По эпидемиологическим данным, частота расстройств шизофренического спектра составляет 15,2 на 100 000 человек в общей популяции, соотношение мужчин и женщин определяется как 1,4:1, а средний риск заболеваемости шизофренией в течение жизни в среднем находится на уровне 7,2 случая на 1000 человек [1]. Основной пик заболеваемости приходится на юношеский возраст (18—25 лет) [2]. В шизофреническом спектре около 40% занимает шизофрения, 29% приходится на долю аффективных психозов [3]. По данным последних исследований [5, 6], у 73% больных с расстройствами шизофренического спектра манифестации первого приступа предшествует период продолжительностью около 5 лет [4], определяемый как cостояние высокого риска (ВР) по манифестации эндогенных психозов [5, 6]. Уровень манифестации эндогенных психозов у больных из группы ВР составляет 26% в течение ближайших 2 лет [5].

Изучение критериев риска манифестации перспективно в отношении возможности профилактики развития эндогенного психотического расстройства, в частности шизофрении. В последнее время проводятся исследования, направленные на разработку не только клинических [7, 8], но и биологических маркеров высокого риска манифестации шизофрении, к которым в первую очередь относятся биохимические изменения, имеющие патогенетическое значение в развитии шизофрении и эндогенных психозов. Так, нарушение равновесия между активностью про- и антиоксидантных систем приводит к окислительному стрессу, и множество данных свидетельствует в пользу роли окислительного стресса в патофизиологии шизофрении [9—12]. Исследования мозга методом магнитно-резонансной спектроскопии показали достоверное снижение отношения NAD+/NADH, т. е. показателя интенсивности окислительно-восстановительных процессов, как у больных шизофренией, так и у пациентов с первым психотическим эпизодом по сравнению с психически здоровыми людьми, что потенциально свидетельствует о состоянии окислительного стресса [12]. Предполагается, что процессы, запускаемые при свободнорадикальном окислении, могут участвовать не только в развитии симптоматики шизофрении, но и в возникновении осложнений, связанных с ее фармакотерапией антипсихотиками, например поздней дискинезии [9, 13].

Глутатион — основной компонент антиоксидантной системы в организме. В ферментную окислительно-восстановительную систему глутатиона входят глутатионредуктаза (GR) и глутатионпероксидаза (GPx). Кроме GR и GPx глутатион-зависимым ферментом является глутатион-S-трансфераза (GST), которая использует восстановленный глутатион в реакциях связывания и обезвреживания многочисленных соединений, включая ксенобиотики. Существуют множественные изоформы этого фермента [14].

Опубликованные данные свидетельствуют о вкладе нарушений глутатионовой антиоксидантной системы в развитии окислительного стресса при шизофрении. Так, в исследованиях аутопсийных образцов мозга групп больных шизофренией и психически здоровых обнаружены достоверные различия концентрации глутатиона [15]. Генетические исследования показали ассоциацию с шизофренией гена, кодирующего каталитическую субъединицу глутаматцистеинлигазы (GCL) — фермента биосинтеза глутатиона [16].

Наиболее часто используемым объектом биохимических исследований состояния антиоксидантной защиты организма при разных патологиях является периферическая кровь пациентов. Ферменты глутатионовой антиоксидантной системы (GPx, GR и GST) обнаружены в форменных элементах крови [17], но лишь немногие исследования посвящены оценке активности GR и GST в эритроцитах [18—20] и тромбоцитах [21, 22] при психической патологии, в частности при первом психотическом эпизоде, при уже диагностированной шизофрении [20, 23, 24], и практически нет данных относительно активности ферментов глутатионового обмена в форменных элементах крови у лиц с ВР манифестации эндогенных психозов.

Ранее в наших работах [21, 22] было показано, что активность ферментов метаболизма глутатиона GR и GST в тромбоцитах больных с эндогенными психозами изменена по сравнению со сходной по возрасту группой психически здоровых лиц.

Цель настоящего исследования — сравнительная оценка активности GR и GST в эритроцитах и тромбоцитах у пациентов из группы высокого риска, больных с первым психотическим приступом шизофрении и пациентов с шизоаффективным расстройством и установление корреляции биохимических показателей с клиническим состоянием пациентов.

Больные в период обследования находились на лечении в отделении психических расстройств юношеского возраста Отдела по изучению эндогенных психических расстройств и аффективных состояний Научного центра психического здоровья.

Обследованные больные составили три группы.

В 1-ю группу вошли больные с ВР по манифестации эндогенных психозов — 21 пациент мужского пола юношеского возраста (16—25 лет; средний возраст 19,4±2,5 года) с непсихотическими формами психических расстройств. По критериям МКБ-10 были диагностированы нозологические формы, определявшиеся рубриками F31; F32; F33; F34.0; F60; F21.

Критериями включения пациентов к группе ВР являлись: 1) наличие ослабленных психотических симптомов (Attenuated Psychotic Symptoms — APS) или коротких интермиттирующих психотических симптомов (Brief Limited Intermittent Psychotic Symptoms — BLIPS), характеризующихся крайней кратковременностью (от нескольких секунд до нескольких минут, но не более 1 часа), возникновением на фоне непомраченного сознания, представленных отдельными бредовыми идеями, иллюзорными и отрывочными галлюцинаторными расстройствами, явлениями «малой» кататонии и патогномоничными для шизофрении расстройствами мышления; 2) отсутствие развернутой психотической симптоматики в анамнезе; 3) отсутствие органических заболеваний центральной нервной системы, алкоголизма, наркомании, умственной отсталости, острых и хронических соматических и инфекционных заболеваний.

При обследовании больных наряду с психопатологическим применялись психометрические методы с использованием шкалы SOPS (The Scale of Prodromal Symptoms), предназначенной для выявления скрытой или кратковременной шизофреноподобной симптоматики, с выделением позитивных и негативных симптомов, степени дезорганизации и общих симптомов и HDRS (The Hamilton Depression Rating Scale) для выявления депрессивных симптомов с целью исключения ложноположительных результатов по негативной субшкале SOPS.

По степени выраженности депрессивных расстройств до курса лечения пациенты группы ВР были разделены на две подгруппы: 11 больных с отчетливой аффективной симптоматикой (суммарный балл по HDRS >24) — «выраженная депрессия»; 10 пациентов с маловыраженной аффективной симптоматикой (суммарный балл по HDRS ≤24) — «слабая депрессия».

Пациентов этой группы в процессе выполнения исследования разделили также на подгруппы по степени редукции психопатологических расстройств после курса терапии: а) с положительным ответом на терапию, с гармоничной редукцией аттенуированной психотической и аффективной симптоматики более 50% (8 больных); б) с недостаточным ответом на терапию, когда на фоне отчетливой редукции аффективной симптоматики (более 50%) отмечено недостаточное купирование аттенуированных психотических расстройств — редукция симптомов по шкале SOPS менее 50% (13 больных).

2-ю и 3-ю группы обследованных пациентов соответственно составляли 14 больных с первым психотическим приступом шизофрении (F20) в возрасте 18—25 лет (средний возраст 21,4±2,2 года) и 20 с шизоаффективным расстройством (F25) в возрасте 16—25 лет (средний возраст 19,9±2,5 года). Клинически первые психотические эпизоды были представлены бредовыми симптомами, включающими как острый интерпретативный бред, так и острый бред восприятия, галлюцинаторными симптомокомплексами, острой психотической симптоматикой, представленной преимущественно острым чувственным бредом, а также кататонической симптоматикой как с наличием, так и без симптомов помрачения сознания, сочетающейся с аффективными расстройствами.

Для оценки степени выраженности психотической симптоматики у больных 2-й группы применена «Шкала позитивных и негативных симптомов» PANSS (Positive and Negative Syndrome Scale).

4-ю (контрольную) группу составляли 12 мужчин без психической и соматической патологии в возрасте 19—25 лет (средний возраст 22,9±1,4 года).

Критериями невключения из исследования являлись органические заболевания центральной нервной системы, острые и хронические соматические и инфекционные заболевания.

Взятие образцов крови для исследования активности GR и GST в контрольной группе проводили однократно, а у больных — дважды: до и после окончания курса терапии.

При лечении больных 1-й группы препаратами выбора были атипичные антипсихотики (кветиапин, оланзапин, рисперидон, арипипразол) в средней суточной дозе в пересчете на хлорпромазиновый эквивалент — 152,6 мг/сут. В некоторых случаях при неэффективности этих препаратов применяли нейролептики второй линии (флупентиксол, трифлуоперазин, бутирофенон, зуклопентиксол, клозапин). При этом их средняя суточная доза составляла 263,4 мг/сут. Все больные получали также антидепрессивную терапию (преимущественно флувоксамин и амитриптилин).

Пациенты 2-й и 3-й групп получали антипсихотическую терапию типичными и атипичными нейролептиками (рисперидон, оланзапин, арипипразол, клозапин, палиперидон, галоперидол, зуклопентиксол, трифлюперазин, хлорпромазин). Средняя доза нейролептиков на этапе купирирующей терапии для больных 2-й группы в соответствии с хлорпромазиновым эквивалентом составила 289,7 мг, а для пациентов 3-й группы — 376,5 мг. При наличии показаний всем больным назначали холинолитическую терапию (тригексифенидил, бипериден).

Образцы крови собирали в вакутейнеры с 3,2% цитратом натрия и обрабатывали в течение 2 ч после забора крови. Цельную кровь центрифугировали 15 мин при 200 g и 20 °C для получения обогащенной тромбоцитами плазмы и осадка, содержащего эритроциты.

Плазму центрифугировали 20 мин при 2000 g, 4 °C, осадок ресуспендировали в 0,1 М цитратном буфере с 0,1 М глюкозой (рН 5,7) и центрифугировали 20 мин при 2000 g, 4 °C. Осадок тромбоцитов ресуспендировали в 0,05 М Tris-HCl-буфере, pH 7,0, с 50% глицерина и хранили при –20 °С. Непосредственно перед определением активности GR и GST к пробе тромбоцитов добавляли 50 мМ K-фосфатный буфер, pH 7,4, содержащий додецил-β-D-мальтозид до его конечной концентрации 1%, проводили лизис 10 мин при температуре 25 °C, затем образцы центрифугировали 10 мин при 9000 g, 4 °C. Полученный супернатант разбавляли в 5 раз в 50 мМ K-фосфатном буфере, рН 7,4.

К осадку, содержащему эритроциты, добавляли 3 объема физиологического раствора, перемешивали переворачиванием и центрифугировали 20 мин при 400 g, 4 °C. Супернатант отбирали, захватывая лимфоциты. Процедуру повторяли 2 раза. Отмытые эритроциты разливали на аликвоты и хранили при –80 °С. Непосредственно перед определением активности ферментов эритроциты размораживали и лизировали в 10 объемах холодной дистиллированной воды.

Активность GR определяли спектрофотометрически по окислению НАДФ·Н в реакции восстановления окисленного глутатиона [25]. Активность GST определяли по скорости образования хромогенных конъюгатов глутатиона с 1-хлоро-2,4-динитробензолом [26]. Для расчета удельной ферментативной активности обоих ферментов определяли концентрацию белка по методу Лоури.

Для статистического анализа базы данных с результатами обследования пациентов и измерений активности GR и GST применяли модуль «Непараметрический анализ» программы Statistica 7.0 (StatSoft). Для оценки достоверности различий, изменений параметров и связей между ними использовали U-тест Манна—Уитни, метод парных сравнений Вилкоксона, вычисление коэффициентов ранговых корреляций Спирмена, тест Краскела—Уоллиса. Различия и корреляции считали достоверными при p<0,05.

Исследование проведено с разрешения Этического комитета Научного центра психического здоровья, протокол № 343 от 14.04.17.

Во всех обследованных группах больных, включая пациентов с ВР по манифестации эндогенных психозов, после проведения курса терапии был достигнут клинический эффект с достоверным снижением баллов по всем применяемым психометрическим шкалам — SOPS, HDRS, PANSS.

Результаты измерения активности GR и GST в эритроцитах у лиц контрольной группы, пациентов группы ВР и больных с первым психотическим приступом представлены в табл. 1.

Межгрупповое сравнение активности GR и GST в эритроцитах у лиц контрольной группы и групп больных (как до, так и после лечения) позволило обнаружить единственное достоверное различие: активность GST у больных шизоаффективным расстройством после лечения достоверно отличалась от активности в контроле (р<0,05), тогда как по активности GR достоверных различий не обнаружено.

При сравнении групп больных методом Манна—Уитни сопоставляли параметры, измеренные в группах до и после лечения. Было обнаружено, что после лечения активность GR у пациентов из группы ВР достоверно ниже, чем у больных с первым психотическим приступом — как у больных шизофренией, так и у больных шизоаффективным расстройством (р<0,05 и р<0,01 соответственно). Активность GST у больных шизоаффективным расстройством до и после лечения была достоверно выше в сравнении как с пациентами с ВР (р<0,05 и р<0,01 соответственно), так и с больными шизофренией (р<0,01).

Межгрупповое сравнение активности GR и GST (во всех трех группах больных — с шизофренией, шизоаффективным расстройством и пациентов с ВР) методом Краскела—Уоллиса подтвердило достоверные различия активности GR после лечения и активности GST — до и после лечения (р<0,01).

Таким образом, активность глутатион-зависимых ферментов различается в эритроцитах пациентов с ВР по манифестации психоза и больных с первым психотическим приступом, а у больных с первым психотическим приступом активность ферментов различается у больных с шизофренией и шизоаффективным расстройством.

Результаты измерения активности GR и GST в тромбоцитах у лиц контрольной группы, пациентов группы ВР и больных с первым психотическим приступом представлены в табл. 2.

Как видно из табл. 2, активность GR в тромбоцитах у пациентов группы ВР и у больных с первым психотическим приступом как до, так и после лечения достоверно ниже, чем в контрольной группе.

Активность GST у пациентов группы ВР, больных с шизоаффективным расстройством и в меньшей степени у больных шизофренией до и после лечения также достоверно ниже, чем в контрольной группе (см. табл. 2). При этом у пациентов группы ВР и у больных с шизоаффективным расстройством активность GST до лечения достоверно ниже, чем у больных шизофренией (р<0,05). После лечения активность GST у пациентов группы ВР также достоверно ниже, чем у больных с шизоаффективным расстройством и шизофренией (р<0,05).

По тесту Краскела—Уоллиса не было выявлено достоверных различий активности GR между обследованными группами больных, но имелись достоверные межгрупповые различия активности GST у больных до лечения (р<0,01).

Анализ изменения активности ферментов в результате лечения методом парных сравнений Вилкоксона позволил обнаружить различия между группами в динамике этих биохимических показателей. Так, в группе пациентов с ВР выявлено достоверное снижение активности тромбоцитарной GR в ходе лечения (р<0,05), а у больных с шизофренией и шизоаффективным расстройством не обнаружено достоверных изменений. Как показали данные, приведенные ниже, достоверное снижение активности тромбоцитарной GR в ходе лечения наблюдается только в подгруппе пациентов с ВР с «выраженной депрессией».

До настоящей работы исследований активности глутатион-зависимых ферментов GR и GST в эритроцитах и тромбоцитах пациентов с ВР не проводилось. При проведении корреляционного анализа выявлено, что активность GR и GST во всех обследованных группах не зависела от длительности заболевания и дозы антипсихотиков, выраженной в хлорпромазиновом эквиваленте. Корреляций активности GR и GST с возрастом также не было обнаружено ни в одной из групп, что подтвердило данные [27] об отсутствии зависимости активности этих ферментов от возраста.

При сравнении активности эритроцитарных GR и GST в выделенных подгруппах пациентов с ВР и в контрольной группе обнаружено, что у пациентов с «выраженной депрессией» после лечения активность GR достоверно ниже, чем в контроле (р<0,05), а у пациентов со «слабой депрессией» до лечения активность GST достоверно ниже, чем в контроле (p<0,05).

При сравнении активности эритроцитарных GR и GST в выделенных подгруппах пациентов с ВР и у больных с первым психотическим эпизодом обнаружено, что в подгруппе пациентов с ВР со «слабой депрессией» по сравнению с группой больных с шизоаффективным расстройством активность эритроцитарной GST как до, так и после лечения достоверно ниже (p<0,002 и p<0,02 соответственно), а в подгруппе с «выраженной депрессией» таких отличий не наблюдается.

В подгруппе пациентов с «выраженной депрессией» после лечения активность эритроцитарной GR достоверно ниже, чем в группе больных шизофренией (p<0,008) и шизоаффективным расстройством (p<0,0006). Этим данная подгруппа отличается от подгруппы со «слабой депрессией». Таким образом, выделенные подгруппы различаются по степени изменения биохимических параметров по сравнению с контролем или больными с первым психотическим приступом.

При корреляции биохимических показателей с клиническими значимая связь была обнаружена у пациентов со «слабой депрессией» между активностью эритроцитарной GR и баллами по шкале HDRS. Так, обнаружена отрицательная корреляция активности GR до лечения с баллами по шкале HDRS после лечения (R= –0,79, p=0,007), т. е. чем выше активность эритроцитарной GR у больного до лечения, тем ниже баллы, оценивающие тяжесть состояния после лечения по шкале HDRS.

При исследовании динамики активности ферментов в результате лечения методом парных сравнений Вилкоксона достоверное снижение активности выявлено только в случае тромбоцитарной GR у пациентов с «выраженной депрессией» (р<0,05). Таким образом, выделенные подгруппы различаются и по динамике биохимического показателя в тромбоцитах.

Достоверные различия между выделенными подгруппами выявлены только в активности GR в эритроцитах до лечения (p<0,05), причем активность GR выше в подгруппе с гармоничной редукцией симптоматики.

При исследовании динамики активности ферментов в ходе лечения (критерий Вилкоксона) в подгруппе с недостаточным ответом на терапию обнаружено достоверное повышение активности эритроцитарной GST (р<0,05).

Таким образом, результаты показывают, что выделенные клинически подгруппы различаются по биохимическим показателям.

При анализе взаимосвязей активности ферментов и баллов по психометрическим шкалам только в подгруппе пациентов с ВР с недостаточным ответом на терапию выявлена положительная корреляция активности тромбоцитарной GST до лечения с баллами по подшкале SOPS-d (дезорганизация мышления) и SOPS-total до лечения (R=0,76, p=0,028, R=0,75, p=0,031).

К настоящему времени накоплено много свидетельств нарушений функционирования глутатионовой антиоксидантной системы как в мозге, так и в крови пациентов с психотическими расстройствами [10—12].

Ввиду недостаточности и противоречивости данных, полученных при исследовании пациентов с первым психотическим приступом, консенсус в исследованиях глутатионовой системы пока не достигнут. Так, при прижизненном определении концентраций глутатиона методом протонной магнитно-резонансной спектроскопии (Н-МРС) в мозге больных были получены различные данные [28, 29]. При этом в исследовании L. Xin и соавт. [29] были обнаружены значимая связь полиморфизма гена, кодирующего GCL, с концентрациями глутатиона, определенными Н-МРС в префронтальной коре мозга, а также достоверные связи уровней глутатиона в мозге с активностью GPx и отношением активностей GPx/GR в крови, однако коэффициенты корреляции имели противоположные знаки: положительный — в контроле и отрицательный — у больных. По мнению авторов, это указывает на нарушение регуляции гомеостаза глутатиона у больных с первым психотическим приступом.

В настоящей работе установлено, что активность GR в эритроцитах больных с первым психотическим приступом достоверно не отличается от активности GR контрольной группы, что согласуется с данными, полученными в работе Н. Langbein и соавт. [23]. При сравнении больных с первым психотическим приступом с контрольной группой эти авторы не зарегистрировали достоверных различий активности GR в эритроцитах, но обнаружили достоверное снижение активности GR в плазме крови больных. В то же время в работах некоторых отечественных исследователей [19, 20] выявлено снижение активности GR в эритроцитах у больных с первым психотическим эпизодом параноидной шизофрении по сравнению с контрольной группой, что, возможно, объясняется клиническими отличиями группы больных, включенных в исследования.

Исследования тромбоцитарных GR и GST авторы цитированных публикаций не проводили. В наших предыдущих работах достоверное снижение активности GR было обнаружено в тромбоцитах у обследованных больных всех групп с эндогенными психозами по сравнению с соответствующими контрольными группами [21, 22]. Что касается тромбоцитарной GST, то в настоящем исследовании достоверное снижение ее ферментативной активности обнаружено у больных всех групп по сравнению с лицами контрольной группы. В недавних сравнительных исследованиях концентрации этого фермента в сыворотке крови методом иммуноферментного анализа не было выявлено различий между группой больных с первым психотическим приступом и группой контроля [30]. Для корректных сравнений результатов этой работы с нашими данными было бы важно провести дополнительные исследования по изучению изоферментного состава GST в сыворотке и форменных элементах крови.

Таким образом, в настоящем исследовании выявлены различные изменения активности глутатион-зависимых ферментов в эритроцитах и тромбоцитах у больных с первым психотическим приступом (шизофрения и шизоаффективное расстройство) как в сравнении с контрольной группой, так и в динамике этих показателей в процессе лечения. В целом эти результаты согласуются с полученными нами ранее данными [21, 22] о снижении активности тромбоцитарных GR и GST при эндогенных психозах по сравнению с контрольными группами. Данные, касающиеся активности этих ферментов в форменных элементах крови у пациентов с ВР по манифестации эндогенных психозов получены впервые.

Литературы об исследовании ферментной системы глутатиона у лиц с ВР по манифестации эндогенных психозов крайне мало [24, 31]. Появлению соответствующих работ предшествовали предположения относительно возможности воздействия на существующее нарушение равновесия про- и антиоксидантных систем с целью предупреждения развития психоза у лиц с ВР [24, 32]. Т. Da Silva и соавт. [24] определили у лиц с ВР по манифестации эндогенных психозов активность GPx в крови и концентрации глутатиона в префронтальной коре мозга методом Н-МРС, и хотя изменений концентрации глутатиона в мозге пациентов группы ВР по сравнению с контролем авторы не нашли, они обнаружили достоверную положительную связь активности GPx с особенностями нейрокогнитивного функционирования пациентов. В другой работе [33], в которой определяли только концентрацию восстановленного глутатиона в эритроцитах пациентов с ВР по манифестации эндогенных психозов, было установлено, что низкое содержание глутатиона в эритроцитах больных связано с повышенной вероятностью развития у них психоза. Это важное наблюдение может иметь отношение и к обнаруженным в нашей работе различиям в активности эритроцитарной GR в подгруппах клинически гетерогенной группы с ВР по манифестации эндогенных психозов. Поэтому данное направление исследований — изучение активности глутатион-зависимых ферментов форменных элементов крови у пациентов групп ВР — заслуживает внимания.

В нашей работе показано, что в группе ВР выделяются клинически различающиеся подгруппы, а именно по выраженности депрессивных расстройств и реакции на терапию. Эти подгруппы различаются по активности глутатион-зависимых ферментов, что, возможно, в какой-то степени определяет их вклад в формирование указанных клинических особенностей. Данные, полученные в нашей работе, свидетельствуют о том, что у пациентов группы ВР наблюдается снижение активности глутатион-зависимых ферментов в тромбоцитах, причем это снижение регистрируется по сравнению как с уравненной по возрасту и полу контрольной группой, так и с группой больных с первым психотическим приступом. По-видимому, снижение ферментативной активности происходит на ранних этапах развития заболевания, что делает возможной коррекцию состояния антиоксидантной системы у пациентов с ВР по манифестации эндогенных психозов [32].

В связи с обнаруженной биохимической гетерогенностью группы ВР по манифестации эндогенных психозов представляет большой интерес прослеживание дальнейшей судьбы представителей этой группы с целью определения у них динамики клинических показателей. Учитывая ранее обнаруженный феномен снижения активности GR и GST у больных с эндогенными психозами [21, 22], можно предположить, что угнетение активности GR и GST и, возможно, активности антиоксидантной системы, происходящее на ранних стадиях психического заболевания, сохраняется и при дальнейшем развитии патологического процесса.

Несмотря на то что в результате исследования показано снижение активности GR и GST у больных эндогенными психозами и пациентов из группы ВР по сравнению с группой контроля только в тромбоцитах, но не в эритроцитах, выявленная связь активности эритроцитарных GR и GST с данными психометрических шкал свидетельствует о перспективности измерения активности глутатион-зависимых ферментов в качестве критерия оценки эффективности антипсихотической терапии на ранних стадиях заболевания.

Результаты исследований глутатион-зависимых ферментов при различных видах и типах течения шизофрении и на различных стадиях заболевания, включая его ранние стадии, могут указывать на возможность использования этих параметров в качестве биомаркеров прогноза развития психоза, течения заболевания и критериев оценки терапевтического ответа на проводимое лечение [9, 32, 33].

Работа выполнена в ФГБНУ НЦПЗ без дополнительной финансовой поддержки со стороны других организаций или фондов.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Сведения об авторах

Прохорова Татьяна Андреевна — научный сотрудник, лаборатория нейрохимии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: neurochem06@mail.ru; https://orcid.org/0000-0002-3574-2165

Терешкина Елена Борисовна — к.биол.н., старший научный сотрудник, лаборатория нейрохимии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: neurochem06@mail.ru, e-mail: tereshkina.el@yandex.ru; https://orcid.org/0000-0002-4784-8995

Савушкина Ольга Константиновна — к.биол.н., ведущий научный сотрудник, лаборатория нейрохимии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: neurochem06@mail.ru; e-mail: osavushkina1@yandex.ru; https://orcid.org/0000-0002-5996-6606

Бокша Ирина Сергеевна — д.биол.н., главный научный сотрудник, лаборатория нейрохимии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: neurochem06@mail.ru, e-mail: boksha_irina@mail.ru; https://orcid.org/0000-0003-1369-8658

Воробьева Елена Анатольевна — к.биол.н., научный сотрудник, лаборатория нейрохимии ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: neurochem06@mail.ru, e-mail: vaa-vea-@yandex.ru; https://orcid.org/0000-0002-5766-0910

Омельченко Мария Анатольевна — к.м.н., ведущий научный сотрудник, Отдел по изучению эндогенных психических расстройств ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: omelchenko-ma@yandex.ru; https://orcid.org/0000-0001-8343-168X

Помыткин Артем Николаевич — врач-психиатр, Отдел по изучению эндогенных психических расстройств ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: veqa1824@gmail.com; https://orcid.org/0000-0003-1903-3120

Каледа Василий Глебович — д.м.н., проф., главный научный сотрудник Отдела по изучению эндогенных психических расстройств, заместитель директора по развитию и инновационной деятельности ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: kaleda-vg@yandex.ru; https://orcid.org/ 0000-0002-1209-1443

Бурбаева Гульнур Шингожиевна — д.биол.н., проф., заведующая лабораторией нейрохимии, ФГБНУ «Научный центр психического здоровья», Москва, Россия; e-mail: neurochem06@mail.ru, e-mail: gburb@mail.ru; https://orcid.org/0000-0001-7744-533X

*e-mail: gnidra@mail.ru;
https://orcid.org/0000-0002-3574-2165