Известно, что дефицит витамина D широко распространен во всем мире [1—3]. Исследования последних лет показали важную роль нормального уровня этого витамина для здоровья человека. Было установлено [2, 4—6], что при его дефиците имеют место не только нарушения костного ремоделирования, но и развитие такой патологии, как ожирение, сахарный диабет, артериальная гипертензия (АГ), аутоиммунные и онкологические заболевания. В настоящее время появились данные [7—9] и об определенной роли дефицита витамина D в развитии тревожно-депрессивных расстройств и нарушений когнитивных функций. Некоторые исследователи [10, 11] полагают, что его влияние в этих случаях осуществляется за счет изменений внутри- и внеклеточной концентрации кальция, уровня серотонина и ослабления нейропротективной функции. Другие авторы [12] большое значение придают изменению функции рецепторов витамина D в различных отделах головного мозга, в частности в лимбической системе, которая принимает участие в регуляции эмоций и поведения. Но имеются и противоположные данные [13, 14], указывающие на отсутствие непосредственной связи между обеспеченностью витамином D и указанными выше психическими нарушениями.

Цель настоящего исследования — оценка частоты тревожно-депрессивных расстройств у лиц с разным уровнем обеспеченности витамином D для уточнения вклада в их формирование.

В исследование были включены 310 жителей Санкт-Петербурга, 137 мужчин и 173 женщины, в возрасте от 25 до 70 лет (средний — 48,6±0,7 года).

Наличие тревоги и депрессии оценивалось по госпитальной шкале тревоги и депрессии (HADS) [15]: баллы от 0 до 7 означали отсутствие тревоги и депрессии, 8—10 баллов — субклинические их проявления, 11 баллов и более — выраженные нарушения.

Проводилось также антропометрическое обследование: измерение роста, массы тела, окружности талии (ОТ) и бедер (ОБ) стандартными методами. Показатель индекса массы тела (ИМТ) был рассчитан по формуле A. Quetelet: масса тела/рост² (кг/м²), за наличие ожирения принимался ИМТ ≥30 кг/м² [16]. Согласно критериям Международной федерации диабета (IDF, 2005), выявляли также наличие абдоминального ожирения (АО), АГ и дислипидемии [17].

Оценка степени обеспеченности витамином D проводилась по содержанию 25 (OH)D в сыворотке крови, которое определялось иммунохемилюминесцентным методом на анализаторе Abbott Architect 8000 (США) с использованием критериев Международного общества эндокринологов [18].

Статистическая обработка данных проводилась c использованием программы Statistica for Windows 9.0. Критерием статистической достоверности получаемых результатов считали величину р<0,05.

Концентрация 25 (OH)D в сыворотке крови у обследованных варьировала от 20,5 до 145,5 нМоль/л и в среднем составила 66,42±1,25 нМоль/л. У женщин и мужчин средний уровень 25 (OH)D в сыворотке крови не отличался, составляя соответственно 64,9±1,7 и 68,3±1,9 нМоль/л (p>0,05). Дефицит витамина D был выявлен у 206 (66,4%) обследованных и с одинаковой частотой встречался у женщин и мужчин — 68,2 и 64,3% соответственно (p>0,05). При проведении корреляционного анализа была установлена отрицательная связь между уровнем 25 (ОН)D в крови и показателями ОТ (r= –0,12, p=0,03), ИМТ (r= –0,12, p=0,03). Не было выявлено корреляционной связи между концентрацией 25 (OH)D и возрастом обследованных (r=0,12, p=0,83).

Основные результаты в отношении наличия тревоги и депрессии приведены в таблице.

По HADS наличие клинической и субклинической тревоги было установлено у 101 (32,5%) обследованного (30 мужчин и 71 женщина). Тревожный синдром (субклиническая и клиническая формы) в изучаемой популяции встречались чаще у женщин, чем у мужчин (у 41,1% женщин и у 21,9% мужчин, p<0,05). Депрессия (клиническая и субклиническая форма) была выявлена у 34 (11,0%) обследованных (9 мужчин и 25 женщин). Степень выраженности тревожного синдрома не зависела от возраста (r=0,08, p=0,09), а степень выраженности депрессии с данным показателем коррелировала (r=0,12, p=0,02).

Частота тревожных и депрессивных нарушений не зависела от курения.

Было установлено, что как тревожный синдром, так и депрессия с одинаковой частотой встречались у лиц с АО и нормальной массой тела, с нарушением метаболизма глюкозы и нормальным уровнем гликемии, с АГ и нормальным уровнем артериального давления, с дислипидемией и нормальным уровнем липидов сыворотки крови (р>0,05).

При недостатке и дефиците витамина D частота тревожного синдрома составила 33,5% и была аналогичной данному показателю у лиц с нормальным уровнем витамина D — 30,8%. По результатам корреляционного анализа была установлена отрицательная связь между уровнем 25 (ОН)D в сыворотке крови и степенью выраженности тревожного синдрома (r= –0,11, p=0,03). Частота депрессивного синдрома от уровня обеспеченности витамином D не зависела (χ²=0,86, р>0,05).

При анализе связей в группе лиц без ожирения, АГ, нарушения обмена глюкозы и липидов была установлена связь между концентрацией 25 (ОН)D в сыворотке крови и степенью выраженности тревожного (r= –0,46, p=0,001) и депрессивного (r= –0,38, p=0,006) синдромов. Однако результаты линейного регрессионного анализа показали наличие связи между обеспеченностью витамином D и уровнем тревоги (R²=0,02, p=0,01) и отсутствие связи со степенью выраженности депрессии (R²=0,006, p=0,17).

В настоящей работе, также как и в исследованиях других авторов, была выявлена отрицательная корреляционная связь между уровнем обеспеченности витамином D и степенью выраженности тревожного синдрома, хотя существенного преобладания лиц с тревожными расстройствами в условиях дефицита витамина D обнаружено не было. Отсутствие связи с депрессивными расстройствами, по нашему мнению, может быть связано не только с небольшим числом лиц с данными нарушениями в обследованной группе, но и преобладанием субклинических форм этих расстройств. Необходимо отметить, однако, что в группе лиц без факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний (АО, нарушение метаболизма глюкозы, АГ, дислипидемия) уровень 25 (ОН)D был тесно связан со степенью выраженности как тревожного, так и депрессивного синдромов, что может подтверждать самостоятельный вклад дефицита витамина D в развитие этих нарушений. Полученные результаты согласуются с данными зарубежных исследователей [13, 19].

Возможными причинами, объясняющими существование противоречивых данных [20—24] о вкладе дефицита витамина D в развитие психических нарушений могут быть этнические и культурные различия включенных в обследования лиц, разный возраст участников, наличие сопутствующих заболеваний (например, патология сердечно-сосудистой системы) [25—28], а также использование различных шкал и разные подходы к оценке степени обеспеченности витамином D [16, 29].

Таким образом, результаты проведенного исследования, как и результаты более ранних наших работ [3, 30, 31], не только подтвердили высокую распространенность недостатка и дефицита витамина D у жителей Северо-Западного региона РФ, но и показали преобладание тревожных расстройств над депрессивными в обследованной популяции. Полученные данные позволили также установить, что дефицит витамина D в отсутствие другой клинически значимой патологии, возможно, играет самостоятельную роль в формировании тревожно-депрессивных расстройств. Однако для подтверждения этого предположения требуется проведение дальнейших исследований.