Введение
Более 50% пациентов (около 80% по данным метаанализа [1]), перенесших COVID-19 в различных формах (от бессимптомного носительства до острого респираторного дистресс-синдрома), после выздоровления отмечают симптомы, связанные с постковидным синдромом [2—4]. Постковидным синдромом принято называть состояние, которое возникает после перенесенной инфекции, вызванной SARS-CoV-2 спустя несколько недель, характеризующееся симптоматикой со стороны различных органов и систем, которую невозможно объяснить альтернативным диагнозом [3].
В последних публикациях по теме уделяется внимание взаимосвязи степени тяжести заболевания и отдаленных последствий. У пациентов, проходивших стационарное лечение по поводу поражения легких, вызванного вирусом SARS-CoV-2, описывается увеличение частоты поражения органов и систем по сравнению с риском, ожидаемым в общей популяции [5]. Тяжелое течение заболевания отмечено как фактор более серьезных последствий со стороны легких [6, 7], обоснована необходимость реабилитационных мер в отношении таких больных.
Следует отметить, что определение «тяжелого течения» в различных публикациях не всегда включает в себя одинаковые критерии (необходимость госпитализации, поражение легких с признаками дыхательной недостаточности [8], факт пребывания в отделении интенсивной терапии (ОИТ) [9]). Кроме того, отсутствует практика выделения в группу больных со степенью поражения легких по данным компьютерной томографии (КТ) КТ-4. Исходя из сказанного, представляет интерес исследование отдаленных последствий у данной категории пациентов.
Цель исследования — оценить симптомы у пациентов, перенесших коронавирусную инфекцию с тотальным поражением легочной ткани (КТ-4), и осуществить поиск факторов, влияющих на них.
Материал и методы
Исследование проведено на базе ГБУЗ «ГКБ №15 ДЗМ» и одобрено локальным Этическим комитетом стационара (протокол №234 от 31.03.21). ЛЭК ФГАОУ ВО «РНИМУ им. Н.И. Пирогова» Минздрава России (протокол №211 от 18.10.21) одобрил поправки к протоколу. Исследование является наблюдательным, нерандомизированным и проведено в два этапа: ретроспективный (анализ медицинской документации) и проспективный (работа с пациентами после выписки).
Критерии включения:
1. Временные интервалы госпитализации в ГБУЗ «ГКБ №15 ДЗМ» соответствовали срокам перепрофилирования стационара для обслуживания пациентов с COVID-19 и «пикам» заболеваемости в Москве: с 04.04.20 по 01.07.20 (первая «волна»), с 01.10.20 по 22.01.21 (вторая «волна»), с 15.06.21 по 28.08.21 (третья «волна»).
2. Установленная в стационаре методом компьютерной томографии (КТ) критическая степень поражения легочной ткани (площадь поражения 75% и более в одном или обоих легких), с высокой вероятностью обусловленная COVID-19.
В исследование не включались несовершеннолетние пациенты, случаи, требующие проведения дифференциальной диагностики между вирусной пневмонией и иными заболеваниями с аналогичной картиной в легких, в том числе случаи установления альтернативного диагноза после выписки из стационара, а также больные, участвующие в любом плацебо-контролируемом исследовании по COVID-19.
Включены 1093 пациента (537 (49,1%) женщин, медиана возраста 69 (59—79) лет). Лечение в стационаре проведено в соответствии с актуальными алгоритмами оказания медицинской помощи пациентам с COVID-19. Проспективное исследование включало всех пациентов, выбывших из стационара живыми, — 369 (33,8%). Ход исследования и число пациентов на разных его этапах представлены на рис. 1.
Рис. 1. Ход проспективного этапа исследования. Шкала MRC для оценки тяжести одышки.
В анализ включены все жалобы, которые беспокоили пациентов в контрольной точке и не отмечались до острого эпизода COVID-19. В связи с тем, что на момент начала исследования у пациентов первой «волны» прошел 1 год после выписки, данная группа рассмотрена отдельно. Основная работа по поиску факторов, влияющих на наличие жалоб, проведена среди пациентов второй и третьей «волн» (n=186, оценка состояния проведена через 6 мес после выписки), а между данными группами проведено сравнение по числу пациентов с жалобами и без них.
На разных этапах анализа исследуемые разделены на группы: 1-я группа (n=42) — пациенты, отмечающие одышку и не отмечающие иных жалоб; 2-я группа (n=30) — пациенты, не отмечающие одышку, но отмечающие иные жалобы; 3-я группа (n=87) — пациенты, которых через 6 мес после выписки беспокоили и одышка, и иные жалобы; 4-я группа (n=27) — пациенты, которых через 6 мес после выписки не беспокоили ни одышка, ни иные жалобы. Распределение пациентов в группы по наличию одышки: отмечающие одышку (n=129); не отмечающие одышку (n=57). Распределение пациентов в группы по наличию иных жалоб: отмечающие иные жалобы (n=117); не отмечающие жалобы, не связанные с одышкой (n=69).
Степень одышки по шкале MRC оценена у всех пациентов. У опрошенных, которых субъективно одышка не беспокоила, отмечена 0-я степень по шкале MRC. В то же время некоторые пациенты отмечали, что одышка, возникающая при интенсивной физической нагрузке, ухудшает качество жизни, так как до заболевания соответствующая интенсивность физической нагрузки не вызывала симптоматики. Такие пациенты отнесены в группу 0-й степени одышки по MRC и группы отмечающих одышку по наличию жалобы.
Основные параметры, используемые для сравнения групп, предварительно взяты из историй болезни пациентов. В данном исследовании учитывались: демографические данные (пол, возраст), сопутствующие заболевания (сердечно-сосудистые заболевания: гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца, постинфарктный кардиосклероз, фибрилляция предсердий; заболевания бронхолегочной системы: бронхиальная астма, хроническая обструктивная болезнь легких; сахарный диабет; острое нарушение мозгового кровообращения (ОНМК) в анамнезе; ОНМК, перенесенное во время заболевания COVID-19; онкопатология). Отдельно рассмотрен фактор коморбидности (наличие у пациента двух хронических заболеваний и более). Также учитывались данные лабораторных (максимальный и минимальный уровни лейкоцитов, минимальный уровень тромбоцитов, минимальный уровень лимфоцитов, максимальные уровни C-реактивного белка, D-димера, фибриногена, прокальцитонина) и инструментальных (степень КТ при выписке) обследований, клинические особенности течения заболевания (минимальный уровень сатурации кислорода в течение госпитализации), применение отдельных групп препаратов (учитывались противовирусные препараты, глюкокортикостероиды, блокаторы янус-киназ, ингибиторы ИЛ-6 (ИИЛ-6), антикоагулянты в лечебных и профилактических дозах).
Статистическая обработка данных проведена с помощью программ StatTech v. 1.2.0 (ООО «Статтех», Россия), Jamovi v2.3.24. Количественные показатели оценивались на предмет соответствия нормальному распределению с помощью критерия Колмогорова—Смирнова. Категориальные данные описаны с указанием абсолютных значений и процентных долей. В случае отсутствия нормального распределения количественные данные описывались с помощью медианы (Me), нижнего и верхнего квартилей (Q1—Q3). Количественные показатели, имеющие нормальное распределение, описывались в виде средних арифметических величин (M) и стандартных отклонений (SD), границ 95% доверительного интервала (95% ДИ). Сравнение трех групп и более по количественному показателю, имеющему нормальное распределение, выполнялось с помощью однофакторного дисперсионного анализа, апостериорные сравнения проводились с помощью критерия Геймса—Хауэлла (при неравных дисперсиях). Сравнение двух групп по количественному показателю, распределение которого отличалось от нормального, выполнялось с применением U-критерия Манна—Уитни. Сравнение трех групп и более по количественному показателю, распределение которого отличалось от нормального, выполнялось с помощью критерия Краскела—Уоллиса, апостериорные сравнения — критерия Данна с поправкой Холма. Для сравнения процентных долей при анализе многопольных таблиц сопряженности применен критерий χ2 Пирсона. Построение прогностической модели вероятности определенного исхода выполнено методом логистической регрессии. Мерой определенности, указывающей на ту часть дисперсии, которая может быть объяснена с помощью логистической регрессии, служил коэффициент R2. Различия считались статистически значимыми при p<0,05.
Результаты
Оценка жалоб пациентов через 6 мес после выписки из стационара и поиск факторов, влияющих на них
Среди пациентов, опрошенных через 6 мес, какие-либо жалобы отмечены у 159 (85,5%; 95% ДИ 79,6—90,2). При этом наибольшее количество приходилось на пациентов 3-й группы, которых беспокоили как одышка, так и другие жалобы (рис. 2).
Рис. 2. Распределение пациентов на 4 группы в зависимости от наличия жалоб.
Наиболее часто встречающимися жалобами были одышка — 129 (69,4%; 95% ДИ 62,2—75,9) пациентов, слабость/быстрая утомляемость — 47 (25,3%; 95% ДИ 19,2—32,1), выпадение волос, прекратившееся или продолжающееся на момент опроса, — 65 (34,9%; 95% ДИ 28,1—42,3) (рис. 3).
Рис. 3. Распределение частоты жалоб через 6 мес.
При сравнении «волн» пандемии нами выявлено, что у пациентов третьей «волны» жалобы наблюдались чаще — у 115 (89,8%), чем второй — у 44 (75,9%), p=0,012, отношение шансов (ОШ) 2,815 (95% ДИ 1,143—5,873). При сравнении четырех исследуемых групп между собой нами получены статистически значимые различия, представленные в табл. 1.
Таблица 1. Сравнение групп по наличию жалоб в точке 6 мес
| Параметр | Все пациенты (n=186) | p | |||
| 1-я группа (n=42) | 2-я группа (n=30) | 3-я группа (n=87) | 4-я группа (n=27) | ||
| Женщины, n (%) | 16 (38,1) | 19 (63,3) | 53 (60,9) | 9 (33,3) | 0,010 p1—3=0,015 p1—2=0,035 p1—4=0,688 p2—4=0,024 p2—3=0,815 p3—4=0,012 |
| Пациенты третьей «волны», n (%) | 17 (40,5) | 28 (93,3) | 70 (80,5) | 13 (48,1) | <0,001 p1—3<0,001 p1—2<0,001 p1—4=0,530 p2—4<0,001 p2—3=0,099 p3—4<0,001 |
| Возраст, годы | 63±14 (58—67) | 61±13 (57—66) | 61±14 (58—63) | 57±18 (50—64) | 0,460 |
| Лимфопения в госпитализацию, n (%) | 35 (87,5) | 19 (63,3) | 73 (83,9) | 24 (92,3) | 0,017 p1—2=0,023 p1—3=0,598 p1—4=0,695 p2—3=0,018 p2—4=0,013 p3—4=0,281 |
| Максимальный уровень фибриногена, г/л Референсные значения: 1,8—3,5 г/л | 5 (4—6) (n=36) | 4 (2—5) (n=21) | 4 (3—6) (n=76) | 6 (4—7) (n=21) | 0,022 p1—2=0,074 p1—3=0,150 p1—4=0,194 p2—3=0,247 p2—4=0,010 p3—4=0,022 |
| Максимальное значение прокальцитонина, нг/мл Референсные значения: 0—0,05 нг/мл | 0 (0—2) (n=38) | 0 (0—0) (n=26) | 0 (0—0) (n=82) | 0 (0—0) (n=25) | 0,005 p1—2=0,006 p1—3=0,001 p1—4=0,117 p2—3=0,395 p2—4=0,139 p3—4=0,339 |
| Применение янус-киназ в стационаре, n (%) | 15 (35,7) | 19 (66,7) | 46 (52,9) | 10 (37,0) | 0,032 p1—2=0,010 p1—3=0,067 p1—4=0,911 p2—3=0,189 p2—4=0,025 p3—4=0,150 |
| Применение ИИЛ в стационаре, n (%) | 34 (81,0) | 26 (86,7) | 86 (98,9) | 23 (85,2) | 0,004 p1—2=0,750 p1—3<0,001 p1—4=0,753 p2—3=0,015 p2—4=1,000 p3—4=0,011 |
Примечание. ИИЛ — ингибитор интерлейкина.
По остальным параметрам, перечисленным в разделе «Материал и методы», сравнение групп также проведено, но статистически значимые различия не выявлены. Обращает на себя внимание увеличение числа женщин в двух группах, в которых фигурируют жалобы, помимо одышки, и пациентов третьей «волны» в этих же группах.
С целью поиска факторов, ассоциированных с развитием постковидных симптомов через 6 мес после выписки, мы предприняли попытку построить прогностическую модель для наличия любых жалоб с параметрами, по которым получены статистически значимые различия, но не обнаружили значимых ассоциаций. Однако обращает на себя внимание, что у пациентов 1-й группы (только одышка) отсутствуют статистически значимые различия с пациентами 4-й группы (ничего не беспокоит), в то время как у пациентов 2-й группы (только жалобы) есть различия с пациентами 4-й группы, в связи с чем мы включили всех пациентов, которые отмечают жалобы, не связанные с одышкой, в отдельную группу (n=117, средний возраст 61±13 года, 95% ДИ 58—63) и провели сравнение с пациентами, которые таковых не отмечают (n=69, средний возраст 61±15 года, 95% ДИ 57—64).
Нами выявлено, что женщин было больше (72—61,5%) в группе отмечающих жалобы по сравнению с группой не отмечающих жалоб (25—36,2%), p<0,001 ОШ 2,816 (1,521—5,215), по возрасту обе группы сопоставимы, p=0,923. У пациентов с жалобами чаще применяли препараты ИИЛ — 112 (95,7%) и блокаторы янус-киназ — 66 (56,4%) в схемах лечения в стационаре по сравнению с пациентами без жалоб (ИИЛ 57—82,6%, p=0,003 ОШ 4,416 (1,584—14,039), блокаторы янус-киназ — 25 (36,2%), p=0,008, ОШ 2,278 (1,235—4,200)). У пациентов третьей «волны» жалобы через полгода встречались чаще (98—76,6%), чем второй — 19—32,8%, p<0,001, ОШ 6,705 (3,383—13,289). Нами не выявлены статистически значимые различия между группами по сопутствующей патологии, возрасту, степени КТ при выписке, выраженности дыхательной недостаточности в острую фазу заболевания. Статистически значимые различия в динамике лабораторных показателей представлены в табл. 2.
Таблица 2. Лабораторные параметры пациентов с жалобами, не связанными с одышкой, и без них
| Параметр | Есть иные жалобы (n=117) | Нет иных жалоб (n=69) | p ОШ (95% ДИ) — для качественных показателей |
| Максимальный уровень фибриногена, г/л Референсные значения: 1,8—3,5 г/л | 4 (3—6) (n=97) | 5 (4—7) (n=59) | 0,007 |
| Повышение фибриногена во время лечения, n (%) | 58 (59,8) (n=95) | 46 (80,7) (n=59) | 0,007 0,956 (0,164—0,770) |
| Максимальное значение прокальцитонина, нг/мл | 0 (0—0) (n=108) | 0 (0—1) (n=63) | 0,002 |
Женский пол, применение ИИЛ-6, янус-киназ в стационаре, максимальные уровни прокальцитонина и фибриногена, «волна» пандемии включены в многофакторный анализ в качестве факторов риска наличия постковидных явлений в течение 6 мес после выписки. Установлены статистически значимые ассоциации, результаты представлены в табл. 3.
Таблица 3. Прогноз наличия жалоб, не связанных с одышкой, через 6 мес после выписки
| Параметр | p | ОШ | 95% ДИ для ОШ |
| Константа | 0,007 | 0,033 | 0,003—0,393 |
| Пол | 0,002 | 3,258 | 1,433—7,409 |
| «Волна» | 0,016 | 3,416 | 1,254—9,305 |
| ИИЛ | 0,018 | 13,925 | 1,569—123,603 |
| Янус-киназы | 0,496 | 1,365 | 0,558—3,341 |
| Фибриноген, максимальное значение | 0,543 | 1,325 | 0,534—3,287 |
| Прокальцитонин, максимальное значение | 0,225 | 0,910 | 0,781—1,060 |
Наблюдаемая зависимость описывается уравнением:
P=1/(1+e–z)×100%
z= –3,424+1,381Xпол+2,634XИИЛ +1,229Хволна,
где P — вероятность наличия жалоб; Xпол — пол (0 — мужской, 1 — женский); XИИЛ — применение ИИЛ-6 в стационаре (0 — не применялись, 1 — применялись); Хволна — сроки госпитализации пациента (0 — вторая «волна», 1 — третья «волна»).
Полученная модель статистически значима (p<0,001). Точность 0,764, специфичность 0,500, чувствительность 0,922. Коэффициент R2 Найджелкерка для модели составил 0,357.
Оценка одышки у пациентов через 6 мес после выписки из стационара
Большинство опрошенных — 132 (71,0%) — спустя 6 мес после выписки оценивали уровень своей одышки соответствующим 0-й и 1-й степеням по шкале MRC (рис. 4).
Рис. 4. Выраженность одышки по шкале MRC у пациентов, опрошенных через 6 мес.
Одышку, которая влияет на качество жизни, отмечали 129 (69,4%) респондентов (95% ДИ 62,0—75,8). У пациентов, которые отмечали одышку через 6 мес, была более выражена тромбоцитопения: медиана минимального уровня тромбоцитов в данной группе 136 (115—179) (n=127), в противоположной — 161 (121—215) (n=56), p=0,017, число пациентов с выявленной тромбоцитопенией в стационаре в группе одышки составило 79—62,2% по сравнению с 24 (42,9%) в группе без одышки, p=0,011, ОШ 2,194 (95% ДИ 1,158—4,159). Мы не выявили статистически значимых различий между пациентами, которых беспокоит одышка, и пациентами без одышки при сравнении демографических данных, сопутствующих заболеваний, выраженности дыхательной недостаточности в стационаре, степени поражения легочной ткани при выписке из стационара и частоты использования различных групп препаратов, представленных в разделе «Материал и методы».
Анализ жалоб у пациентов первой «волны»
Во время телефонного контакта о наличии каких-либо жалоб сообщили 22 (75,9%) пациента (95% ДИ 56,5—89,7). Частота различных симптомов представлена на рис. 5.
Рис. 5. Распределение частоты жалоб у пациентов, пролеченных в начале пандемии.
Одышка, которая беспокоила пациентов, наблюдалась у 13 (44,8%) из 29 опрошенных (95% ДИ 26,4—64,3). При этом случаев одышки выше 2-й степени по MRC не было (рис. 6).
Рис. 6. Выраженность одышки по шкале MRC у пациентов, опрошенных через 1 год.
Обсуждение
Потребность в госпитализации и лечение в ОИТ были факторами, связанными с персистированием постковидных симптомов через 6 мес, как отмечено в исследовании L. Bogline и соавт. [10]. При описании долгосрочных последствий коронавирусной инфекции (8591 выживший) в метаанализе, выполненном Q. Han и соавт. [11], сообщается о лицах с более тяжелым течением заболевания как о более уязвимой группе в отношении стойких постковидных симптомов. Более 80% исследуемых нами пациентов беспокоили какие-либо жалобы в точке 6 мес, а большинство (46,8%) из них отмечали одышку в сочетании с другими жалобами в контрольной точке, и эту группу мы рассматривали как наиболее тяжелую в отношении постковидных явлений.
По данным C. Huang и соавт. [6], при анализе 1 733 пациентов через 6 мес после выписки самыми выраженными симптомами были усталость (63%) и ощущение тревоги (23%). Мы отметили, что наиболее часто пациенты предъявляли жалобы на одышку (69,4%), выпадение волос (34,9%), слабость (25,3%) и когнитивные расстройства (15,2%). Об изменении настроения как существенной жалобе в нашем исследовании сообщали 1,6% опрошенных. Метаанализ, посвященный одышке в течение 1 года после перенесенного COVID-19, показал, что у 41% пациентов наличие данной жалобы снижало физические возможности, оцененные по шкале MRC, а совокупная распространенность данного симптома снизилась за второе полугодие после COVID-19 [12]. В нашем исследовании состояние пациентов оценено только в одной контрольной точке, однако те пациенты, которые опрошены через 12 мес, отмечали одышку в 44,8% случаев. По данным метаанализа, частота одышки через 1 год составила 20% [12]. Но авторы отмечают, что, вероятно, сохранение жалобы в течение длительного периода зависит в том числе от исходной тяжести заболевания, поэтому мы считаем, что наши данные в целом согласуются с данными других исследований, с учетом того, что все исследуемые нами пациенты имели критическую степень поражения легочной ткани. В ранее упомянутом исследовании авторы выделили 26% респондентов, отмечающих одышку по шкале MRC 1 балл и более [6]. В нашем исследовании одышку 1-й степени и более отмечали 57% пациентов. В данных метаанализа публикаций о постковидном синдроме также выделены усталость (32%), одышка (25%), нарушение сна (24%), трудности с концентрацией внимания/когнитивные нарушения (22%) как самые частые симптомы в отдаленном периоде [13]. В нашем исследовании больные не сообщали о нарушениях сна.
Нам не удалось выявить значимых ассоциаций при прогнозировании вероятности любых симптомов в точке 6 мес. Однако при прогнозировании вероятности жалоб, не связанных с одышкой, нам удалось выделить значимые факторы. Мы предполагаем, что данный факт связан с особенностями нашей группы больных: вероятно, у пациентов, которые перенесли COVID-19 с тотальным поражением легочной ткани, наличие одышки связано с тяжестью перенесенного процесса и не зависит от других факторов. Мы выявили статистически значимое влияние женского пола на наличие жалоб, не связанных с одышкой. Наши данные согласуются с рекомендациями NICE по long-COVID, в которых женский пол ассоциирован с повышенным риском постковидного синдрома [14], а также с данными метаанализа [11]. Мы также обнаружили статистически значимую ассоциацию с применением ИИЛ-6 в стационаре и частотой жалоб, однако склоняемся к тому, что эти явления напрямую не связаны. Препараты ИИЛ-6 статистически значимо чаще применялись у больных, не имеющих более двух сопутствующих заболеваний, а также в 2021 г. чаще, чем в 2020 г. Коморбидность в других исследованиях выступает фактором риска развития постковидных последствий, а при сравнении «волн» пандемии между собой мы получили большую частоту жалоб летом 2021 г. по сравнению с 2020 г.
Нами также выявлено, что пациенты, пролеченные в третью «волну», с большей вероятностью могут иметь постковидные расстройства. Можно предположить, что это связано с особенностями течения заболевания, вызванного дельта-штаммом SARS-CoV-2, который преобладал в этот временной период в Москве, однако мы не определяли штамм коронавируса у каждого больного и можем ориентироваться только на эпидемиологические данные. При анализе литературы нами не обнаружены исследования, сообщающие о влиянии применения ИИЛ-6 на выраженность постковидных жалоб.
Имеющиеся данные о влиянии варианта коронавируса на постковидные явления несколько противоречивы. При описании характеристик дельта-штамма в начале его персистирования делались предположения о том, что он может приводить к более тяжелыми проявлениями постковидного синдрома, так как ассоциирован с наиболее тяжелым течением острого заболевания [15]. В исследовании 3840 пациентов в Индии определено, что у лиц, инфицированных дельта-штаммом SARS-CoV-2, постковидный синдром развивался чаще, чем при предыдущем альфа-варианте [16]. В исследовании, проведенном в Испании [17], в котором сравнивались постковидные явления у пациентов с уханьским вариантом (март-апрель 2020 г.), альфа-вариантом (февраль-март 2021 г.) и дельта-вариантом (июль-август 2021 г.), отмечено более частое развитие симптомов, в частности одышки, у пациентов первой «волны», но при сравнении в отношении отдельных жалоб сообщается о повышении частоты выпадения волос у пациентов с дельта-вариантом по сравнению с двумя другими и отсутствии различий в отношении слабости и утомляемости.
При описании последствий в точке 12 мес в крупном исследовании, проведенном в Китае [6], выявлено, что, несмотря на возвращение большинства пациентов к привычной активности, уровень здоровья в группе выживших после COVID-19 был ниже, чем в группе людей, которые не переносили заболевание. В другом исследовании 2433 пациентов сообщается об усталости, потливости, дискомфорте в грудной клетке и ощущениях тревоги как наиболее распространенных симптомах через 1 год после заболевания [18]. В нашем исследовании жалобы у пациентов, опрошенных через 1 год, отмечены в 75,9% случаев, а самыми частыми симптомами были одышка (44,8%), слабость (27,6%), кашель (24,1%), шаткость походки и снижение памяти (по 10,3%).
Особенностью данного исследования является прицельное изучение пациентов, у которых поражение легких достигло масштабов КТ-4. Данная группа отдельно не изучалась, а зарубежные авторы ориентируются на шкалу поражения легких Chest CT Severity Score (CT-SS), в связи с чем в Российской Федерации наше исследование представляет интерес. Нами проведено сравнение жалоб после перенесенного тяжелого заболевания по «волнам» пандемии, мы не находили статей с подобным содержанием в российских источниках. В то же время дизайн исследования не позволяет нам выделить отличительные особенности течения постгоспитального периода у нашей группы пациентов, так как у нас отсутствуют группы сравнения (пациенты, перенесшие коронавирусную инфекцию с меньшим поражением легочной ткани). К недостаткам данного исследования относятся различные временные точки отдаленного наблюдения (в большинстве случаев оценивалось состояние через 6 мес, но состояние ряда пациентов оценено через 1 год), однако мы считаем, что пациенты, перенесшие коронавирусную инфекцию критической степени тяжести в начале пандемии, также представляют интерес. Ограничением нашего исследования являлось использование при оценке самочувствия пациентов невалидизированного опросника, разработанного авторами специально для исследования.
Заключение
Через 6 мес после выписки более 80,0% пациентов, перенесших коронавирусную инфекцию с критической степенью поражения легочной ткани, отмечали какие-либо жалобы, при этом большинство (46,1%) пациентов беспокоила одышка в сочетании с другими симптомами. В то же время, несмотря на распространенность одышки (69,0%) среди исследуемых, по шкале MRC у большинства пациентов она соответствовала 0-й и 1-й степени, что в целом раскрывает реабилитационный потенциал пациентов с крайне тяжелым поражением легочной ткани. Мы предполагаем, что одышка в нашем исследовании в большей степени является проявлением перенесенного тяжелого легочного процесса и не зависит от других факторов.
Более 50% пациентов в нашем исследовании отмечали иные жалобы, влияющие на качество жизни через полгода, что демонстрирует стойкость постковидных проявлений у исследуемой группы больных. Самыми частыми жалобами были слабость, выпадение волос и когнитивные расстройства. Предрасполагающими факторами наличия постковидных явлений являются женский пол, применение ИИЛ-6 и «волна» пандемии, в которую заболел пациент. Судить о влиянии терапии на наличие жалоб затруднительно ввиду различия в действующих рекомендациях и частоты применения данных препаратов в выбранные нами временные промежутки [19].
Пациенты, пролеченные в начале пандемии и опрошенные через 12 мес после выписки, отмечали одышку в 44,8% случаев, а иные постковидные явления — в 55,2%, что также указывает на длительность сохранения жалоб после выписки.
Данное исследование подчеркивает необходимость дальнейшего совершенствования алгоритмов постгоспитального мониторинга постковидных явлений и возможное выделение пациентов, перенесших коронавирусную инфекцию с критической степенью поражения легочной ткани (КТ-4), в отдельную группу амбулаторного наблюдения.
Участие авторов: концепция и дизайн исследования — К.В. Комиссарова А.В. Годзенко, И.Г. Гордеев, Д.А. Дорошенко, О.В. Аверков, В.И. Вечорко; сбор и обработка материала — К.В. Комиссарова, А.В. Годзенко; статистический анализ данных — К.В. Комиссарова, А.В. Годзенко; написание текста — К.В. Комиссарова; редактирование: И.Г. Гордеев, Д.А. Дорошенко, О.В. Аверков, В.И. Вечорко, Г.Н. Гильдеева.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.