Уже в XVIII веке стало очевидно, что применяемые в предыдущие периоды истории методы анестезии не оказывают ожидаемого и необходимого эффекта. Поиски ученых и энтузиастов привели к тому, что в последней трети XVIII века английский священник Джозеф Пристли выделил никому не известную до того времени закись азота в чистом виде. И только в начале XIX века помощник провинциального аптекаря Хэмфри Дэви описал обезболивающее действие закиси азота. Однако эти наблюдения так и остались невостребованными наукой. Осталось незамеченным и сообщение еще молодого Майкла Фарадея, напечатанное в 1818 г., в котором он описывал эффекты при ингаляции паров серного эфира. Таким образом, в этот период в науке сделаны революционные открытия, связанные с ингаляционным наркозом, которые через несколько десятилетий прочно вошли во врачебную практику.

Говоря о развитии представлений об анестезии, нельзя не упомянуть о молодом докторе Лонге Кроуфорде из штата Джорджия (США). Именно он в своем медицинском кабинете произвел в марте 1842 г. первую операцию под эфирным наркозом, однако так и не опубликовал результатов своих наблюдений [1].

К середине 40-х годов XIX века с развитием химической промышленности была подготовлена почва для окончательного введения в медицинскую практику эфирного и хлороформного наркозов. Официальной датой открытия эфирной анестезии считается 16 октября 1846 г., когда в клинике Бостона (США) Уильям Мортон произвел первую публичную операцию под наркозом. Менее чем через месяц официальный научный доклад об этом открытии под названием «Нечувствительность во время хирургических операций, произведенная ингаляцией» сделал Генри Бигелоу на заседании Бостонского общества усовершенствования медицины. Этот доклад напечатан в «Бостонском журнале медицины и хирургии». Сам же У. Мортон предпочитал печатать о своем открытии рекламные брошюры, в которых были собраны отзывы врачей об эфирном наркозе [1]. Таким образом, в хирургии оказалась решенной одна из важнейших проблем — обезболивание, так как до этого зачастую пациенты умирали во время операции от болевого шока. Кроме того, чисто технически хирургические операции стало проще производить, так как пациент был обездвижен.

Первоначально аппарат для вдыхания эфира представлял собой стеклянный сосуд с двумя трубками, в одну из которых вливался эфир, а другую помещали пациенту в рот. Однако несовершенство такой конструкции заключалось в том, что пациент обязательно должен был вдыхать через рот, а выдыхать через нос, что не всегда удавалось в условиях наркотического опьянения. Первые аппараты, которые были наиболее приближены к современным, изобретены парижским мастером Жозефом Шарьером: он поместил два клапана (для вдоха и выдоха) у воронки, которая закрывала рот пациента [2].

После успешного опыта в Америке весть о революционном для медицины открытии достаточно быстро распространилась по миру. Впервые в России наркоз применен 7 февраля 1847 г. в Риге проф. Московского университета Федором Иноземцевым. В начале 1847 г. на страницах российской медицинской периодики начались дебаты о роли и месте «эфирования» в медицинской практике. И уже тогда актуальной стала проблема безопасности применения наркоза и усовершенствования аппаратуры для обезболивания.

В газете «Друг здравия» главный доктор первого Санкт-Петербургского военного госпиталя П.А. Наранович [3] на основе пока еще небольшого практического опыта обращал внимание на свойства эфира, изменение свойств его испарений в связи с температурой воздуха, а также на то, что при проведении операций необходимо вдыхание не чистого эфира, а его смеси с кислородом.

Свою первую операцию под эфирным наркозом Н.И. Пирогов провел 14 февраля 1847 г. Во втором Военно-сухопутном госпитале он удалил молочную железу у пациентки 35 лет. Затем вплоть до середины марта того же года им сделан ряд операций, а также проведены эксперименты на животных с внутривенным и внутриартериальным наркозом [4].

В это же время в Санкт-Петербурге мастером Роохом разработан усовершенствованный аппарат для «эфирования». За основу взята модель Ж. Шарьера, однако маска закрывала и нос, и рот больного, а также появлялась возможность регулировать поступление паров эфира, не удаляя прибора. Не прекращал своих разработок в области «эфирования» и сам Н.И. Пирогов. Им был предложен новый способ ректального обезболивания, который обеспечивал полную анестезию [2].

Не отставали от мировых тенденций и кавказские врачи. Уже в начале 1847 г. в Тифлисском военном госпитале проведены первые операции под эфирным наркозом, однако они оказались неудачными, так как здесь не было специального аппарата для вдыхания паров эфира. Однако уже в апреле 1847 г. сын кавказского наместника М.С. Воронцова камер-юнкер С.М. Воронцов привез в город аппарат для вдыхания эфира. Сделал он это под впечатлением от операций Н.И. Пирогова, на которых побывал в столице.

Первые успешные операции на Кавказе с применением эфирного наркоза проведены 17 и 19 апреля 1847 г. доктором медицины и хирургии, помощником главного доктора Я.И. Прибилем. Яков Прибиль — сын инспектора тифлисской врачебной управы Ивана Прибиля, выпускник медицинского факультета Московского университета, к этому времени уже 12 лет служил на Кавказе и регулярно участвовал в военных походах. Кроме того, работая более 10 лет в Тифлисском военном госпитале, он прикомандировывался к другим госпиталям региона и не понаслышке знал о характере тех операций, которые производились здесь, а также отчетливо понимал, что эфирная анестезия облегчает не только состояние пациентов, но и труд врачей^​1​᠎.

Первыми пациентами, которые испытали действие «эфирования», стали рядовой Кавказского саперного батальона Нефедов, которому ампутировали бедро, и урядник Донского казачьего № 9 полка Овсов, которому ампутировали голень ниже колена. Опыты оказались удачными, и если второй больной издал всего лишь несколько стонов во время операции, то первый, как сообщала газета «Кавказ», «вдыхал эфирные пары только в течение 6 мин и за всем тем получил ту степень бесчувствия, при которой вовсе не жаловался на боль, хотя отрезание бедра в случаях, произведенных без вдыхания, обыкновенно сопровождается сильным криком больного» [5].

15 марта министр внутренних дел Л.А. Перовский, опасаясь отравления больных, издал распоряжение, согласно которому ввел ограничения для применения эфирного наркоза в Российской империи: теперь возможность использования его в частной практике фактически исключалась [4], что, конечно же, могло затормозить внедрение «эфирования» в медицинскую практику. Н.И. Пирогов по этому поводу писал: «…Я не вижу никакой причины, почему бы нужно было запретить продажу вдыхательных снарядов и их употребление в практике врачам, желающим испытать действие эфирных паров над больными. Если показания к употреблению их еще не совсем определены, то не то ли же самое было и с другими сильными средствами при первом их открытии, как-то с синильною кислотою, со щелочами растительными, йодом и т. п., но, сколь мне известно, врачебная полиция еще никогда не запрещала врачам употребления этих средств и никогда еще не ограничивала законом употребление их в практике» [2].

Пытаясь доказать безопасность эфирного наркоза и необходимость его повсеместного введения, 7 июня 1847 г. по повелению императора Николая I Н.И. Пирогов «отправлен на Кавказ для указания врачам тамошнего края способов применения употребления эфира при хирургических операциях» [4]. Его сопровождали ассистент Медико-хирургической академии П.Ю. Неммерт и фельдшер Второго военно-сухопутного клинического госпиталя Калашников.

После неудачной попытки взятия аула Гергебиль в 1847 г. русские войска осаждали аул Салты. Поэтому командование подошло к делу основательно: были проведены инженерные работы, которые позволили удержать позиции во время безуспешных ударов войск имама Шамиля. Русские войска заняли сады, которые окружали аул, тем самым отрезав шамилевских воинов от оборонявшихся. К началу сентября подготовка к штурму была окончена, и спустя 2 нед аул был взят [6].

За время осады Н.И. Пирогов с коллегами провел 100 операций с применением эфирного наркоза: 47 лично, 35 — доктор Неммерт, 5 — прикомандированный лекарь Дукшинский, а еще 13 — полковые и батальонные врачи. Лишь один раненый был против применения наркоза [7]. Труды Н.И. Пирогова при осаде аула Салты не остались без награды. 12 октября 1847 г. высочайшим приказом по военному ведомству он произведен в действительные статские советники^​2​᠎.

Результаты деятельности Н.И. Пирогова относительно применения эфирного наркоза в полевых условиях вызвали неподдельный интерес не только в России, но и за ее пределами. Главный медицинский инспектор французской армии Луи-Жак Беган после ознакомления с «Отчетом…» Н.И. Пирогова признавал его успех, отмечая, что французским врачам не удались опыты по «эфированию» на поле боя [8].

«Я не утверждаю, — заключал Н.И. Пирогов, — что это приложение анестезирования всегда и во всех родах войн возможно; напротив, я сам заметил, что оно требует большего числа рук и большей осмотрительности при производстве хирургических пособий на поле сражения; издержки, соединенные с анестезированием, также значительны; а приготовление и доставка материала (эфира или хлороформа) в большом количестве в военное время затруднительны. Но это все такие второстепенные неудобства, которые могут быть легко устранены правительством, пекущимся об участи страждущих, жертвовавших собой для общего блага» [9].

Доводы Н.И. Пирогова оказались убедительными. Уже в декабре 1847 г. во врачебные управы разослана инструкция Медицинского департамента Министерства внутренних дел «О медико-полицейских мерах касательно эфирования для надлежащего исполнения»^​3​᠎. А менее чем через год эти же правила были распространены на входившие во врачебную практику хлороформ и альдегид^​4​᠎.

Ограничения по применению «эфирования», введенные в марте 1847 г. министром внутренних дел, были отменены. Всем врачам, которые имели разрешение на осуществление профессиональной деятельности в Российской империи, было разрешено использовать наркоз в своей практике. Такое же право получили дантисты и повивальные бабки, которые должны были производить «эфирование» с разрешения и под надзором врачей^​5​᠎. Большую роль в этом сыграла деятельность Н.И. Пирогова по внедрению операций под наркозом, в том числе и в полевых условиях.

Ниже мы приводим 3 документа, извлеченных из фонда «Кизлярский уездный врач Ставропольской губернии» Центрального государственного архива Республики Дагестан. Эти документы были разосланы по всем медицинским управам Российской империи. Они составлены именно под влиянием поездки Н.И. Пирогова на Кавказ, когда им была доказана необходимость применения наркоза при операциях.

Циркуляр Ставропольской врачебной управы кизлярскому уездному врачу ^​6​᠎

30 декабря 1847 г.

Ставрополь^​7​᠎

Согласно предписанию временно управляющего медицинскою частию гражданского ведомства на Кавказе от 19 числа настоящего месяца № 1800 Ставропольская врачебная управа препровождает при сем к Вашему благородию список с копии циркулярного предписания г[осподина] министра внутренних дел начальникам губерний о медико-полицейских мерах касательно эфирования для надлежащего исполнения.

Инспектор надворный советник Введенский^​8​᠎

Циркуляр министра внутренних дел начальникам губерний Российской империи ^​9​᠎

12 ноября 1847 г.

Санкт-Петербург

Отношением от 15-го прошлого марта №^​10​᠎ я имел честь сообщить Вашему превосходительству медико-полицейские меры, которые Медицинский совет нашел необходимыми при употреблении паров эфира, как средства, притупляющего чувствительность во время производства хирургических операций; я уведомил при том, что установление определительнейших по сему правил будет зависеть от большого числа точнейших практических наблюдений над действием этого нового в области медицины способа.

Медицинский совет, имея ныне в виду значительное число врачебных наблюдений над действием эфира, хотя не находит их вполне достаточными для окончательного заключения о сем важном врачебном средстве, полагает однако же возможным допустить в принятых по сему предмету врачебно-полицейских мерах предосторожности нижеследующие изменения.

1. Эфирование с целью приведения в бесчувственность дозволить как в частной, так и в госпитальной практике всем врачам, имеющим по закону неограниченное право на производство врачебной практики в империи.

2. Дантистам и повивальным бабкам дозволить эфирование не иначе как с дозволения врача, в его присутствии и под его ответственностию.

3. О каждом произведенном эфировании и его результатах врачи обязываются доводить до сведения местного врачебного начальства.

4. За несоблюдение сих правил виновных подвергать взысканию, установленному за недозволенное лечение.

Таковое мнение медицинского совета, признав основательным, утвердив оное и отменив за тем, изъяснив в помянутом отношении моем постановление, которым дозволялось продавцам снарядов для эфирования отпускать их исключительно в медицинские учебные заведения и казенные больницы.

Имею честь вас, милостивый государь, о том уведомить и покорно прошу сделать зависящее от вас распоряжение о приведении сказанных мер в действие по вверенной вам губернии.

Подписал министр внутренних дел Перовский^​11​᠎

Циркуляр Медицинского департамента Министерства внутренних дел врачебным управам Российской империи ^​12​᠎

Октябрь 1848 г.

Санкт-Петербург

Циркулярным предписанием господина министра внутренних дел г[осподам] гражданским губернаторам от 12 ноября 1847 г. были преподаны врачебно-санитарные меры предосторожности, кои должны быть соблюдаемы при употреблении эфира, как средства притупляющего чувствительность.

Впоследствии для той же цели введен в употребление хлороформ и ныне предлагается некоторыми альдегид.

Извещая о сем врачебную управу, Медицинский департамент, во исполнение утвержденного господином министром внутренних дел заключением Медицинского совета, предписывает относительно хлороформа и альдегида, при употреблении сих с вышесказанной целью, соблюдать те же врачебно-полицейские меры предосторожности, какие постановлены вышеприведенным циркулярным предписанием господина министра относительно эфира.

Финансирование. Исследование не имело финансовой поддержки.

Funding: The study had no sponsorship.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.