Сайт издательства «Медиа Сфера»
содержит материалы, предназначенные исключительно для работников здравоохранения. Закрывая это сообщение, Вы подтверждаете, что являетесь дипломированным медицинским работником или студентом медицинского образовательного учреждения.

Катасонов А.Б.

ФГБНУ «Научный центр психического здоровья»

Кишечный микробиом как терапевтическая мишень при лечении депрессии и тревоги

Авторы:

Катасонов А.Б.

Подробнее об авторах

Просмотров: 17505

Загрузок: 639


Как цитировать:

Катасонов А.Б. Кишечный микробиом как терапевтическая мишень при лечении депрессии и тревоги. Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2021;121(11):129‑135.
Katasonov AB. Gut microbiome as a therapeutic target in the treatment of depression and anxiety. S.S. Korsakov Journal of Neurology and Psychiatry. 2021;121(11):129‑135. (In Russ.)
https://doi.org/10.17116/jnevro2021121111129

Рекомендуем статьи по данной теме:
Сов­ре­мен­ные под­хо­ды к ди­аг­нос­ти­ке и те­ра­пии мо­но­по­ляр­ной деп­рес­сии. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. 2023;(10):33-41
Ген­дер­ные осо­бен­нос­ти тре­вож­ных расстройств. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. 2023;(10):48-53
Из­ме­не­ния ре­жи­ма сна и пот­реб­ле­ние ин­фор­ма­ции с не­га­тив­ным кон­тен­том в ин­тер­не­те («думскрол­линг», «дум­сер­финг») как уп­рав­ля­емые фак­то­ры рис­ка раз­ви­тия тре­во­ги в ус­ло­ви­ях стрес­са пан­де­мии COVID-19. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. 2023;(10):88-96
Ре­гу­ля­тор­ная роль ки­шеч­ной мик­ро­би­оты в вос­па­ле­нии при деп­рес­сии и тре­во­ге. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. 2023;(11):33-39
По­ве­ден­чес­кие фе­но­ме­ны деп­рес­сий в под­рос­тко­вом воз­рас­те. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. Спец­вы­пус­ки. 2023;(11-2):9-13
Опыт кли­ни­чес­ко­го при­ме­не­ния флу­вок­са­ми­на для ле­че­ния ко­мор­бид­ной деп­рес­сии в дет­ском и под­рос­тко­вом воз­рас­те. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. Спец­вы­пус­ки. 2023;(11-2):14-21
Фак­то­ры рис­ка хро­ни­чес­кой пос­ле­опе­ра­ци­он­ной бо­ли в кар­ди­охи­рур­гии: пси­хо­ло­ги­чес­кие осо­бен­нос­ти и цен­траль­ная сен­си­ти­за­ция. Рос­сий­ский жур­нал бо­ли. 2023;(4):32-38
Вза­имос­вязь сар­ко­пе­нии и деп­рес­сии: об­щие фак­то­ры рис­ка и па­то­ге­не­ти­чес­кие ме­ха­низ­мы. Про­фи­лак­ти­чес­кая ме­ди­ци­на. 2023;(11):57-63
Деп­рес­сия как пре­дик­тор по­вы­ше­ния ар­те­ри­аль­ной жес­ткос­ти у боль­ных с низ­ким/уме­рен­ным рис­ком сер­деч­но-со­су­дис­тых ос­лож­не­ний. Кар­ди­оло­ги­чес­кий вес­тник. 2023;(4):49-55
Ан­ти­ин­фек­ци­он­ная за­щи­та вла­га­ли­ща у жен­щин реп­ро­дук­тив­но­го воз­рас­та (ми­ни-об­зор). Проб­ле­мы реп­ро­дук­ции. 2023;(6):95-101

В желудочно-кишечном тракте (ЖКТ) человека обитает огромное количество микроорганизмов: бактерий, грибов, архей и вирусов. Вся эта микрофлора называется кишечным микробиомом. Хотя первоначально термин «микробиом» относился к коллективным геномам этих микробов, а термин «микробиота» к самим фактическим микроорганизмам, сейчас эти два понятия стали синонимами [1]. Бактериальная составляющая микробиома преобладает (98%) и представлена в основном типами Bacteroides (9—42%), Firmicutes (30—52%) и Actinibacteria (1—13%). Lactobacillus и Bifidobacterium как представители двух последних типов отвечают за пробиотический состав микробиома и его «здоровье», для которого характерны: высокое бактериальное разнобразие (альфа-разнобразие как количественная мера), большая доля пробиотических бактерий, их стабильность. Отсутствие у микробиома таких качеств ассоциируется с дисбиозом. Именно в этом смысле термин «дисбиоз» будет употребляться и далее. Аналогом дисбиоза является русскоязычный термин «дисбактериоз». В контексте данного обзора этот термин не употребляется, поскольку определение дисбактериоза слишком расплывчато.

Интерес к изучению микробиома со стороны психиатрии обусловлен в том числе проблемой недостаточной эффективности современных антидепрессантов (АД), имеющих центральный механизм действия. Этот факт побуждает к поиску альтернативных терапевтических мишеней для лечения депрессии. Такой периферической мишенью может служить микробиом, учитывая его влияние на настроение, поведение и стресс-реакцию [2].

Цель настоящего обзора состоит в освещении роли кишечной микрофлоры в формировании депрессии и тревоги, а также способах терапевтического воздействия на микробиом.

Влияние микробиома на стресс-реакцию и тревогу

Наиболее важные данные о влиянии микробиома на организм были получены при изучении стерильных (germ-free, GF) животных, у которых микробиом отсутствует с рождения. Поскольку GF-мыши вполне жизнеспособны в лабораторных условиях, кишечный микробиом следует признать факультативной частью организма. Тем не менее, GF-животные являются функционально и структурно аномальными. Аномалии со стороны ЦНС у таких животных проявляются на всех уровнях: от нейрохимического до поведенческого [2]. Наиболее изучена реакция на стресс. Так, N. Sudo и соавт. [3] был первым, кто продемонстрировал, что иммобилизационный стресс вызывает у GF-мышей чрезмерное выделение адренокортикотропного гормона (АКТГ) и кортикостерона. Эти данные указывают на то, что у GF-животных реакция на стресс гипертрофирована и связана с повышенной активностью гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы (ГГНС). Эта аномальная стресс-реакция полностью нормализуется при введении GF-мышам бактерии Bifidobacterium infantis в неонатальном периоде [3]. С другой стороны, введение таким мышам энтеропатогенной бактерии Escherichia coli приводит к еще большей гиперактивации ГГНС. Эпигенетические исследования показали, что экспрессия генов в мозге самцов GF- мышей значительно отличалась от контроля, наиболее заметные различия наблюдались в гиппокампе, коре, мозжечке и стриатуме [4]. Полагают, что гиперактивность ГГНС таких животных связана, главным образом, с изменениями в гиппокампе и коре [5]. Механизм влияния микробиома на мозг не ясен, но полагают, что он включает в себя нейрональный, гуморальный и цитокиннезависимые пути [2].

Известно, что стресс-реакция тесно связана с тревогой. Ряд независимых лабораторий показали, что у GF-мышей наблюдается снижение базового уровня тревожного поведения [4]. Однако эта аномалия обратима. Так, передача микробиоты от мышей линии Balb/C с высокой тревожностью к GF-мышам породы NIH Swiss с низким уровнем тревожности вызывает у последних повышенную тревожность [6]. Некоторые штаммы бактерий B. longum, B. infantis, L. helveticus или L. rhamnosus (один или их комбинация) обладают, вероятно, анксиолитической активностью, поскольку способны нормализовать поведение таких животных [7]. Механизм этого явления, по-видимому, связан с активацией ГАМК-зависимымых тормозных путей. Так, хроническое введение L. rhamnosus вызывает изменения в экспрессии мРНК для субъединиц GABAa и GABAв в различных регионах головного мозга [7]. Некоторые условно-патогенные бактерии, например, Campylobacter jejuni или Citrobacter rodentium, могут усилить тревогу [8]. Этот анксиогенный эффект связывают с активацией висцеральных сенсорных ядер в стволе мозга и усиленной экспрессии белка c-Fos в паравентрикулярном ядре гипоталамуса [9]. Бактерия Trichuris muris также усиливает тревогу. Механизм ее действия связывают с активацией иммунологических (увеличение уровня фактора некроза опухоли, ФНО) и нейрохимических путей (увеличение уровня кинуренина и подавление синтеза нейротрофического фактора мозга в гиппокампе). Таким образом, стресс-реакция и тревожное поведение в определенной степени зависимы от состава микробиома.

Роль микробиома в формировании депресии

Ряд данных указывет на то, что важная роль в зарождении и развитии депрессии принадлежит низкоинтенсивному (low-grade) хроническому воспалению (НИХВ). Это воспаление носит системный характер и способно вызывать нейровоспаление с последующим развитием симптомов депрессии и тревоги [10]. Механизм возникновения НИХВ можно описать следующим образом. В нормальных условиях содержимое кишечника надежно изолировано от иммунных клеток лимфоидной системы кишечника с помощью полупроницаемого барьера. Острое стрессорное воздействие увеличивает уровень глюкокортикоидов (ГК) и ацетилхолина, высвобождаемого из холинергических нервов [11, 12]. В совокупности эти факторы приводят к повышению кишечной проницаемости. В результате бактерии и их токсины, например, липополисахариды (ЛПС), достигают клеток иммунной системы и вызывают выработку провоспалительных цитокинов. Однако избыток ГК заглушает воспалительную реакцию и после окончания стресса все возвращается в исходное состояние. В условиях хронического стрессорного воздействия ситуация иная. Хроническая активация ГГНС и постоянно высокий уровень ГК придают иммунной системе пониженную чувствительность к их противовоспалительному действию. С другой стороны, избыток циркулирующих провоспалительных цитокинов разрушает механизм отрицательной обратной связи ГГНС при котором ГК тормозят выработку АКТГ [13]. Развивается феномен глюкокортикоидной резистентности, присущий большинству больных с большим депрессивным расстройством (БДР). В совокупности эти явления уже способны придать воспалительному процессу устойчивый характер с развитием НИХВ, однако реакция микробиома на хронический стресс может оказать решающее влияние. Рассмотрим механизм подробнее. Для взаимодействия с организмом хозяина здоровый микробиом использует микробные эффекторы, такие как специфические молекулярные структуры, ассоциированные с микробами (microbial-associated molecular patterns, MAMPs), короткоцепочечные жирные кислоты (КЦЖК) и многочисленные продукты распада триптофана. КЦЖК представлены ацетатом, пропионатом и бутиратом. MAMPs являются лигандом для рецепторов распознавания образов, которые нужны организму, чтобы отслеживать резидентные микробы и вовремя синтезировать антимикробные пептиды [14]. Все эти эффекторы имеют свои мишени, но результатом их действия является укрепление целостности кишечного эпителиального барьера и стимуляция противовоспалительного фенотипа в иммунных клетках. Так, бутират подавляет экспрессию провоспалительных медиаторов в макрофагах во время иммунного ответа [15], способствует экспрессии противовоспалительного IL-10 в макрофагах и кишечнике дендритных клеток и усиливает противовоспалительную активность регуляторных Т лимфоцитов (Tregs) [16]. КЦЖК поддерживают целостность барьера в клетках эпителия толстой кишки и снижают проницаемость [10, 17]. Продукты распада триптофана укрепляют слизистую оболочку кишечника, вызывая дифференцировку Tregs и изменяя баланс цитокинов в направлении противовоспалительного состояния [18]. Таким образом, здоровый микробиом способен противодействовать стрессу. Проблемы начинаются, когда стресс сопровождается снижением доли пробиотических бактерий в микробиоме. Этот может быть вызвано, например, плохой диетой или приемом антибиотиков. В этом случае гиперактивация ГГНС может еще больше усиливать дисбиоз [19]. Показано, что воздействие стресса стимулирует симпатические спинномозговые нервы к высвобождению норадреналина в кишечнике, что активирует бактериальные сенсорные структуры (кворум) и усиливает поглощение железа некотрыми бактериями [20]. В результате происходит размножение условно-патогенных микроорганизмов и усиление их вирулентности (например, Escherichia coli, Salmonella, Campylobacter и т.д.). Хронический стресс вызывает увеличение количества провоспалительных бактерий, таких как Helicobacter и Streptococcus, и уменьшение количества бактерий продуцирующих бутират, например, таких как Roseburia и Lachnospiraceae [21]. Таким образом, измененный состав микробиома дополнительно увеличивает проницаемость кишечника и продукцию провоспалительных цитокинов. Все это в совокупности закрепляет НИХВ и делает его уже независимым от внешнего стрессорного воздействия. Система переходит в устойчивое и патологическое состояние, когда дисбиоз сопровождается повышенными уровнями ГК и провоспалительных цитокинов. Все это находит клиническое подтверждение. Так, более чем у 70% больных с БДР наблюдается повышенный уровень кортизола [22]. У многих пациентов с депрессией наблюдается увеличенный уровень провоспалительных цитокинов [23] и нарушенный состав микробиома [24]. Также у больных с БДР часто наблюдается повышенная кишечная проницаемость [25] и увеличенное количество сывороточных антител против ЛПС [26]. Ассоциативная связь между дисбиозом и депрессией, по-видимому, действительно имеет этиологическую природу. Так, перенос фекального микробиома от пациентов с БДР в очищенный кишечник здоровых животных (крысы) вызывал у последних развитие поведенческих, физиологических и биохимических (метаболизм триптофана) изменений, характерных для депресии [24].

Антидепрессанты и микробиом

Механизм действия АД связывают, как правило, с влиянием на ЦНС. Тем не менее, многие АД обладают антимикробным эффектом. В этой связи их воздействие на микрофлору кишечника нельзя игнорировать, поскольку большинство назначаемых АД употребляется per os.

Ипрониазид, самый первый АД, исходно был туберкулостатическим средством. Он относится к группе ингибиторов моноаминооксидазы и обладает активностью в отношении Mycobacterium tuberculosis [27]. Антимикробные свойства других ингибиторов моноаминооксидазы могут быть причиной респираторных инфекций и лабиально-генитального герпеса [28].

Многие представители класса трициклических антидепрессантов (ТАД) также обладают антимикробной активностью. Так, было показано, что кломипрамин и имипрамин обладают цитотоксическим эффектом против простейших паразитов Leishmania donovani и Leishmania major [29]. Имипрамин также был способен ингибировать рост паразита Giardia lamblia [30]. Дезипрамин эффективен против Plasmodium falciparum [31]. Антимикробная активность амитриптилина была изучена на 253 штаммах бактерий (72 грамположительных и 181 грамотрицательных) и 5 штаммов грибов in vitro. Наиболее эффективным амитриптилин оказался против бактерий Staphylococcus spp., Bacillus spp. и Vibrio cholerae, а также против грибов Cryptococcus spp. и Candida Albicans. Наконец, в эксперименте in vivo амитриптилин защищал мышей от Salmonella typhimurium [32]. Кроме того, ТАД проявляют антиплазмидную активность [33]. С этим механизмом связывают ингибирующее влияние прометазина и имипрамина на рост кишечной палочки и Yersinia enterocolitica. Бактериальные плазмиды являются внехромосомными элементами, которые несут гены, придающие бактериям устойчивость к одному или нескольким антибиотикам. Двумя потенциальными мишенями для действия ТАД против плазмид являются фермент ДНК-гираза и процесс репликации плазмидной ДНК. Учитывая, что конъюгация является основным механизмом бактериальной адаптации, этот эффект ТАД может быть полезен для борьбы с резистентными патобионтами.

Представители класса селективных ингибиторов обратного захвата серотонина (СИОЗС) обладают высокой активностью в отношении бруцелл [34]. Сертралин ингибирует рост S. aureus, E. coli и P. aeruginosa, а также обладает синергизмом в сочетании с антибиотиками [35]. Кроме того, сертралин обладает мощной противогрибковой активностью в отношении Cryptococcus neoformans [36], Coccidioides immitis [37] и Candida spp. [38]. Флуоксетин обладает сильной антимикробной активностью против L. rhamnosus и E. coli, а также против таксонов Succinivibrio и Prevotella [39]. Антимикробный эффект сертралина, флуоксетина и пароксетина особенно выражен против грамположительных бактерий, таких как стафилококки и энтерококки [35]. Кроме того, СИОЗС проявляют хорошую активность против анаэробных бактерий, таких как Clostridium perfringens и Clostridium difficile и потенциально токсигенных энтеробактерий, таких как Citrobacter spp, P. aeruginosa, K. pneumoniae и M. morganii [40].

Кетамин также обладает антимикробной активностью. Эффекты кетамина могут проявиться через несколько часов и значительно улучшить большинство депрессивных симптомов. Кетамин был эффективен против некоторых видов бактерий, таких как Staphylococcus aureus, Staphylococcus epidermidis, Entecoccus faecalis, Streptococcus pyogenes и P. aeruginosa и грибковых инфекций, таких как Candida [41].

В настоящее время мало известно о влиянии АД на кишечную микробиоту. Тем не менее установлено, что у пожилых людей потребление АД тесно ассоциировано с изменениями в составе кишечного микробиома [42]. Другой анализ микробиома на уровне популяции показал, что прием АД также значительно коррелировал с изменениями состава кишечной микрофлоры [43]. Исследования в этой области продолжаются.

Влияние диеты, пребиотиков и пробиотиков

Диета является основным фактором, определяющим разнообразие кишечного микробиома. Показано, что диета, содержащая много белка животного происхождения, увеличивает количество устойчивых к желчи микроорганизмов (Alistipes, Bilophila и Bacteroides) и уменьшает уровни Firmicutes (Roseburia, Eubacterium rectale и Ruminococcus bromii), которые ответственны за метаболизм растительных полисахаридов [44]. Избыток Alistipes, которые ассоциируются с тревогой и воспалением при депрессии [45], можно уменьшить, просто изменив рацион питания. Так, здоровые вегетарианцы имеют более высокое содержание Firmicutes (34%), чем Bacteroidetes (15%), тогда как здоровые невегетарианцы имеют обратный баланс (Firmicutes 4%, Bacteroidetes 84%) [46]. Диеты, которые содержат в своем составе большое количество сложных, медленно расщепляемых углеводов, стимулируют рост пробиотических Bifidobacteria, таких как B. longum, B. breve и B. thetaiotaomicron, в то же время, подавляя размножение условно-патогенных Enterobacteriaceae и Mycobacterium avium [47]. Вместе с тем избыточное потребление простых, легкоусваиваемых углеводов (например, рафинированный сахар) способствует пролиферации патогенных бактерий, подобных Clostridium difficile и Clostridium perfringens [48]. Непродолжительное голодание также оказывает вляние на состав микробиома. Это влияние в основном пробиотическое и связано с увеличением в микробиоме доли Fermicutes с последующим усилением синтеза КЦЖК.

На разнообразие кишечного микробиома также оказывают влияние пищевые компоненты, которые ЖКТ до конца не расщепляет. Эти компоненты становятся субстратом для микробиома и называются пребиотиками. Пребиотики определяются как избирательно ферментированные ингредиенты, которые приводят к специфическим изменениям в составе и/или деятельности кишечной микробиоты для укрепления здоровья хозяина. Есть более узкое определение. Так, пребиотики определяются как неперевариваемые субстраты, которые должны удовлетворять трем следующим требованиям: 1) быть устойчивыми к кислотности желудка, не подвергаться гидролизу ферментами млекопитающих и не поглощаться ЖКТ; 2) ферментироваться кишечной микробиотой; 3) стимулировать рост или активность специфических кишечных бактерий (род Lactobacillus и Bifidobacterium), которые связаны со здоровьем и благополучием хозяина [49]. Большинство пребиотиков представляют собой углеводы, особенно олигосахариды, такие как фруктоолигосахариды (FOS), галактоолигосахариды. (GOS), ксилолигосахариды (XOS), маннанолигосахариды (MOS), инулин и олигосахариды человеческого молока (HMO). Они могут быть получены естественным путем, в основном при употреблении овощей (например, лука, чеснока и спаржи) и фруктов (например, бананов). Добавка пребиотиков способствует росту полезных бактерий, таких как Lactobacillus, которые укрепляют эпителиальный барьер кишечника и уменьшают количество провоспалительных стимулов [50]. Также использование пребиотических добавок приводит к снижению уровней провоспалительных маркеров, в частности C-реактивного белка, интерлейкина IL-6 и ФНО [51]. Аналогичным эффектом обладают многие полифенолы растительного происхождения, например, куркумин: основной полифенол корневищ куркумы обладает выраженным противовоспалительным действием в сочетании с АД активностью [52], причем микробиом является основной мишенью для этого нестойкого соединения [53].

Модифицировать состав кишечного микробиома можно напрямую, используя пробиотики. Пробиотики определяются как живые микроорганизмы, которые, при назначении в адекватных количествах способны приносить пользу здоровью хозяина [49]. Различают пробиотики, состоящие из однового вида микроорганизмов (single-species probiotic, SSP) или нескольких (multi-species probiotic, MSP). Первые используются главным образом в исследованиях по выяснению роли отдельных микроорганизмов, а вторые для лечебных целей и, по-видимому, более эффективны, чем SSP. Так, назначение L. plantarum не уменьшало депрессию у пациентов с БДР, но улучшало когнитивные функции [54], тогда как MSP неоднократно демонстрировали антидепрессивную эффективность [55, 56]. Последний метаанализ 34 независимых клинических испытаний эффективности применения пре- и пробиотиков при лечении депресии и тревоги показал, что пробиотики (p<0,001), но не пребиотики действительно обладают анксиолитической и АД активностью [57].

Было показано, что антидепрессивный эффект MSP проявляется только тогда, когда введенный пробиотик успешно колонизирует кишку крыс [58]. При этом имеет значение количество вводимых микроорганизмов. Так, MSP с более высокой дозировкой улучшали симптомы депрессии и тревоги по сравнению с более низкой дозировкой [59]. Однако не меньшее значение имеет исходный состав микробиома. Например, у тех, кто допускал колонизацию Lactobacillus или же B. longum до лечения наблюдались низкие уровни этих микроорганизмов [60,61]. Некоторые пробиотики, такие как L. reuteri, L. paracasei, L. plantarum, L. gasseri, L. kefiranofaciens, B. breve и B. infantis, способствовали колонизации других полезных микробов, которые вызывали уменьшение депрессивных симптомов у животных [62—64]. Поскольку пребиотики также способствуют колонизации и росту сразу многих пробиотических бактерий [65], их, по-видимому, следует сочетать с MSP.

Трансплантация фекальной микробиоты (ТФМ)

Радикальным способом решения проблемы колонизации пробиотиков может служить ТФМ. Эта процедура основана на переносе микробов выделенных их фекалий здорового донора в кишечный тракт реципиента. ТФМ была описана как «окончательный пробиотик», поскольку данный метод обеспечивает реципиенту целый микробиом. Эта терапия обеспечивает гораздо большее количество и разнообразие бактерий, чем любой имеющийся в продаже препарат и, по-видимому, является одним из многообещающих подходов к улучшению состояния больных с БДР [66]. ТФМ уже была успешной при лечении некоторых заболеваний желудочно-кишечного тракта, таких как язвенный колит или воспалительные заболевания кишечника [67]. Также ТФМ оказалась эффективной в борьбе с резистентной к антибиотикам инфекцией Clostridium difficile, а также показала перспективу улучшения некоторых неврологических заболеваний [68]. Следут ометить, что хотя у ТФМ нет серьезных побочных эффектов, иногда отмечается абдоминальный дискомфорт [69].

Появление капсулированной формы фекальной микробиоты (ФМ) для приема per os показало ее одинаковую эффективность с традиционным колоноскопическим путем введения, чреватым нежелательными последствиями, такими как перфорации кишечника, кровотечение и разрыв селезенки [70]. Капсулированная форма ФМ позволяет упростить технику применения ТФМ. Однако остаются проблемы. Поведение ФМ после трансплантации только начинает изучаться. Уже появились новые методы на основе метаболических зондов для идентификации выжившей микробиоты и выяснении их метаболической активности после трансплантации [71]. Предварительные результаты показывают, что некоторые микробиомы после трансплантации начинают быстро менять свой состав [71]. Хотя причин для высокого уровня изменчивости много, все это заставляет задуматься о создании стандартизированного донорского материала с известным составом и доказанной эффективностью для клинических применений [71].

Заключение

Двунаправленная связь между кишечником и мозгом хорошо изучена и служит синонимом понятия «кишечно-мозговая ось». С накоплением данных о воздействии микрофлоры ЖКТ на организм хозяина к кишечно-мозговой оси добавили микробиом, что подчеркивает возможность микробиома влиять на мозг и наоборот. В этой связи патофизиологические механизмы, лежащие в основе зарождения депресии, уже не кажутся прерогативой исключительно ЦНС, учитывая высокую коморбидность депресии с дисбиозом и кишечными заболеваниями. В настоящее время формирование депресии связывают с системным НИХВ. Эта гипотеза хорошо согласуется с большим массивом разнородных экспериментальных (на животных) и клинических данных (на больных с БДР). Фактически, согласно этой гипотезе причиной возникновения НИХВ является дисбиоз в сочетании с хроническим (психосоциальным) стрессом [10]. Другие стрессогенные факторы, такие как провоспалительная диета, плохая экология, вредные привычки (курение, алкоголь), неполноценный сон и прием антибиотиков также способствуют развитию НИХВ и часто сопутствуют депресии и тревоге.

Основной метод лечения депресии связан с хроническим приемом АД. Поскольку большинство АД также обладают антимикробным действием, потенциально они могут усугубить дисбиоз. Возможно, это имеет отношение к побочным эффектам и/или недостаточной эффективности АД-терапии. Однако, наиболее вероятно, что действие каждого АД сугубо индивидуально, учитывая высокую вариабельность микробиома и его возможность влиять на адсорбцию и метаболизм психотропных соединений [39]. Этот вопрос малоизучен. Однако очевидно, что АД-терапия должна сочетаться с пробиотическим воздействием на микрофлору кишечника. Способов терапевтического воздействия на микробиом несколько: различные типы диет, прием пре- и пробиотиков, применение ТФМ. Какой из этих способов или комбинация этих способов окажется наиболее эффективной, покажет только опыт клинического применения. Необходимы дополнительные исследования в этой области, хотя несомненно, что кишечный микробиом является перспективным объектом терапевтического воздействия при лечении депресии и тревоги.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

The author declare no conflicts of interest.

Подтверждение e-mail

На test@yandex.ru отправлено письмо со ссылкой для подтверждения e-mail. Перейдите по ссылке из письма, чтобы завершить регистрацию на сайте.

Подтверждение e-mail



Мы используем файлы cооkies для улучшения работы сайта. Оставаясь на нашем сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cооkies. Чтобы ознакомиться с нашими Положениями о конфиденциальности и об использовании файлов cookie, нажмите здесь.