность «чувства Я»; два — активность и энергичность — представляются весьма близкими по существу, отражая сферу аффективности, к ней также относятся «основное настроение», «выражение аффекта» и «чувство Я», хотя последнее включает в себя и обязательный когнитивный компонент в виде самооценки; лишь два свойства — «отнесение к себе» и «характер переработки окружающего мира» можно отнести к характеристикам с отчетливо выраженным когнитивным компонентом личности.

Возможно, ввиду условной систематичности подобных критериев в целях подразделения типов психопатических личностей, приводимых в «Аномальной психологии» [1], в «Психиатрии для врачей» [2] автор их уже не приводил и в рубрику «аномальных личностей», помимо указанных выше «дебилов», «имбецилов», «торпидных» и «эретиков» (с «врожденным маниакальным настроением»), включал тип «врожденного преступника», «неустойчивого» (вариантами которого являются «врожденный бродяга» и «врожденная проститутка»), «эпилептоида», «фантаста», а также «сенситивных» (относя к последним как «конституционально депрессивных», «ипохондриков», так и «психастению» [20]), «истерический характер» и «параноидную личность». Таким образом, H. Gruhle [2] вновь приближается к «несистематическому» подразделению психопатических личностей E. Kraepelin [5, 6] (по одному выделяющемуся признаку). В последующем именно на крепелиновское подразделение психопатий ориентировались наиболее влиятельные психиатры, определившие доминирующее понимание и развитие концепции психопатических личностей на несколько десятилетий вперед: K. Schneider [3] в немецкой и П.Б. Ганнушкин [21] в отечественной психиатрии. При этом в подходе H. Gruhle [2] к психопатическим личностям присутствует ряд существенных особенностей. Во-первых, говоря о «неудачном» понятии «моральное помешательство», он делал акцент на том, что связь между представлениями и чувствами непрочная, о чем, в частности, свидетельствуют сновидения (например, когда во сне представляется забавным то, что в бодрствующем состоянии вызывает чувство горечи), и скептически относился к тому положению, что известные комплексы мыслей и чувств являются «врожденными»: «сцепленность чувств и мыслей создает воспитание, среда, пример». Во-вторых, к рубрике аномальных личностей H. Gruhle [2] причислял приобретенный и врожденный (конституциональный) невроз, алкоголизм, наркомании, а также «отдельные психопатические симптомы»: недержание мочи, навязчивости, идиосинкразии. Таким образом, у H. Gruhle [2] неврозы становятся неотделимыми от врожденных личностных аномалий.

H. Gruhle [2] подчеркивал узкое значение термина «психопатический», относя его к врожденной диспозиции, конституции.

В практическом смысле «психопатическое» является отклонением от усредненного типа соответствующего возраста и пола, встречающегося с известной частотой. Психопатические конституции способны развиваться и усиливаться в течение жизни (развитие личности), но могут и подавляться. Однако «никогда по внутренним законам они не переходят прогрессирующе в болезненный процесс». В отличие от термина «психопатический» понятие «психотический», согласно H. Gruhle [2], теоретически является выражением нового повреждения, возникшего или извне (яд в широком смысле) или изнутри (в результате болезненного процесса обмена веществ). Это понятие соответствует болезни. Практически «психотическое» — отклонение от предшествующего состояния, равномерного развития, «внедрение нового», не выводимого из предыдущего и выражается в «преходящем или стойком разрушении имеющегося» (включение болезненного процесса). Дихотомии понимания «психопатического» и «психотического» у H. Gruhle соответствует сформулированная ранее дилемма K. Jaspers [22] «патологическое развитие личности или процесс».

Таким образом, в отличие от Th. Ziehen [7], рассматривающего врожденные психопатические конституции в качестве «выраженных в легкой степени психических расстройств», французской психиатрической концепции, понимающей врожденные аномалии личности в качестве «почвы», из которой «произрастает» психоз, многозначного понимания «психопатических личностей» в концепции E. Kraepelin [5, 6] и подчеркивающего тесную связь аномалий личности и развивающихся на их фоне патологических реакций и различных фазовых расстройств K. Jaspers [22] H. Gruhle [2] настаивал на том, что между психопатической конституцией и психическим заболеванием как процессом нет ничего общего, хотя процесс способен по сути случайным образом развиться и у психопата. Для H. Gruhle [2] суть психопатической личности сводится прежде всего к социальным отклонениям (как и концепции «позднего» K. Birnbaum [10]): отклоняющиеся от среднестатистических норм свойства личности ведут к затруднениям в жизни и социальным конфликтам, что позволяет говорить о «социальной непригодности» таких индивидуумов. При этом H. Gruhle [2] находил работу J. Koch [4] лучшей в этой области^​4​᠎, хотя и возражал против термина «психопатическая неполноценность», поскольку существуют и такие отклонения в свойствах индивидуума, которые, наоборот, способствуют социальной и культурной жизни общества. Поскольку дарования, таланты и гениальность являются, согласно H. Gruhle, однозначно «психопатическими», употребление для них социально принижающего термина «неполноценный» некорректно. Если такие способствующие развитию культуры психопаты не страдают сами от своих аномальных свойств, они и не нуждаются во врачебной помощи. С теми же психопатиями, которые «вредят» культуре и обществу, H. Gruhle [2] призывал бороться с помощью врача. Психопатическая личность для H. Gruhle [2] — это прежде всего «конфликтная» личность. Психопатические личности, таким образом, не способны укладываться в определенную схему, в единую систему, так как сколько существует «конституций» (нем. anlage), столько же может быть аномальных преувеличений или ослаблений конституциональных свойств. Следует отметить, что такого же мнения был и E. Kraepelin [6], однако выделивший при этом основные, «главные» типы психопатических личностей, исходя из их значения именно для психиатрической клиники, а не социальной жизни в целом. H. Gruhle [2] говорил о психопатических личностях, «нуждающихся в практическом врачебном вмешательстве» и вне пределов психиатрической клиники, продолжая традиции J. Koch [4]. В отличие от E. Kraepelin [6] H. Gruhle [2], как и K. Birnbaum [10], признавал существование «эпилептоидной» психопатии, резко отличной от собственно эпилептической болезни, и видел основные признаки эпилептоидной психопатии в развитии эндогенных дисфорий, фуг, пориоманий, патологического опьянения, измененной толерантности к алкоголю и дипсомании у лиц, в остальном мало отличающихся от «среднего» типа: обычно добродушных, прилежных, дружелюбных.

Тип «фантастов» в описании H. Gruhle [2] предстает неоднородным — частично это будущие «шизоидные психопаты» E. Kretschmer [23]: личности, у которых во внутренней жизни преобладают романтические фантазии, в чей внутренний мир трудно проникнуть окружающим. Они с детства способны играть с самыми простыми предметами, и обычный камень в играх может означать для них сотни различных вещей. «Фантасты» очень много читают с детства, прилежно учатся в школе и становятся не людьми «дела» и практической науки, а «тихими теоретиками» и скрупулезными кабинетными работниками. В них есть нечто женственное, сильная стеснительность и сдержанность, тонкое чувство такта и дистанции. Наряду с профессией они отдаются хобби: поэзии или собирательству. Такие личности легко становятся «слегка странноватыми» (verschroben): вследствие закрытости и чуждости внешнему миру приобретают своеобразные привычки, поэтому их называют «оригиналами», «чудаками» и «одиночками». В отношении своего здоровья этот тип «фантастов» придерживается собственных теорий, и вызывают врача они обычно лишь для того, чтобы поделиться собственными воззрениями о причинах болезни.

Тип, обладающий живой фантазией и богатой внутренней жизнью с детства, может развиваться и иначе: это дети, у которых сфера представлений настолько богата, что мечта, сон и действительность способны быть неотличимыми. Такие дети могут жить в своих сказках и воздушных замках и «отвыкают» от окружающей реальности, порой превращаясь в «обманщиков» (по типу «фантазирующих псевдологов»).

Следующий выделяемый H. Gruhle [2] отдельно тип «сенситивных» отличается по страстности от спонтанности, силы и расторможенности «эретиков», и сильных провоцированных аффектов эпилептоидных психопатических личностей. У «сенситивных» страстность проявляется в третьем аспекте — «в способности к страданию». К типу «сенситивных» относятся «чувствительные» и «раздражительные». Прирожденная конституция заставляет их воспринимать все поступающее из окружающего мира более интенсивно. Такая легкая «затрагиваемость души» создает условия для творческого созидания, почему среди личностей этого типа много людей искусства. Подобная повышенная чувствительность более свойственна женщинам, но встречается и у мужчин. Среди «сенситивных» наблюдается особый вариант, представители которого весь жизненный путь чувствуют свою «непригодность к жизни» (Lebensuntauglichkeit): они осознают, что ничего не доводят до конца, начинают все неправильно, не соответствуют требованиям и пр. Такие личности отличаются «вязкой линией аффекта» — переживание не завершается полностью сильной реакцией, а остается «содрогаться» длительное время (психастения P. Janet [20]).

H. Gruhle [2] выделял и два варианта истерического характера: 1) «с отсутствием собственного размышления»: мягкий и вечно переменчивый под внешним влиянием, ни на что не имеющий собственного мнения, однако с повышенным чувством Я и «культом собственной личности»; 2) «страдающий, никогда не понятый» — личности, среди которых преобладают женщины, часто обладающие всеми благами жизни, но любящие показать окружающим, что «вокруг для них все не так», все им «не подходит» — и круг общения, и любезный внимательный муж, и прилежные дети. Часто такие женщины имеют «друга семьи», с которым обмениваются «изысканными мыслями об искусстве и мировых проблемах». Нередко у женщин два разных истерических характера ведут совместную жизнь: один тип активный, ведущий, прикованный к инвалидному креслу или кровати и оттуда подчиняющий свое окружение, и второй — тихий, мягкий, жертвующий в женственной отдаче собственной жизнью для службы первому. «Жажду быть интересным» (позже названная K. Schneider [3] «жаждой признания») H. Gruhle [2] оценивал лишь как «отдельное» истерическое свойство. Также истерическим личностям свойственны разнообразные патологические реакции (как по необычной длительности, так и форме: парадоксальные аффекты, истерические припадки, сумеречные помрачения сознания, альтернирующее сознание и пр.).

Основным признаком «параноидной» личности H. Gruhle [2] полагал толкование безобидных событий повседневности бредовым образом. С этим свойством соотносится и эгоцентрическая установка такой личности — все происходящее относить к себе. На основе параноидной личности может развиться истинный бред, для которого автор предлагал термин «психопатическая паранойя» и призывал избавиться от диагноза просто «паранойи», претерпевшего разнообразные изменения в значении.

Термин «дегенеративный» H. Gruhle [2] применял для реактивных, «ситуативных» психозов, развивающихся, «предположительно», на основе особой предиспозиции после внешних возбуждающих причин (душевные потрясения) и полностью проходящих через несколько дней или недель. «Классическими» примерами дегенеративных психозов является ганзеровский психоз (ганзеровское помрачение сознания), иногда называемый «тюремным», а также психозы послеродовые и беременности, отличающиеся обычно благоприятным прогнозом. Все неврозы (неврастения, невроз ипохондрический, травматический и пр.) происходят, согласно H. Gruhle [2], на основе врожденной аномальной конституции. Сексуальные перверзии (гомосексуализм, педофилия, фетишизм) H. Gruhle называл «сексуальным неврозом».

H. Gruhle [2] полагал, что существует еще ряд «психопатий» (в смысле врожденных отклонений), при которых отсутствует определенное аномальное развитие характера, определенное формирование типа невротика, а наблюдаются лишь отдельные, разрозненные психопатические симптомы: у детей — ночные кошмары, снохождение, пугливость, недержание мочи; у подростков — депрессии в ответ на первые менструации, истерические сумеречные помрачения сознания. Эти симптомы, по мнению H. Gruhle [2], могут исчезнуть без всяких последствий. У взрослых к «отдельным психопатическим симптомам» (при нормальной, в остальном, конституции) автор причислял (в первую очередь) различные феномены навязчивостей («умственная жвачка», страх загрязнения, агорафобия, страх опоздания, контрастные представления, навязчивые влечения), хотя и отмечал, что у некоторых пациентов навязчивости могут встречаться и в сочетании с другими психопатическими симптомами^​5​᠎. К отдельным психопатическим симптомам H. Gruhle [2] относил также идиосинкразии (непереносимость отдельных продуктов) и психогенные боли (боли в отсутствие соответствующей соматической причины).

H. Gruhle также подчеркивал, что каждый человек может достичь границы, на которой, будучи до того психически здоровым, способен реагировать аномально. Особенно наглядно этот феномен проявляется при алкоголизме: при том что существуют люди, не ограничивающие себя в выпивке, однако не развивающие симптомов алкогольной зависимости, есть другие — с пониженной толерантностью к алкоголю (по аналогии с психической толерантностью к душевным потрясениям), оказывающиеся особо предрасположенными к алкоголизму, т. е. «психопатическими». Определенная сила сопротивляемости при длительном умеренном употреблении алкоголя рассматривается как свойство нормальной психики. Тот, кто не расположен к пристрастию, не станет пристрастным и при провокации, «соблазнении».

Таким образом, оригинальность концепции H. Gruhle [1, 2] психопатических личностей состоит в том, что он заявлял о случайности связи между психозом и «психопатической» почвой (за исключением перехода параноидной личности в психопатическую паранойю), оставлял термин «дегенеративный» только для коротких психозов, развивающихся на фоне предположительно аномальной конституции и заканчивающихся полным выздоровлением. В понимании «психопатического» H. Gruhle [2] делал однозначный акцент на конституции как «варианте количественного отклонения от нормы». Понятие «психопатической личности» принимает у H. Gruhle, как и в поздних работах K. Birnbaum [10], социально-мешающий смысл, а не собственно клинический, присущий концепциям «общей психопатической конституции» в описаниях Th. Ziehen [7, 8], ранних публикациях K. Birnbaum [9] и C.С. Корсакова [25]. В систематике отдельных психопатических типов H. Gruhle также выделял типы, отличающиеся либо стойкими количественными аномалиями аффекта (эретики), либо особыми реакциями (истерические и сенситивные личности), либо фазовыми состояниями (эпилептоидные личности), а также отчетливыми социально-осуждаемыми свойствами: «врожденные бродяги и проститутки» (как вариант «неустойчивого типа психопатии»). Это отличает его позицию от позиции K. Jaspers [22], полагавшего, что триада аномалии личности, фазовые расстройства и патологические реакции встречается обычно у одного и того же индивидуума. Отход от концепции «общей психопатической конституции» отражается у H. Gruhle [2] и в постулировании существования отдельных психопатических симптомов без признаков аномальной конституции (навязчивости, сексуальные перверзии, детские страхи, подростковые реактивные депрессии). При этом в отличие от позиции П.Б. Ганнушкина [21] для постановки диагноза психопатии не требуется критериев тотальности, выраженности, стабильности психопатических проявлений, отсутствует возрастная диагностическая граница. Понимание психопатических расстройств больше строится на концепции конституции с отступлением от концепции «дегенерации» B. Morel [26]. Подход H. Gruhle [1, 2] к пониманию психопатических личностей способствует изменению взглядов на аномалии личности в психиатрии, которое впоследствии лаконично выразит K. Schneider [3]: «психопат — это просто такой человек».