В последнее десятилетие все больше исследований сосредоточено на изучении роли воспаления в патогенезе эндогенных психических заболеваний. Развитие первого психотического приступа, манифестирующего в юношеском возрасте, сопровождается повышением в крови уровня не только маркеров воспаления [1, 2], но также маркеров иных процессов, связанных с воспалением, таких как гемостаз, оксидативный стресс, аутоиммунные реакции и др. [3—5]. Многими авторами показано, что уровень различных периферических маркеров коррелирует с тяжестью клинической симптоматики у пациентов [6, 7].

Особое место среди различных маркеров воспаления, изучаемых у пациентов с первым психотическим приступом, занимают цитокины [8, 9]. Эти сигнальные молекулы продуцируются широким спектром различных клеточных популяций как в мозге (микроглия, астроглия, нейроны), так и в крови (преимущественно Т-хелперы и макрофаги) [10].

Цитокины являются главными медиаторами воспалительной реакции, регулирующими пролиферацию и активацию иммунных клеток [11]. В мозге цитокины модулируют процессы нейрогенеза и нейропластичности [12]. Показано, что увеличенный синтез провоспалительных цитокинов при шизофрении может приводить к нарушению серотонинергической, дофаминергической и глутаматергической нейротрансмиссии, а также к образованию низкомолекулярных нейротоксических метаболитов, способствующих нейродегенерации [13, 14].

Баланс между провоспалительными и противовоспалительными цитокинами и общий уровень их продукции имеет решающее значение для направленности воспалительной реакции — ее разрешения или хронификации, связанной с дальнейшим развитием и прогрессированием патологического процесса [7, 15].

Связь цитокинов с особенностями психопатологической симптоматики у пациентов с первым психотическим эпизодом достаточно хорошо изучена. Выявлены взаимосвязи уровня различных цитокинов с выраженностью позитивных и негативных симптомов [12, 16], а также со структурными изменениями мозга, в частности с уменьшением объема серого вещества в целом, толщиной лобной коры, изменением коэффициентов фракционной анизотропии белого вещества [17—19].

В ряде работ сообщается, что уровень цитокинов изменяется на разных стадиях заболевания, а также может отражать траекторию дальнейшего течения болезни [20, 21]. Вместе с тем полученные данные отличаются значительным разнообразием, что объясняется гетерогенностью психотических расстройств, размерами исследуемых выборок, изучением разных этапов заболевания, а также влиянием различных кофакторов (пол, возраст, курение, ожирение, сопутствующие заболевания, лечение и др.) [22].

Особый интерес представляет изучение ранних, доманифестных этапов шизофрении, так называемых инициальных этапов, которые приходятся преимущественно на юношеский возраст. В качестве первых симптомов могут выступать различные неспецифические психопатологические расстройства, прежде всего депрессивные, что приводит к нозологической неоднородности юношеских депрессий. Включение в структуру таких депрессий аттенуированных психотических симптомов (АПС) может являться ранним маркером для последующего развития развернутого психоза, в том числе и в рамках расстройств шизофренического спектра. Понятие «клинически высокий риск психоза» (КВР-П) [23] позволяет проспективно оценивать динамику юношеских депрессий в отношении манифестации психоза с возможностью выявления биологических маркеров [24, 25].

В связи с вышесказанным представляет интерес исследование возможных особенностей воспалительных реакций, связанных с риском манифестации психоза у пациентов с депрессией. Выявление таких особенностей может не только способствовать лучшему пониманию патогенеза психотических расстройств, но также служить в качестве объективного критерия их ранних этапов.

Цель работы — определение уровня провоспалительных и противовоспалительных цитокинов и таких маркеров воспаления, как С-реактивный белок (СРБ), лейкоцитарная эластаза (ЛЭ), α1-протеиназный ингибитор (α1-ПИ) и аутоантитела к нейроантигенам, в крови пациентов юношеского возраста с депрессией с КВР-П, а также исследование связи этих биологических маркеров с особенностями психопатологической симптоматики у пациентов.

Материал и методы

Исследование выполнено на базе лаборатории нейроиммунологии совместно с отделом юношеской психиатрии ФГБНУ «НЦПЗ».

Проведение исследования одобрено локальным Этическим комитетом ФГБНУ «НЦПЗ» и выполнено в соответствии с правилами биомедицинских исследований, утвержденными Хельсинкской декларацией Всемирной медицинской ассоциации (в редакциях 1975/2000 гг.).

В исследование включены 80 юношей 16—24 лет (Me 19,0 (18—22) года), госпитализированных с первым депрессивным эпизодом (F32.1, F32.2, F32.38, F32.8 по МКБ-10). Все пациенты были обследованы до начала терапии.

На основании наличия в структуре депрессии АПС все пациенты с депрессией были разделены на две группы: 1-я группа (клиническая) — с КВР-П (58 человек, 72,5%), 2-я группа (сравнения) — без КВР-П (22 человека, 27,5%). Критерий установления АПС — оценка 3 балла и более хотя бы по одному из пунктов позитивной подшкалы шкалы продромальных симптомов (Scale of Prodromal Symptoms — SOPS) [26].

Тяжесть депрессивной симптоматики у пациентов оценивали с помощью шкалы Гамильтона (Hamilton Depression Rating Scale — HDRS-21). Для оценки КВР-П использовалась шкала (SOPS), включающая подшкалы позитивных (SOPSp) и негативных симптомов (SOPSn), симптомов дезорганизации (SOPSd) и общих психопатологических симптомов (SOPSg). Дополнительно оценивалась тяжесть негативных симптомов по шкале негативных симптомов (Scale for Assessment of Negative Symptoms — SANS).

В сыворотке крови методом иммуноферментного анализа (ИФА) определяли уровни провоспалительных цитокинов: фактора некроза опухоли α (ФНО-α), интерлейкинов (ИЛ)-6, ИЛ-8 и противовоспалительного цитокина ИЛ-10, а также концентрацию СРБ. Определение показателей проводилось с использованием коммерческих тест-систем производства АО «Вектор-Бест» (Новосибирск, Россия). Для сопоставления уровня провоспалительных и противоспалительных факторов рассчитывали соотношение ФНО-α/ИЛ-6, а также ФНО-α/ИЛ-10.

В плазме крови определяли иммунологические показатели, входящие в медицинскую технологию «Нейроиммунотест»: активность ЛЭ, активность α1-ПИ, уровень аутоантител (аАТ) к белку S100B и основному белку миелина (ОБМ). В предыдущих исследованиях было показано, что эти показатели являются маркерами активности текущего патологического процесса в мозге и взаимосвязаны с особенностями психопатологической симптоматики пациентов с шизофренией [24, 25, 27].

Ферментативную активность ЛЭ и функциональную активность α1-ПИ определяли с помощью кинетических методов с использованием спектрофотометра Ultrospec 5300 (Amersham, США). Активность ЛЭ оценивалась по скорости гидролиза субстрата N-t-BOC-Ala-p-NP, предварительно растворенного в ацетонитриле (Sigma, США), и определялась по нарастанию поглощения, регистрируемому при 347 нм. Функциональную активность α1-ПИ определяли по степени торможения BAEE-эстеразной активности трипсина (Sigma, США). Смесь предварительно инкубировали в течение 3 мин. Концентрацию образующегося продукта измеряли при 253 нм.

Определение уровня аАТ к белку S100B и ОБМ проведено методом стандартного твердофазного ИФА. Оптическую плотность регистрировали при 492 нм на планшетном спектрофотометре ИФА-анализаторе Multiskan FC (Thermo Fisher Scientific, США). В качестве антигенов использованы белки S100B и ОБМ из головного мозга быка (Sigma, США), в качестве конъюгата — антитела кролика к IgG и IgM с пероксидазой хрена (ООО «ИМТЕК», Россия).

Критерии включения: юношеский возраст (16—25 лет), впервые развившийся депрессивный эпизод, общая продолжительность заболевания, включая неспецифические психопатологические симптомы, не более 5 лет (на основании представления о средней продолжительности инициального этапа при шизофрении [28]), информированное добровольное согласие на участие в исследовании.

Критерии невключения: низкий преморбидный уровень социально-трудового функционирования с длительными, более 12 мес, перерывами в обучении (более одного академического отпуска) или с длительными, более 6 мес, перерывами в работе, наличие анамнестических данных о перенесенных психотических эпизодах, обострение хронических заболеваний, развитие инфекционной и аутоиммунной патологии в течение 2 мес до начала обследования.

Статистический анализ выполнен в программе IBM SPSS Statistics 26. Проверка нормальности распределения показателей по критерию Колмогорова—Смирнова не показала их соответствия закону нормального распределения, в связи с чем полученные данные анализировали с помощью непараметрических методов. Результаты представлены в виде медианы (Me) и интерквартильного размаха (Q1—Q3). Межгрупповое сравнение количественных данных выполнено с помощью критерия Манна—Уитни, номинальных данных — с помощью критерия χ² Пирсона. Корреляционный анализ проведен путем расчета коэффициента ранговых корреляций Спирмена. Значимыми различия считали при p≤0,05.

Результаты

В табл. 1 приведены результаты клинико-психометрического обследования пациентов обеих групп, выполненного с помощью шкал HDRS-21, SOPS и SANS.

Таблица 1. Клинические и психометрические показатели (Me (Q₁—Q₃))

Примечание. Статистически значимые различия между группами пациентов (здесь и в табл. 2): * — p<0,05, ** — p<0,001.

Из представленных данных видно, что выделенные группы пациентов сопоставимы по возрасту (p>0,05), длительности заболевания (p>0,05), длительности депрессивного эпизода (p>0,05), а также наследственной отягощенности по психическим заболеваниям (χ² Пирсона=0,74, p>0,05).

Межгрупповое сравнение балльной оценки пациентов с депрессией с КВР-П подтвердило не только большую выраженность АПС по подшкале позитивных симптомов SOPS (p<0,001), но и большие значения по SOPSn (p=0,006), SOPSd (p<0,001), SOPSg (p=0,012) и суммарного балла SOPS (p<0,001), а также большую выраженность суммарного балла по шкале SANS (p=0,002).

Общий балл по шкале HDRS-21 в обеих группах соответствовал наличию у пациентов депрессии тяжелой степени. Тем не менее выделенные группы статистически значимо различались по выраженности депрессивных симптомов. Более высокие значения общего балла наблюдались у пациентов с КВР-П (p<0,05). Статистически значимые различия были выявлены по следующим пунктам шкалы HDRS-21: п. 1 (пониженное настроение) (p<0,001), п. 7 (работа и деятельность) (p=0,024), п. 11 (тревога соматическая) (p=0,048), п. 15 (ипохондрические расстройства) (p=0,071, различия на уровне тенденции), п. 17 (критичность отношения к болезни) (p<0,001), п. 18 (суточные колебания состояния) (p=0,019), п. 21 (обсессивно-компульсивные симптомы) (p=0,029).

В табл. 2 приведены результаты определения уровней цитокинов, а также других воспалительных маркеров в крови пациентов.

Таблица 2. Цитокины (ФНО-α, ИЛ-6, ИЛ-8, ИЛ-10), показатели воспаления (ЛЭ, α1-ПИ, СРБ) и аутоантитела к нейроантигенам (белку S100B и ОБМ) в группах пациентов (Me (Q₁—Q₃))

Полученные результаты свидетельствуют, что обе группы пациентов характеризуются исходно высокой активностью ЛЭ и острофазного белка α1-ПИ, что соответствует выраженному уровню воспаления [2, 27].

Межгрупповое сравнение биологических показателей, проведенное методом Манна—Уитни, показало, что более высокая концентрация провоспалительных цитокинов: ФНО-α (p=0,041), ИЛ-6 (p=0,03), а также СРБ (p=0,026) была выявлена в группе пациентов с КВР-П. Группа с КВР-П также характеризовалась более высоким уровнем аАТ к белку S100B (p=0,048). Напротив, концентрация противовоспалительного цитокина ИЛ-10 была статистически выше в группе сравнения (p=0,039). Значимых межгрупповых различий по концентрации провоспалительного цитокина ИЛ-8 и уровню аутоантител к ОБМ не выявлено (p>0,05).

По данным ряда авторов [29—31], в качестве показателей, позволяющих наиболее точно охарактеризовать особенности воспалительной реакции, выступают определенные паттерны цитокинового спектра или соотношения между про- и противовоспалительными цитокинами (ФНО-α, ИЛ-1β, ИЛ-6, ИЛ-4, ИЛ-10), характеризующие дисбаланс между популяциями Т-клеток, синтезирующими эти цитокины. В проведенном исследовании использовано соотношение между ФНО-α/ИЛ-6, а также ФНО-α/ИЛ-10. Показано, что соотношение ФНО-α/ИЛ-6 у пациентов клинической группы и группы сравнения составило соответственно 1,5 (0,59—2,4) и 1,28 (0,55—2,45), а соотношение ФНО-α/ИЛ-10 — 0,34 (0,2—0,47) и 0,15 (0,03—0,25). Проведенное сопоставление выявило статистически значимые различия между группами только по соотношению ФНО-α/ИЛ-10 (p=0,032). Более высокий показатель был характерен для пациентов с КВР-П.

Таким образом, обе группы пациентов характеризуются выраженным уровнем воспаления, оцененным по активности ЛЭ и α1-ПИ. Вместе с тем пациенты с КВР-П имеют более выраженный провоспалительный потенциал, оцененный по уровням ИЛ-6 и СРБ, а также по соотношению провоспалительного цитокина ФНО-α и ключевого противовоспалительного цитокина ИЛ-10, что, вероятно, может отражать возможность дальнейшего развития воспалительного процесса и, соответственно, утяжеления психопатологической симптоматики. В этой группе пациентов выявлен также более высокий уровень аутоантител к белку S100B, что также может служить подтверждением у них более тяжелого патологического процесса, ассоциированного с аутоиммунным компонентом.

В каждой группе пациентов были выявлены корреляционные связи между клинико-психометрическими и биологическими показателями, а также между биологическими показателями, представленными в табл. 3, 4.

Таблица 3. Корреляционный анализ по Спирмену клинико-психометрических и биологических показателей в группах пациентов (указаны статистически значимые различия, p<0,05)

Таблица 4. Корреляционный анализ по Спирмену биологических показателей в группах пациентов (указаны статистически значимые различия, p<0,05)

В целом можно отметить, что появление АПС и нарастание степени тяжести негативных и общих психопатологических симптомов по шкале SOPS у пациентов с депрессией с КВР-П сопровождается изменением соотношения про- и противовоспалительных цитокинов, характеризующимся увеличением уровня ФНО-α, снижением уровня ИЛ-8, увеличением соотношения ФНО-α/ИЛ-6 и ФНО-α/ИЛ-10, нарастанием уровня ИЛ-10, а также повышением концентрации СРБ.

Несовпадение корреляционных зависимостей в группах пациентов свидетельствует, что воспалительные маркеры, отражающие различные звенья сложного процесса воспаления, вносят различный вклад в вероятность формирования психопатологических характеристик у пациентов. Эта закономерность может служить косвенным подтверждением качественных и количественных особенностей воспалительных реакций при КВР-П.

Заключение

Таким образом, результаты проведенного исследования подтверждают вовлеченность воспаления в развитие депрессий юношеского возраста и свидетельствуют о различной роли анализируемых в работе маркеров воспаления в формировании у пациентов с депрессией КВР-П. Выявленные количественные и качественные различия спектра воспалительных маркеров у пациентов с КВР-П и без него связаны преимущественно с изменением соотношения между ФНО-α, ИЛ-6, ИЛ-10 и СРБ. Более выраженный провоспалительный потенциал характерен для пациентов, входящих в группу риска. Выявленные закономерности важны для лучшего понимания патогенеза эндогенных психозов и требуют дополнительных исследований, связанных с динамическим клинико-иммунологическим наблюдением пациентов с депрессией. Дальнейшее развитие этого направления исследований может способствовать персонификации терапии пациентов, в том числе на основе анализа динамики иммунологических показателей и включения в комплексную терапию препаратов, снижающих провоспалительный потенциал, в целях снижения риска развития психоза.

Работа выполнена при поддержке гранта РНФ №22-15-00437.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.