На пути усовершенствования методов терапии больных шизофренией методология и подходы к лечению претерпели существенные изменения — от применения препаратов растительного происхождения до современных фармакотерапевтических методов купирующей и профилактической терапии, направленных на уменьшение риска повторных обострений и повышение уровня социального функционирования и качества жизни пациентов [1].

При фармакологическом лечении больных шизофренией ранее преследовалась цель купировать острую продуктивную симптоматику за счет воздействия в первую очередь на постсинаптические D2-рецепторы [2]. Однако после введения в широкую клиническую практику антипсихотиков второго поколения (атипичные нейролептики), способных воздействовать и на другие нейротрансмиттерные системы, терапевтические возможности значительно расширились. В связи с этим препаратами выбора для лечения шизофрении стали атипичные антипсихотики, характеризующиеся возможностью влиять как на позитивную, так и негативную психопатологическую симптоматику и когнитивный дефицит [3]. Тем не менее в ряде случаев атипичные антипсихотики оказываются недостаточно эффективными и обусловливают развитие ряда свойственных только им нежелательных явлений, в первую очередь метаболических осложнений и гиперпролактинемии, оказывая негативное влияние на соматическое состояние пациентов [4, 5]. В связи с этим сохраняется актуальность поиска новых препаратов, обладающих более универсальным диапазоном терапевтической активности при благоприятном профиле побочного действия [6].

Одним из подобных препаратов, вышедших в последнее время на рынок и уже широко использующихся в психиатрической практике, является атипичный антипсихотик азенапин, разработанный фармацевтическими компаниями «Organon», «Shering Plough» и «Merk». В 2009 г. он получил одобрение внешних экспертов Управления по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами США (FDA) как препарат, предназначенный для лечения шизофрении, маниакальных и смешанных эпизодов в рамках биполярного расстройства I типа [7—9]. В 2012 г. азенапин был зарегистрирован в России под торговым названием сафрис (saphris).

По данным M. Shahid и соавт. [10], азенапин демонстрирует высокое сродство к дофаминовым рецепторам, однако по сравнению с прочими нейролептиками для него характерна более высокая избирательность блокирующего воздействия на большинство серотониновых рецепторов. Те же авторы отмечают, что данный препарат имеет также выраженный аффинитет к α-адренорецепторам и Н1- и Н2-гистаминовым рецепторам и крайне низкое сродство к мускариновым рецепторам, что значительно снижает вероятность возникновения при терапии антихолинергических побочных эффектов.

В обзоре, посвященном анализу мультирецепторности атипичных нейролептиков, Б.В. Андреев [11] отмечает, что азенапин имеет антипсихотический и антиманиакальный профиль клинического действия, сходный с наиболее эффективными антипсихотиками нового поколения, и благодаря высокому сродству одновременно к нескольким типам ключевых серотониновых рецепторов (5НТ1А, 5НТ2С, 5НТ6 и 5НТ7 и др.) потенциально может обладать более выраженным антидефицитарным, анксиолитическим, антидепрессивным и прокогнитивным эффектами. Азенапин является атипичным антипсихотиком, разработанным на базе тетрациклического антидепрессанта миансерина, что позволяет предполагать наличие у него и антидепрессивных свойств [10]. При этом проведенные рядом авторов [7, 12] клинические исследования показывают, что общая эффективность данного препарата при лечении различных психотических состояний в большинстве случаев превышает таковую у эталонных антипсихотиков новой генерации.

В числе показаний к применению азенапина в первую очередь отмечаются обострения шизофрении, протекающие с преобладанием галлюцинаторно-бредовой симптоматики, симптомы депрессии, процессуальные нарушения мышления и дефицитарная симптоматика [9, 13], а также маниакальные, маниакально-бредовые и смешанные аффективные состояния в рамках биполярного аффективного расстройства I типа [14, 15]. В ряде исследований убедительно продемонстрирована также целесообразность длительного использования азенапина в целях профилактики экзацербаций шизофрении [5, 16].

Многие авторы сообщают о хорошей переносимости азенапина. Так, J. Kane и соавт. [16] был выявлен более благоприятный по сравнению с галоперидолом профиль побочных явлений, в том числе в отношении уровня пролактина. М. Shahid и соавт. [10] сообщают о минимальной выраженности антихолинергических и кардиоваскулярных побочных эффектов, сопровождавших лечение азенапином эндогенных приступообразных психозов. S. Potkin и соавт. [7] было установлено, что клинически значимая прибавка в весе при лечении больных азенапином была ниже, чем при приеме плацебо. S. Schapel и соавт. [17] показано, что терапия азенапином меньше влияет на функции печени по сравнению с терапией галоперидолом и практически не вызывает изменений интервала QT на кардиограмме. При этом L. Citrome [9] подчеркивает, что сублингвальная лекарственная форма азенапина предлагает альтернативу для пациентов, которые испытывают трудности при проглатывании таблетки или отказываются от ее приема.

В отечественной литературе клинической оценке применения азенапина для лечения шизофрении посвящена лишь статья Л. Кортезе и соавт. [18], а также представлены психометрические данные о купирующем действии азенапина при шизофрении [19] и некоторые обзорные статьи [11, 20]. В настоящее время осуществляется активная апробация данного препарата в рамках клинико-экспериментальных исследований в Научном центре психического здоровья, Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В.М. Бехтерева и некоторых других российских учреждениях.

Цель настоящего исследования — оценка особенностей клинического действия, терапевтической эффективности и переносимости купирующей терапии азенапином острых психотических приступов у больных эндогенными психическими заболеваниями и определение спектра действия этого препарата.

Обследовали 30 женщин в возрасте от 22 до 62 лет (средний — 33,7 года), которые в 2013—2014 гг. находились на стационарном лечении в клинике Научного центра психического здоровья по поводу острого психотического состояния в рамках приступообразной шизофрении и эндогенного аффективного психоза.

Состояние больных синдромально определялось как острое галлюцинаторно-параноидное (острый синдром Кандинского—Клерамбо) — у 18 (60,0%) больных либо маниакально-бредовое — у 12 (40,0%) больных. По МКБ-10 их диагноз соответствовал рубрикам F20.01, F20.02, F25.0, F30.2 и F31.2. Клинические и демографические характеристики больных представлены в табл. 1.

В исследовании азенапина использовался препарат сафрис^​1​᠎. Все больные получали курсовую терапию сафрисом после подписания информированного согласия. Препарат назначался в сублингвальных таблетках, 2 раза в день, утром и вечером, в первоначальной дозировке 5 мг/сут с последующим повышением суточной дозы до 20 мг. В качестве сопутствующей терапии допускалось назначение корректоров экстрапирамидных побочных действий (тригексифенидил или бипериден), а также стабилизаторов настроения (соли лития, вальпроаты, карбамазепин), транквилизаторов (диазепам, феназепам, клоназепам) и препаратов соматического профиля без психотропного действия.

Стандартный курс лечения сафрисом составлял 42 дня. Динамика психического состояния больных в ходе терапии и побочные явления регистрировались в фиксированные дни — перед началом лечения (визит 0), затем на 1, 3, 7, 14, 28 и 42-й дни терапии.

При оценке психического состояния больных в динамике, помимо клинического описания, применяли психометрический метод с использованием шкалы позитивных и негативных синдромов PANSS, включающей семь градаций тяжести состояния. Для более подробной характеристики состояния больных симптомы PANSS мы дополнили тремя признаками: D1 (гневливость), D2 (трудности в задержке вознаграждения, нетерпение) и D3 (аффективная лабильность). В таком виде шкала PANSS содержала 33 признака.

В качестве критерия количественной оценки реакции на терапию сафрисом в динамике вычисляли значения среднего балла тяжести одного признака PANSS и двух ее подшкал в отдельности — позитивной (Р) и общих психопатологических симптомов (G). Для определения спектра терапевтического действия сафриса отдельные симптомы PANSS были сгруппированы в кластеры, отражающие антипсихотическое действие препарата (признаки P1+Р3+Р6+G9), его антипарафренный (Р1+Р5+G9); антиманиакальный (Р4+G11+G14+D1+D2) и седативный (P7+G2+G4) (по симптомам острого бредового настроения) эффекты. Эффективность терапии сафрисом определялась также по степени редукции суммарного балла PANSS на день оценки по сравнению со значениями в 0-й день. При оценке степени редукции психопатологических расстройств в процентах во избежание явного занижения величины терапевтического ответа мы исключали из расчетов суммарной балльной оценки PANSS на всех этапах лечения градацию «1» (отсутствие симптома), заменяя ее значением «0» согласно рекомендованной рядом авторов [21] методологии статистической обработки результатов PANSS. Степень эффективности лечения оценивали в пяти градациях. Редукция суммарного балла PANSS от 0 до 9% соответствовала отсутствию эффекта (градация 1), от 10 до 29% — «незначительному» эффекту (градация 2), эти больные определялись как нонреспондеры. При снижении среднего суммарного балла на 30—49% эффект оценивали как «умеренный» (градация 3), от 50 до 69% — как «хороший» (градация 4), свыше 70% — как «значительный» (градация 5), эти больные были отнесены к респондерам.

Наличие и выраженность нежелательных явлений (НЯ) регистрировали в динамике при каждом фиксированном визите и оценивали в баллах: 1 — легкие, 2 — умеренные, 3 — тяжелые.

Статистическую обработку данных проводили с помощью пакета компьютерных программ Statistica 6.0. Статистическую достоверность различий определяли по t-критерию Стьюдента.

На момент включения всех больных в исследование (визит 0) средняя суммарная оценка тяжести состояния по дополненной шкале PANSS составляла в среднем 118,1 балла, средний балл одного признака PANSS — 3,6 (см. табл. 1). В подгруппах галлюцинаторно-бредовых и маниакально-бредовых состояний балльная оценка тяжести состояния различалась: как более тяжелое оценивалось исходное состояние в галлюцинаторно-бредовой подгруппе, где средний суммарный балл составлял 121,9, а средний балл одного признака PANSS равнялся 3,7, т. е. был близок к градации умеренной выраженности, тогда как в маниакально-бредовой подгруппе эти показатели соответственно составляли 112,4 и 3,4 (приближались к градации слабой выраженности).

Конечная эффективность сафриса у разных пациентов, выраженная в градациях терапевтического эффекта, имела явные различия (табл. 2). Полученные данные позволили признать респондерами 26 (86,8%) из 30 пациентов. К нонреспондерам были отнесены 4 (13,4%) больных. 3 из этих пациентов в связи с недостаточной эффективностью монотерапии сафрисом и необходимостью коррекции схемы лечения были исключены из исследования до начала 4-й (2 больных) и 6-й (1) недель терапии; психопатологически здесь состояние 2 больных квалифицировалось как галлюцинаторно-бредовый синдром, 1 — как маниакально-бредовое состояние.

Таким образом, полный курс терапии завершили 90,0% больных. Как показано в табл. 2, в галлюценаторно-бредовой подгруппе 83,4% больных были отнесены к респондерам, среди них преобладали лица с «умеренным» эффектом терапии, но у 5 (27,8%) имел место «значительный» эффект. В подгруппе больных с маниакально-бредовым синдромом число респондеров составляло 91,7%, среди которых наиболее часто (у 58,3%) наблюдался «хороший» эффект, а в совокупности со «значительным» терапевтическим эффектом они составили 75,0% респондеров (против 44,5% пациентов в подгруппе больных с галлюцинаторно-бредовым синдромом). В подгруппе пациентов с галлюцинаторно-бредовым синдромом наибольшим было и число нонреспондеров — 16,7 против 8,3% при маниакально-бредовых состояниях.

Обнаружено, что средний балл выраженности одного признака PANSS во всей группе статистически достоверно (р<0,01) снижался к концу курсовой терапии до 1,8 (табл. 3). При галлюцинаторно-бредовых состояниях, однако, снижение среднего балла одного признака PANSS психопатологических расстройств к 42-му дню лечения останавливалось на уровне «очень слабо» выраженного значения (2,0 балла), тогда как в подгруппе больных с маниакально-бредовым синдромом степень тяжести расстройств приближалась к оценке «отсутствие» признака (1,6 балла), т. е. выход из психоза был более полным.

Анализ результатов эффективности сафриса при купировании острых психотических состояний в общей группе больных показал, что степень редукции психотических расстройств на 42-й день терапии составила в среднем 57,3%, что позволило говорить о достижении уровня отчетливо «хорошего» эффекта. В то же время при синдромально разной структуре эндогенного психоза были обнаружены различающиеся тенденции. В обеих синдромальных подгруппах больных эффективность терапии также достигала градации «хорошего» эффекта (см. табл. 3 и рис. 1), однако степень редукции среднего суммарного балла PANSS к 42-му дню терапии у больных с галлюцинаторно-бредовым синдромом составила лишь 54,1%, тогда как у больных с маниакально-бредовым синдромом этот показатель оказался более высоким и достигал 62,1% (р<0,05). Обнаружено, что в числовом выражении процента редукции психопатологических расстройств в динамике по дням визитов показатели улучшения психического состояния у всех больных соответствовали данным клинического наблюдения как по группе в целом, так и в синдромальных подгруппах. Уже на 3-й день лечения сафрисом в общей группе отмечалось заметное снижение выраженности психопатологической симптоматики по сравнению с оценкой в 0-й день исследования (р<0,05), средний суммарный балл PANSS снижался на 10,1%, т. е. достигал уровня незначительного терапевтического эффекта. По завершении 2-й недели терапии редукция психотической симптоматики достигала уровня «умеренного» эффекта (на 33,2%), а к 28-му дню ее выраженность снизилась на 44,8%, свидетельствуя о достижении «умеренного» эффекта (р<0,01). К моменту завершения курса терапии степень редукции баллов PANSS достигала уровня «хорошего» эффекта с выходом в ремиссию высокого качества. Результаты психометрической оценки состояния больных подтверждались и данными клинического наблюдения: у большинства пациентов уже к 7-му дню терапии заметно снижалось напряжение, больные становились более доступными, снижались количество субъективных жалоб, актуальность бредовых переживаний, а к исходу 2-й недели лечения отмечалась лишь редуцированная психотическая симптоматика.

Как видно из рис. 1, динамика эффективности сафриса при лечении больных в 1-ю неделю терапии не отличалась на уровне тенденции. Однако в дальнейшем наметились постепенно возрастающие различия: к концу исследования снижение выраженности психотических расстройств в подгруппе больных с галлюцинаторно-бредовым синдромом оказалось лишь на уровне начальных значений градации «хорошего» эффекта, а у больных с маниакально-бредовым синдромом эффект терапии определялся как отчетливо «хороший». При этом средний балл одного признака PANSS в этих подгруппах снижался с 3,7 до 2,0 и с 3,4 до 1,6 соответственно.

При дифференцированной оценке влияния сафриса на собственно психотические расстройства мы проанализировали его эффективность по подшкалам P, G и D, исключив из подсчета данные подшкалы негативных симптомов. При анализе было обнаружено, что изначальная тяжесть психопатологических расстройств как в общей группе больных, так и синдромальных подгруппах по среднему баллу одного признака подшкал P и G была выше, чем при оценке по симптомам всей PANSS. Она оценивалась от 4,0 до 4,8 балла, т. е. от отчетливо «умеренной» до «выраженной» степени тяжести, и более соответствовала данным клинического наблюдения.

Выраженность острого психотического состояния по подшкале P, наиболее отражающей динамику собственно продуктивной симптоматики, у больных всей группы к моменту окончания курсовой терапии снизилась на 65,0%, до отчетливо «хорошего» эффекта (см. рис. 1). Однако если у больных с галлюцинаторно-бредовым состоянием к концу курса терапии показатели степени редукции баллов, достигая уровня «хорошего» эффекта, снизились на 60,6% (р<0,01), то при терапии маниакально-бредовых психозов имела место более высокая эффективность купирования сафрисом позитивных симптомов до уровня градации «значительного» эффекта (71,8%).

Выраженность общей психопатологической симптоматики по подшкале G в общей группе больных снизилась по завершении терапии до уровня «хорошего» эффекта (57,9%).

В синдромальных подгруппах больных имел место примерно одинаковый эффект терапии: редукция баллов к 42-му дню лечения была соответственно на 59,5 и 56,9% при маниакально-бредовых и галлюцинаторно-бредовых состояниях. Следовательно, в обеих подгруппах терапевтический результат достигал градации «хорошего» эффекта, но был на 7,1% ниже оценки по подшкале Р, свидетельствуя о более выраженной способности сафриса купировать позитивную симптоматику, чем общие психопатологические симптомы. По подшкале P степень терапевтического ответа на фоне приема сафриса демонстрировала явно лучший и быстрее наступающий эффект в подгруппе маниакально-бредовых состояний по сравнению с галлюцинаторно-бредовыми. Так, больные с маниакально-бредовыми синдромами становились респондерами уже с 7-го дня лечения (достигали градации «умеренного» эффекта), а на 28-й и 42-й дни терапии обнаруживали соответственно «хороший» и «значительный» терапевтический эффект, тогда как в подгруппе пациентов с галлюцинаторно-бредовыми психозами «умеренный» эффект терапии сафрисом впервые регистрировался лишь с 14-го дня терапии, а уровень «хорошего» эффекта — лишь к 42-му дню.

Психометрический анализ собственно седативного профиля клинического действия сафриса (рис. 2) показал достоверно высокий уровень снижения их тяжести в общей группе пациентов к завершающему дню терапии — до «значительного» эффекта (74,5%). Это позволяет говорить о высокой седативной активности сафриса. Седативный эффект при терапии пациентов с маниакально-бредовыми синдромами заметно превышал таковой при лечении галлюцинаторно-бредовых состояний, где достигал соответственно градации отчетливо «значительного» и «хорошего» эффектов (редукция баллов на 81,4 против 65,9%, р<0,01). Седативный эффект сафриса клинически проявлялся очень рано: на этапе 3—7-го дней лечения он уже определялся на уровне отчетливого «умеренного» эффекта, а с 28-го дня терапии достигал диапазона «хорошего».

Показатели динамики тяжести симптомов, отражающих антиманиакальный профиль клинического действия сафриса в подгруппе маниакально-бредовых состояний, свидетельствовали о «хорошем» терапевтическом эффекте к 42-му дню курсовой терапии со снижением баллов на 68,8% (р<0,01) (см. рис. 2). Уровень «умеренного» антиманиакального эффекта, однако, проявлялся только на этапе 7—14-го дней лечения, а к 28-му дню достигал лишь начальных показателей «хорошего» эффекта (снижение баллов на 55,4%). По оценке на 42-й день терапии седативный эффект сафриса был более выражен по сравнению с его антиманиакальным действием (редукция тяжести расстройств — 81,4 против 68,8%).

Анализ собственно антипсихотического действия сафриса как в целом по группе, так в синдромальных подгруппах больных показал, что изначально достаточно высокий уровень тяжести состояния в общей группе пациентов снизился к 42-му дню терапии на 64,9%, что свидетельствовало о высокой антипсихотической активности сафриса — на уровне отчетливо «хорошего» терапевтического эффекта (см. рис. 2).

Итоговый антипсихотический эффект терапии пациентов с маниакально-бредовыми состояниями превышал таковой у больных с галлюцинаторно-бредовыми синдромами по степени редукции баллов (67,3 против 61,3%). Однако динамика и темп редукции психотической симптоматики в подгруппах больных имели различия. Так, если степень редукции баллов соответствующих симптомов PANSS у больных с галлюцинаторно-бредовыми синдромами достигала диапазона респондеров к 14-му дню лечения (снижение на 29,9%), то у больных с маниакально-бредовыми состояниями собственно антипсихотический эффект вплоть до 14-го дня лечения оставался в диапазоне нонреспондеров и только к 28-му дню сразу фиксировался отчетливый «умеренный» эффект, граничащий с «хорошим» (редукция баллов на 48,2%).

На момент завершения исследования общая редукция баллов РАNSS, отражающих парафренный кластер, достигала 61,2% (р<0,01), что свидетельствует о «хорошем» уровне антипарафренного эффекта сафриса в целом. Динамика антипарафренного действия сафриса в подгруппах больных с разными синдромальными характеристиками психоза обнаружила некоторые различия: величина редукции баллов PANSS у пациентов с маниакально-бредовым синдромом (65,2%) заметно превышала таковую при лечении больных с галлюцинаторно-бредовыми состояниями (53,6%) (р<0,05).

Нежелательные явления (НЯ) наблюдались у 23 (76,7%) из 30 больных, получавших терапию сафрисом. Их суммарное число во всей группе больных составило 71. У 20 (86,0%) пациентов побочные эффекты имели сочетанный характер. В среднем на каждого из больных с НЯ приходилось по 3,1 признака.

Среди всех побочных явлений преобладали неврологические (39,9%) и со стороны психической сферы (34,0%), реже — соматовегетативные (20,7%); другие НЯ (увеличение и уменьшение массы тела, кожный зуд) наблюдались у 5,4% больных.

Наиболее часто (56,5%) отмечалась повышенная сонливость, наиболее редко (по 8,7%) — утомляемость, запоры, тяжесть в голове и дизартрия. Такие характерные для сафриса НЯ, как онемение языка, горечь и сухость во рту отмечены у 26,1 и 8,7% больных соответственно (рис. 3).

Средний балл выраженности каждого из НЯ составлял 1,3. Доля побочных эффектов легкой степени (1 балл) заметно превалировала и составляла 71,2%, умеренно выраженных (2 балла) — 24,7%, значительно выраженных (3 балла) — всего 4,1%. Психические побочные эффекты оценивались в среднем на 1,5 балла, неврологические — на 1,3; соматовегетативные — на 1,2; другие — на 1,0 (табл. 4). Наиболее выраженной (1,8 балла) тяжесть НЯ была в день визита 0, наиболее высокой среди них была тяжесть психических (2,3 балла) и неврологических (1,7 балла) Н.Я. Начиная с 3-го дня терапии сафрисом происходило постепенное снижение тяжести указанных НЯ до 1,5 и 1,3 балла соответственно. При этом количество экстрапирамидных симптомов до 7-го дня лечения не увеличивалось, а затем отчетливо снижалось. Это позволило относить обсуждаемые побочные эффекты в 0-й день к результатам предшествующей психотропной (в том числе антипсихотическая) терапии. Другие побочные эффекты в 0-й день не регистрировались вовсе, в течение всего периода терапии их тяжесть была минимальной. Соматовегетативные Н.Я., напротив, первоначально имели наименьшую (1 балл) выраженность, к 3-му дню лечения она возрастала до 1,4 балла, в последующем колебалась в интенсивности, составив к 42-му дню 1,2 балла (см. рис. 4). Эти показатели НЯ правомерно рассматривать как результат приема сафриса.

НЯ сафриса, как правило, нарастали к 7-му дню лечения, продолжаясь обычно от 7 дней (психические и другие НЯ) — до 3 нед (соматовегетативные НЯ), и ни в одном наблюдении не приводили к досрочной отмене курсовой терапии. Данные по частоте и видам конкретных НЯ представлены в табл. 5.

В процессе терапии сафрисом практически отсутствовали изменения уровней холестерина, пролактина, печеночных ферментов, липидов и глюкозы. Лишь у 1 больной на 14-й день лечения на ЭКГ наблюдалась пролонгация интервала QT, не достигавшая 500 мс.

Проведенное исследование позволяет констатировать, что сафрис является эффективным антипсихотическим препаратом при лечении острых психотических состояний в рамках приступообразных эндогенных психических заболеваний. Оптимальный терапевтический эффект сафриса проявляется при суточной дозе 20 мг. В процессе 6-недельного курсового лечения сафрисом больных с галлюцинаторно-бредовыми и маниакально-бредовыми синдромами редукция выраженности психических расстройств по среднему баллу PANSS составляла 57,3%, превышая порог «хорошего» терапевтического эффекта. 86,7% больных являются респондерами. В спектре клинического действия сафриса преобладающим является выраженный седативный и менее выраженный и отставленный по времени антиманиакальный эффекты с высокой редукцией соответствующих расстройств к 42-му дню лечения. Седативное действие сафриса проявляется уже в первые 7 дней лечения, обеспечивая наибольший уровень «значительного» терапевтического эффекта к концу курса терапии. Антипсихотическое действие сафриса проявляется со 2-й недели лечения и заканчивается отчетливо «хорошим» эффектом. Антипсихотический эффект сафриса несколько больше проявляется в подгруппе больных с маниакально-бредовым синдромом по сравнению с подгруппой с галлюцинаторно-бредовыми состояниями.

Учитывая особенности спектра клинического действия сафриса, можно заключить, что препарат может с успехом использоваться для лечения острых галлюцинаторно-бредовых синдромов (острый синдром Кандинского—Клерамбо) и маниакально-бредовых (особенно маниакально-парафренные) состояний. Сафрис субъективно хорошо переносится больными, имеет относительно низкий уровень побочных эффектов. Возможность сублингвального способа введения препарата, обеспечивая высокий уровень его биодоступности, позволяет лучше контролировать прием лекарственного средства.

Полученные данные в целом свидетельствуют о высокой терапевтической эффективности сафриса. Его выраженное антипсихотическое и седативное действие, хорошая переносимость, удобство и надежность лекарственной формы делают сафрис на современном этапе психофармакотерапии препаратом выбора при купировании и курсовом лечении острых психотических состояний в рамках эндогенных психозов и позволяют рекомендовать для внедрения в широкую психиатрическую практику.