Первая попытка выработать общую систематику характеров, без четких границ переходящих в типы психопатий, была предпринята E. Kretschmer [1] в работе «Сенситивный бред отношения». При этом E. Kretschmer обратился к понятиям «возбудимости», а также «стенического» и «астенического» склада, восходящим к концепциям J. Brown [2].

По E. Kretschmer, cтеническому складу соответствует преобладание у личности стенических реакций, которые могут выделяться выраженностью аффекта (соответствует способности «впечатляться», или «впечатлительности»), его длительностью (соответствует способности ретенции) и соответствующими проявлениями (выражению). E. Kretschmer использовал также понятие «экспансивной личности», подразумевая под этим стеническую личность с астеническим жалом, и «сенситивной личности», определив ее как астеническую личность со стеническим жалом.

Необходимо отметить, что экспансивная и сенситивная личности описывались в психиатрической характерологии еще до E. Kretschmer. Так, например, российский психиатр Th. Tiling^​1​᠎ [3], с трудами которого E. Kretschmer был хорошо знаком, разделял характеры, с одной стороны, на сентиментальные, пассивные, с другой — на волевые, активные, причем натуры с высокой степенью активности называл «экспансивными». Наряду с пассивными и экспансивными Th. Tiling [3] выделял «контемплативные» (созерцательные, с медленной реакцией на впечатления) и импульсивные характеры.

Рассматривая первоначальную систематику E. Kretschmer [1] с позиции психических конституций, описанных в последующей монографии «Строение тела и характер», W. Kretschmer^​2​᠎ [4] находит, что в экспансивном типе содержатся черты «циклотимно-циклоидного» склада, а в сенситивном — черты будущих сенситивных шизоидов. Однако некоторые современные немецкие исследователи [5] полагают, что оснований для такого сравнения недостаточно, и E. Kretschmer просто оставляет свою систематику характеров и в монографии «Строение тела и характер» [6, 7].

В этой знаменитой монографии он заново подходит к проблеме личности, психического и телесного заболевания, и в ней для E. Kretschmer строение тела и психоз, функция тела и внутренняя болезнь, здоровая личность и наследственность являются симптомами лежащей в их основе конституции. Причем психозы, с точки зрения такого «конституционального» взгляда E. Kretschmer, являются отдельными узловыми пунктами разветвленной сети нормальных телесно-характерологических конституциональных связей (классические черты конституционального типа могут быть яснее выражены у ближайшего родственника, чем у самого пациента). По еще более сжатому выражению E. Kretschmer [7], «эндогенные психозы являются не более чем соответствующими заострениями нормальных типов темперамента». За такую позицию текучих переходов между личностью и болезненным процессом E. Kretschmer подвергался жесткой критике со стороны K. Jaspers, особенно в новых изданиях «Общей психопатологии» [8, 9]. H. Gruhle [10] также стоял на позициях дисконтинуальности развития личности и психоза. Более сдержанно такая критика звучала со стороны K. Schneider [11], принимавшего возможность плавного перехода развития личности в процесс, но подчеркивающего важность ориентировки на их дифференциацию. Следует отметить, что E. Kretschmer по этому вопросу примкнул к позиции E. Bleuler [12—14], описавшему специфичные основные и добавочные симптомы шизофрении феноменологически плавно переходящими в явления нормальной психики. E. Bleuler, так же как и E. Kretschmer, ссылался на работы Th. Tiling, что представляется весьма существенным, поскольку сама по себе дилемма «процесс или развитие личности» особенно остро обозначилась еще до K. Jaspers [9], в дискуссии между вышеупомянутым российским психиатром Τh. Tiling [3] и германским C. Neisser [15].

С точки зрения Th. Tiling [3], основная роль в происхождении психического расстройства приходится на психическую конституцию, а все другие причины болезни играют второстепенную роль. По его мнению, на каждое воздействие человеческий организм реагирует телесно и психически, при этом один и тот же «повреждающий агент» (noxe) вызывает индивидуально различные симптомы, что объясняется только различиями в индивидуальной реактивности организма. В полном созвучии с концепцией «дегенерации» и понятием «неуравновешенных» во французской психиатрии [16] Th. Tiling подчеркивает, что чем больше недостает равновесия составляющим психики, тем более предрасположен индивидуум к психическим заболеваниям. Так, например, «дегенеративный» тип кверулянта происходит из естественного конституционального характера с преувеличенным чувством Я, со стремлением к деятельности, т. е. с активностью, большой раздражительностью, мстительностью. Такому характеру также присущи стойкость стремлений, несгибаемое упорство, доходящее до упрямства. За счет преувеличения он видит своих реальных или воображаемых противников только в черном цвете, и все его идеи являются лишь преувеличением и искажением действительных отношений. Патологические склонности и извращенные влечения Th. Tiling стремился свести к диспропорциям отдельных первичных психических компонентов. Те свойства, которые некоторые исследователи рассматривают как результат «артифициальной дегенерации» характера у страдающих хроническим алкоголизмом: безволие, лживость, гневливость, грубость, по убеждению Th. Tiling, присутствовали «в зародыше» в характере еще до развития алкогольной зависимости, поскольку врачам известны другие характеры многих больных алкоголизмом, всегда остающихся «любезными, честными и открытыми». Токсическое вещество может обострить свойства человека до неузнаваемости, сделать плохие качества преобладающими за счет слабее заложенных благоприятных, но не в состоянии «вложить» в человека новые свойства. Если в общей патологии Noxe действует на Locus minoris resistentiae, то в области психики Noxe воздействует на ту черту характера, которая развита слабее, чем остальные, частично ей антагонистичные. Корень сексуальных перверзий, напротив, Th. Tiling склонен видеть не в первичной психической организации, а в позднейших жизненных обстоятельствах, внешних ситуациях (соблазнах), т. е. в средовых факторах. Поэтому сексуальные перверзии являются для него вторичным симптомом.

Однако Th. Tiling [3] возражает против «приписывания каждому неврозу и психозу своего характера» и понимания психической болезни как проникновения в здорового человека некоей «чужой личности»: «истерика», «эпилептика», «алкоголика», «параноика», как будто больной благодаря болезни приобретает «новые» моральные и интеллектуальные свойства. Так, прогрессивный паралич вызывает эмоциональное притупление, экспансивное поведение, идеи величия, но некоторые больные остаются спокойными, вежливыми, мирными и скромными, в своих идеях величия не преступая границ возможного. Так и большинство параноиков не идут дальше протестов против плохого лечения и якобы плетущихся вокруг них интриг, и лишь немногие прибегают к жестоким средствам, оружию, чтобы расправиться с предполагаемыми врагами. Здоровые люди также могут совершенно по-разному реагировать, например, на оскорбление: кто-то отвечает ударом, другой словами, третий смолчит, чтобы отомстить в более подходящий момент, четвертый заплачет, пятый останется равнодушным, шестой великодушно простит и пр.

Th. Tiling считает, что в бредовом состоянии происходит «революционный» переход из обычного чувствования и мышления в способ мышления и чувствования в определенном смысле совершенно новый, но даже в измененных условиях прорываются обычные мысли и чувства. Он приводит пример пациентки, набожной дамы высокого положения, страдающей меланхолией и идеями самоуничижения, у которой не подавляются претензии на должный комфорт и пренебрежительные высказывания в адрес некоторых личностей: несмотря на чувство собственной малоценности в пациентке сохраняется чувство социальной позиции и ее значения. Th. Tiling считает особенно важным подчеркнуть не только возможное сочетание обычных конституциональных свойств и противоположных психотических переживаний, но и положение о том, что психическая конституция, как правило, содержит в себе признаки предрасположения к проявлениям манифестного психического заболевания.

В качестве упрощеной модели для оценки взаимоотношений действия noxe и конституции Th. Tiling обращается к состоянию алкогольного опьянения. Известно, что на студенческих вечеринках одни студенты отличаются высокой резистентностью к алкоголю и их поведение мало изменяется в состоянии опьянения, некоторые совершенно интолерантны и неожиданно проявляют дикие, жестокие черты, страсти, которые раньше никто из окружающих в них не подозревал, большинство же становятся многоречивыми, хвастливыми, «гипоманиакальными», отдельные индивидуумы оказываются во власти меланхолического настроения или становятся истерически-сентиментальными. Бывают индивидуумы, у которых развивается амнезия на период опьянения. Наконец, у одних под действием алкоголя возбуждается сексуальная сфера, у других сексуального возбуждения не наблюдается. Собственно, эта бросающаяся в глаза разница поведения в алкогольном опьянении и привела к мнению, что истинный характер человека в этом состоянии и проявляется. Особое поведение в алкогольном опьянении предполагает скрытые глубинные, конституционально обусловленные аномалии характера. Но так называемое «патологическое опьянение» относится к дегенеративным стигмам.

По мнению Th. Tiling, при развитии психоза почти всегда наблюдается предстадия неуверенного или тревожного настроения, напряжения, и переход от нормального состояния к психотическому осуществляется постепенно, кажущемуся внешнему скачку предшествуют длительные глубинные изменения. Это относится и к возникновению истинного бреда, который обусловлен в первую очередь психической конституцией индивидуума, как и его дальнейшее развитие и исход.

Против позиции Th. Tiling выступил C. Neisser³ [15], подчеркнувший, что психологическое объяснение особенностями индивидуальной конституции различных болезненных личностей, пограничных случаев, некоторых «дегенеративных» состояний возможно, но совершенно не подходит для таких психических заболеваний, как органические психозы, тяжелая паранойя и dementia praecox, при которых не действуют законы нормальной психологии и отсутствуют аналогии в нормальной психике (преобразовавший позднее dementia praecox в концепцию шизофрении со специфичными основными и добавочными симптомами E. Bleuler [12] как раз исходил из аналогии с нормальной психикой). При этих психических заболеваниях, согласно C. Neisser, речь идет не о психологически понятном развитии психической конституции, а об «изменении характера», обусловленном материальным субстратом. По его мнению, понять психопатологические явления, основываясь на личности заболевшего, возможно только при некоторых аффективных психозах и легких случаях паранойи.

Th. Tiling [17], однако, продолжая оспаривать тезис C. Neisser о «дисконтинуальности» психической конституции и психического заболевания, обратился к латентным, скрытым склонностям, стремлениям и интеллектуальным способностям индивидуума, которым нужен толчок (событие), чтобы проявиться. Таким событием может являться «психическая эпидемия», например революция, носящая «маниакальный характер и превращающая до этого спокойный народ в разрушителей и убийц»^​4​᠎, а может быть и воздействие noxe. Причем кажущиеся «разрывы» в психологически понятном развитии болезни позволяет заполнить глубоко проникающий психологический анализ. В качестве специалистов такого анализа Th. Tiling назвал S. Freud [18, 19] и J. Breuer [20], а также тогда еще не столь известных C. Jung и F. Riklin, чем оживил дискуссию, продолжавшуюся в психиатрии с той поры десятилетиями. Хорошо известно, что E. Bleuler [12], придерживающийся, как Th. Tiling и E. Kretschmer, «градуалистической» концепции психической конституции и психоза, прибегал к психоанализу для объяснения галлюцинаторных и бредовых феноменов при шизофрении.

E. Kretschmer [7] для построения двух его известных континуумов: «здоровая шизотимическая конституция — шизоидная психопатия — шизофрения» и «здоровая циклотимическая конституция — циклоидная психопатия — маниакально-депрессивный психоз», к психоанализу не обращался. По его выражению, привыкнув принимать во внимание вместе с психозом всю личность пациента и его родственников, «мы скоро испытываем чувство, что все это из одного куска». Хорошо известно сравнение E. Kretschmer [7] семьи больного шизофренией с помещением с закрытыми прохладными сводами, перемещение из которого в семью «циркулярного» больного сопоставимо с выходом на открытый, теплый солнечный свет. С точки зрения E. Kretschmer, циркулярным семьям присущи известное добросердечие, теплота и мягкость души с переходами от депрессивного до гипоманиакального полюса.

Шизоидная конституция, которую E. Kretschmer называет «ползущим диатезом» в семейных ветвях, может в ряде поколений и не давать «грубой», манифестной dementia praecox, пока, наконец, из многих шизоидных диатезов в характерном месте не разовьется шизофрения. Циклоидов и шизоидов E. Kretschmer обозначает как аномальных личностей, флюктуирующих между здоровьем и болезнью и отражающих в своем типе личности легкую степень основных симптомов шизофрении и циркулярного психоза. Эти аномальные личности представляют собой либо препсихотическую личность, либо обнаруживаются среди близких родственников больных шизофренией и маниакально-депрессивным психозом. При этом шизоидная психическая конституция сочетается с лептосомным, атлетическим и диспластическим телосложением, циклоидная — с пикническим.

Интересно, что типы личности из круга dementia praecox E. Kretschmer [7] считает уже до него хорошо описанными (Ε. Βleuler [12], E. Kraepelin [21], J. Berze [22], K. Wilmanns [23]) и отмечает, что его собственные описания шизоидов и шизотимов строятся на основе предшествующих описаний шизофренических симптомов E. Bleuler [12]. Описания же типов личностей из циркулярного круга E. Kretschmer [7] он находит недостаточно характерными из-за «примесей» — нетипичных черт из шизоидного и «дегенеративного» склада. По мнению E. Kretschmer, в циркулярном круге не хватает описания «характерологического связующего звена» между конституционально-гипоманиакальным и конституционально-депрессивным темпераментом, людей «с настроением, находящимся посередине». В качестве своего предшественника по описаниям личностей циркулярного круга он называет лишь E. Reiss [24], умалчивая при этом об описанных E. Kraepelin [21] четырех «основных состояниях» при маниакально-депрессивном психозе: конституционально возбужденных, конституционально подавленных (к которым E. Kraepelin причислял и тревожные характеры), раздражительной и циклотимической конституции. E. Reiss [24] помимо чисто депрессивных и гипоманиакальных конституций к кругу циркулярных относит и истеродепрессивных, а также близких к кругу конституционально подавленных, «тихие, серьезные темпераменты» и психастеников, по P. Janet [25].

E. Kretschmer [7] для общей характеристики личностей циклоидного круга предлагает «диатетическую пропорцию», или пропорцию «настроения» (Stimmung). Согласно этой пропорции в отдельной циклоидной личности смешиваются в различных соотношениях гипоманиакальные и депрессивные составные части: «в гипоманиакальных есть маленький депрессивный компонент, а в циклоидных «замедленно-меланхоличных» (schwerbluetige) — кусочек юмора». Объединяющими чертами для всех подтипов циклоидов E. Kretschmer считает их общительность, добросердечие, дружелюбность и «приятность». Переходя от свойств характера к циркулярной депрессии, E. Kretschmer [7] также подчеркивает в ней некую «мягкость», присутствие «приятного чувства» при общении с больным, его потребность выговориться с собеседником, а также дружелюбность и благодарность. При этом E. Kretschmer отмечает, что в круге маниакально-депрессивного психоза гораздо легче обнаружить родственников с гипоманиакальным темпераментом, нежели конституционально-депрессивных. Он полагает, что меланхоличные циклоиды отличаются не преобладанием печального настроения, как такового, а более легким отношением к поводам, вызываемым печаль. Помимо очевидно общительных натур E. Kretschmer упоминает среди циклоидов и тип «обходительного холостяка», в котором в отличие от шизоидного типа нет внутренней антипатии или враждебного отклонения человеческого общения, но присутствует меланхоличность, порой тревожность и склонность к чувствам неполноценности. Подробнее этот вариант циклоидного типа он опишет под названием «тихо радующегося про себя». Циклоидный тип в критической ситуации может быть вспыльчивым, может быть печальным, но он не может быть «нервным» (nervoes). По E. Kretschmer, нервность не принадлежит к выделяющимся чертам циклоидных характеров, как и асоциальные свойства. Основными характеристиками гипоманиакального темперамента для E. Kretschmer являются веселость настроения и ускоренность психического темпа, меланхолического — медлительность психического темпа и склонность к депрессивным аффектам (усиление последних характеристик соответствует психотической картине заторможенной депрессии). При этом он отмечает, что циклоидных типов, находящихся в середине по характеристикам уровня настроения и психического темпа, большинство (к таковым он относит описанных им уже на контингенте здоровых «разговорчивых весельчаков», «спокойных юмористов» и «тихих задушевных людей», а также их вариантов в зависимости от «социальной установки»: «энергичных практиков» и «беззаботных гурманов»).

Такие свойства, как тревожность и застенчивость, у циклоидов, по E. Kretschmer, родственны скромности и чувству неполноценности. Они могут мотивироваться последними и являются очень умеренными, невыделяющимися и легко преодолимыми. Выраженная боязнь людей и застенчивость у взрослых, при которых в ежедневном общении наблюдается типичная моторная одеревенелость и шперрунги в течении мыслей, не входят в круг конституционально депрессивных и объясняются конституциональными шизоидными включениями. Все атипичные формы маникально-депрессивного помешательства: так, например, ворчливые, недовольные, выраженно ипохондрические или параноидные депрессии, ажитированные меланхолии, E. Kretschmer стремится объяснять чуждыми циклоидному кругу конституциональными включениями. Соответствующие переходные гипоманиакальные формы встречаются реже и касаются в первую очередь «одичалых» гипоманиакальных бродяг, связанных с шизоидными конституциями. К чистому гипоманиакальному типу E. Kretschmer относит только «любезно-солнечных» типов. «Лихой» гипоманиакальный тип отнесен им к наиболее «акцентуированным», но не так часто встречающимся среди «веселых» циклоидных темпераментов.

Следует отметить, что несколькими десятилетиями ранее первого издания работы E. Kretschmer «Строение тела и характер» (1921) [6] (с описанием гармоничных, сердечных и участливых циклоидов) вышла в свет книга будущего крупнейшего германского социолога F. Toennies [26] «Община и общество: основные понятия чистой социологии» (первое издание 1887 г.), в которой автор теоретически описывал два «идеальных» типа общественных отношений, при этом в индустриальном, «цивилизованном» типе общества взаимоотношения между людьми характеризуются изоляцией друг от друга, заинтересованностью только в личном благополучии и отсутствием интереса к обстоятельствам жизни другого человека. Взаимоотношения диктуются только личной выгодой: «никто не хочет ничего давать другому индивидууму, не получая взамен, по меньшей мере равное по ценности». Члены этого общества только делают вид, что заботятся о другом человеке. При сопоставлении характеристик циклоидной психики, данной E. Kretschmer, и свойств, характерных для человека в «цивилизованном» обществе, по наблюдениям F. Toennies [26], возникает впечатление, что E. Kretschmer в циклоидах описывал «идеальный» тип человека, а F. Toennies — один из «реальных» типов человеческих взаимоотношений, который малосовместим с сущностью циклоидной личности, по E. Kretschmer [7], хотя авторы этих концепций предполагали обратное^​5​᠎.

Однако основную критику у психиатров-соотечественников E. Kretschmer вызвало описание не циклоидной конституции, а конституции шизоидной.

В то время как E. Kretschmer [7] рисует циклоидов как простые, несложные натуры, образ чувств которых прямо и естественно отражается на поверхности, так что «каждый оказывается в состоянии их верно оценить», в шизоидной психике, по его мнению, поверхность и глубина различаются, причем за маской, фасадом может скрываться как «пустота» — аффективное слабоумие, так и, напротив, необычайная поэтическая одаренность. Непроницаемость фасада шизоидной личности E. Kretschmer называет аутизмом, ссылаясь на E. Bleuler [12], характеризуя аутизм как «жизнь внутри себя». С точки зрения E. Kretschmer, в шизофренном круге еще менее, чем в циркулярном, можно отделить здоровое от больного, характерологическое от психотического. Если циркулярный психоз, согласно E. Kretschmer, течет волнами, то шизофрения — шубами, при которых «что-то смещается во внутренней структуре». В результате может разрушиться здание всей личности, а могут образоваться только «пара кривых линий». В легких случаях, по E. Kretschmer, необратимые привнесенные психозом изменения называются «постпсихотической личностью», в тяжелых — «шизофреническим слабоумием», и между ними отсутствует четкая граница. Проблематичным находит E. Kretschmer и дифференциацию бредовой системы и личности типа «фершробен», шизоидной личности и постпроцессуального шизофренного сдвига в пубертатном возрасте. При этом нормальную аффективность пубертатного периода (стеснительность, неловкость, сентиментальность, патетическую перенапряженность, неестественность) E. Kretschmer, как позже и K. Conrad [27], находит очень родственной шизоидному темпераменту. В конечном счете Ε. Kretschmer постулирует: «Мы не можем психологически отделить препсихотическое, психотическое, постпсихотическое и непсихотическое (только шизоидное) друг от друга». Ключ к внутренней жизни шизоида, данный E. Bleuler [12], является, по E. Kretschmer, также ключом к большой части нормальных человеческих чувств и действий (шизотимных).

Наиболее частые характеристики шизоидов, согласно статистическим данным E. Kretschmer [7], это необщительность, молчаливость, сдержанность, серьезность (отсутствие юмора), странность. При этом серьезность с отсутствием юмора выражает слабо представленную диатетическую пропорцию, которой определяется циклоидный темперамент. Остальные же перечисляемые свойства шизоидного характера, как утверждает E. Kretschmer, соответствуют понятию аутизма E. Bleuler. Причем не только необщительность, молчаливость, сдержанность, странность, по E. Kretschmer [7], являются проявлениями аутизма, но и второй частотный ряд характеристик шизоидов — стеснительность, робость, чувствительность, нервность, возбужденность, «друг природы и книг» — также непосредственно связан с аутизмом и одновременно отражает все возможные варианты психической сверхчувствительности шизоидов: от мимозоподобной стеснительности до гневливой раздраженности. Третья группа свойств шизоидов — послушный, добродушный, смирный, безразличный, тупо-равнодушный, глупый — отражает психическую нечувствительность, эмоциональную тупость и сниженную спонтанность шизоидов (она направлена в сторону полюса, который E. Kraepelin [21] определил как «аффективное слабоумие»). Поскольку диатетическая пропорция, по мнению E. Kretschmer [7], у шизоидов слабо представлена, он предложил основной характеристикой их темперамента считать «психэстетическую пропорцию» — различной степени смешение у отдельного шизоида гиперэстетических и анестетических элементов.

Если психэстетическая пропорция (пропорция настроения) у циклоидов волнообразно колеблется, то у шизоидов она «сдвигается»: соотношение анестетических и гиперэстетических черт в течение жизни ступенчато (шубообразно) меняется. Как подчеркивает E. Kretschmer, даже у здорового человека смешанного темперамента сентиментальная чувствительность достигает максимальной высоты в период пубертата и после 25 лет постепенно понижается до спокойной солидности «понимания жизни», порой до отрезвляющей сухой потери всяческих «порывов». Сдвиг пропорции чувствительности у шизоидов происходит обычно в том же направлении: от гиперэстезии до анестезии. От первой стадии общей повышенной чувствительности происходит переход ко второй, с потерей аффективного резонанса к ценностям, являющимся чуждым собственной личности (по терминологии C. Wernicke [28], «аллопсихического» резонанса), при еще сохранной повышенной чувствительности «аутопсихического» резонанса, а на третьей стадии теряется аффективный резонанс к ценностям и содержаниям собственной личности (аутопсихический).

В целом E. Kretschmer склонен многие психопатологические феномены объяснять сдвигом психэстетической пропорции: изменения сознания личности и изменения предметного сознания, бред отношения и преследования при острой шизофрении, а также изменения в восприятии и телесных ощущениях при начинающейся шизофрении (за счет гиперэстезии, анестезии, ощущения необычного звучания, значения, никогда не виденного, и пр.). Более редки случаи, когда шизоиды остаются гиперэстетичными до конца жизни, или становятся гиперэстетичными после перенесенного шизофренического психоза, или с рождения являются преимущественно торпидными (вялыми).

Аутизм, по E. Kretschmer [7], может являться симптомом как шизоидной гиперчувствительности, так и бесчувственности. Когда краски и звуки реальной жизни переживаются неприятными и болезненными, шизоид закрывается, обращается к одиночеству на природе, далекой истории, прохладной атмосфере аристократического салона, механической работе и другим уединенным занятиям. У преимущественно анестетичных шизоидов аутизм — это простое равнодушие (Gemuetlosigkeit), недостаток аффективного резонанса с окружающим миром: «у мира нет интереса к его чувствам, а у шизоида нет чувств к интересам мира». Шизоид замыкается в себе, поскольку у него нет оснований делать что-либо другое, когда окружающие не в состоянии ему что-либо предложить. У большинства шизоидов, по E. Kretschmer, и аутизм также объясняется гиперэстетической пропорцией и состоит из двух частей темперамента, гипер- и анестетической, смешанных в различной степени. Шизоидный аутизм — это равнодушие с жалом тревожности и враждебности, холодность и «желание быть оставленным в покое».

Из психэстетической пропорции E. Kretschmer [7] выводит и 3 типа «социальной установки» шизоидов: абсолютая необщительность, избирательная общительность в малом закрытом кругу и поверхностная общительность без глубокого душевного раппорта. Чувственную установку шизоидов по отношению к окружающим людям E. Kretschmer [7] образно сравнивает с переливающейся диковинными цветами радугой: робостью, ироничностью, ворчливостью, брутальностью. Причем E. Kretschmer находит, что «настраиваясь» по отношению к новым незнакомым людям, шизоид из чувства неуверенности в собственной безопасности перебирает все возможные регистры психэстетической шкалы. При этом его чувство неуверенности переносится на нового человека, из-за чего от самого шизоида возникает впечатление размытости, непроницаемости, чуждости, а порой переменчивости и коварства.

Шизоидное «добродушие» (Gutmuetigkeit), по убеждениям E. Kretschmer [7], фундаментально отличается от соответствующего добродушия циклоидов. По мнению E. Kretschmer [7], у циклоидов добродушие идет «от сердца», это разделение радости и несчастья, активное желание добра. Добродушие шизоида складывается из двух компонентов: робости и паралича аффекта, это уступчивость желаниям внешнего мира из-за вялости, смешанной с робкой тревожностью, вместо противостояния. Еще более негативно в адрес шизоидной доброты звучит следующее определение Ε. Kretschmer [7]: «циклоидное добродушие — это дружеское участие, шизоидное — тревожная чуждость». Для оправдания существования других вариантов шизоидного добродушия (с «действительной добротой», нежностью, мягкостью) E. Kretschmer [7] прибегает к излюбленному и непреодолимому аргументу — конституциональному «легированию».

Важно отметить, что E. Kretschmer [7], как и E. Bleuler [12], часто обращается к сопоставлению психопатологических феноменов с феноменами, приближающимися к области психической нормы. Так, например, «скучную, восковую послушность образцового ребенка» E. Kretschmer [7] считает сопоставимой с восковой гибкостью больных кататонией. Высокую степень стеснительности он также рассматривает как специфическую особенность шизоидного темперамента и объясняет ее образование шперрунгом течения мыслей и одеревенением двигательной активности, определяя стеснительность как гиперэстетический установочный аффект на вхождение чужого человека в аутистический мир шизоидной личности. Поступающее слишком сильное раздражение, сопровождающееся неприятным чувством, распространяется «тетанически» парализующее на ход мыслей и двигательную подвижность. Этому феномену близка беспомощная тревожность в новых ситуациях, свойственная многим шизоидным педантам и чудакам.

«Друзья книги и природы», по E. Kretschmer, встречаются не только среди шизоидов, но и среди циклоидов, но у циклоидов присутствует любовь ко всему, в первую очередь к людям, затем также и к вещам. Сфера же интересов шизоидов не демонстрирует такого равномерного распределения аффекта. Шизоид любит книги и природу, так как бежит от людей и тяготеет к тому, что не причиняет боли и успокаивает. Этот тип шизоидов E. Kretschmer называл еще «тихими мечтателями». Другой характерной фигурой среди необщительных шизоидов он считал «ворчливых чудаков», в активном варианте — «фершробенов» с внезапными просветлениями, основывающих свои секты, например по сыроедению или будущим религиям, а также пророков и изобретателей, обычно с гипоманиакальным конституциональным легированием. Аутистическая отгороженность от окружающих людей не всегда означает создание собственного мира с любимыми занятиями, некоторых шизоидов отличает просто монументальное спокойствие духа и молчаливость.

Избирательную общительность шизоидов E. Kretschmer называет «расширенным аутизмом» среди подобных по духу. Религиозность шизоидов отличается тенденцией к мистически-трансцедентальному или же она фарисейская, ханжеская, для пользования в закрытом кругу или личного каприза. Так и эротике шизоидов присуща не теплая, естественная привязанность, свойственная циклоидам, а экстаз или резкая холодность.

Холодный эгоизм, фарисейское самодовольство и безгранично повышенное чувство Я E. Kretschmer также относит к проявлениям аутизма, как и стремление к теоретическому облагодетельствованию человечества, улучшению мира, образцовому воспитанию собственных детей (нередко со стоическим ограничением собственных потребностей), альтруистическое самопожертвование за общие идеалы.

Хотя E. Kretschmer и говорит о невозможности психологического отделения препсихотического, психотического и постпсихотического в шизофренной группе, он все же отмечает, что наиболее распространенный тип препсихотических личностей — это «аффективно-параличные»: тихие, робкие, послушные, стеснительные, добродушные. К ним же E. Kretschmer причисляет «образцовых детей» (Musterkinder), по E. Kraepelin [21]. Аффективно-параличным шизоидам не хватает свежести, непосредственной живой реакции психомоторного выражения. У параличного шизоида отсутствует непосредственность между эмоциональным возбуждением и моторной реакцией. Он часто воспринимается чуждым и несимпатичным, поскольку у него по выражению лица и общим движениям не удается прочитать адекватной реакции на то, что перед ним происходит и что ему говорят. То, что в таких типах «неуверенно мерцает», принимается порой за гордость, в то время как они только стесняются, или за иронию, тогда как они только чувствуют себя внутри глубоко уязвленными. Помимо этого, нередко наблюдаются отклонения и в моторной области: «аффективно-параличные» бывают вялыми в позе, неуклюжими в движениях, жалко выглядят во время гимнастических упражнений, многие непрактичны, беспомощны в жизни. Наблюдаются и моторные шперрунги вследствие общей стеснительности или особых влияний комплексов. Им недостает естественности и плавности движений циклоидов. Трагичность «аффективно-параличного» состоит в том, что многие из них внутренне бывают намного более тонко чувствующими натурами, чем окружающие их сверстники. Диатетическая шкала в этом шизоидном темпераменте в среднем представлена слабо; как правило, аффективно-параличные серьезны и не обладают чувством юмора. С точки зрения E. Kretschmer, хотя настроение шизоидов часто бывает подавленным, эта подавленность совершенно иная, чем печальность циклоидов: в шизоидной подавленности есть недовольство, капризная нервность, внутренняя раздраженность, напряженность. Имеется разница и в позитивном аффекте: если циклоид бывает просто веселым, то у шизоида речь идет об экстазе или энтузиазме, восторженной мечтательности (Schwaermerei).

Аффективная тупость, соответствующая пассивной бесчувственности, в легкой степени может даже импонировать как непоколебимое душевное спокойствие, «флегма», которая также, по Ε. Kretschmer, в корне отличается от циклоидной медлительности недостатком теплого душевного участия. Если в легкой форме аффективная тупость нередко наблюдается у здоровых родственников больных шизофренией, то в тяжелой она типична для постпсихотических состояний. Тип гневливо-тупых или тупо-брутальных (Stumpf-brutalen) встречается как при постпсихотических состояниях после перенесенных шизофренических шубов, так и при ползущих «шизоидных превращениях», а может быть и врожденной особенностью. Латентное накопление аффекта и взрывная разрядка делают этот тип шизоидов родственным некоторым травматическим психоорганическим и эпилептическим синдромам. Тупо-брутальные шизоиды бывают опаснейшими тиранами для своих домашних.

Описанную E. Bleuler [12] «колбасность» (Wurstigkeit) E. Kretschme рассматривает как частый шизоидный вариант аффективной тупости и, как E. Bleuler [12], считает ее характерным процессуальным или постпроцессуальным шизофреническим симптомом. Он определяет «колбасность» как «демонстративное» равнодушие, частичную тупость. Такой «наполовину разрушенный» больной понимает, что многие важные для других вещи для него безразличны, и демонстрирует это в своих поступках. В выраженной степени «колбасность» свойственна хамски-небрежным больным гебефренией.

Из эмоционально-тупых, включающих и «колбасных» (Wursthaften, уже по выражению E. Kretschmer), рекрутируется большое число неудержимо погружающихся на дно неустойчивых^​6​᠎ психопатов, «растратчиков», игроков и пьяниц, беззастенчиво используемых женщинами сынков высокопоставленных персон, бездельничающих студентов, непостоянных прожектеров, безвредных преступников (прежде всего, проституток и бродяг). Отмечая тот факт, что перечисленный социальный контингент, в особенности последняя из перечисленных категорий, содержит немалое число больных, E. Kretschmer ссылается на работу K. Wilmanns [23].

Аффективной тупости E. Kretschmer пытается феноменологически противопоставить аффективную холодность (Affektkaelte). Для него аффективная тупость представляет пассивную бесчувственность, а аффективная холодность — бесчувственность активную: у аффективно тупых эмоциональный дефект захватывает и психомоторику, у холодных — это чистая «анестезия» при сохранной способности действовать. Благодаря вездесущему «легированию» и эти два свойства могут сочетаться у одного шизоида, и при процессуальных сдвигах в психэстетической пропорции эмоциональная тупость может переходить в холодность и, наоборот, холодность в эмоциональное отупение. E. Kretschmer также отмечает, что некоторые преморбидно аффективно-параличные чувствительные добродушные шизоиды при ползущих сдвигах психэстетической пропорции в пубертатном периоде превращаются в холодных, брутальных «каналий».

Активная бесчувственность отражается в жесткости, едкости, циничном эгоизме, деспотичном самодурстве, тупой резкости и злобности, брутальных криминальных инстинктах. И в рамках этого варианта шизоидов E. Kretschmer перечисляет нескончаемое число психологических подтипов (ядовитых старых дев, кисло-ироничных существ, сухих педантов, недоверчивых чудаков, холодных интриганов, тиранов, скряг и пр.). Но он в этом случае характеризует их и в позитивном плане (при «благоприятном легировании»), отмечая, что и этот тип шизоидов может давать высокоценные социальные варианты принципиальных, справедливых, последовательных деятелей со стальной энергией и несгибаемым, вязким упорством. Но при неблагоприятных легированиях аффективно-холодные шизоиды в связи со свойственной им малой определенностью влечений могут включать садистические компоненты и представлять воистину зверские преступные типы.

Из предыдущей монографии «Сенситивный бред отношения» [1] в книгу «Строение тела и характер» [6, 7] у E. Kretschmer переходит понятие «проведения возбуждения, или аффекта», при этом он говорит о том, что даже в легких случаях у многих шизоидных личностей наблюдается неконгруэнтность между возбуждающим впечатлением и ответной реакцией, а в психозе на пути от стимула к реакции встают шперрунги и кататонические явления. Уже не обращаясь подробно к концепции «сенситивного бреда отношения», он лишь отмечает, что шизоидная комбинация гиперэстезии и «задержки» (Verhaltung) аффекта располагает к сенситивным реакциям.

Темп психической деятельности шизоидов Ε. Kretschmer характеризует как группирующийся между двумя полюсами: преувеличенной вязкостью и преувеличенной скачкообразностью (в то время как циклоидные темпераменты находятся между быстрым и медленным полюсом психического темпа). С одной стороны, это вязко-энергичные, упрямые, педантичные, с другой — неустойчивые, капризные, нервные, непредсказуемые натуры, причем между ними могут наблюдаться и смешения. Шизоиду несвойственны «средние установки» аффективности в отличие от циклоида. Если у циклоида может быть избыток чувств, то у шизоида — «перенапряжение чувств». Темперамент циклоида колеблется волнами, проходя и средние положения, темперамент шизоида прыгает и судорожно сокращается, перескакивает от одного полюса к другому. При этом E. Kretschmer полагает, что старые определения темперамента (например, сангвиник или флегматик) не могут быть использованы для психологических целей, потому что они не дифференцируют избыток чувств и перенапряжение чувств, циклоидную медлительность и шизоидную параличность аффекта или эмоциональную тупость. Не признающий истерическую психопатию в качестве конституционального понятия E. Kretschmer отмечает, что некоторые «нервные» и «истеричные» «биологически» относятся к шизоидам. Предполагая большее разнообразие шизоидных психических и телесных конституций, он не исключает их внутреннюю общность. Он также не исключает возможность существования и других конституциональных групп. Но через 15 лет исследований после первого издания «Строение тела и характер» E. Kretschmer и W. Enke [29] описали дополнительно только одну психическую конституцию, вычлененную из шизоидной группы и аффинную атлетическому телосложению.

Оценки описания E. Kretschmer [6, 7] шизоидной личности современными ему психиатрами-соотечественниками были диаметрально противоположными: Α. Kronfeld [30] причисляет его описание к «произведениям психологической литературы тончайшего вкуса», а Kurt Schneider [31] относит их к наиболее слабым и размытым частям монографии, которым, по его мнению, «явно не хватает четкости понятийных формулировок». По мнению O. Bumke [32] большей части личностей, которых E. Kretschmer причисляет к шизоидному темпераменту, не присуще ничего общего с dementia praecox. Холодные, бесстрастные, все трезво рассчитывающие, никогда не волнующиеся люди, в других аспектах своей конституции являющиеся либо холодными эгоистами, либо социально очень пригодными «рабочими машинами», так же мало относятся к «шизоидии» или «шизотимии», как те мрачные натуры, которые в своей темной закрытости таят внутреннюю враждебность к миру. Личностные типы «холодных аристократов», «патетических идеалистов» и «холодных деспотов», в которых E. Kretschmer [7] видел варианты форм «шизоидного» темперамента, O. Bumke [32] считает просто «здоровыми» и не находит ни в их темпераменте, ни в социальной установке (что не является одним и тем же) также ничего общего с шизофренией. Ошибку E. Kretschmer в описании нормальных темпераментов O. Bumke видел в том, что тот исходил из патологических видов эмоциональной жизни и, таким образом, освещал нормальные темпераменты в «кривом свете». В отличие от E. Kretschmer O. Bumke утверждает, что в «непсихотическом» шизоидные черты отсутствуют. Многочисленных личностей, у которых присутствуют «намеки» на шизофренные симптомы, O. Bumke рассматривает как «абортивные формы» или «выздоровление с дефектом» при шизофрении, что во многом совпадает с ранней позицией E. Bleuler [12] по латентной шизофрении. Однако O. Bumke [32] в отличие от последнего и Th. Tiling [3, 17] не был сторонником континуальности личностной и процессуальной симптоматики.

Из-за позиции Ε. Kretschmer [7] по поводу континуальности личностной и процессуальной симтоматики, ее «градуалистичности», а также часто устанавливаемым им легирования, смешения, перекрещивания циркулярного помешательства и шизофрении, циклоидного и шизоидного, которым его концепция позволяет плавно переходить друг в друга, в его работе «Строение тела и характер» усматривалось тяготение к концепции «единого психоза» [33], хотя сам E. Kretschmer в своих работах ни разу о ней не упоминал. Лишь видоизменивший конституциональное учение E. Kretschmer K. Conrad [27] в последующем открыто заявил о кажущейся «полярности» шизофрении и маниакально-депрессивного психоза.

Напомним, что Ε. Kretschmer описал циклоидов и шизоидов как аномальные личности, отражающие в своем типе личности легкую степень психологических основных симптомов шизофрении и циркулярного психоза. Из основных симптомов шизофрении, по E. Bleuler [12], E. Kretschmer обращается преимущественно к двум симптомам — аутизму и расстройствам аффективности. При этом практически все шизофренные варианты расстройств аффективности E. Kretschmer включает в понятие психэстетической пропорции, так что даже аутизм рассматривает как ее выражение. Если E. Bleuler [12] понимал аутизм довольно широко, подразумевая под ним даже элементы деперсонализации и «невозможность приспособиться», то E. Kretschmer [7] понимает его еще шире: он относит к аутизму и холодный эгоизм, самодовольство, безгранично повышенное чувство Я, как, впрочем, и стремление к улучшению мира, и альтруистическое самопожертвование ради общих идеалов. Однако аутизм в понимании E. Kretschmer — вторичный, производный симптом из «психэстетической пропорции», сдвиги в которой для E. Kretschmer являются универсальным объяснением не только нормальных возрастных психологических изменений личности или различных процессуально-шизофренических «сдвигов» шизоидной личности, но и расстройств сознания и телесной чувствительности в психозе, а различная пропорциональность анестетического и гиперэстетического полюса выражается в разных типах шизоидов. Психэстетическая пропорция, по E. Kretschmer, вообще отсутствует у чистых циклоидов, в то время как диатетическая у шизоидов все же присутствует, но слабо выражена. Характерная для циклоидов, она также отражает часть основных симптомов маниакально-депрессивного психоза по концепции E. Bleuler [34]. Здесь E. Kretschmer обращается в первую очередь к симптомам настроения (веселость — печальность). Как пропорция настроения (диатетическая) у циклоидов, так и психэстетическая пропорция чувствительности у шизоидов характеризуют состояние аффективности, которая у чистых типов отличается, по E. Kretschmer [7], не только структурно, но и динамически — у циклоидов она изменяется волнообразно, у шизоидов — скачкообразно. Необходимо отметить, что циклоиды также характеризуются E. Kretschmer морально позитивно — как сердечные, истинно добрые и участливые к ближнему люди, характеристики шизоидов носят преимущественно морально-негативный оттенок (бездушие, жестокость, равнодушие, доброта из уступчивости). Возможно, такая предвзятость объясняется первым впечатлением E. Kretschmer от посещения психиатрической больницы. По свидетельству его сына, W. Kretschmer [4], лица больных, показавшиеся отцу симпатичными, как выяснилось, принадлежали пациентам с маниакально-депрессивным психозом, а несимпатичные — страдающим шизофренией.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

The author declare no conflicts of interest.

Сведения об авторах

Пятницкий Николай Юрьевич — e-mail: piatnits09@mail.ru; https://orcid.org/0000-0002-2413-8544

Как цитировать:

Пятницкий Н.Ю. Психическая конституция и психическая болезнь: от концепции Тилинга к концепции Кречмера. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2019;119(8):89-97. https://doi.org/10.17116/jnevro201911908189

Автор для корреспонденции: Пятницкий Николай Юрьевич — e-mail: piatnits09@mail.ru