Импульсивность представляет комплексный феномен с формированием непродуманных, нередко рискованных или несоответствующих ситуации действий [1]. Для понимания клинической природы импульсивности необходимо учитывать ее многофакторную структуру с наличием двигательного компонента и компонентов, связанных с вниманием и планированием [2, 3]. Импульсивность является транснозологическим феноменом, встречается при различных не только психиатрических, но и неврологических расстройствах и приобретет особое значение при формировании патологических форм поведения, когда действия больного совершаются в связи с непреодолимыми влечениями, побуждениями и не контролируются сознанием [4], что в своем крайнем выражении лежит в основе формирования общественно опасных действий. Имеются данные о высокой распространенности импульсивности в общей популяции, особенно у мужчин подростково-юношеского возраста [5], патологической импульсивности с проявлением непреднамеренной гетероагрессии у 7,48%, аутоагрессии у 16,9% подростков до 16 лет [6, 7]. Тесная связь импульсивности и суицидального поведения [8] приобретает особое клиническое значение при депрессиях. Другими важными аспектами импульсивности являются ее высокая встречаемость при шизофрении и связь с коморбидным злоупотреблением психоактивными веществами, насилием и самоубийствами [9].

До настоящего времени не установлены патогенетические механизмы формирования импульсивности. При депрессии ее развитие связывают с ангедонией, основу которой представляет синдром так называемой гедонистической дисрегуляции [10], особым значением обладает такая составляющая импульсивности, как нарушение функции планирования [11], т.е. отсутствие чувства будущего, что усугубляет безнадежность. При заболеваниях шизофренического спектра непреднамеренная агрессия как крайнее проявление патологического импульсивного поведения коррелирует со степенью выраженности позитивных симптомов [12], дезорганизацией [13], когнитивным дефицитом [14]. По некоторым данным, импульсивность может служить маркером надвигающегося психотического эпизода [12, 15—17].

Особый интерес представляет вопрос, является ли импульсивность, формирующаяся на ранних этапах эндогенных психических расстройств, устойчивым феноменом, не зависящим от стадии заболевания и сохраняющимся на этапе ремиссии, а также изучение связи с психопатологической симптоматикой иных регистров, что позволило бы использовать ее как маркер дальнейшего течения и прогноза болезни. Фокусной группой для таких исследований являются больные юношеского возраста из группы риска развития шизофрении, впервые попадающие в поле зрения психиатра с диагнозом «первый депрессивный эпизод», который в связи с начальными этапами болезни еще не поддается однозначной диагностической верификации и представляет нозологически неопределенное клиническое состояние, природу которого можно уточнить только после завершения формирования болезненного процесса. У таких больных наиболее важно проследить и выявить патогенетические механизмы шизофренических симптомов, представленных начальными проявлениями клинических образований, впоследствии приводящих к развитию отчетливых позитивных, негативных симптомокомплексов и к явлениям дезорганизации.

Цель исследования — изучение импульсивности, ее составляющих и агрессии у больных из группы риска развития шизофрении на этапе становления ремиссии после перенесенного первого депрессивного эпизода.

Материал и методы

Обследованы 48 больных мужского пола (средний возраст 19,4±2,9 года), впервые госпитализированных в клинику ФГБНУ НЦПЗ в 2021—2023 гг. по поводу манифестного депрессивного состояния. По параметру наличия повышенной («патологической») импульсивности больные были подразделены на две группы: клиническую (n=26) и сравнения (n=27).

Критерии включения: юношеский возраст, этап становления ремиссии после перенесенного первого депрессивного эпизода средней и тяжелой степени (по МКБ-10 F32.1, F32.2), в структуре которого выявлялись аттенуированные позитивные, негативные симптомы и/или симптомы дезорганизации [18], позволяющие отнести указанных больных к группе риска развития шизофрении; относительно высокий уровень преморбидного социально-трудового функционирования, с отсутствием длительных, более 12 мес, перерывов в обучении (продолжительность одного академического отпуска) или более 6 мес в работе, для клинической группы 70 баллов и более по шкале Барратта (Barratt Impulsiveness Scale, BIS-11) [3], для группы сравнения <70 баллов по шкале BIS-11.

Критерии невключения: перенесенные психотические состояния по данным анамнеза, наличие ранее диагностированных психических расстройств, сопутствующие соматические и неврологические заболевания в стадии декомпенсации.

Группу контроля составил 41 психически здоровый юноша (средний возраст 19,7±1,6 года) из числа студентов высших учебных заведений 1—3-го курса.

Исследование осуществляли в соответствии с этическими принципами проведения медицинских исследований согласно Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации, было получено одобрение локального Этического комитета ФГБНУ НЦПЗ (протокол №746 от 18.03.21). Все испытуемые подписали добровольное информированное согласие на участие в исследовании.

Оценка степени выраженности психопатологической симптоматики проводилась дважды: на этапе поступления в стационар на высоте депрессивного состояния и на этапе становления ремиссии (при выписке, после проведенного курса терапии). Оценка депрессивной симптоматики проводилась по шкале HDRS (Hamilton Depression Rating Scale) [19], позитивные, негативные симптомы и симптомы дезорганизации оценивались по соответствующим подшкалам шкалы оценки продромальных симптомов SOPS (Scale of Prodromal Symptoms) [20], для дополнительной оценки степени выраженности негативных симптомов применялась шкала оценки негативных симптомов SANS (Scale for Assessment of Negative Symptoms) [21].

Импульсивность оценивалась по шкале Барратта [3], факторный анализ проводился в соответствии с методикой, предложенной С.Н. Ениколоповым и соавт. [2] при русскоязычной валидизации шкалы с выделением шести факторов первого порядка: 1 — моторная импульсивность, 2 — общая импульсивность, 3 — когнитивная стабильность, 4 — самоконтроль, 5 — способность к планированию, 6 — «получение удовольствия от решения умственных задач», и трех факторов второго порядка — «Самоконтроль», «Последовательность» и «Внимание». Оценка агрессии проводилась по шкале Басса—Перри (Buss Perry Aggression Questionnaire, BPAQ) [22]. Обследование по шкалам проводилось однократно при выписке из стационара для выявления стойкого феномена повышенной импульсивности.

В первой части исследования проводился анализ импульсивности и агрессии у больных клинической группы, группы сравнения и группы контроля, сопоставимой по возрасту и полу. Во второй части исследования для уточнения патогенеза импульсивности и агрессии оценивалась их связь с психопатологическими симптомами различных регистров при поступлении и выписке для выявления всех возможных корреляций с аффективными и аттенуированными позитивными, негативными симптомами и симптомами дезорганизации на разных этапах их развития. При формировании подгрупп по степени выраженности перенесенной депрессии применялся критерий суммы баллов при поступлении по шкале HDRS 17—23 (умеренная депрессия) и ≥24 (тяжелая депрессия) [23]; по наличию позитивных симптомов применялся критерий наличия 3 баллов и более, по крайней мере, по одному из пунктов подшкалы позитивных симптомов SOPS; по наличию негативных симптомов — наличие 5 баллов и более хотя бы по одному пункту подшкалы негативных симптомов SOPS (для исключения ложноположительного влияния депрессивной симптоматики); по наличию симптомов дезорганизации — 3 балла и более по пункту Д1 (Странное поведение и явления) или Д2 (Причудливое мышление) подшкалы симптомов дезорганизации SOPS.

Статистический анализ проводился с помощью программы Statistica 12 для количественной оценки с применением непараметрического критерия сравнения двух независимых групп Манна—Уитни, а также с применением коэффициента ранговой корреляции Спирмена. Данные представлены в средних (стандартное отклонение) и медианных (Me [Q₁; Q₃]) значениях.

Результаты

При изучении психопатологической симптоматики при поступлении и выписке у больных клинической группы и группы сравнения установлены различия по суммарному баллу подшкалы общих симптомов SOPS при поступлении (53 [41,75; 56] и 45,5 [41,75; 51,25] соответственно) (U=187,5; p=0,037) и при выписке (28 [19; 37] и 25 [17,75; 29,25] баллов соответственно) (U=166,5; p=0,012), а также по суммарному баллу по шкале HDRS при поступлении (35 [31; 38] и 29 [26; 34,25]) (U=191,0; p=0,046), что демонстрирует связь импульсивности с тяжестью депрессии и общим клиническим состоянием пациентов. Средняя длительность перенесенного депрессивного эпизода в клинической группе и в группе сравнения не различалась между собой и составила 7,5±7,8 мес.

Далее проводился анализ степени выраженности и структуры импульсивности и агрессии в клинической группе, группе сравнения и контрольной группе (см. рисунок). Медианные значения импульсивности в клинической группе, группе сравнения и контрольной группе составили 74 [72; 80,25], 65 [63,75; 68] и 73 [68; 78] балла, значения по шкале Басса—Перри — 66 [49,5; 76,5], 53[46,5; 56,25] и 56 [48; 68] баллов соответственно, без статистически достоверных попарных различий (p>0,05).

Баллы по пунктам шкалы а — Барратта и б — Басса—Перри в клинической группе, группе сравнения и контрольной группе.

Сплошная черная линия — клиническая группа, сплошная серая линия — группа сравнения, прерывистая линия — контрольная группа. Обозначения: радиальная линия — баллы по пункту шкалы, линия окружности — порядковый номер пункта шкалы

При анализе различий между клинической и контрольной группами по шкале Барратта установлены статистические различия по пунктам П3 («Я невнимательный») (U=336,0; p=0,008), П4 («Я легко сосредотачиваюсь») (U=363,0; p=0,020), П12 («Я беззаботный, ветреный») (U=365,0; p=0,021), П20 («Мне нравятся загадки (ребусы)») (U=317,0; p=0,004), П25 («Я меняю работу») (U=269,0; p<0,001), П26 («Я ориентирован на будущее») (U=317,5; p=0,002), что закономерно нашло отражение в факторном анализе импульсивности с большей представленностью моторного фактора (U=366,0; p=0,032) и фактора общей импульсивности (U=373,5; p=0,004), а также фактора второго порядка «Самоконтроль» (U=327,0; p=0,008).

Между клинической и контрольной группами выявлены достоверные различия (p<0,05) по таким пунктам шкалы Басса—Перри, как П4 («Если меня спровоцировать, я могу ударить другого человека») (U=323,0; p=0,006), П7 («Если кто-то ударит меня, я дам сдачи») (U=364,0; p=0,024), П13 («Если для защиты моих прав мне надо применить физическую силу, я так и сделаю») (U=339,0; p=0,002), П16 («Некоторые люди своим обращением ко мне могут довести меня до драки») (U=278,0; p<0,001), что свидетельствует о повышенном уровне дисфории, эксплозивности с раздражительностью в ответ на провоцирующие ситуации в клинической группе.

Дополнительно проведено сравнение структуры импульсивности и агрессии между группами сравнения и контроля. По шкале Барратта установлены статистические различия с бóльшими баллами в группе сравнения по пунктам П1 («Я ерзаю во время представлений и лекций») (U=314,5; p=0,011), П6 («Я импульсивен, действую, поддавшись порыву») (U=318,0; p=0,013), П7 («Я действую под влиянием момента») (U=184,0; p<0,001), П17 («Я думаю о том, что сделать, чтобы не потерять работу») (U=341,5; p=0,034) и меньшими — по пунктам П4 («Я легко сосредотачиваюсь») (U=351,0; p=0,041), П20 («Мне нравятся загадки (ребусы)») (U=232,0; p<0,001). По шкале агрессии выявлены различия по П6 («Временами мне кажется, что жизнь мне что-то недодала») (U=339,0; p=0,031) с большими значениями и П11 («У меня спокойный характер») (U=232,0; p<0,001) с меньшими значениями у группы сравнения.

Для изучения импульсивности в клинической и контрольной группах из последней были отобраны юноши со значениями импульсивности по шкале Барратта ≥70 баллов (n=27) (контрольная группа с повышенной импульсивностью). При оценке структуры импульсивности выявлены различия между группами по некоторым пунктам: П3 («Я невнимательный») (U=237,0; p=0,034), П4 («Я легко сосредотачиваюсь») (U=237,0; p=0,034), П7 («Я действую под влиянием момента») (U=229,0; p=0,022), П11 («Я трачу или прошу больше, чем зарабатываю») (U=241,0; p=0,045), П12 («Я беззаботный/ветреный») (U=816,0; p=0,032), П20 («Мне нравятся загадки/ребусы») (U=549,0; p=0,004), П25 («Я меняю работу») (U=209,0; p=0,005), П26 («Я ориентирован на будущее») (U=179,0; p=0,001). При факторном анализе выявлена большая выраженность импульсивности в клинической группе по фактору «Внимание» (U=231,0; p=0,032). Установлено, что средние значения по шкале агрессии Басса—Перри в обеих группах не достигали патологических и не отличались между собой (p>0,05) (66 [49,5; 76,5 и 63 [54; 75] балла соответственно). Выявленные отличия по пунктам шкалы Басса—Перри были несколько иными, чем при сравнении клинической и контрольной групп целиком, относились к пунктам П4 («Если меня спровоцировать, я могу ударить другого человека») (U=238,5; p=0,041) и П16 («Некоторые люди своим обращением ко мне могут довести меня до драки») (U=202,0; p=0,005) и отражали слабую переносимость внешних провоцирующих факторов.

Проведен корреляционный анализ между степенью импульсивности и ее отдельных факторов и выраженностью агрессии в клинической и контрольной группах с повышенной импульсивностью. Интересно отметить, что в клинической группе сумма баллов по шкале Барратта и Басса—Перри не коррелировала между собой, выраженность агрессии коррелировала только с моторным фактором (r=0,395; p<0,05) и фактором общей импульсивности (r=0,635; p<0,05) шкалы Барратта. Иная картина прослеживалась в контрольной группе с повышенной импульсивностью, где выявлялись прямые корреляционные связи между агрессией и импульсивностью (r=0,442; p<0,05), агрессией и моторным фактором (r=0,619; p<0,05), фактором общей импульсивности (r=0,494; p<0,05), фактором «Самоконтроль» (r=0,636; p<0,05).

Во второй части исследования проводился поиск общих патогенетических механизмов между импульсивностью и агрессией, с одной стороны, и группами психопатологических феноменов, включающих депрессивные, позитивные, негативные симптомы и симптомы дезорганизации по соответствующим психометрическим шкалам, с другой. Для реализации этой части исследования пациенты клинической группы были подразделены на подгруппы в зависимости от степени выраженности депрессии при поступлении: с тяжелой депрессией (n=11) и депрессией умеренной степени (n=15). Были выявлены различия только по пункту П17 «Иногда я выхожу из себя без особой причины» шкалы Басса—Перри (U=91,5; p=0,038), а также по пунктам П15 «Я контролирую себя» (U=292,0; p=0,005) и П28 «Когда я думаю, у меня возникают посторонние мысли» (U=112,0; p=0,014) шкалы Барратта без каких-либо других различий.

Для анализа влияния позитивных симптомов были выделены подгруппы с наличием позитивных симптомов по соответствующей подшкале SOPS (n=13) и группа больных без них (n=13). Различий по степени выраженности агрессии по шкале Басса—Перри выявлено не было (p>0,05), однако установлены различия по пункту шкалы П12 («Я не понимаю, почему иной раз мне бывает так горько») (U=148,8; p=0,006). Также не выявлено различий по шкале Барратта, кроме пункта П30 («Я меняю свои хобби») (U=359,5; p=0,018). При разделении больных по наличию симптомов дезорганизации по соответствующей подшкале SOPS с ними (n=17) и без них (n=9) выявлено различие по П3 («Бывает, что я просто схожу с ума от ревности»), П23 («Я не доверяю слишком доброжелательным людям») шкалы Басса—Перри (U=151,0; p=0,012).

Наибольшие различия установлены при разделении клинической группы на подгруппы в зависимости от наличия негативных симптомов по подшкале SOPS. У пациентов подгруппы с негативными симптомами (n=19) отмечались достоверно (U=156,5; p=0,010) более высокие баллы по шкале Басса—Перри 61 [53,75; 72,75], чем у пациентов без негативных симптомов (n=7) 50[43; 60,75], а также по пунктам П4 («Если меня спровоцировать, я могу ударить другого человека») (U=181,5; p=0,033), П11 — обратная шкала («У меня спокойный характер») (U=147,0; p=0,004), П12 («Я не понимаю, почему иной раз мне бывает так горько») (U=184,0; p=0,040), П14 («Некоторые мои друзья считают, что я вспыльчив») (U=140,5; p=0,002), П16 («Некоторые люди своим обращением ко мне могут довести меня до драки») (U=183,0; p=0,032), П24 («Я не могу представить себе причину, достаточную, чтобы ударить другого человека») (U=162,0; p=0,014). При этом различий по суммарному баллу и факторам шкалы Барратта выявлено не было, кроме пунктов П6 («Я импульсивен, действую, поддавшись порыву») (U=180.0; p=0,029), П18 («Я говорю, не подумав») (U=185,5; p=0,039) и П28 («Когда я думаю, у меня возникают посторонние мысли») (U=162,0; p=0,009), что косвенно свидетельствует об ослаблении волевого контроля, общей импульсивности, а также, возможно, о наличии сопутствующих позитивных симптомов у таких больных.

Результаты общего корреляционного анализа по клинической группе представлены в таблице. Установлены связи между суммарным баллом по шкале Басса—Перри и длительностью депрессии (r=0,445; p<0,05), подшкалой «Ангедония—Асоциальность» шкалы SANS при поступлении (r=0,497; p<0,05), суммарным баллом шкалы SANS при поступлении (r=0,425; p<0,05). Установлены связи между моторным фактором (r=0,527; p<0,05), фактором общей импульсивности (r=0,749; p<0,05), фактором «Когнитивная стабильность» (r=0,412; p<0,05), фактором получения удовольствия от решения умственных задач (r=0,579; p<0,05) шкалы импульсивности, фактором второго порядка «Самоконтроль» (r=0,418; p<0,05) и длительностью депрессии. Выявлены также корреляции между фактором «Самоконтроль» и подшкалой «Ангедония—Асоциальность» шкалы SANS при поступлении (r=0,422; p<0,05), суммарным баллом подшкалы позитивных симптомов (r=0,465; p<0,05), негативных симптомов (r=0,451; p<0,05), суммарным баллом подшкалы общих симптомов SOPS при выписке (r=0,444; p<0,05). Установлены связи между фактором «Самоконтроль» и суммарными баллами по позитивной подшкале (r=–0,421; p<0,05), подщкале симптомов дезорганизации (r=–0,640; p<0,05), подшкале общих симптомов (r=–0,784; p<0,05) и общим суммарным баллом (r=–0,704; p<0,05) шкалы SOPS при поступлении, а также общим суммарным баллом шкалы SANS при поступлении (r=–0,417; p<0,05) и суммарным баллом подшкалы позитивных симптомов при выписке (r=–0,416; p<0,05). Продемонстрированы отрицательные корреляции между фактором первого порядка 6 и суммарным баллом по подшкале «Алогия» SANS при выписке (r=–0,669; p<0,05).

Корреляционные связи импульсивности и агрессии с психопатологической симптоматикой (указаны только статистически достоверные корреляции p<0,05)

Примечание. Пункты шкалы SOPS П1 — Необычное содержание мыслей/бредовые мысли; П2 — Подозрительность/идеи преследования, П3 — Идеи величия; П4 — Перцептивные расстройства/галлюцинации; П5 — Расстройства мышления; Н2 — Самоустранение, Н4 — Уменьшение эмоциональной чувствительности, Н5 — Ослабление идеаторной активности; Н6 — Нарушения в ролевом функционировании; Д1 — Странное поведение и явления; Д3 — Трудности концентрации внимания; Д4 — Нарушения в соблюдении личной гигиены и выполнении социальных норм; О1 — Нарушение сна; О2 — Дисфоричное настроение; О3 — Двигательные нарушения; О4 — Снижение толерантности к стрессу.

Обсуждение

В целом исследование продемонстрировало многофакторное происхождение импульсивности и агрессии у больных с перенесенной юношеской депрессией из группы риска развития шизофрении. Уровень агрессии отчетливо повышался по мере увеличения продолжительности депрессии, что может свидетельствовать о постепенном ее развитии. Также связь агрессии с целым рядом кластеров психопатологической симптоматики, включая депрессивные, позитивные, негативные, симптомы дезорганизации и общие симптомы, отражающие такой неспецифический параметр, как степень тяжести психического расстройства, подтверждает исследования о различных механизмах ее развития [24, 25] и требует дополнительного факторного анализа для уточнения происхождения агрессии в каждом конкретном случае.

Исследование продемонстрировало связь общего уровня импульсивности со степенью выраженности депрессивной симптоматики, позитивных симптомов и общих симптомов как при поступлении, так и при выписке, что отражает влияние общего клинического состояния на импульсивность, подчеркивая важность анализа отдельных ее составляющих для установления связи с различными спектрами психопатологических симптомов. При анализе связи факторов первого порядка, отражающих основную структуру импульсивности, с психопатологическими симптомами выявлены преимущественные корреляции моторного фактора с позитивными симптомами, причем не только при поступлении, на этапе развернутой психопатологической симптоматики, но и при выписке, что подчеркивает стойкость этой связи. Особенно обращает на себя внимание устойчивая корреляционная связь этого фактора импульсивности и такого проявления позитивных расстройств, как нарушение мышления с неопределенностью, метафоричностью, нецеленаправленностью мыслительного потока, сопровождающегося растормаживанием ассоциаций. Начальные проявления дезорганизации движений и речи также дополняются корреляциями по отдельным пунктам соответствующей подшкалы SOPS.

Фактор первого порядка 2, отражающий общую импульсивность с невнимательностью, неорганизованностью, спонтанностью, имел отчетливо более сильную связь с продолжительностью депрессии, что, как и при анализе динамики агрессии, свидетельствует о постепенном нарастании импульсивности по мере течения болезни. Связь этого фактора с различными кластерами психопатологических симптомов обоснована неспецифичностью самого фактора. Однако обращает на себя внимание корреляция со степенью выраженности психопатологической симптоматики при выписке, что подтверждает параллелизм развития импульсивности с психопатологической симптоматикой на ранних этапах психических расстройств и общность их патогенетических механизмов, открывая возможность применения феномена импульсивности как маркера течения заболевания.

Фактор первого порядка 3 («Когнитивная стабильность»), отражающий способность концентрировать и удерживать внимание, готовность к длительному напряжению, стабильность мыслительной деятельности, показал наибольшее сродство к общим симптомам, оцененным по шкале SOPS, как при поступлении, так и при выписке. Для оценки его происхождения были проанализированы отдельные корреляции с симптомами, относящимися к общим. Установлено, что, помимо такого неспецифического симптома, как нарушение сна, фактор был связан с двигательными нарушениями, проявляющимися такими субъективными или объективными аномалиями, как диспластичность, дискоординация, двигательные стереотипии, нарушения автоматизма движений, что является еще одним подтверждением связи начальных проявлений дезорганизации движений и речи, описанных при анализе моторного компонента импульсивности.

Фактор первого порядка 4 («Самоконтроль»), связанный со способностью управлять своими мыслями, поведением, уровнем произвольной саморегуляции, оттормаживанием импульсивных порывов, закономерно продемонстрировал отрицательную связь со степенью выраженности психопатологической симптоматики, в большей степени с уровнем негативных симптомов, оцененных как по шкале SOPS, так и SANS. Учитывая полученные данные о большем уровне агрессии у больных с выраженными негативными симптомами, можно предположить общий патогенетический механизм формирования этого фактора импульсивности и агрессивного поведения, что определяет необходимость проведения дополнительных фокусных исследований импульсивности и агрессии у больных с негативными формами шизофрении.

При анализе фактора первого порядка 5 («Способность к планированию»), отображающего настойчивость и упорство, «последовательный стиль жизни», была выявлена прямая связь с пунктом шкалы SOPS «идеи величия», проявляющиеся в чувстве собственного превосходства, существовании отдельных идей талантливости, исключительности, обладания особой силой, экспансивности, что дает предпосылки для психологических исследований завышенной самооценки и способности ожидать отсроченные результаты в качестве проективного фактора импульсивного поведения. Интересной представляется стойкая обратная связь этого фактора с выраженностью такого общего симптома, как двигательные нарушения, как при поступлении, так и при выписке, что, возможно, является подтверждением общности этого фактора с моторным компонентом импульсивности.

Неожиданной оказалась единственная, но стойкая обратная связь фактора 6, отражающего получение удовольствия от решения умственных задач, способность концентрироваться, усидчивость с суммарным баллом подшкалы «Алогия», представляющей обедненную способность мыслительной деятельности, выявленная как при поступлении, так и при выписке. С одной стороны, такая корреляция легко объяснима, но с другой — вызывает удивление своей однозначностью и неоспоримостью, что в свою очередь подтверждает возможности применения факторного анализа импульсивности для изучения происхождения каждого из ее компонентов в связке с отдельными кластерами психопатологических симптомов.

Корреляции факторов второго порядка не так однозначны, как первого, учитывая особенности выборки с нозологически неспецифичным депрессивным состоянием, ранними этапами психических расстройств и еще только формирующимся клиническим феноменом импульсивности, а также, возможно, с необходимостью иного алгоритма проведения факторного анализа импульсивности по шкале Барратта для таких целей.

Выявленное отсутствие различий по степени выраженности импульсивности и агрессии между группами клинической и контроля, возможно, свидетельствует о динамичном характере импульсивности, ее редукции на этапе становления ремиссии и определяет необходимость проведения дальнейших исследований с анализом феномена импульсивности при наличии острой психопатологической симптоматики. С другой стороны, значения по шкале HDRS у больных при выписке из стационара (12 [7; 18] баллов) свидетельствуют в целом о сохранении депрессивного аффекта легкой, а в некоторых случаях средней степени выраженности [23], что может подтверждать гипотезу о том, что импульсивность в большей степени связана не столько с собственно гипотимией, сколько с фактором безнадежности, значительно увеличивая риск суицидов при депрессии [26].

При изучении выборок студентов установлено, что высокий процент из них находятся в состоянии психологического стресса [27], что оказывает влияние и на выраженность у них агрессии и импульсивности [28]. В связи с этим особенный интерес представляет изучение связи между импульсивностью и агрессией и определенной психопатологической симптоматикой для установления их патогенеза.

Настоящее исследование имеет ряд ограничений. Во-первых, отсутствие клинического анализа психопатологической симптоматики юношеских депрессий с оценкой динамики ее формирования, усложнения за счет присоединения симптомов иных, неаффективных регистров, а также обратного развития на фоне проводимой терапии. Во-вторых, отсутствие данных об уровне импульсивности и агрессии на высоте психопатологических расстройств при поступлении в стационар делает предположения о динамике этих феноменов гипотетическими и требует верификации. В целом проведенное исследование носит характер скрининга для поиска ключевых психопатологических образований, имеющих связь со степенью выраженности импульсивности, ее факторного состава, а также агрессии на этапе становления ремиссии после перенесенного первого депрессивного эпизода у больных из группы риска развития шизофрении. Указанные ограничения будут служить предметом отдельных будущих исследований.

Заключение

Полученные результаты показывают клиническую значимость и обоснованность выбранной методологии исследования начальных признаков импульсивности на этапе становления ремиссии. Установлен многофакторный характер происхождения импульсивности и агрессии у больных из группы риска развития шизофрении после перенесенного манифестного депрессивного состояния. Выявлена связь этих феноменов с рядом кластеров психопатологической симптоматики, включая депрессивные, аттенуированные позитивные, негативные, симптомы дезорганизации и общие психопатологические симптомы, отражающие такой неспецифический параметр, как степень тяжести психического расстройства, что вносит вклад в понимание патогенетических механизмов формирования импульсивности и непреднамеренной агрессии как ее крайнего проявления.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.