Введение
Ожирение — это хроническое мультифакторное гетерогенное заболевание, проявляющееся избыточным образованием жировой ткани, имеющее высокий кардиометаболический риск, специфические осложнения и ассоциированные с ним сопутствующие заболевания. За последние несколько десятилетий распространенность избыточной массы тела и ожирения в мире неуклонно растет в связи с малоподвижным образом жизни и нарушением пищевого поведения.
Ожирение является мощным фактором риска развития сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ), остающихся основной причиной смертности и заболеваемости в мире. Недавний метаанализ 5 рандомизированных исследований с участием около 900 тыс. пациентов выявил связь ожирения, определенного по индексу массы тела (ИМТ), с ишемической болезнью сердца и сахарным диабетом [1]. В других крупных исследованиях, таких как Framingham Heart Study, INTRESALT, была установлена связь ожирения с артериальной гипертонией. В исследовании D. Lyall и соавт. [2] с участием 119 859 пациентов было установлено, что повышение ИМТ на одно стандартное отклонение связано с увеличением риска развития гипертонии, более высоким уровнем систолического (САД) и диастолического (ДАД) артериального давления (АД), вне зависимости от возраста, пола, потребления алкоголя и курения.
В последнее десятилетие особое внимание научного общества уделено изучению причинно-следственных связей между ожирением и нарушением функции сосудов микроциркуляторного русла (МЦР). Проведенные исследования показывают, что при ожирении микроциркуляторные нарушения отмечаются у подростков [3], молодых людей [4], женщин средней возрастной категории [5] и пожилых [6]. Другие клинические и экспериментальные исследованиях также демонстрируют, что регулярная избыточная пищевая (липидная) нагрузка приводит к воспалительной реакции и микрососудистой дисфункции даже до наступления явного ожирения [7, 8].
Несмотря на то что микроциркуляторный кровоток и обменные процессы между собой тесно связаны и взаимозависимы, вопрос о связи повышенного ИМТ и микрососудистой дисфункции остается открытым. Нами была выдвинута гипотеза, что увеличение ИМТ взаимосвязано с функциональными нарушениями на уровне МЦР, которые можно зарегистрировать методом лазерной допплеровской флоуметрии (ЛДФ).
Цель настоящего исследования — оценка функционального состояния резистивных микрососудов в областях кожи с различной структурно-функциональной организацией МЦР у мужчин с нормальным АД в зависимости от ИМТ.
Материал и методы
Объекты исследования. Анализируемая группа формировалась в рамках проспективного научного исследования Сердечно-сосудистый континуум у мужского населения Москвы. Исследование было выполнено в соответствии со стандартами надлежащей клинической практики (GCP) и принципами Хельсинкской декларации. Протокол исследования был одобрен этическим комитетом Центра. Все участники дали письменное согласие на участие в исследовании.
В исследование были включены 43 мужчины в возрасте от 30 до 60 (46 [40; 49]) лет с нормальным АД, которые при офисном измерении имели значения САД<140 и ДАД <90 мм рт.ст., а по данным суточного мониторирования АД (СМАД) — среднесуточные САД <130 и ДАД <80 мм рт.ст. Все мужчины субъективно считали себя абсолютно здоровыми, не предъявляли никаких жалоб, не принимали медикаментозных препаратов на постоянной основе.
Дизайн исследования. Накануне исследования исключался прием алкоголя, за 4—6 ч до начала — прием тонизирующих напитков (чай, кофе и др.), за 2 ч — курение. Комплекс обследований начинался натощак в 9:00 утра в следующей последовательности: 1) осмотр, антропометрия (масса тела, рост, окружность талии (ОТ), окружность бедер (ОБ), расчет ИМТ по формуле Кетле); 2) исследование микроциркуляции — лазерная допплеровская флоуметрия (ЛДФ); 3) забор венозной крови для лабораторных исследований; 4) эхокардиография; 5) СМАД.
Лазерная допплеровская флоуметрия. Микроциркуляцию в коже оценивали в положении лежа на спине после 15-минутного периода адаптации методом ЛДФ в лаборатории с постоянным микроклиматом (температура воздуха +23±1 °C; влажность 40—60%). Использовали двухканальный лазерный анализатор ЛАКК-02 (НПП «ЛАЗМА», Россия) в ближней инфракрасной области спектра (длина волны 800 нм). Один датчик располагали на наружной поверхности левого предплечья по средней линии на 2—4 см проксимальнее лучезапястного сустава, второй — в области подушечки ногтевой фаланги среднего пальца левой кисти. ЛДФ выполняли в следующем объеме и последовательности: 1) базальная перфузия (БП); 2) дыхательная констрикторная проба (ДП); 3) дилататорная проба с 5-минутной артериальной окклюзией (АО).
БП регистрировали на протяжении 10 мин. Исходную ЛДФ-грамму подвергали амплитудно-частотному вейвлет-анализу. Усредненную по времени амплитуду вазомоций оценивали по максимальным значениям (Ai) в соответствующем частотном диапазоне [9, 10] для эндотелиального (Аэ), нейрогенного (Ан), миогенного (Ам), венулярного (Ав) и кардиального (Ас) звеньев модуляции кровотока. Значения уровня перфузии (М) и амплитуду механизмов модуляции кровотока (Аэ, Ан, Ам, Ав, Ас) оценивали в условных перфузионных единицах (пф).
После регистрации БП выполняли ДП. Испытуемый по команде делал быстрый глубокий вдох через рот и на высоте вдоха задерживал дыхание на 15 с. Степень констрикторного ответа микрососудов (∆M) рассчитывали по формуле:
∆M=(Mbas–Mmin)/Mbas·100%,
где Mbas — средний уровень БП до констрикторного стимула; Mmin — минимальный уровень перфузии при проведении пробы.
После проведения ДП осуществляли пробу с АО. В манжете тонометра, расположенной на левом плече, на 5 мин создавали давление на 50 мм рт.ст. выше исходного САД. После пуска кровотока оценивали максимальный прирост перфузии (∆М) по формуле:
∆M=Mmax/Mbas·100%,
где Mbas — средний уровень при БП; Mmax — максимальное значение постокклюзионной реактивной гиперемии (ПОРГ).
Биохимия. Уровни общего холестерина (ОХС), триглицеридов (ТГ), холестерина (ХС) липопротеидов высокой плотности (ХС ЛПВП), мочевой кислоты (МК), С-реактивного белка (СРБ), глюкозы определяли в сыворотке крови с помощью автоматического анализатора Architect C8000 (Abbott, США); уровень фибриногена — с помощью автоматического анализатора ACL Elite (Instrumentation Laboratory, США); уровень ХС липопротеидов низкой плотности (ХС ЛПНП) — расчетным методом по Фридвальду, уровень ХС липопротеидов очень низкой плотности (ХС ЛПОНП) — расчетным методом по формуле:
ХС ЛПОНП=ТГ/2,18.
Эхокардиография. Ультразвуковое исследование сердца трансторакальным доступом проводили в М- и В-режимах на аппарате экспертного класса Toshiba Xario SSA 660A (Япония). Оценивали следующие структурно-функциональные параметры: объем левого (ЛП) и правого предсердий (ПП), конечно-диастолический (КДР) и конечно-систолический (КСР) размеры левого желудочка (ЛЖ), массу миокарда ЛЖ (ММ ЛЖ), индекс массы миокарда ЛЖ (ИММ ЛЖ) и др.
СМАД. СМАД осуществляли в амбулаторных условиях с использованием аппарата BpLab (ООО «Петр Телегин», Россия). Манжета располагалась на левом плече. Интервалы измерения АД в активное время суток составляли 20 мин, во время сна — 40 мин.
Статистика. Статистическую обработку выполняли с помощью программы Statistica 10.0 (StatSoft Inc., США). Для оценки вида распределения признака использовали критерий Шапиро—Уилка. Полученные данные были представлены в виде медианы и интерквартильных интервалов (Me [Q25; Q75]). Для определения различий показателей между группами использовали критерий Манна—Уитни. Различия считали достоверными при p<0,05. Для оценки связей между признаками использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена. Связи считали достоверными при значениях p<0,05.
Результаты
В зависимости от ИМТ мужчины были разделены на 3 группы. В 1-ю группу вошли 15 мужчин с ИМТ<25 кг/м2; во 2-ю — 21 мужчина с ИМТ 25—29,99 кг/м2; в 3-ю группу — 7 мужчин с ИМТ 30—34,99 кг/м2. Основные характеристики групп представлены в табл. 1.
Таблица 1. Характеристика групп исследования
Table 1. Basic clinical characteristics of investigated groups
| Параметр | 1-я группа (n=15) | 2-я группа (n=21) | 3-я группа (n=7) |
| Возраст, лет | 47 [38; 49] | 45 [40; 49] | 49 [43; 51] |
| Рост, см | 175 [173; 185] | 178 [174; 182] | 177 [176; 182] |
| Масса тела, кг | 64 [60,2; 78] | 87,3 [81,7; 91,3]** | 106 [99; 110]** |
| ИМТ, кг/м2 | 20,9 [19,4; 22,3] | 27,7 [26,6; 28,4]** | 32,0 [31,6; 34,0]** |
| ОТ, см | 83 [75; 88] | 97 [94; 101]* | 110 [104; 113]** |
| ОБ, см | 94 [90; 99] | 104 [102; 107]* | 111 [110; 115]** |
| ОТ/ОБ | 0,86 [0,81; 0,91] | 0,93 [0,89; 0,98]* | 0,97 [0,95; 1,0]* |
| ОТ/рост | 0,47 [0,43; 0,49] | 0,56 [0,52; 0,58]* | 0,62 [0,58; 0,63]** |
Примечание. * — p<0,005; ** — p<0,0005 относительно 1-й группы.
Note.* — p<0.005; ** — p<0.0005 — significant in respect to group 1.
Результаты инструментальных и лабораторных методов исследования приведены в табл. 2. Из полученных данных видно, что по мере увеличения ИМТ регистрировались более высокие значения САД в дневные и ночные часы, увеличение размеров сердца и прогрессирование биохимических факторов кардиометаболического риска, хотя все анализируемые параметры находились в пределах нормы.
Таблица 2. Параметры центральной гемодинамики и лабораторных тестов в группах исследования
Table 2. Hemodynamic parameters and blood sample data
| Параметр | 1-я группа (n=15) | 2-я группа (n=21) | 3-я группа (n=7) |
| Суточное мониторирование АД: | |||
| День: | |||
| САД, мм рт.ст. | 112 [110; 118] | 122 [119; 129)]** | 120 [119; 128]* |
| ДАД, мм рт.ст. | 79 [72; 80] | 78 [77; 79] | 79 [79; 81] |
| ЧСС, уд/мин | 73 [70; 80] | 76 [68; 84] | 73 [68; 88] |
| Ночь: | |||
| САД, мм рт.ст. | 100 [93; 106] | 104 [101; 112]* | 106 [97; 107] |
| ДАД мм рт.ст. | 66 [63; 69] | 65 [60; 68] | 68 [61; 70] |
| ЧСС, уд/мин | 59 [54; 69] | 65 [57; 67] | 57 [55; 70] |
| Эхокардиография: | |||
| ЛП, мл | 49 [42; 57] | 53 [45; 58] | 57 [47; 74] |
| КДР ЛЖ, см | 4,8 [4,6; 5,1] | 5,2 [5,0; 5,5]** | 5,2 [5,0; 5,2]* |
| КСР ЛЖ, см | 2,4 [2,2; 2,5] | 2,6 [2,5; 2,8]** | 2,6 [2,5; 2,6]* |
| ММ ЛЖ, г | 139 [117; 157] | 160 [142; 179]* | 156 [155; 186]* |
| ИММ ЛЖ, г/м2 | 76 [63; 84] | 80 [68; 86] | 72 [70; 81] |
| ПП, мл | 46 [35; 55] | 46 [41; 56] | 50 [37; 63] |
| Лабораторные показатели: | |||
| Эритроциты, 1012/л | 4,99 [4,77; 5,2] | 5,07 [4,8; 5,25] | 4,93 [4,75; 5,14] |
| Лейкоциты, 109/л | 6,2 [4,9; 7,3] | 6,7 [5,9; 7,4] | 5,4 [4,6; 5,9] |
| Тромбоциты, 109/л | 220 [192; 240] | 222 [185; 262] | 187 [165; 206] |
| Гемоглобин, г/л | 151 [146; 159] | 153 [146; 156] | 152 [145; 153] |
| Гематокрит, % | 44 [42,8; 46,2] | 43,5 [41,5; 44,9] | 43,4 [42,2; 45,2] |
| ОХС, ммоль/л | 5,3 [4,8; 5,9] | 5,1 [4,6; 6,1] | 5,5 [4,2; 5,9] |
| ХС ЛПВП, ммоль/л | 1,54 [1,26; 1,68] | 1,3 [1,12; 1,56] | 1,1 [1,05; 1,18]** |
| ХС ЛПНП, ммоль/л | 3,42 [3,09; 3,74] | 3,15 [2,95; 4,06] | 3,5 [2,46; 4,13] |
| ХС ЛПОНП, ммоль/л | 0,38 [0,28; 0,48] | 0,51 [0,36; 0,67]* | 0,64 [0,61; 1,11]** |
| ТГ, ммоль/л | 0,83 [0,61; 1,05] | 1,12 [0,79; 1,46]* | 1,39 [1,32; 2,42]** |
| Фибриноген, г/л | 3,0 [2,8; 3,5] | 3,3 [3,1; 3,4] | 3,4 [3; 3,5] |
| МК, мг/дл | 5,8 [5; 6,4] | 6 [5,6; 6,7] | 6,4 [6,1; 7,2]* |
| СРБ, мг/л | 0,44 [0,25; 1,08] | 0,88 [0,47; 1,8] | 1,11 [0,78; 1,71]* |
| Глюкоза, ммоль/л | 5,6 [5,3; 5,8] | 5,8 [5,4; 6,0] | 5,6 [5,5; 5,9] |
Примечание. * — p<0,05; ** — p<0,005 относительно 1-й группы. ЧСС — частота сердечных сокращений.
Note.* — p<0.05; **— p<0.005 — significant in respect to group 1. BPM — beats per minute
Анализ кардиометаболического риска показал, что во 2-й группе 8 (38%) мужчин, а в 3-й группе все 7 (100%) обследуемых имели 1-ю стадию кардиометаболического риска по шкале CMDS [11], которая включает наличие не более 2 признаков: ХС ЛПВП <1,0 ммоль/л; ТГ >1,7 ммоль/л; СРБ >3,0 мг/л; ОТ >112 см. Еще у 3 мужчин из 2-й и 3-й групп было зафиксировано незначительное повышение уровня МК в пределах 7,3—7,5 мкмоль/л. В 1-й группе у всех 15 (100%) мужчин не был установлен кардиометаболический риск по шкале CMDS.
Результаты исследования функционального состояния микрососудов кожи методом ЛДФ при БП на протяжении 10 мин приведены в табл. 3. АД и частоту сердечных сокращений (ЧСС) измеряли на левой верхней конечности на 10-й минуте периода адаптации, за 5 мин до начала ЛДФ.
Таблица 3. Результаты базальной перфузии
Table 3. Basal perfusion results. PU — perfusion units
| Показатель | 1-я группа (n=15) | 2-я группа (n=21) | 3-я группа (n=7) |
| САД, мм рт.ст. | 118 [117; 130] | 127 [120; 133] | 125 [123; 132] |
| ДАД, мм рт.ст. | 79 [72; 81] | 78 [74; 80] | 78 [72; 81] |
| ЧСС, уд/мин | 59 [54; 67] | 63 [59; 67] | 66 [54; 68] |
| Предплечье: | |||
| М, пф | 3,27 [2,24; 3,99] | 4,22 [3,09; 5,22] | 3,94 [2,45; 4,25] |
| Аэ, пф | 0,2 [0,125; 0,345] | 0,22 [0,15; 0,38] | 0,19 [0,13; 0,28] |
| Ан, пф | 0,18 [0,125; 0,35] | 0,225 [0,16; 0,44] | 0,195 [0,135; 0,25] |
| Ам, пф | 0,12 [0,075; 0,195] | 0,18 [0,1; 0,29] | 0,125 [0,105; 0,19] |
| Ав, пф | 0,07 [0,05; 0,105] | 0,105 [0,06; 0,17] | 0,065 [0,06; 0,075] |
| Ас, пф | 0,295 [0,23; 0,36] | 0,26 [0,23; 0,36] | 0,235 [0,19; 0,375] |
| Палец: | |||
| М, пф | 19,59 [12,81; 20,56] | 20,39 [16,54; 22,61] | 19,62 [16,84; 22,88] |
| Аэ, пф | 0,91 [0,48; 1,19] | 1,02 [0,29; 1,25] | 0,61 [0,39; 1,7] |
| Ан, пф | 0,87 [0,55; 1,235] | 0,65 [0,39; 1,23] | 0,78 [0,39; 1,81] |
| Ам, пф | 0,38 [0,325; 0,65] | 0,45 [0,25; 0,69] | 0,38 [0,28; 1,25] |
| Ав, пф | 0,14 [0,115; 0,255] | 0,18 [0,14; 0,26] | 0,19 [0,17; 0,22] |
| Ас, пф | 0,705 [0,63; 0,96] | 0,81 [0,56; 1,33] | 0,87 [0,74; 1,88] |
Из полученных данных видно, что в состоянии покоя достоверных различий в функциональном состоянии регуляторных механизмов микрокровотока не отмечается ни в области предплечья, ни в области подушечки пальца.
Результаты констрикторной реакции микрососудов при ДП приведены на рис. 1.
Рис. 1. Констрикция микрососудов при дыхательной пробе.
а — предплечье; б — палец.
Fig. 1. Microvessels constrictor activity during a BHT.
a — forearm; b — finger.
Из полученных данных рисунка видно, что достоверных различий между констрикторной реакцией микрососудов при ДП между группами не отмечалось. Так, на предплечье медианные значения составили 51, 39 и 41%, а на пальце — 40, 36 и 49% соответственно.
Результаты дилататорного резерва МЦР при пробе с 5-минутной ОА представлены на рис. 2. Как следует из полученных данных, дилататорный резерв по мере увеличения ИМТ прогрессивно и достоверно снижался. На предплечье значения ПОРГ составили 264, 239 и 211% (p<0,05), на пальце — 130, 110% (p<0,05) и 109% (p<0,05) соответственно.
Рис. 2. Дилататорный резерв при пробе с 5-минутной артериальной окклюзией.
а — предплечье; б — палец. Различия достоверны относительно 1-й группы.
Fig. 2. The dilator reserve during PORH test.
a — forearm; b — finger. Differences significant respectively to group 1.
Была проанализирована взаимосвязь функционального состояния МЦР кожи в области предплечья и пальца с данными других методов исследования. Полученные результаты приведены в табл. 4.
Таблица 4. Связь констрикторной активности и дилататорного резерва с параметрами центральной гемодинамики и антропометрическими данными
Table 4. The correlation of constrictor activity and dilator reserve with central hemodynamic parameters and anthropometry
| Параметр | ДП | ПОРГ | ||||||
| предплечье | палец | предплечье | Палец | |||||
| r | p | r | p | r | p | r | p | |
| ИМТ | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | –0,33 | 0,029 | –0,43 | 0,011 |
| ОТ/ОБ | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | –0,32 | 0,038 | —0,35 | 0,043 |
| ОТ/рост | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | –0,33 | 0,032 | —0,43 | 0,012 |
| САД день | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | –0,43 | 0,004 | —0,34 | 0,048 |
| САД ночь | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | –0,37 | 0,014 | —0,46 | 0,007 |
| ДАД день | Н/д | Н/д | 0,34 | 0,046 | –0,43 | 0,004 | —0,39 | 0,022 |
| ММ ЛЖ | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | –0,32 | 0,035 | —0,35 | 0,044 |
Из полученных данных видно, что симпатическая констрикторная активность на уровне резистивных микрососудов кожи у мужчин с нормальным давлением положительно коррелировала только с уровнем ДАД в дневные часы и только в области МЦР подушечки пальца. В отличие от ДП, уровень ПОРГ продемонстрировал достоверные отрицательные связи с большим числом различных параметров, включая ММ ЛЖ.
При анализе взаимосвязи функциональной активности МЦР с показателями лабораторных тестов было выявлено, что из всех анализируемых параметров только уровень МК демонстрировал достоверную положительную связь с ДП на пальце — r=0,48 (p<0,005), а также отрицательную связь с ПОРГ на предплечье — r= –0,36 (p<0,05) и пальце — r= –0,41 (p<0,05). Интересно, что из всех биохимических параметров только уровень МК имел достоверную положительную связь с ММ ЛЖ — r=0,45 (p<0,005), среднесуточным САД — r=0,55 (p<0,0005) и среднесуточным ДАД — r=0,34 (p<0,05).
Обсуждение
Выбор областей кожи для проведения ЛДФ был обусловлен существенным различием в ангиоархитектонике. На предплечье МЦР представляет собой типичный микроциркуляторный модуль и, как подчеркивал I. Braverman, на глубине проникновения лазера (1,0—1,2 мм) артериоло-венулярные анастомозы (АВА) отсутствуют [12]. Таким образом, регистрируемый при ЛДФ на предплечье характер микроциркуляторного кровотока отражает нутритивную (обменную) направленность кожной перфузии.
Особенностью МЦР в области подушечки ногтевой фаланги пальцев кисти является обилие поверхностно расположенных АВА. Основная функциональная роль АВА кожи — терморегуляторная. АВА богато иннервированы симпатическими адренергическими волокнами [13] и во всех участках кожи функционируют синхронно [14, 15]. По определению N. Taylor и соавт. [16], кожа дистальных конечностей рук и ног выполняет в организме физиологическую роль изолятора, радиатора и испарителя. Таким образом, микроциркуляторный кровоток в области подушечки пальца отражает терморегуляторный (шунтовой) характер тканевой перфузии. Этим и объясняются существенные различия в уровне тканевой перфузии и функциональной активности регуляторных механизмов модуляции микрокровотока на пальце и предплечье.
Амплитудно-частотный вейвлет-анализ колебаний тканевой перфузии показал, что в состоянии покоя у мужчин с нормальным давлением в зависимости от ИМТ различий в функциональном состоянии тонус формирующих механизмов микрокровотока отсутствует. Различия начинают проявляться только при функциональных тестах, когда определяется диапазон функциональных возможностей МЦР.
Вазомоторный рефлекс, запускаемый быстрым глубоким вдохом с задержкой дыхания на высоте вдоха на 15 с, вызывает артериолярную констрикцию и временное уменьшение кожной перфузии у большинства людей. Дыхательный констрикторный ответ опосредуется симпатической адренергической нервной системой через нервно-мышечный синапс и отсутствует при химической денервации (блокаде) и после хирургической симпатэктомии [17—21]. Полученные в работе результаты не позволяют говорить о различиях в симпатической регуляции и нервно-мышечном взаимодействии на уровне резистивных артериол кожи по мере увеличения ИМТ.
Дилататорный резерв МЦР оказался более информативным. Уровень ПОРГ зависит от множества факторов: длительности окклюзии (ишемии), дилататорного действия продуктов ишемического метаболизма, нейропептидов С-афферентных нервных окончаний, нейронального оксида азота и других биологически активных веществ, которые вырабатываются в период тканевой ишемии [22—24]. В настоящем исследовании было выявлено прогрессивное снижение ПОРГ по мере увеличения ИМТ. При этом дилататорный ответ коррелировал с большим числом различных антропометрических, структурных, гемодинамических и биохимических параметров.
В отличие от ДП, где различия между предплечьем и пальцем практически не были выражены, при АО наблюдались четкие регионарные особенности реакции МЦР. На предплечье, где микрокровоток носит нутритивную направленность, уровень ПОРГ значительно был выше, чем в подушечке пальца. Это можно объяснить снижением симпатического тонуса и дилатацией АВА в ответ на 5-минутную тканевую ишемию, что в итоге приводило к артериоло-венулярному сбросу крови в период развития ПОРГ.
Ранее было показано, что уровень МК взаимосвязан с функцией микрососудистого эндотелия и уровнем ПОРГ у больных с начальными стадиями артериальной гипертензии [25]. В настоящем исследовании показано, что уровень МК связан не только с дилататорным резервом, но и с констрикторной активностью сосудов МЦР у мужчин с нормотензией.
Любопытно, что с ИМТ большинство биохимических параметров демонстрирует хорошую взаимосвязь — ХС ЛПВП (r= –0,53; p<0,0005), ХС ЛПОНП (r=0,63; p<0,00001), ТГ (r=0,63; p<0,00001), МК (r=0,35; p<0,05), СРБ (r=0,4; p<0,01), глюкоза (r=0,31; p<0,05). Однако только уровень МК продемонстрировал взаимосвязь с функциональным состоянием МЦР (ДП и АО), уровнем АД и со структурными параметрами миокарда (см. табл. 4). Полученные результаты позволяют предположить, что нарушение обмена МК может являться одним из первых во всем последующем каскаде усугубления метаболических нарушений. Как было показано в исследовании с участием 1200 детей и подростков, уровень МК является одним из независимых предикторов развития метаболически нездорового фенотипа ожирения [26].
Заключение
На уровне МЦР процессы метаболизма и микрогемодинамики взаимосвязаны и взаимозависимы. У мужчин с нормальным давлением, принадлежащих к средней возрастной группе, по данным ЛДФ, в состоянии покоя различий в функциональном состоянии регуляторных механизмов микроциркуляции в зависимости от ИМТ не отмечалось ни на предплечье, ни на пальце. Не было получено различий в указанных областях и на симпатически обусловленный констрикторный стимул при ДП. Различия выявлялись только при пробе с АО. По мере увеличения ИМТ у мужчин с нормотензией было зарегистрировано достоверное снижение уровня ПОРГ и на предплечье, и на пальце, что говорит о снижении дилататорного резерва МЦР.
Из всех биохимических параметров, которые отражают состояние обменных процессов, только уровень МК продемонстрировал взаимосвязь с функциональным состоянием сосудов МЦР — отрицательную с дилататорным резервом и положительную с констрикторной активностью, что позволяет предположить существенную роль нарушений обмена МК в каскаде метаболических нарушений при ожирении.
Ограничения исследования. Недостатком настоящего пилотного исследования является небольшое число пациентов, однако полученные результаты позволяют сделать определенные выводы. У нормотензивных мужчин средней возрастной группы в состоянии покоя различий в функциональном состоянии регуляторных механизмов кожной перфузии в зависимости от ИМТ не отмечается ни на предплечье, ни на пальце. Отсутствуют различия и в констрикторной реакции микрососудов на симпатический стимул, однако отмечено достоверное снижение дилататорного резерва МЦР по мере увеличения ИМТ. Учитывая тот факт, что все мужчины 3-й группы имели 1-ю стадию кардиометаболического риска по шкале CMDS и самые низкие показатели ПОРГ, мы считаем целесообразным нормотензивных испытуемых с ИМТ >30 кг/м2 в группы контроля в дальнейшие научные исследования не включать. Это позволит получать более корректные результаты при анализе нарушений тонких механизмов регуляции тканевой перфузии.
Выявленная взаимосвязь функционального состояния системы микроциркуляции с уровнем МК при ожирении требует дальнейших исследований.
Участие авторов: концепция и дизайн исследования — А.А. Федорович, О.М. Драпкина; сбор и обработка материала — А.И. Королев, А.Ю. Горшков, М.А. Михайлова, В.А. Дадаева; Д.К. Васильев; Д.У. Акашева; статистическая обработка данных — А.И. Королев, А.А. Федорович; написание текста — А.И. Королев, А.А. Федорович; редактирование — А.А. Федорович;утверждение окончательного варианта статьи — О.М. Драпкина; ответственность за целостность всех частей статьи — А.А. Федорович.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
The authors declare no conflict of interest.