Систематика и понимание психопатических личностей в концепции E. Kraepelin [1] в отечественной психиатрии советского периода рассматривалась лишь частично [2—4]. Так, было принято считать, что E. Kraepelin в последнем прижизненном 8-м издании «Психиатрия. Учебник для студентов и врачей» [1] представил лишь 7 групп психопатических личностей [2, 4], что оказывается верным лишь формально, по числу типов психопатий в соответствующей рубрике. В действительности E. Kraepelin [1, 5] описал в Учебнике почти два десятка типов психопатий, поместив их в другие рубрики [6]. Так, например, сам E. Kraepelin [1] отмечал, что в рубрике «первичные болезненные состояния» описаны личности с «еще большими отклонениями» («нервозность», «навязчивый невроз», «импульсивное помешательство» и «половые отклонения»), нежели в рубрике «психопатические личности». Другие психопатические личности, или четыре типа «основных состояний» при маниакально-депрессивном психозе: депрессивную, маниакальную, раздражительную и циклотимическую конституцию E. Kraepelin [5] разместил в рубрике маниакально-депрессивного сумасшествия. Следует отметить, что и в рубрике Dementia praecox E. Kraepelin [5] описывает три особых типа личности, предрасполагающих к шизофрении.

Аспекты динамики психопатических личностей в концепции E. Kraepelin [1, 5] в отечественной психиатрии практически не обсуждались. Несмотря на то что и в Германии некоторые соотечественники E. Kraepelin (в частности, K.Birnbaum [7]) пытались умалить его заслуги в области пограничной, «малой» психиатрии, в конце XX века стало признаваться, что именно его систематика психопатических личностей составила основу для последующего развития современного учения о расстройствах личности [8].

E. Kraepelin, еще до появления впервые в 1904 г. в 7-м издании Учебника [9] рубрики «психопатические личности», относил соответствующие в содержательном плане расстройства в рубрику «аномалии психического развития» [10, 11] (1883), но обозначались они термином «врожденное слабоумие», и согласно учению о дегенерации [12, 13]подразделялись на интеллектуальное, моральное, эмотивное и импульсивное «слабоумие». Границы между четырьмя основными типами такого «врожденного слабоумия», как подчеркивал E. Kraepelin [10, 11], нечетки и «перетекают» друг в друга, соответствуя понятию «дегенеративного сумасшествия». В 1893 г. в 4-м издании Учебника E. Kraepelin [14] и dementia praecox относил к особому варианту «дегенеративного помешательства». В 7-м издании Учебника [9] (1904) в отдельную рубрику «психогенных» неврозов у E. Kraepelin входят три невроза: истерия, которая является для него одной из форм психопатического предрасположения, невроз «испуга» (существенной чертой которого является развивающееся вслед за психическим потрясением помрачение сознания) и невроз «ожидания», возникающий на фоне определенного психопатического предрасположения («тревожные», «неуверенные»). Во впервые появившейся рубрике «психопатические личности» представлены четыре типа: «врожденный преступник», «неустойчивые», «патологические лгуны и мошенники» и «псевдокверулянты» (последние в отличие от истинных кверулянтов никогда не продуцируют бреда). Эти типы, по определению E. Kraepelin [9], на протяжении своей жизни остаются неизменными. Но это только первоначальная, кажущаяся «статичность» части психопатических типов. В 8-м издании с увеличением количества психопатическим типов большее внимание уделяется их прогнозу и динамике. В 7-м издании Учебника в соседней с психопатическими личностями рубрике «первичные болезненные состояния» E. Kraepelin [9] описывает «нервность» как самую общую форму психопатического вырождения, «маленькие несовершенства конституции личности», являющиеся, согласно концепции дегенерации, почвой для развития отчетливых клинических проявлений «дегенеративного помешательства». За «нервностью» E. Kraepelin [9, 11] сохраняет понятие «недостатка гармонического развития всей личности», к которому впоследствии столь критически относится K. Jaspers [15], и все психические stigmata degenerationes [16], которые K. Jaspers [15] считает «ненаучными» и «плавающими в воздухе». Именно в заключение главы о «нервности» E. Kraepelin [9] делает предположение, что это понятие охватывает ряд различных предиспозиций, каждая из которых может рассматриваться как ступень к более отчетливо выраженной форме болезни. Истерическую конституцию он полагает особой формой нервной предиспозиции, а конституционально возбужденных и подавленных (также в 7-м издании описанных в «первичных болезненных состояниях») — ступенью к формированию развитых форм маниакально-депрессивного сумасшествия.

В 8-м издании Учебника E. Kraepelin [1] истерия оказывается в отдельной от «психогенных заболеваний» рубрике, при этом автор подчеркивает, что истерия не является единой формой болезни, а разделяется на пять групп с различным прогнозом [6]: истерию развития, истерию вырождения, «алкогольную» истерию, истерию несчастного случая и «тюремную» истерию. В отдельную рубрику помещена «паранойя». E. Kraepelin впервые в 8-м издании Учебника употребляет понятие «параноидной личности» (без наличия бредовой системы) с кластером признаков и наряду с ним описывает «паранойяльное развитие личности» (уже с разработанной бредовой системой), которое представляет собой «болезненно искаженный слепок с тех общих превращений, которые обычно переживает человеческая душа в течение жизни: напор юности, стремящийся к большим делам и переживаниям, постепенно затихает под сопротивлением жизни, или благодаря созреванию целенаправленной воли устремляется по определенному пути; разочарования и препятствия ведут к озлоблению, к страстной борьбе или отречению, прибежищем становятся мелкие, приносящие удовольствие хобби и утешительные планы на будущее». При этом психопатическое предрасположение к паранойе, диагностированное E. Kraepelin [1, 6] у половины пациентов, не является единым. Он приводит несколько его типов: 1) раздражительные, возбужденные, грубые, склонные к насилию натуры; 2) недоверчивые, своевольные, суеверные; 3) честолюбивые, непостоянные, не вызывающие доверия; 4) слабовольные и малоодаренные; 5) лица с гомосексуальными тенденциями.

Большой переработке и усложнению подвергается рубрика «психогенных» заболеваний, в которой выделяются: 1) неврозы «деятельности», в которые входит приобретенная неврастения, возникающая на основе нервной конституции, и невроз ожидания, развивающийся на почве тревожной личности; 2) психозы общения, к которым отнесены индуцированное помешательство, развивающееся у индуцируемых истерических и других психопатических личностей, и бред преследования тугоухих; 3) психозы судьбы, к которым E. Kraepelin [1, 6] причислил невроз испуга и травматический невроз, в варианте «рентных кверулянтов» включающий лиц с параноидной конституцией; психические расстройства тюремного заключения, в качестве предрасположенных к последним рассматривая психопатический тип «лгунов и мошенников», а также типы «мягких, мечтательных», «ни к чему не годных» и «раздражительных». К психозам судьбы E. Kraepelin [1] отнес и бред кверулянтов. Навязчивый невроз, почвой для которого является тревожная конституция (которая, согласно E. Kraepelin [5], входит также в депрессивную конституцию при маниакально-депрессивном психозе), автор [1] включил не в рубрику психогенных заболеваний, а в «первичные болезненные состояния». К последним E. Kraepelin [1] относил и импульсивное помешательство (пироманию, клептоманию, гомицидоманию, «отравительниц», растратчиков и «жаждущих покупок»), связанное с несколькими типами психопатий: «люди влечений», истерические и «враги общества».

В 8-м издании E. Kraepelin увеличивает число «психопатических личностей» в соответствующей рубрике. Так, он дополнительно описывает «возбудимых», «фершробенов» и «людей влечений», несколько видоизменяет описание «псевдокверулянтов» и переименовывает их в «жаждущих ссор», а «врожденных преступников» — во «врагов общества» и представляет расширенное описание «неустойчивых», вместе с группой «лгунов и мошенников», сохранивших прежнее название 7-го издания. Психопатические личности для E. Kraepelin [1] представляют собой в одной своей части «легкие намеки» на выраженные психозы или «простые стойкие состояния, на почве которых развиваются более сильные приступообразные расстройства». В качестве типичного примера таких психопатий E. Kraepelin [1, 5] приводит маниакальную, депрессивную, раздражительную и циклотимическую предиспозиции. Подобным же образом, по E. Kraepelin [1], можно рассматривать «эмоционально тупых слабаков», «стеснительных чудаков с фершробенизированным мышлением и стилем жизни» и параноидную личность [5]. Существование «эпилептоидных» психопатов, по некоторым признакам соотносимых с эпилепсией, E. Kraepelin [1] не считает доказанным (хотя и приводит дескрипцию двух типов эпилептоидов). Истерию E. Kraepelin [1] рассматривает как своеобразную подгруппу психопатических личностей, отмечая при этом, что истерические явления оказываются присущи самым разным типам психопатических личностей. Это положение E. Kraepelin будет развивать в дальнейшем в своей концепции психопатий O. Bumke [17, 18]. Остальные группы психопатических личностей E. Kraepelin [1] понимает как «очерченные задержки развития», как парциальные явления психического инфантилизма, причем истерические и параноидные личности понимаются им двояко (не только как стойкое состояние, но и как инфантилизм эмоциональных разрядок и высших функций рассудка соответственно). Парциальным психическим инфантилизмом объясняет E. Kraepelin [1] и «первичные болезненные состояния», которые понимаются им как «особо выделяющиеся группы психопатических личностей» (у нервозных и при навязчивом неврозе речь идет о недостаточной развитости воли, а при импульсивном помешательстве и половых отклонениях происходит «соскальзывание» определенных влечений, поскольку не сформировались высшие волевые установки, направляющие эти влечения в нужное русло («инфантилизм воли и жизни влечений»). Объясняя формирование психопатий инфантилизмом¹, E. Kraepelin [1] не отрицает и значение жизненного опыта для их формирования («в борьбе за существование повреждаются слабейшие места конституции»). Очерченный инфантилизм психопатических личностей E. Kraepelin [1] противопоставляет выраженному общему инфантилизму при идиотии и имбецильности. При этом не чужды E. Kraepelin [1] и прежние идеи об общей «дегенеративной» конституции [12, 13, 21—28), сохранившейся в его систематике в рубрике «первичные болезненные состояния» под названием «нервозности», и при собственно «психопатических личностях» для E. Kraepelin [1] «речь идет о смещениях в соотношениях одной и той же картины болезни, когда в клинической картине выступают то одни, то другие черты». Он прекрасно отдает себе отчет в том, что при описании отдельных групп психопатий идет речь о «кругах форм» (Formenkreise), которые перекрываются между собой. Впоследствии Е.К. Краснушкин [29] справедливо отметит, что В.А. Гиляровский [30] понимал психопатии как единую болезненную единицу, такое понимание присутствует и в многозначном подходе к психопатическим личностям у E. Kraepelin [1].

Необходимо отметить, что переходя к описанию отдельных психопатических типов, E. Kraepelin [1] приводит не только процентное соотношение частоты встречаемости каждого типа в психиатрической клинике, но и прогноз психопатической личности, что закономерным образом включает в себя оценку ее динамики, ее «развития».

По наблюдениям E. Kraepelin [1], наиболее часто встречаются в психиатрической клинике «возбудимые» и «неустойчивые» психопаты. Представляя клиническое описание «возбудимых» психопатических личностей (по незначительному внешнему поводу способных давать тяжелые состояния возбуждения, опасные как для собственной жизни (попытки самоубийства являлись поводом для госпитализации в психиатрическую клинику в 62% случаев), так и для жизни окружающих (насильственные действия)), E. Kraepelin [1] отмечает, что вне приступов гнева возбудимые бывают преимущественно добродушными и дружелюбными (что отличает этот крепелиновский тип от злобных «эпилептоидов» П.Б. Ганнушкина [31, 32]). По данным E. Kraepelin [1], 50% «возбудимых» мужского пола и 7% — женского злоупотребляли алкоголем. С точки зрения E. Kraepelin [1], болезненная эмоциональная возбудимость представляет собой преходящую ступень развития личности (с возрастом возбудимость ослабляется). Возбудимые ближе всего расположены к истерии: у возбудимых психопатов внутреннее напряжение разряжается в произвольных поступках, которые могут быть необдуманными и бессмысленными. При интенсивных душевных движениях и «прорыве» самообладания у возбудимых могут возникать истерические формы выражения: помрачение сознания, обмороки, приступы судорог, что может быть также связано с выраженностью сосуществующей истерической конституции. Также E. Kraepelin [1] видит связь возбудимых с некоторыми «основными состояниями» маниакально-депрессивной конституции (в особенности, с «раздражительной» конституцией) и возможность сочетания с депрессивной или маниакальной конституцией. Неустойчивые также могут быть возбудимыми, но их отличие — определяемость воли всевозможными внешними влияниями. Родственны возбудимым и «люди влечений», но у них вспышки развиваются под усилением внутренних влечений, а не по понятным внешним поводам, поэтому их судьба в отличие от возбудимых больше определяется решениями, принятыми под давлением влечений. Возбудимые совершают отдельные необдуманные поступки «по страсти», которые после затухания возбуждения стремятся исправить. В отличие от жаждущих ссор эмоциональная возбудимость у них преходящая, им несвойственно упорное озлобление с «увековечиванием однажды возникшего противника». Прогноз для группы возбудимых психопатов E. Kraepelin [1] дает благоприятный, после 40 лет за счет «дозревания» личности вспышки гнева в большинстве случаев уже идут на спад.

Вторая большая группа психопатов по E. Kraepelin [1] — «неустойчивые» — характеризуется подверженностью своей воли внешним влияниям на протяжении всей жизни. Они «не умеют хотеть». Основное настроение неустойчивых преимущественно веселое и самоуверенное. В отношении своего будущего они демонстрируют удивительную беззаботность, контрастирующую с мрачным жизненным опытом и неудержимым скатыванием на дно. Но есть неустойчивые и с печальной окраской настроения, у них бывают приступы страха, фобии, ипохондрические опасения, они часто выражают врачу свое отвращение к жизни, делятся идеями о самоубийстве. Многие проявляют быструю смену настроения, большую эмоциональную раздражительность, преходящие расстройства настроения без внешнего повода. Неустойчивые не формируют глубоких привязанностей, их существенная основная черта — эгоизм. Они совершенно неспособны к длительной и основательной работе (один из больных E. Kraepelin, художник, ограничивался только изготовлением набросков, не написав ни одной законченной картины). Неустойчивым свойственно непостоянство, они с легкостью меняют свои планы и решения, места работы, иногда путешествуют без плана. Многие больные, слоняясь по миру, становятся бродягами или попадают на военную службу в иностранный легион. Их профессиональный путь выглядит удивительно пестрым. И везде они подвержены соблазнам, доступны неблагоприятному влиянию. Из наблюдавшихся E. Kraepelin неустойчивых 64% мужчин и 20% женщин отличались злоупотреблением алкоголя, «псевдодипсоманиями» (запои не из-за расстройств настроения, а по различным поводам). По своим склонностям и под влиянием алкоголя неустойчивые бывают сексуально необузданными, посещают бордели, заводят связи, внебрачных детей, их брак терпит крах, они часто заражаются сифилисом, рано начинают половую жизнь (с 13—14 лет и ранее). Неспособность противостоять соблазнам и собственным влечениям заставляет неустойчивых жить не по средствам, что приводит их к разорению. Неблагоприятно складывается отношение неустойчивых к ближайшим родственникам. Поскольку они представляют для семьи тяжкое бремя и некритичны к своему поведению, неустойчивые винят близких в «нелюбви». Из неустойчивых мужчин 50% нарушают закон (преимущественно воровство, обман, растраты). Чрезвычайно часто неустойчивые прибегают к самоубийству (по данным E. Kraepelin [1], 48% мужчин и 65% женщин). При этом в отличие от возбудимых неустойчивые мужчины чаще прибегают к принятию яда, за попыткой самоубийства у них не стоит сильного потрясения чувств, она производится из каприза, порой из-за ничтожных поводов. У неустойчивых, как и у возбудимых, возможно развитие истерической симптоматики: различных «видений», например ночью они видят умерших. Один из неустойчивых пациентов E. Krapelin [1] ежегодно слышал голос отца и видел его образ в день его смерти. В условиях тюремного обследования у некоторых неустойчивых наблюдались состояния спутанности. Прогноз у этой группы психопатических личностей по E. Kraepelin [1] серьезный. Многие попадают в класс «асоциальных», неспособных встроиться в общественную жизнь, другие погибают от последствий своего образа жизни: сифилис, туберкулез, алкоголизм. Но жесткий присмотр с охраной от дурных влияний в наиболее чувствительном возрасте 20—30 лет позволяет им избежать соблазнов до тех пор, пока они не оказываются предоставлены сами себе. Основная часть неустойчивых, согласно E. Kraepelin [1], находится вне стен клиники: это бродяги, «потерянные сыновья и дочери», мелкие воры, обманщики, проститутки. После 30—35 лет число неустойчивых резко понижается, что E. Kraepelin [1] частично объясняет наступившим созреванием личности. Именно в отношении неустойчивых E. Kraepelin отмечает значение воспитания для их формирования. Внебрачное рождение и его следствия, ранняя потеря родителей, детские годы, проведенные в бедности и нужде, оказывают неблагоприятное влияние на развитие воли (нужда и всяческие соблазны). С другой стороны, смягчение воли при удовлетворении каждого желания ведет к тем же последствиям. Все же, согласно E. Kraepelin [1], первичная конституция имеет более основательное значение: это заметно по многочисленным прилежным, волевым людям, вырвавшимся из глубокой нужды, и по отпрыскам из обеспеченных слоев, у которых все воспитательные мероприятия разбились о прирожденную слабость воли.

Неустойчивые являются «людьми своей среды», следующими в мышлении и поступках своему окружению. При этом они демонстрируют сильную склонность к жизненным соблазнам в области низших влечений. Определенную близость неустойчивые демонстрируют не только к возбудимым и «людям влечений», но и к группе «лгунов и мошенников», с которыми их объединяет живость воображения, склонность ко «снам наяву», беспечность, бесплановость жизненного стиля. Но в отличие от мошенников им недостает высокомерной уверенности и ловкости, а в выдумках не хватает стойкости и энергичности. С «врагами общества» их объединяет доступность соблазнам, недостаток предусмотрительности, отвращение к работе, поверхностность интеллекта, эгоизм, частота и «неулучшаемость» преступных поступков, но неустойчивым недостает упорства и планомерности «прирожденных преступников», у них нет «самостоятельной преступной воли».

Постепенно проявляющаяся несостоятельность неустойчивых при подступлении к серьезным жизненным задачам производит сходное впечатление с больными dementia praecox, но неустойчивость не ведет к слабоумию; в сущности своей неустойчивые остаются такими же, как и были в юности, они не становятся эмоционально тупыми и безучастными, их воля не является причудливой.

Третья группа психопатических личностей E. Kraepelin [1], «люди влечений», является малой по сравнению с возбудимыми и неустойчивыми и объединяет болезненные личности, у которых «поступки подчинены волевому движению, имеющему характер влечения». Эти влечения возникают из бессознательного и подсознательного и стремятся к осуществлению порой даже без обдумывания. Подобные «поступки по влечениям» наблюдаются при «импульсивном помешательстве». «Людей влечений» отличает только то, что их стремления выглядят понятнее. Они обычно отличаются высокой самооценкой, высокомерностью, хвастливостью, склонностью к выдумке и приукрашиванию. Им свойственны расстройства настроения без внешнего повода, при которых они ко всему чувствуют отвращение и ни с кем не хотят говорить, а также приступы безосновательного страха. Эти расстройства настроения бывают исходным пунктом для всякого рода импульсивных поступков. E. Kraepelin [1] выделяет три основные формы «людей влечений»: растратчиков, скитальцев и дипсоманов. Растратчики (моты) отличаются склонностью к неумеренным тратам. Они рано начинают половую жизнь, распутничают и позволяют женщинам себя эксплуатировать, пациенты женского пола заводят беспорядочные связи. Некоторые злоупотребляют алкоголем, чрезвычайно много курят. Последствием такой жизни является накопление долгов, больные попадают в зависимость от ростовщиков, теряя порой в относительно короткое время огромные состояния. После продажи собственного имущества и имущества членов семьи растратчики идут на обман, подлоги, кражи и могут закончить жизнь нищими попрошайками.

Скитальцы, или «путешественники», отличаются склонностью к бесплановым путешествиям. Больные исчезают, отправляясь то в одном, то в другом направлении, меняя цель своего прибытия, странствуют неделями и месяцами, добираются до зарубежных стран. Они находятся полностью в ясном сознании, могут раздобыть деньги в случае, если их финансовые средства истощаются, хорошо помнят все, что с ними происходило за время странствий. Влечения к странствиям могут повторяться через пару недель или месяцев, больные не в состоянии им противостоять.

По наблюдениям E. Kraepelin [1], чаще всего люди сбегают из дому в возрасте от 10 до 15 лет. Самая легкая форма этого расстройства — «прогульщики школы» и «сбегающие с уроков». При этом E. Kraepelin [1] отмечает, что «беглецы» не являются единой группой. Помимо вышеописанных «скитальцев по влечению», к ним относятся «слоняющиеся бездельники»: тяжело воспитуемые, лживые, дерзкие дети, которые бродяжничают из-за отсутствия потребности быть вместе со своими близкими; «искатели приключений»: подготовленные и вооруженные для дальнего путешествия по грандиозному плану; «тревожные» — пускающиеся в бега из страха перед наказанием; и, наконец, неустойчивые, слабовольные, поддавшиеся на уговоры товарища. Возможны и смешанные формы. Согласно E. Kraepelin [1], существует и вторая подгруппа «скитальцев», у которых неутолимое влечение «выйти в мир» становится стойкой личностной особенностью. Ни в одном месте они долго не задерживаются, через несколько недель их уже раздражает привычная обстановка, их влечет все дальше и дальше. Упорядоченная совместная жизнь таким людям кажется невыносимой. Среди них встречаются чувствительные натуры с поэтической предиспозицией, воодушевленные природой и искусством, «души, жаждущие красоты», восторженно воспринимающие увиденное во время путешествий.

Третья группа «людей влечений», по определению E. Kraepelin [1], отличается приступообразным «жадным потреблением больших количеств спиртных напитков». Такие запои происходят на фоне расстройств настроения, которые могут развиваться как каждые 2 нед, так и несколько раз в году, и длятся несколько дней. Больные становятся раздражительными, «колются, как ежи», отмечают внутреннее беспокойство, «отвращение ко всему» и проявляют стремление освободиться каким-либо образом от такого состояния. Несмотря на огромное количество употребленного спиртного, они не пьянеют, не теряют самообладание, бродят, шумят, совершают несерьезные суицидальные попытки. Часто, помимо влечения к алкоголю, возникает сильное сексуальное возбуждение (вне таких приступов больные ведут себя умеренно или воздержанно). Как правило, у них наблюдаются другие психопатические особенности: непостоянство, непредсказуемость, внезапные смены работы и профессии, жизнь с «неожиданными поворотами и приключениями». Некоторые очень много курят, проявляют склонность к азартным играм, чувствуют влечение к разрушению, причинению вреда взрослым и детям, но, напиваясь, к подобным действиям не переходят. У «людей влечений» наблюдаются также признаки «нервозных» и истерических расстройств: приступы головокружения, судорог, обмороков, снохождения, видений. Так, один больной E. Kraepelin видел явление своей матери ночью, другой пережил психогенное состояние спутанности, в котором угрожал своему бывшему работодателю. Действия под влиянием влечений E. Kraepelin [1] объясняет недостаточным развитием высших волевых функций управления влечениями, «люди влечений» отличаются неуравновешенным, «скачкообразным» характером, которому недостает самообладания и приспособляемости. Все три типа «людей влечений» E. Kraepelin [1] объясняет «психологически понятным» образом. Так, растратчики движимы стремлением к превосходству над окружающими и общечеловеческим желанием «жажды наслаждения». Внутреннее беспокойство «скитальцев» E. Kraepelin [1] сопоставляет с настроением у здоровых, вынужденных жить в однообразном жизненном ритме, не оставляющему пространства для собственного принятия решений и произвольных отклонений. Поэтому «привлекательность новизны» связана со стремлением освободиться от оков обыденности. Корень непостоянства таких больных E. Kraepelin [1] видит в стремлении к свободе, сопоставимым с древним влечением диких животных к неограниченному передвижению. Но непостоянство может быть и временным свойством, обусловливаясь расстройством настроения, выражающим эмоциональную неуравновешенность. Такие расстройства настроения ведут к самым различным импульсивным поступкам, приносящим эмоциональную разрядку (побегам, суицидальным попыткам, запоям и пр.). И за этими поступками стоит то же стремление «восстановить внутреннюю свободу». С точки зрения E. Kraepelin [1], стремление к удовольствиям выражено сильнее на 3-м и 4-м десятке лет, нежели на 2-м, то же касается и стремления к свободе и независимости. Именно при объяснении механизмов формирования личности «людей влечений» E. Kraepelin [1] говорит о 18-летнем возрасте² как о завершении времени развития (иногда несколько раньше, с юности, или позже, после 25 лет), с которого становятся заметнее изменения в их сущности за счет превалирования импульсивных поступков. Тот факт, что среди «людей влечений» присутствуют одни мужчины, E. Kraepelin [1] объясняет тем, что хозяйственная самостоятельность одинокой женщины значительно меньше мужской, женщины-растратчицы являются обычно паразитами, зависимыми от мотов-мужчин. Женщины могут преуспеть как мошенницы, но для этого должны обладать способностями «прирожденного афериста» или «врага общества». Таким образом, важнейшая «ось расточительства» — половая потребность — становится для них обычно источником приобретения, а не трат. Также, с точки зрения E. Kraepelin [1], непостоянство, обнаруживаемое у скитальцев, дипсоманов и растратчиков, возникает на почве мужской психики: мужчина легче женщины устремляется во «враждебную жизнь». Жизнь влечений у женщины устремлена на другие цели, например влечение к «уходу за птенцами» может вести к болезненной «слепой любви» (Affenliebe).

Преобладание женщин в группе «импульсивного помешательства» первичных болезненных состояний и в группе «дегенеративной истерии» говорит о том, что речь идет только о смещениях в характере превалирующих влечений у мужчин и женщин в зависимости от рубрик группировки. E. Kraepelin [1] отмечает, что отделение от группы «импульсивного помешательства» «людей влечений» чисто искусственное. В импульсивном помешательстве сами влечения могут рассматриваться как патологические, а у людей влечений идет речь об общих влечениях жизни человека, которые обычно обуздываются волей. Так, например, страсть к азартным играм и собирательству является выражением свойственного человеку стремления к приобретению. В первом случае играет роль напряжение, возбуждение опасностью и перспектива внезапного большого выигрыша, во втором — честолюбие со стремлением в каком-то аспекте превзойти других коллекционеров. E. Kraepelin [1] в то время полагал, что оба влечения не имеют самостоятельного психиатрического значения, хотя в настоящее время написаны целые монографии по лудиомании и синдрому собирательства.

Помимо связи с неустойчивыми, «люди влечений» соприкасаются с «врагами общества». Поступки последних также определяются низшими влечениями. Вследствие их бездушности такие оси влечений, как любовь к ближнему и коллективизм, у «врагов общества» неразвиты. А у «людей влечений» расстройство более ограниченное, хотя существуют и переходные случаи. Также нерезко отграничиваются от людей влечений «лгуны и мошенники», живущие по влечениям, но отличающиеся еще большей силой воображения и стилем жизни, и «дегенеративная» истерия.

Группу «фершробенов», также маленькую группу психопатических личностей, чье клиническое отграничение и значение является «сомнительным», E. Kraepelin [1] выделяет, ссылаясь на K. Birnbaum [35]. Если исходить от термина «Verschrobene³, следует отметить, что еще W. Griesinger [39] в 1845 г. описывал «фершробинизированность» (Verschrobenheit) чувств и мировоззрения у больных с «парциальным бредом», переходящим в общий: «бред проникает во все представления больного и делает ложными все области мысли». При каком-либо важном бредовом представлении о собственной личности происходит «сдвиг» во всем мировоззрении больного; все общественные отношения, устройство мира находит выражение в «таинственной галиматье». W. Griesinger [39] также отмечает, что движения, внешний вид и поведение таких больных и в легких формах болезни демонстрируют фершробенизированность (странности) и искаженность. Физиономия больных выглядит преждевременно состарившейся, с выражением, определяющимся главенствующим бредом. Больные постоянно жестикулируют или двигают руками и головой с педантичной равномерностью, расхаживают как звери в клетке, бормочут слова или рифмы. Другие коллекционируют какие-то тряпки, камешки, которым приписывают большую ценность, или украшают себя тем, что попадет под руку. Таким образом, первоначально «фершробенизированность» была описана как важная черта процессуальных бредовых больных.

J. Koch⁴ [37] включил «фершробенизированность» в общее определение «психопатической неполноценности» [44]. Согласно определению J. Koch [37, 44], «врожденное психопатическое отягощение» характеризуется аномалиями в возбудимости, недостатком уравновешенности, неподобающе сдвинутым в центр, «фершробенизированным» и противоречивым «Я» со странностями, первично-инфантильными порывами и вспышками и определенной периодичностью в поведении. Фершробенизированность необязательно касается всех областей психической жизни, но отдельные странности достаточно мощно воздействуют на всего человека или, по меньшей мере, накладывают особый отпечаток на целую сторону его сущности, так что каждый воспринимает такого человека отличным от обычного: сумасбродным, манерным, вычурным, одеревенелым, слащаво-восторженным, жеманным, стеснительным и другим чем-то подобным. Однако отдельные странности, которые не характеризуют человека целиком, а являются относительно парциальными, их носителями не воспринимаются как нечто необычное, а представляются «самим собой разумеющимися», наивно принимаются за лучшее и прекрасное, в то время как окружающими эти «искажения» воспринимаются с насмешкой и неуважением. Иногда «выкрутасы» выступают лишь на определенном отрезке жизни «отягощенного», сглаживаясь при улучшении обстоятельств и состояния их носителя. Такие люди заводят странную дружбу и любовь, ведут отличный от обычного образ жизни, носят причудливые одежды, на все имеют особое понимание и даже особую религию. У некоторых фершробенизированность сказывается преимущественно на этической области, что не позволяет им жить естественной и счастливой нравственной жизнью.

В качестве особого типа J. Koch [37] выделял не фершробенов, а «чудаков» (Sonderlinge), поэтому терминологический приоритет соответствующего типа личности связывается с именем K. Birnbaum [35], описавшего тип «дегенеративных фершробенов»

E. Kraepelin [1] (1915) характеризует фершробенов как психопатов, у которых «отсутствует внутренняя целостность и последовательность в душевной жизни». E. Bleuler [20] говорит о фершробенах E. Kraepelin [1] как о единственном типе в рубрике «психопатические личности», в характеристику которого необходимым образом входят аномалии мышления. Так, E. Kraepelin [1] пишет об односторонних и кривых суждениях фершробенов за счет «преувеличения отдельных и недостаточности других направлений мышления», о вычурности их мировоззрения, предпочтении «чуждых миру идей». Хотя многие фершробены создают длинные литературные произведения, их выражения напыщенны, неестественны, содержание их речей и текстов пространно, разорвано, скачкообразно, полно ничего не сообщающих оборотов речи. Встречаются намеки на бредовой ход мыслей (больные чувствуют себя предназначенными для чего-то высшего, люди на улице смотрят на них по-особому, жена хочет их отравить и т.д.). Иногда фершробены обладают «чувством болезни» и могут сами обращаться в психиатрическую клинику. Настроение, как правило, приподнятое, но бывает и подавленным, недоверчивым, раздраженным. Больные все знают лучше, причину своих неудач видят в неблагоприятных обстоятельствах и своем окружении. Обычно отличаются повышенной эмоциональной возбудимостью, легко приходят в гнев, ругаются, кричат, угрожают. С другой стороны, они демонстрируют женственную чувствительность. Они являются ненадежными, непредсказуемыми и мало поддаются влиянию. Им недостает «чувства действительности», способности последовательной оценки фактических отношений. Чудачества присутствуют и в их жизненных привычках: они могут придерживаться своеобразного способа питания, спят только в особых условиях. Больше всего выделяются чудачества больных в отношениях с противоположным полом. Некоторые больные вообще отклоняют такие отношения. Но большинство ведут с партнером тяжелую борьбу, поскольку неспособны вести разумную совместную жизнь. Они колотят жену, «чтобы ее воспитать», представляют ей целый ряд требований: «танцевать обнаженной на столе», «позволять лапать себя в любое время под юбкой» и т.д. Если супруга сопротивляется, «они могут душить ее, кидаться в нее горящей лампой». У них отсутствует понимание взаимного равноправия, чтобы добиться симпатии, они используют насилие. Половина пациентов этого типа, наблюдавшихся E. Kraepelin, были старше 35 лет, и среди них преобладали мужчины.

Большинство случаев фершробенов являются, с точки зрения E. Kraepelin [1], предстадиями, легкими случаями или конечными состояниями Dementia praecox. Однако характерная «разорванность» (Zerfahrenheit) таких пациентов может обусловливаться не только процессом, но и неравномерным развитием психических функций. В некоторых случаях, по мнению E. Kraepelin [1], хорошая эмоциональная откликаемость фершробенов не позволяет предполагать у них шизофренную основу («психопатические фершробены»). Существуют связи между фершробенами и параноическим предрасположением, но у фершробенов склонность к бредообразованию не так выражена, как неуравновешенность сущности, разорванность мышления и непредсказуемость их поступков. Возможно сочетание обоих предрасположений, а также наблюдаются связи фершробенов с неустойчивыми и возбудимыми.

Поскольку описание статики, связи и переходов в другие группы психопатий, а также аспектов динамики остающихся трех групп из рубрики «психопатические личности» E. Kraepelin [1]:«лгуны и мошенники», «враги общества» и «жаждущие ссор», достаточно подробно представлено [6], можно лишь подчеркнуть, что в отношении прогноза личностей из группы «лгунов и мошенников» E. Kraepelin [1] высказывается осторожно, подчеркивая недостаточность существующих сведений. Но как и в других группах психопатий, он предлагает разделять группу на случаи с плохим прогнозом (такие личности, жизнь которых состоит из непрерывной цепи лжи и мошенничества) и с «менее неблагоприятным», у которых психопатические склонности с возрастным созреванием личности в некоторой степени исчезают. При этом выделить психологические признаки, по которым можно было бы предсказать заранее дальнейший ход развития личности типа «лгунов и мошенников» оказывается невозможным. Следует отметить, что в отличие от возбудимых и неустойчивых злоупотребление алкоголем у «лгунов и мошенников», по данным E. Kraepelin [1], было представлено существенно реже: 20% у мужчин при соответствующих 50 и 60% у возбудимых и неустойчивых; отягощенность суицидальными попытками (при их ином, преимущественно притворном, «игровом» характере) была сопоставима с таковыми у неустойчивых — 43%. Обращает на себя внимание и тот факт, что в группе «лгунов и мошенников» E. Kraepelin [1] преобладали холостые и незамужние (80%), это явление E. Kraepelin объяснял присущим этим больным непостоянством. Тенденция связывать сходную статистику гражданского статуса психически больных с «эндогенным процессом» возникнет в психиатрической литературе позднее.

Также по принципу более благоприятного прогноза, аналогично «истерии развития» и «дегенеративной истерии», в группе «врагов общества» E. Kraepelin [1] разделяет «преступников развития» и «преступников вырождения». В отличие от типа «лгунов и мошенников» для антисоциальных E. Kraepelin [1] все же выделяет ряд признаков, обладающих различной прогностической ценностью. Так, с его точки зрения, склонность ко лжи и даже к воровству в детстве не всегда обладает «плохим значением для всей жизни», то же касается и других «соскальзываний», обусловленных соблазнами или влечением к наслаждению. Более неблагоприятными являются такие склонности, которые указывают на глубинную недостаточность привязанности и сопереживания: бесцельное бродяжничество, упрямое пренебрежение семейными узами, злобная жестокость к животным и сверстникам. Существенным признаком прогнозирования для дальнейшего развития «врагов общества» E. Kraepelin [1] находит интеллект: чем он ниже, тем хуже прогноз, поскольку хладнокровное обдумывание может до известной степени заменить чувственные аспекты влечений: взвешенный учет последствий своих действий может показать преимущество поступков, одобряемых общественной моралью. Самым плохим прогностическим значением, по мнению E. Kraepelin [1], обладает один признак — равнодушие к своим антисоциальным действиям. Лишь в исключительных случаях возможно улучшение поведения «врагов общества» после 20 лет, как правило, к этому времени «на их судьбе уже стоит печать». Помимо неблагоприятного влияния мест заключения, беспокойной, часто скудной жизни, они испытывают последствия своего распутного поведения: алкоголя и сифилиса. Основной вывод E. Kraepelin [1] по аспектам развития личности «антисоциальных» юношеского возраста — враждебные обществу склонности являются «преходящими расстройствами развития». При этом обращает на себя внимание невысокая по сравнению с некоторыми другими типами психопатий (возбудимые, неустойчивые) частота алкогольного злоупотребления (20%) и еще большее преобладание холостых (96%). Именно у «врагов общества» и «лгунов и мошенников» E. Kraepelin [1] подчеркивает значимость «диапазона здоровья», в который могут укладываться как грубые люди «с холодным сердцем», так и обычные обманщики, от которых наблюдаются постепенные переходы в сторону психопатии, достигающие «болезненной степени». При оценке способности человека соответствовать требованиям общественной морали E. Kraepelin [1] настаивает на значительно большем значении знаний о его действиях на свободе, нежели о его высказываниях (включая и результаты различных психологических тестирований) и поведении в тюремном заключении.

Эмоциональная возбудимость седьмого, заключительного типа из рубрики «психопатические личности» E. Kraepelin 1], «жаждущие ссор», сближает его с возбудимыми, что в последующем позволило O. Bumke [17] на время (в первом издании учебника «Диагностика душевных болезней») объединить эти два крепелиновских типа в один; однако типу «жаждущих ссор» присуща стойкость эмоциональной «заряженности» в отличие от возбудимых. Этот не столь часто встречающийся к клинике тип психопатической личности представляется более «стационарным», чем — как отмечает и сам E. Kraepelin [1] — истерия, неустойчивые, возбудимые, лгуны и мошенники и «враги общества», у которых часть выделяющихся расстройств может рассматриваться как «преходящие явления, сопровождающие развитие» личности. У псевдокверулянтов, или «жаждущих ссор», враждебное настроение связывается с порой малозначительными поводами, у истинных кверулянтов повод к реакции имеет существенно большее значение. Подобное соотношение наблюдается у «нервозных ипохондриков», реагирующих жалобами на любой повод, и при «неврозе несчастного случая», при котором одно сильное впечатление оказывает влияние на всю последующую жизнь. Согласно E. Kraepelin [1], «жаждущие ссор» являются не «ступенью» к кверуляторному бреду, а самостоятельной формой психопатической конституции, плавно переходящей в область душевного здоровья как обыденное явление раздражительного, несговорчивого, тяжелого и «невыносимого» человека. Но даже такая цельная и малоизменчивая группа психопатических личностей, как «жаждущие ссор», с точки зрения E. Kraepelin [1], с возрастом становятся равнодушнее и эмоционально «тупее», хотя и упрямее.

Таким образом, «динамика» 7 психопатических типов личности в одноименной подрубрике систематики E. Kraepelin [1] представляется следующим образом. Возбудимые психопаты отличаются преимущественно благоприятным прогнозом: после 40 лет их реактивные аффективные вспышки проявляют тенденцию к затуханию, что происходит за счет «дозревания» парциального эмоционального инфантилизма. Возбудимые склонны к истерическим реакциям, реактивному помрачению сознания, обморокам. У неустойчивых психопатов динамика выглядит наиболее неблагоприятной, с преобладающей тенденцией в отсутствие строгой опеки сползать на социальное дно («прогредиентный» тип течения развития личности); так же, как и возбудимые, они склонны к истерическим реакциям. «Люди влечений» в их трех основных вариантах: растратчики, скитальцы и дипсоманы оказываются «стабильны в своей нестабильности», причем их влечения отличаются приступообразно-фазовым характером. «Фершробены», с одной стороны, могут быть стационарными и стабильными в своих странностях, когда речь идет о патологии личности; в другой, преобладающей части этой немногочисленной группы, они являются или выражением процессуального дефекта (резидуальное состояние), или начала эндогенного заболевания. Дальнейшее развитие личностей из группы «лгунов и мошенников» трудно предсказуемо, но, как и в рубрике «истерия», возможно либо регредиентное развитие («истерия развития»), или относительно стационарное течение («дегенеративная истерия»). E. Kraepelin [1] также отмечает склонность псевдологов к психогенным психозам: «бредовым фантазиям», ганзеровскому синдрому, сумеречным состояниям. Для «антисоциального» типа E. Kraepelin [1] находит возможным выделить некоторые прогностические признаки дальнейшего развития личности и также говорит как о его стационарном, так и регредиентном течении (за счет запоздавшего «дозревания»), отмечая отсутствие склонности к истерической симптоматике. Тип «жаждущих ссор» оказывается относительно стационарным. У некоторых «антисоциальных» в зрелом возрасте развивается параноидная шизофрения (хотя сама их «бездушность», по мнению E. Kraepelin [1], может быть иногда как результатом, так и формой проявления шизофренического процесса). Возбудимые и неустойчивые отличаются, помимо повышенной склонности к развитию ряда реактивных состояний, склонностью к злоупотреблению алкоголем.

Динамика основных психопатических личностей, представленных E. Kraepelin [1] в других рубриках систематики психических болезней, выглядит так: три преморбидных типа, выделенные E. Kraepelin [1] как почва для развития Dementia praecox, могут оставаться всю жизнь стационарными. Следует отметить, что тип фершробен, как и антисоциальная психопатическая личность, может быть обусловлен процессуальными шизофреническими изменениями, но может и представлять собой лишь патологию развития личности. Такие основные черты личности, как чувство собственного превосходства и повышенная чувствительность к трудностям жизни, являются, по E. Kraepelin [1], признаками предрасположенности к паранойе. Хотя он и дает кластерное описание «параноидной личности» в рубрике «паранойя» (включающее, помимо двух вышеотмеченных, недоверчивость, идеи преследования, ревности), но все же отмечает отсутствие «единого» психопатического предрасположения при паранойе.

Маниакально-депрессивное сумасшествие E. Kraepelin [1] рассматривал преимущественно как усиление (в виде фаз по K. Jaspers [15]) психопатических «основных состояний»: конституционально-депрессивной, конституционально-возбужденной, раздражительной (которая в описании E. Kraepelin отличалась определенной общностью с «возбудимыми» и «жаждущими ссор») и циклотимической предиспозиции, причем эти предиспозиции могут оставаться и «стационарными», стабильными в течение жизни (подобно соответствующим трем типам психопатического предрасположения к шизофрении). В качестве одного из вариантов конституционально-депрессивных E. Kraepelin [1] описывал и тревожных личностей, предрасположенных не только к маниакально-депрессивному психозу, но и к ряду психогенных заболеваний. При этом он находил, что личности с ограниченными приступами страха и опасений уже выходят за рамки депрессивного предрасположения. «Нервозность» из рубрики «первичных болезненных состояний» является, с точки зрения E. Kraepelin [1], с одной стороны, психопатической почвой для развития «навязчивого невроза», с другой — самостоятельным выражением «общей дисгармонии личности», противоречивости и «непредсказуемости мыслей, чувств и действий». К «нервозным» E. Kraepelin [1] причислял «Degeneres superieurs» V. Magnan [24], отмечая у них также и «неясность и размытость понятий»⁵, «острый ум без знания людей», «широкие знания с отсутствием практического взгляда». С этой же психопатической группой E. Kraepelin [1] связывал описанное P. Janet [45] снижение «чувства реального» и «слишком далеко идущую» концепцию A. Adler [46, 47] «чувства неполноценности», сочетающегося с «гиперкомпенсацией». Соответственно «выкрутасы» (Verschrobenheiten) в половой жизни, хотя и выделяемые им в отдельную группу «первичных болезненных состояний», E. Kraepelin [1] полагал также присущими «нервозным», поскольку, как и многие другие особенности личности, включающие и «вазомоторный диатез», они ранее описывались при общей «дегенеративной психопатической конституции» [21—28]. Нервозность является для E. Kraepelin [1] «врожденным болезненным состоянием», поэтому о «собственно ее течении не может быть и речи». Поскольку всех «нервозных», по E. Kraepelin [1], объединяет «непригодность» к жизни, неспособность к самоутверждению, склонность поддаваться соблазнам, они проявляют склонность к злоупотреблению алкоголем, онанизмом, к морфинизму. Все же E. Kraepelin [1] отмечает, что во второй половине жизни болезненные проявления нервозности отступают, объясняя это наблюдение тем, что большая часть нервозных к этому времени находят соответствующее их силам «место в жизни». При этом нервозность, согласно E. Kraepelin [1], является не только почвой для развития навязчивого невроза и порой половых извращений, но и для других психических расстройств: реактивных истерических, тревожных, фобических, аффективных, галлюцинаторных, бредовых состояний. Также среди нервозных можно обнаружить в большей или меньшей степени черты других психопатических личностей из одноименной рубрики.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

¹Следует отметить, что E. Bleuler [19, 20], принявший систематику психопатий E. Kraepelin [1] и понимание их как «неразвернутых» психозов, отрицал их объяснение парциальным психическим инфантилизмом.

²П.Б. Ганнушкин [32], чья концепция психопатий и отличалась введением нижней возрастной границы установки диагноза, по-видимому, решил применить указанный E. Kraepelin [1] усредненный возраст завершения формирования развития личности, 18 лет, для обоснования диагноза любой конституциональной психопатии, до П.Б. Ганнушкина такой жесткой возрастной границы для психопатий в концепциях других авторов, в том числе отечественных [33, 34], не существовало.

³В статье А.Б. Смулевич и соавт. [36] значение термина «фершробен» приписывается понятию «нервной конституции», описанной W. Griesinger [37] в его знаменитом учебнике, при этом сам автор термин при описании нервной конституции не употреблял; наиболее точный перевод на русский язык с нем. Verschrobene означает «с выкрутасами».

⁴Вопреки частым ссылкам [2, 36], J. Koch [37] не является автором термина «психопатия», поскольку термин встречался в немецкоязычной литературе задолго до J. Koch в широком значении «психопатологический, психически аномальный» (E. von Feuchtersleben [38], W. Griesinger [39], K. Kahlbaum [40], H. Schuele [41], С.А. Овсянников [42], Н.Ю. Пятницкий [43]); кроме того, в таком же широком значении понятие «психопатические неполноценности» употреблялось и самим J. Koch [37], лишь один вариант «психопатической неполноценности», врожденное психопатическое отягощение, соответствует позднее оформившемуся крепелиновскому понятию «психопатическая личность» [9].

⁵Годом позже E. Bleuler [19] дополнит систематику психопатий E. Kraepelin [1] введением отдельных типов «неясных» и «относительно слабоумных», разместив их формально, однако, в рубрике олигофрений.