Введение
В прошлом веке кататония традиционно считалась одним из типичных проявлений шизофрении. Но в начале XXI столетия эта парадигма подверглась серьезному пересмотру. В результате из классификациий DSM-5 и МКБ-11 подтип кататонической шизофрении был исключен [1—4], хотя распространенность кататонии при шизофрении достигает в среднем 28% (от 7 до 67%) [5]. Указанные выше изменения возможно связаны со снижением частоты постановки диагноза «кататоническая шизофрения» на протяжении ХХ века: от 77% в начале столетия до 28,8% к началу XXI века1 [7—11].
Неопределенность диагностических критериев кататонии [12, 13] отчасти обусловлена недостаточной изученностью ее патогенетических механизмов, что определяет необходимость поиска и выявления биологических маркеров этого психопатологического синдрома.
К настоящему времени получены данные, свидетельствующие о вовлеченности иммунной системы в патогенез кататонии [14—17]. Согласно одной из гипотез, развитие кататонической симптоматики является следствием иммунной дисрегуляции, затрагивающей систему как врожденного, так и приобретенного иммунитета [18—21]. Так, развитие кататонии сопровождается повышением в крови продукции провоспалительных цитокинов (ИЛ-1, ИЛ-6 и ФНО) и повышением синтеза острофазных белков (СРБ, прокальцитонина, ферритина, фибриногена) [22, 23]. Обсуждается также роль аутоиммунных реакций в патогенезе этих патологических состояний. В качестве одной из возможных причин рассматривается действие инфекционных стимулов, вызывающих развитие вторичного иммунного ответа с запуском антиген-специфических аутоиммунных реакций [15, 24, 25]. Однако, несмотря на отдельные свидетельства вовлеченности иммунных механизмов в патогенез кататонических расстройств, особенности иммунного профиля, характерного для кататонии, в настоящее время не определены.
Цель настоящего исследования — определение спектра иммунологических показателей, включающих воспалительные и аутоиммунные маркеры, у больных шизофренией — с кататоническими симптомами в психическом статусе и без таковых в сопоставлении с показателями здоровых.
Материал и методы
Обследовали 170 больных шизофренией (95 мужчин и 75 женщин) в возрасте от 18 до 40 лет (средний возраст 28,3±4,5 года). Все больные в период проведения исследования (2017—2019 гг.) находились на стационарном лечении.
Состояние пациентов по критериям МКБ-10 соответствовало параноидной форме шизофрении.
Критерии включения больных в исследование: соответствие психического состояния больных на момент обследования критериям шизофрении по МКБ-10; получение информированного согласия пациентов на участие в исследовании.
Критерии невключения: тяжелое соматическое заболевание в стадии декомпенсации; признаки злоупотребления психоактивными веществами (ПАВ) и алкоголем; беременность; обострение инфекционно-воспалительных и аутоиммунных заболеваний в течение 2 мес, предшествующих обследованию.
Проведение исследования было одобрено этическим комитетом Научного центра психического здоровья.
По результатам психопатологического и психометрического обследования общая выборка больных была разделена на 2 группы. В группу пациентов с кататонией включили 66 больных с выраженным ступором, негативизмом, эхо-феноменами, импульсивностью и/или каталепсией. За пороговое значение был принят суммарный показатель не менее 10 баллов по шкале кататонии Буша—Франциса (BFCRS). В группу без кататонической симптоматики вошли 104 пациента.
Контрольную группу составили 47 здоровых из числа сотрудников Психиатрической клинической больницы №1 им. Н.А. Алексеева (Москва), по возрасту и гендерному распределению соответствовавшие пациентам групп исследования. О репрезентативности выборки свидетельствует социально-демографическая характеристика больных обеих групп, представленная в табл. 1, из которой следует, что по основным показателями группы не различались.
Таблица 1. Социально-демографические характеристики изученной выборки
Table 1. Sociodemographic characteristics of the studied sample
| Показатель | Группа пациентов с кататонией (n=66) | Группа пациентов без кататонии (n=104) | p | ||
| абс. | % | абс. | % | ||
| Пол | χ2=2,5142, p=0,2185 | ||||
| мужчины | 33 | 50 | 62 | 60 | |
| женщины | 33 | 50 | 42 | 40 | |
| Семейное положение | χ2=0,3448, p=0,8416 | ||||
| в браке | 8 | 12 | 11 | 11 | |
| разведен(а) | 5 | 8 | 6 | 6 | |
| никогда не состоял(а) в браке | 53 | 80 | 87 | 84 | |
| Образование | χ2=6,1853, p=0,1857 | ||||
| неполное среднее | 5 | 8 | 2 | 2 | |
| среднее | 12 | 18 | 19 | 18 | |
| среднее специальное | 14 | 21 | 17 | 16 | |
| незаконченное высшее | 12 | 18 | 32 | 31 | |
| высшее | 23 | 35 | 34 | 33 | |
| Трудовой статус | χ2=2,9028, p=0,4068 | ||||
| учащийся | 9 | 14 | 20 | 19 | |
| рабочий | 15 | 23 | 31 | 30 | |
| безработный допенсионного возраста | 32 | 48 | 38 | 37 | |
| инвалид | 10 | 15 | 15 | 14 | |
При проведении исследования использовались следующие методы: психопатологический; психометрический с использованием шкал PANSS, BFCRS, NGS-4, SAS и др. иммунологический (медицинская технология «Нейро-иммуно-тест»2).
В плазме периферической крови у пациентов всех групп определяли энзиматическую активность лейкоцитарной эластазы (ЛЭ) и функциональную активность а1-протеиназного ингибитора (а1-ПИ) с помощью кинетических спектрофотометрических методов; уровень аутоантител к нейроантигенам — белку S100-В и основному белку миелина (ОБМ) — с использованием варианта стандартного твердофазного иммунноферметного анализа (ИФА) в модификации Т.П. Клюшник [26]. Концентрацию других воспалительных маркеров (уровни С-реактивного белка (СРБ) и интерлейкинов ИЛ-2, ИЛ-6, ИЛ-10) определяли с применением метода твердофазного ИФА с помощью диагностических тест-систем (ОАО «Вектор-Бест», Россия).
Забор крови проводили однократно из кубитальной вены утром натощак в период с 8.00 до 8.30 в пробирки с ЭДТА, транспортировку в лабораторию осуществляли в течение 2 ч при соблюдении требований сохранности материала. Кровь центрифугировали при 750 G в течение 15 мин при 22 °С, затем отбирали плазму, которая использовалась для анализа. Замороженные образцы хранились при температуре от –18 до –24 °С в течение 1 мес.
Статистическая обработка полученных данных была проведена в программах Statistica 10 и IBM SPSS Statistics 23. При проверке на нормальность распределения результатов определения иммунологических показателей с использованием критерия Колмогорова—Смирнова соответствия анализируемой выборки закону нормального распределения выявлено не было, в связи с чем обработка данных осуществлялась непараметрическими методами с использованием критерия Манна—Уитни. Сопряженность между показателями оценивали с помощью критерия χ2 Пирсона. Корреляционный анализ выполнен методом непараметрической ранговой корреляции по Спирмену. Использовали уровень статистической значимости при p<0,05.
Результаты
При клиническом обследовании не было выявлено различий между группами больных по возрасту к периоду развития продромального периода шизофрении, манифестации психотической симптоматики, среднему возрасту пациентов к периоду первого обращения за психиатрической помощью и госпитализации, а также по длительности заболевания (табл. 2).
Таблица 2. Характеристика течения шизофрении в изученной выборке
Table 2. Analysis of the course of schizophrenia in the studied sample
| Показатель, годы | Группа пациентов с кататонией (n=66) | Группа пациентов без кататонии (n=104) | р |
| Средний возраст больных на момент обследования | 28,3±4,5 | 27,6±4,9 | 0,5877 |
| Средний возраст больных к периоду продрома | 17,9 ± 5,8 | 18,8± 4,8 | 0.4192 |
| Средний возраст больных в период манифестации болезни | 23,1±5,1 | 24,0±4,9 | 0,3488 |
| Средний возраст больных в период первого обращения за психиатрической помощью | 23,2±5,9 | 23,7±5,4 | 0,6590 |
| Средний возраст во время первой госпитализации | 24,2±5,6 | 24,1±5,5 | 0,9178 |
| Длительность болезни (от продрома) | 10,3±6,3 | 9,0±5,0 | 0,2075 |
| Длительность болезни (от манифестации) | 5,5±5,6 | 3,8±3,5 | 0,9178 |
В табл. 3 приведены результаты психометрической оценки психического состояния больных обеих групп по разным шкалам в баллах. Как упоминалось выше, при формировании групп больных, помимо клинических, учитывались психометрические показатели, прежде всего общий балл по шкале BFCRS (пороговое значение 10 баллов). Отмечалось, что в группе пациентов с кататонией были достоверно выше баллы по шкале BFCRS как по общей сумме, так и по трем подшкалам и отдельным пунктам. Это отражало более тяжелое состояние пациентов с кататонией на момент обследования: помрачение сознания в состоянии ступора, элективный мутизм или бессвязность речи, активный негативизм при наличии в большинстве случаев галлюцинаторно-бредовых феноменов (случаев люцидной кататонии у пациентов этой группы не было). В то время как пациенты без кататонии отличались сохранностью всех видов ориентировки даже при наличии бредовых идей преследования, идеаторных автоматизмов, псевдогаллюцинаций. Пояснения требует и тот факт, что, согласно результатам обследования по шкале PANSS, между группами больных отсутствовали статистически значимые различия по пунктам N1 (притупленный аффект), N4 (пассивно-апатическая социальная отгороженность), тогда как по другим пунктам этой подшкалы разница между группами по показателям среднего балла достигала статистической значимости. Это может быть связано с пересечением кататонической и негативной симптоматики. Так, пункт N3 «трудности общения» в крайней степени тяжести определяется как «больного не удается вовлечь в беседу, он выглядит абсолютно безразличным, упорно избегает вербального и невербального контакта с врачом», пункт N6 «нарушение спонтанности и плавности речи» в крайней степени тяжести определяется как «речь больного сводится к случайным высказываниям; беседа с ним невозможна», что совпадает с описанием мутизма. Таким образом, при оценке негативной симптоматики только по шкале PANSS возможны ложноположительные результаты. Чтобы избежать ошибок, в настоящей работе была проведена дифференциация данных с помощью шкалы NSA-4, по результатам которой не было выявлено различий между группами по тяжести дефицитарных расстройств.
Таблица 3. Результаты психометрической оценки психического статуса больных обеих групп
Table 3. Psychometric characteristics of the mental status of patients
| Шкала, баллы | Группа пациентов с кататонией (n=66) | Группа пациентов без кататонии (n=104) | р |
| PANSS общее | 115,5 | 98 | <0,0001 |
| PANSS P | 29,0 | 25,1 | 0,0011 |
| PANSS N | 29,7 | 25,0 | 0,0009 |
| PANSS G | 56,8 | 47,8 | <0,0001 |
| P1 | 5,4 | 4,9 | 0,0511 |
| P3 | 4,8 | 3,3 | 0,0001 |
| N1 | 4,1 | 3,7 | 0,1039 |
| N2 | 4,3 | 3,6 | 0,0023 |
| N3 | 4,2 | 3,4 | 0,0017 |
| N4 | 3,9 | 3,6 | 0,1847 |
| N6 | 4,2 | 3,6 | 0,0084 |
| N7 | 4,2 | 3,3 | 0,0005 |
| G5 | 4,2 | 1,8 | <0,0001 |
| G14 | 3,8 | 3,1 | 0,0053 |
| BFCRS | 19,9 | 2,5 | <0,0001 |
| NSA-4 | 20,3 | 17,8 | 0,0144 |
| SAS | 1,8 | 1,2 | 0,1566 |
| DSM-5 | 16,6 | 12,1 | <0,0001 |
| DSM-5 психомоторные | 2,7 | 1,5 | <0,0001 |
| FAB | 11,0 | 15,4 | <0,0001 |
При анализе иммунологических показателей в выделенных группах больных был выявлен ряд особенностей в зависимости от наличия или отсутствия кататонической симптоматики. Результаты, полученные в ходе проведенного сравнения, приведены в табл. 4.
Таблица 4. Воспалительные и аутоиммунные маркеры в плазме крови больных обеих групп в сравнении с контролем (Me [Q1; Q3])
Table 4. Inflammatory and autoimmune markers in blood plasma in the examined groups and in the control group (Me [Q1; Q3])
| Иммунологический показатель | Контрольная группа (n=47) | Группа пациентов с кататонией (n=66) | p1 | Группа пациентов без кататонии (n=104) | p2 | p |
| Активность ЛЭ, нмоль/мин·мл | 203,8 [186,9; 213,9] | 211,0 [197,9; 229] | 0,031 | 248,4 [229,0; 272,3] | <0,0001 | <0,0001 |
| Активность а1-ПИ, ИЕ/мл | 33,3 [30,6; 37,4] | 44,2 [36,3; 50,0] | <0,0001 | 38,6 [32,4; 43,2] | 0,045 | 0,043 |
| Концентрация СРБ, мг/л | 1,16 [0,73; 1,63] | 3,95 [0,87; 7,5] | 0,008 | 1,64 [0,59; 3,92] | 0,053 | 0,009 |
| ИЛ-6, пг/л | 2,03 [1,82; 2,28] | 4,6 [2,88; 5,34] | 0,001 | 3,5 [2,0; 4,6] | 0,014 | 0,03 |
| ИЛ-10, пг/л | 3,72 [2,6; 6,2] | 6,74 [3,75; 12,9] | 0,007 | 4,09 [2,8; 7,02] | 0,752 | 0,003 |
| Уровень аутоантител к S100-В, у.е.о.п. | 0,70 [0,62; 0,77] | 0,73 [0,65; 0,83] | 0,923 | 0,71 [0,66; 0,81] | 0,830 | 0,741 |
| Уровень аутоантител к ОБМ, у.е.о.п. | 0,72 [0,64; 0,81] | 0,73 [0,64; 0,88] | 0,517 | 0,74 [0,65; 0,89] | 0,459 | 0,523 |
Примечание. p — различия между группами больных; p1 — различия между контрольной группой и группой пациентов с кататонией; p2 — различия между контрольной группой и группой пациентов без кататонии; у.е.о.п. — условные единицы оптической плотности.
Note. p — differences between groups of patients; p1 — differences between the control group and the group of patients with catatonia; p2 — differences between a control group and a group of patients without catatonia; c.u.o.d. - conventional units of optical density.
Как видно из табл. 4, в группе пациентов с шизофренией без кататонической симптоматики наблюдалось статистически значимое повышение по сравнению с контролем 3 медиаторов воспаления: активности ЛЭ, а1-ПИ и концентрации ИЛ-6 (p<0,0001, p=0,045 и p=0,014 соответственно). Была выявлена тенденция к повышению концентрации СРБ (p=0,053). Концентрация ИЛ-10 в плазме больных этой группы не отличалась от контрольных значений (p=0,752).
Группа больных шизофренией с кататоническими симптомами характеризовалась статистически значимым повышением активности/уровня всех исследованных медиаторов воспаления (активности ЛЭ и а1-ПИ, концентрации СРБ, ИЛ-6 и ИЛ-10) по сравнению с контролем (p=0,031, p<0,0001, p=0,008, p=0,001, p=0,007 соответственно).
Определение ИЛ-2 в обеих группах больных оказалось затруднительным из-за его низкого содержания в плазме крови обследуемых.
При межгрупповом сравнении было выявлено более значительное повышение острофазных белков — активности а1-ПИ и концентрации СРБ (p=0,043 и p=0,009), а также интерлейкинов ИЛ-6 и ИЛ-10 (p=0,03 и p=0,003) в плазме крови пациентов с кататонией по сравнению с больными без выраженных кататонических проявлений, что характеризует большую тяжесть имеющихся нарушений у этих пациентов.
Однако наиболее ярким отличием группы с кататонией являлось изменение соотношения между ЛЭ и ее ингибитором а1-ПИ. Соотношение этих двух воспалительных маркеров определяет так называемый лейкоцитарно-ингибиторный индекс (ЛИИ), характеризующий работу протеолитической системы. Ранее была показана вовлеченность этого показателя в регуляцию иммунного ответа при различных заболеваниях и его повышение по сравнению с контролем в группе больных шизофренией [26—28].
Полученные в настоящем исследовании результаты подтверждают установленную ранее закономерность: повышение ЛИИ по сравнению с контролем (6,3 [5,7; 7,7] и 5,6 [5,0; 5,9] соответственно; p<0,0001). У больных с кататонией, напротив, наблюдалось достоверное снижение ЛИИ (4,69 [3,9; 6,2]) относительно контроля за счет снижения активности ЛЭ (p<0,03). Медиана активности ЛЭ находилась на верхней границе нормального диапазона и была статистически ниже, чем у пациентов без кататонической симптоматики (p<0,0001). Распределение ЛИИ в обеих группах больных представлено на рисунке.
Лейкоцитарно-ингибиторный индекс у больных обеих групп в сравнении с контролем (объяснение в тексте).
* — p=0,025; ** — статистически значимые различия с контролем p<0,0001; # — p<0,0001 — межгрупповые различия.
Leukocyte-inhibitory index in the examined patient groups.
* — p=0.025; ** — statistically significant differences with control p<0,0001; # — the difference between groups p<0.0001
При сопоставлении иммунологических показателей в обеих группах больных была обнаружена статистически достоверная корреляция между концентрацией ИЛ-6 и СРБ в плазме: r=0,45 при p=0,0019 в группе больных с кататоническими симптомами и r=0,23 при p=0,0088 в группе без кататонии.
Также была выявлена связь в группе без кататонических расстройств между активностью а1-ПИ и концентрацией СРБ (r=0,25, p=0,0043), а в группе с кататонией — между уровнем аутоантител к нейроантигенам S100-B и ОБМ (r=0,48, p=0,0004). Предположительно, выявленные различия в корреляционных связях для двух групп могут свидетельствовать о различных путях реализации воспалительного ответа при шизофрении с наличием кататонической симптоматики и без таковой.
При определении уровня аутоантител к нейроантигенам S100-В и ОБМ в плазме крови больных обеих групп не выявлено значимых отличий по сравнению с контролем (p>0,05 и p>0,05 соответственно). Межгрупповых различий также не наблюдалось (p>0,05), однако при детальном анализе отмечалась значительная гетерогенность исследуемой выборки по данным показателям. В группе больных с кататонией наблюдалась большая частота встречаемости сывороток с аутоиммунным компонентом к белкам S-100B и ОБМ (56%) по сравнению с группой без кататонии (44%) (различия на уровне тенденции — χ2=2,1, p=0,1).
Было зарегистрировано наличие обратной корреляции между активностью ЛЭ и тяжестью психомоторных расстройств по шкале BFCRS (r=−0,42, p=0,0001), а также тяжестью психомоторных нарушений по DSM-5 (r=−0,54, p<0,05). Кроме того, в общей группе пациентов была выявлена значимая обратная корреляция между ЛИИ и показателем общего балла по шкале BFCRS (r=−0,27, p=0,012), что косвенно свидетельствует о патогенетической роли истощения нейтрофилов при развитии кататонии.
Таким образом, в ходе проведенного исследования были обнаружены количественные и качественные различия в анализируемом спектре иммунологических показателей для обеих групп пациентов по сравнению с контролем. Более высокий уровень активации иммунной системы был характерен для пациентов с наличием кататонии, что свидетельствует об утяжелении патологического процесса при развитии психомоторных нарушений.
Особенностью иммунологического профиля кататонического синдрома при шизофрении является изменение соотношения между ЛЭ и ее ингибитором а1-ПИ на фоне значительного повышения в крови других воспалительных медиаторов. Снижение ЛИИ, предположительно, свидетельствует об истощении фагоцитарного звена воспалительного ответа и, вероятно, может рассматриваться в качестве потенциального маркера кататонического синдрома у пациентов с шизофренией.
Обсуждение
Переходя к обсуждению полученных результатов, необходимо учесть отмечавшиеся во введении к статье современные тенденции изучения психопатологии шизофрении с упразднением термина «кататоническая шизофрения» и рассмотрение кататонического синдрома как транс-нозологического феномена. Проверка теорий развития кататонии (дисфункции моторных схем головного мозга, нарушения регуляции нейротрансмиттеров ГАМК и глутамата, эндокринных сдвигов или моделированных эпилептиформных приступов при генетической детерминации психомоторных нарушений) не входила в задачи настоящей работы.
Клиническим материалом для настоящего исследования были типичные для психиатрических стационаров больные шизофренией, соответствующей по МКБ-10 критериям параноидной формы с галлюцинаторно-бредовой симптоматикой [28]. Если обратиться к МКБ-11, то для диагностики шизофрении, согласно бета-версии, необходимо, чтобы как минимум 2 из комплекса основных симптомов (стойкий бред, повторяющиеся галлюцинации, дезорганизованное мышление, ощущение воздействия, негативные симптомы, грубо дезорганизованное поведение или психомоторные нарушения) наблюдались большую часть времени на протяжении 1 мес или более, что имело место и в наблюдениях настоящего исследования.
Согласно цели настоящего исследования (выявление возможных особенностей профиля анализируемых иммунных маркеров при развитии кататонического синдрома в рамках шизофренического процесса), дифференциация на группы проводилась лишь по степени выраженности кататонических явлений. Изученная выборка пациентов была относительно однородна при оценке позитивной симптоматики с помощью психометрических шкал, однако имели место некоторые различия по выраженности психомоторных нарушений. Пересечение симптоматики (негативной и кататонической) было ожидаемым, поэтому для дифференциации групп был принят высокий порог отсечения по признаку кататонии (>10 баллов по шкале BFCRS).
Анализ полученных данных свидетельствует о выраженной активации иммунной системы на высоте психоза в обеих группах пациентов, что сопровождается значительным повышением активности/уровня анализируемых маркеров воспаления. Вместе с тем были выявлены качественные и количественные различия иммунологических профилей у пациентов с наличием и отсутствием кататонической симптоматики.
Результаты по определению уровня ряда воспалительных маркеров в группе пациентов с шизофренией без кататонических проявлений соответствуют полученным ранее данным и свидетельствуют о значительном повышении активности/уровня этих показателей. В частности, было показано достоверное повышение активности ЛЭ — протеолитического фермента сыворотки крови, тесно связанного с остротой текущего патологического процесса [29, 30]. Наблюдаемое у пациентов с шизофренией повышение активности ЛЭ в крови в ходе развития воспалительного ответа является результатом дегрануляции активированных нейтрофилов — главного клеточного компонента врожденного иммунитета, координирующего иммунный ответ на тканевое повреждение [31]. ЛЭ участвует в изменении проницаемости сосудистого русла (гематоэнцефалического барьера) для проникновения в область повреждения фагоцитов, в том числе нейтрофилов, а также других форменных элементов и медиаторов воспаления для восстановления нарушенного гомеостаза. Ингибитором активности ЛЭ является острофазный белок а1-ПИ, синтезируемый печенью, функциональная роль которого заключается в ограничении ее деструктивного потенциала [32]. Выявленное в крови пациентов с шизофренией повышение концентрации другого медиатора воспаления, ИЛ-6, может определяться ролью этого провоспалительного цитокина в инициировании и поддержании воспалительного каскада путем активации других медиаторов и иммунных клеток, что является неотъемлемой составляющей системного воспалительного ответа [33].
Статистически более выраженное повышение всех исследуемых маркеров воспаления, включая острофазный белок СРБ и ИЛ-10, было выявлено у пациентов с кататонической симптоматикой, что свидетельствует о более высоком уровне активации иммунной системы у этих пациентов и, вероятно, определяется утяжелением патологического процесса в головном мозге в сравнении с группой больных без выраженных кататонических проявлений.
В группе пациентов с кататонической симптоматикой был отмечен более высокий процент образцов с повышенным уровнем аутоантител к нейроантигенам по сравнению с группой без кататонии (56 и 44% соответственно), что также является дополнительным подтверждением более тяжелого течения патологического процесса [34].
Наиболее яркой особенностью иммунологического профиля кататонического синдрома при шизофрении является впервые выявленный дисбаланс в соотношении ЛЭ ее ингибитора а1-ПИ, входящих в протеазно-ингибиторную систему крови. Соотношение этих двух маркеров воспаления, играющих важнейшую роль в развитии воспаления и восстановлении нарушенного гомеостаза, отражает ЛИИ [35].
Показано, что при развитии воспалительной реакции, сопровождающей, в частности, шизофренический процесс, наблюдается повышение активности как ЛЭ, так и а1-ПИ. Однако повышение протеолитической активности является преобладающим, что находит отражение в увеличении ЛИИ по сравнению с контрольным уровнем. Как было сказано выше, такое соотношение ЛЭ и ее ингибитора характеризует воспалительный процесс, направленный на восстановление нарушенного гомеостаза и разрешение воспаления.
Результаты по определению активности ЛЭ и а1-ПИ, а также оценке ЛИИ в группе пациентов с шизофренией без выраженной кататонической симптоматики полностью соответствуют полученным ранее данным при обследовании других выборок пациентов с шизофренией [27, 29]. ЛИИ у этих пациентов превышало контрольные значения, что соответствует протеолитическому профилю воспалительной реакции.
У пациентов с шизофренией с кататоническим синдромом было выявлено значительное снижение ЛИИ, связанное с недостаточным повышением активности ЛЭ в ходе воспалительной реакции, что, предположительно, связано с функциональным истощением нейтрофилов вследствие воспаления, ассоциированного с длительно текущим тяжелым и прогредиентным патологическим процессом в головном мозге. Это предположение поддерживается определением более высокого уровня других анализируемых маркеров воспаления у пациентов с кататонией, а также отнесением кататонии к наиболее тяжелым психопатологическим расстройствам (самый тяжелый из регистров психопатологических расстройств по А.В. Снежневскому) [36, 37]. Связь между активностью ЛЭ, ЛИИ и выраженностью психомоторных расстройств была подтверждена также результатами проведенного корреляционного анализа.
И хотя высказанное выше предположение относительно природы выявленных в настоящей работе особенностей спектра воспалительных маркеров при развитии кататонического синдрома требует дальнейших исследований, недостаточная активность ЛЭ на фоне достоверного повышения активности (уровня) других иммунных маркеров, включая повышение уровня аутоантител к нейроантигенам, может рассматриваться в качестве потенциального маркера развития кататонической симптоматики при шизофрении.
Работа выполнена при частичной поддержке гранта РФФИ офи_м №17-29-02164.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
The authors declare no conflicts of interest.
1Искажение диагностического профиля статистически подтвердили австрийские психиатры [6], выявив прямую корреляцию между количеством кататонических симптомов в различных классификациях (75 у Leonhard и 11 в DSM-IV) и распространенностью кататонической шизофрении (23,6% против 9,5% соответственно).
2«Нейро-иммуно-тест» предназначен для лабораторного мониторинга состояния пациентов с эндогенными психозами, а также для оценки остроты и тяжести психического состояния. Технология включает определение ряда иммунологических показателей крови, вовлеченных в процесс функционирования нервной системы, и их изменение в динамике заболевания. Комплексная оценка исследуемых показателей дает объективное представление об активности патологического процесса в головном мозге, дополняя персонифицированные данные клинического обследования пациентов.
<