АД — артериальное давление

ВТЭ — венозная тромбоэмболия

ИМТ — индекс массы тела

ЛА — легочная артерия

ТГВ — тромбоз глубоких вен

ТЭЛА — тромбоэмболия легочной артерии

ФР — фактор риска

ЧСС — частота сердечных сокращений

ЭКГ — электрокардиограмма

Несмотря на активный поиск, ведущийся терапевтами, фармакологами, гемостазиологами на протяжении последних десятилетий во всем мире, тромбоэмболия легочной артерии (ТЭЛА) является одной из самых драматических ургентных ситуаций, занимая третье место среди причин смерти от сердечно-сосудистых заболеваний [1—4]. Результаты крупных патолого-анатомических исследований свидетельствуют о наличии ТЭЛА в 9—28% (в среднем 13%) случаев летальных исходов, наступивших как в стационарах, так и в домашних условиях [5—7]. К сожалению, этот показатель не претерпел существенных изменений на протяжении последних 60 лет [8, 9].

Проблема правильного установления диагноза и своевременного начала антикоагулянтной терапии связана с отсутствием надежных предикторов развития заболевания и часто с его бессимптомным течением. Это обусловливает высокий процент как гипо-, так и гипердиагностики. Прижизненно ТЭЛА не распознается приблизительно в 84% случаев (80—93%) [10—12].

На протяжении длительного времени возраст рассматривался в качестве независимого фактора развития (ФР) развития ТЭЛА [13, 14]. Исследователи объясняли увеличение риска развития ТЭЛА у пожилых пациентов необратимыми анатомическими изменениями венозной системы, приводящими к замедлению кровотока и увеличению свертываемости крови, что подтверждалось мнением о прямо пропорциональной зависимости летальности от возраста [15]. Это обстоятельство объясняет причину активного исследования клинической картины, диагностических подходов и мер профилактики ТЭЛА у лиц старших возрастных групп. Пациентов моложе 40 лет относили в группу низкого риска развития ТЭЛА и в большинстве случаев им не рекомендовали профилактическую антикоагулянтную терапию даже перед хирургическим вмешательством [16, 17].

Однако проведенные в последнее время исследования ставят под сомнение возраст в качестве независимого ФР развития ТЭЛА, объясняя рост заболеваемости увеличением количества сопутствующей патологии.

Целью настоящего исследования явилось изучение ФР, особенностей клинического течения фатальной ТЭЛА у лиц молодого возраста.

Проведен ретроспективный анализ историй болезни 32 пациентов (все мужчины), умерших от ТЭЛА в разных лечебных учреждениях Москвы в период с 2002 по 2010 г. Средний возраст умерших составил 39 лет (от 18 до 50 лет) (табл. 1).

Из 32 больных 13 (41%) до развития ТЭЛА находились в кардиологических отделениях (табл. 2).

Кроме того, 10 (41%) больных из 31 до развития ТЭЛА находились на лечении по поводу неопластических процессов в различных отделениях онкологического профиля (радиологическом, химиотерапевтическом). Характеристика основной патологии и проводимого лечения представлена в табл. 3.

Причиной госпитализации большинства больных в хирургические отделения была сосудистая патология. Тромбофлебиты глубоких вен нижних конечностей диагностированы у 4 (16%) больных, из них в одном случае был установлен острый илеофеморальный тромбоз. Причиной госпитализации 1 (4%) пациента была плановая операция по поводу спаечной болезни тонкой кишки.

В травматологическом отделении до развития ТЭЛА находились 4 (16%) пациента. Причиной госпитализации 50% из них явились множественные переломы конечностей вследствие дорожно-транспортных происшествий.

Средний срок нахождения на стационарном лечении до развития ТЭЛА составил 23±4 дня (от 122 дней до 4 ч).

Ретроспективный анализ выявил, что все больные имели как минимум два ФР развития ТЭЛА (табл. 4).

Наибольшим удельным весом (54%) среди ФР обладал длительный (более 5 дней) постельный режим, обусловленный хирургическим вмешательством или тяжелым основным заболеванием (перенесенная травма, злокачественная опухоль).

Анализ вредных привычек выявил, что 17 (53%) пациентов являлись курильщиками. Среди них 5 (15%) курили более 1 пачки сигарет в сутки в течение более 10 лет.

Характер онкологической патологии, явившейся причиной госпитализации, указан в табл. 3. Дополнительно к этому онкологические заболевания в анамнезе имелись у 4 больных: радикальная операция в связи с раком желудка у 2 (6%) больных, раком почки — у 1 (3%), базалиома кожи — у 1 (3%).

Ожирение диагностировано у 9 больных, причем у 5 (15%) ожирение III степени (индекс массы тела — ИМТ 28,5±5 кг/м₂), у 4 (12,5%) IV степени (ИМТ 30,1±4 кг/м₂). На этом фоне сахарный диабет был диагностирован у 5 (16%) пациентов, у одного больного выявлено нарушение толерантности к глюкозе.

Травма явилась ФР развития венозной тромбоэмболии (ВТЭ) в 4 (12,5%) случаях. Переломы длинных трубчатых костей (бедренной, большеберцовой) диагностированы у 2 (7%) больных. Политравма (с множественными переломами костей конечностей, позвоночника, ушибом головного мозга, гематомами мягких тканей — туловища) как результат дорожно-транспортного происшествия явилась ФР развития заболевания у 2 (7%) человек.

Анализ в целях выявления тромбофилии выполнен 18 (54%) больным. Тромбофилические состояния выявлены у 3 (9%): мутация гена протромбина G20210А у 1 (3%), мутация гена ингибитора активатора плазминогена G4/G5 у 1 (3%), гипергомоцистеинемия у 1 (3%).

Источником ТЭЛА во всех случаях явились глубокие вены нижних конечностей. При этом прижизненно тромбоз диагностирован у 25 (75%) человек. В 2 (6%) случаях первичный тромбоэмбол локализовался непосредственно в нижней полой вене, в 6 (18%) — в илеофеморальном сегменте, в 9 (27%) — в бедренной вене, в 8 (24%) — в различных сегментах глубоких вен голеней.

Чаще всего первичный тромбоз глубоких вен (ТГВ) нижних конечностей проявлялся в течение 5—7 дней после госпитализации — у 15 (45%) из 32 больных. В эти сроки был диагностирован ТГВ голеней у 6 (18%) человек, илеофеморальный тромбоз — у 5 (15%), тромбоз нижней полой вены — у 2 (6%), бедренной вены — у 2 (6%). В период 9—11 сут нахождения в стационаре ТГВ голеней был диагностирован у 2 (6%) человек и илеофеморальный тромбоз — у 1 (3%). Существенно позже происходило образование тромба в бедренной вене, который был диагностирован на 13—14-е сутки пребывания в стационаре у 6 (18%) больных, на 15—17-е сутки — у 1 (3%).

У 4 пациентов первичный источник тромбообразования был выявлен постмортально. Во всех случаях он был локализован в илеофеморальном сегменте. В 3 (9%) случаях первичный источник тромбоза не установлен даже при тщательном патолого-анатомическом исследовании.

Флотирующие тромбы диагностированы у 11 (33%) больных.

Ретроспективный анализ выявил, что в 15 (45%) случаях ТЭЛА дебютировала симптомами нарушения сознания — от кратковременной потери сознания у 9 (27%) человек до развития коматозного состояния у 6 (18%).

Наиболее типичной жалобой в большинстве случаев являлась одышка, которая была отмечена у всех больных, причем из 32 пациентов у 21 (63%) она носила характер удушья. Жалобы на учащенное сердцебиение предъявляли 28 (84%) больных, холодный, липкий пот отмечали 8 (24%) пациентов.

Физическое обследование выявило следующие признаки. Бледность кожных покровов при осмотре врачи зафиксировали в 15 (45%) случаях, акроцианоз — в 10 (30%), диффузный цианоз — в 7 (21%), набухание шейных вен — в 5 (15%). У 15 (45%) человек осмотр выявил отеки нижних конечностей, в том числе несимметричные у 9 (27%).

У большинства больных в дебюте заболевания отмечалась одышка (средняя частота дыханий составила 28±6 в минуту).

Отставание одной половины грудной клетки при дыхании выявлено у 5 (15%) больных, локальное притупление перкуторного звука — у 6 (18%), ослабленное везикулярное дыхание выслушивалось у 5 (15%) пациентов, влажные хрипы в легких — у 6 (18%), шум трения плевры — у 10 (30%).

Характерными симптомами поражения сердечно-сосудистой системы были тахикардия и артериальная гипотония. Средняя частота сердечных сокращений (ЧСС) достигала 111±17 в 1 мин.

Среднее систолическое артериальное давление (АД) составило 78±11 мм рт.ст. Лишь в 2 (6%) случаях систолическое АД оставалось в пределах нормы. Снижение диастолического АД менее 60 мм рт.ст. зафиксировано у 24 (72%) человек, при этом средний уровень диастолического АД составил 54±9 мм рт.ст.

Ретроспективный анализ электрокардиограммы (ЭКГ) выявил следующие признаки. Пароксизм фибрилляции предсердий зафиксирован у 3 (9%) больных. В большинстве случаев наблюдалась тахикардия (средняя ЧСС 125±25 в 1 мин). Блокада правой ножки пучка Гиса отмечена в 6 (19%) случаях. Подъем сегмента ST в отведениях AVR, AVF, V_1-3 — у 3 (9%), признаки P-pulmonale — у 4 (12%), глубокий отрицательный зубец Т в V₁—V₃ — у 4 (12%).

При рентгенографии легких признаки инфильтрации легочной ткани выявлены в 11 (34%) случаях, наличие плеврального выпота — в 9 (28%).

Сцинтиграфия легких была выполнена 9 больным. Она выявила единичные дефекты перфузии в 4 (12,5%) случаях и множественные в 5 (15%). Из них «четкие» дефекты перфузии треугольной формы наблюдались в 7 (22%) из 32 случаев.

У 5 (15%) человек выполнена ангиопульмонография, выявившая в 2 случаях крупные дефекты наполнения в правой и левой легочной артерии — ЛА (окклюзию левой, субокклюзию правой ЛА). У 1 больного диагностирована окклюзия левой ЛА.

Множественные дефекты наполнения в сегментарных артериях верхней доли левого легкого визуализировались в 1 случае. У 1 (3%) больного не обнаружено прямых признаков ТЭЛА, однако визуализировалось существенное расширение легочного ствола, правой и левой ЛА.

Прижизненно диагноз ТЭЛА был установлен в 19 (59%) случаях. В связи с установлением массивного объема поражения у 2 (6,2%) больных проводилась тромболитическая терапия, в остальных случаях пациенты получали гепарин (9, или 28,1%) либо подкожное введение низкомолекулярных гепаринов (8, или 25%).

По данным патолого-анатомического исследования, у 27 (84%) больных выявлена эмболия ствола или главных ветвей ЛА, у 4 (12%) — эмболия долевых и сегментарных артерий. В 1 случае причиной летального исхода послужил тромбоз мелких ветвей ЛА.

Признаки инфаркт-пневмонии выявлены у 8 (25%) пациентов.

Проведенный анализ ФР развития фатальной ТЭЛА у лиц молодого возраста выявил отсутствие случаев идиопатической тромбоэмболии. Каждый больной имел как минимум два ФР. Согласно последним исследованиям большие хирургические операции, тяжелые травмы, переломы нижних конечностей (костей голени, бедренной кости), протезирование тазобедренных или коленных суставов относят к «сильно предрасполагающим факторам» развития ТЭЛА с относительным риском более 10 [18, 19].

Химиотерапия, хроническая сердечная или дыхательная недостаточность, злокачественные новообразования, наследственные тромбофилии — это предрасполагающие факторы средней силы (относительный риск 2—9). Впервые взаимосвязь между злокачественными опухолями и ВТЭ открыта A. Trousseau у больных со скрыто протекающим раком. С патогенетических позиций это объяснимо склонностью онкологических больных к тромбофилии вследствие продукции веществ с прокоагулянтными свойствами, в частности тканевого фактора и ракового прокоагулянта. Клинически явные ТЭЛА развиваются у 10% больных раком и служат второй по частоте причиной смерти. В то же время примерно 20% больных с симптомами ТГВ имеют установленный до этого онкологический диагноз. У 75% больных, страдающих ВТЭ и раком, диагноз онкологического заболевания установлен к моменту сосудистой катастрофы. Однако ТЭЛА может предшествовать диагностике злокачественной опухоли за месяцы и даже годы. Наиболее часто тромботические осложнения развиваются при раке легких, поджелудочной железы, колоректальном раке, раке простаты и почек [15, 20, 21].

Хроническая сердечная недостаточность имелась приблизительно у ¹/₃ больных. Обычно угрожающую жизни ТЭЛА связывают с массивной эмболией, определяемой как обструкция 50% легочных сосудов или окклюзия 2 долевых артерий и более. Однако массивная ТЭЛА ответственна лишь за 50% смертельных исходов, остальные приходятся на субмассивные и повторные эмболии. Таким образом, исходы ТЭЛА определяются не только размерами тромбов и площадью окклюзированного сосудистого русла, но также сопутствующими заболеваниями [22]. Показано, что массивные эмболии у больных с хорошим сердечно-легочным резервом компенсации и субмассивные эмболии у больных с предсуществующими сердечно-легочными заболеваниями манифестируют одинаковыми гемодинамическими изменениями и имеют сравнимые исходы [23]. Таким образом, с целью прогнозирования исхода ТЭЛА целесообразно в совокупности рассматривать размер эмболов и функциональное состояние сердца и легких.

Постельный режим и ожирение относятся экспертами к предрасполагающим факторам слабой силы.

Особого внимания заслуживает широкое распространение среди больных с фатальной ТЭЛА привычки табакокурения. Российская Федерация относится к странам с очень высокой распространенностью потребления табачных изделий. Фармакологическое действие никотина разнообразно. Предрасположенность курильщиков к ВТЭ прежде всего объясняется увеличением факторов свертываемости крови.

Поиск ФР должен проводиться не только с диагностической целью (их выявление важно при сборе анамнеза и учитывается при оценке клинической вероятности диагноза), но и для подбора адекватных профилактических мер.

Венозный тромбоз любой локализации может осложниться развитием ТЭЛА. Наиболее эмболоопасной его локализацией является бассейн нижней полой вены, с которым связано около 90% всех ТЭЛА [24]. Во всех случаях нашего исследования первичный источник тромбообразования локализовался в системе нижней полой вены. Чаще всего первичный тромб находился в илеокавальном сегменте или в проксимальных отделах вен нижних конечностей (подколенно-бедренный сегмент). Согласно данным литературы, подобная локализация венозного тромбоза осложняется ТЭЛА в 50% случаев. Венозный тромбоз с локализацией в дистальных отделах глубоких вен нижних конечностей (голень) осложняется ТЭЛА от 1 до 5% [25]. В нашем исследовании первичный источник тромбообразования данной локализации встречался приблизительно в ¹/₄ случаев.

В нескольких случаях патолого-анатомическое исследование не выявило первичного источника тромбообразования. Согласно проведенным исследованиям признаки ТГВ обнаруживают в среднем в 70% ТЭЛА, в остальных случаях, когда тромб в венах не обнаруживается, эксперты полагают, что он оторвался полностью и весь попал в легкие [26].

Наиболее опасными для развития ТЭЛА являются флотирующие тромбы, имеющие точку фиксации в дистальном отделе венозного русла. Остальная его часть расположена свободно и на всем протяжении не связана со стенками вены, причем их протяженность может достигать 20 см. Флотирующий тромб обычно формируется в венах меньшего калибра, и процесс тромбообразования распространяется проксимально в более крупные: из глубоких вен голени — в подколенную вену, затем в глубокую и общую бедренную вены, из внутренней — в общую подвздошную, из общей подвздошной — в нижнюю полую вену. В нашем исследовании частота флотирующих тромбов превысила 30%.

Первичный источник тромбообразования был выявлен благодаря использованию ультразвуковых методов диагностики у 75% больных. Согласно данным литературы, флеботромбозы бессимптомны в 50% случаев [3, 6]. Развитие клинической картины ТГВ зависит от протяженности тромбоза, степени окклюзии и наличия воспаления. Большинство клинически явных венозных тромбозов начинается с ТГВ голени, но клиническая картина появляется только при распространении тромбоза на проксимальные вены [11].

В 90% случаев подозрение на ТЭЛА основывается на таких симптомах, как одышка, боли в грудной клетке, потеря сознания, появляющихся изолированно или в различных сочетаниях [27]. Потеря сознания — нечастая, но клинически важная манифестация ТЭЛА, так как отражает критическое падение гемодинамики. В наиболее тяжелых случаях отмечается артериальная гипотония вплоть до развития шока. Плевральные боли (в сочетании с одышкой или самостоятельные) — один из самых частых симптомов ТЭЛА. Обычно они появляются при дистальных эмболиях и связаны с раздражением листков плевры вследствие кровоизлияния в альвеолы, которое иногда сопровождается кровохарканьем (синдром инфаркта легкого) [12].

Изолированная внезапная одышка характерна для более центральных эмболий, при которых нарушения гемодинамики выражены в гораздо большей степени, чем при синдроме инфаркта легкого. Она может сопровождаться напоминающими стенокардию загрудинными болями, которые являются отражением ишемии правого желудочка. Изредка единственным проявлением ТЭЛА может стать нарастающая в течение нескольких недель одышка. В этих случаях диагноз ставится путем исключения других классических причин прогрессирующей одышки. При развитии ТЭЛА на фоне сердечной недостаточности или легочных заболеваний единственным проявлением может оказаться усиление одышки [17, 21].

Отсутствие таких наиболее часто встречающихся при ТЭЛА симптомов, как боль в грудной клетке, одышка и тахикардия, ставят диагноз ТЭЛА под сомнение [16].

Клиническая картина у большинства больных в нашем исследовании соответствовала массивной острой ТЭЛА. Вследствие тяжелых расстройств центральной и легочной гемодинамики состояние больных резко ухудшалось: нарастала одышка, достигающая приступов удушья, развивались обмороки вследствие гипоксемии и низкого сердечного выброса. У большинства больных наблюдались снижение АД и коллапс. Данные физического обследования отражали сниженный сердечный выброс — резко выраженную тахикардию, артериальную гипотонию; при осмотре обращали внимание холодные конечности. Ни в одном случае не отмечено жалоб на кровохарканье или боль.

Электрокардиография является наиболее доступным методом исследования. В нашей работе были выявлены характерные нарушения ритма, проводимости, вольтажа желудочковых комплексом и процесса реполяризации, признаки перегрузки правых отделов сердца. Указанные изменения ЭКГ встречаются всего в 15—40% случаев и чаще наблюдаются при закупорке просвета ЛА на 50% или более [28]. ЭКГ остается нормальной более чем в 27% случаев ТЭЛА. Фоновые заболевания сердца могут давать изменения ЭКГ, сходные с таковыми при ТЭЛА, еще больше снижая специфичность метода [29].

Мы не отметили ни в одном случае наличия электрокардиографического синдрома Мак-Джин—Уайта (SI QIII TIII ), отражающего резкий поворот сердца вокруг продольной оси по часовой стрелке и значительное преобладание электрической активности правого желудочка и правой половины межжелудочковой перегородки [29]. Хотя специфичность и чувствительность каждого электрокардиографического признака ТЭЛА невысоки, оценка их сочетания в клиническом контексте подозрения на ТЭЛА существенно повышает вероятность диагноза [4, 7]. Электрокардиография должна выполняться в динамике и сравниваться с той, которая снималась до болезни. В этом случае можно приблизиться к объективности выводов.

Признаки плеврального выпота выявлены в нашем исследовании рентгенологическим методом в 28% случаев. Согласно данным литературы, плевральный выпот определяется в 51% случаев ТЭЛА при рентгенографическом исследовании, в 57% — при компьютерной томографии и в 70% — при трансторакальном УЗИ [30—32].

Однако частота развития плеврального выпота при ТЭЛА недооценивается: объем выпота зачастую настолько мал, что не распознается при обычной рентгенографии грудной клетки.

К сожалению, эхокардиография была выполнена не всем больным. Однако все проведенные исследования подтвердили высокую легочную гипертензию.

Обычно единственным проявлением ТЭЛА при обструкции до 25% легочного сосудистого русла служит артериальная гипоксемия. При увеличении объема эмболии до 25—30% к артериальной гипоксемии присоединяется повышение давления в ЛА. При обструкции 50% сосудистого ложа давление в ЛА достигает 40 мм рт.ст. — максимальное давление, которое способен генерировать здоровый правый желудочек. Для поддержания кровотока при массивной или рецидивирующей ТЭЛА с поражением 75% бассейна ЛА требуется повышение давления более 40 мм рт.ст.; такая ТЭЛА сопровождается развитием правожелудочковой недостаточности и шока [33].

У больных с анамнезом, отягощенным заболеваниями сердечно-сосудистой и дыхательной систем, не существует жесткой зависимости между уровнем давления в ЛА и степенью обструкции [34, 35]. Гуморальные факторы (фактор активации тромбоцитов, серотонин, катехоламины, аденозиндифосфат и др.), высвобождающиеся в момент эмболии из входящих в состав тромба тромбоцитов, вызывают выраженный спазм сосудов. Даже при развитии небольшой по объему эмболии у больных, до развития ТЭЛА страдавших тяжелыми сердечно-легочными заболеваниями, характерна высокая легочная гипертония.

ТЭЛА осложняет течение многих заболеваний терапевтического профиля у пациентов разного возраста.

Проведенный анализ ФР развития фатальной ТЭЛА у лиц молодого возраста выявил отсутствие случаев идиопатической тромбоэмболии. Каждый больной имел как минимум два ФР. Особого внимания заслуживает широкое распространение у больных с фатальной ТЭЛА привычки табакокурения. Поиск ФР должен проводиться не только с диагностической целью (их выявление важно при сборе анамнеза и учитывается при оценке клинической вероятности диагноза), но и для подбора адекватных профилактических мер.

Остро развивающаяся распространенная обструкция легочного сосудистого русла с поражением преимущественно главных артерий у большинства больных приводила к правожелудочковой недостаточности и внезапной смерти.

Антикоагулянтную профилактику тромбозов должны получать все госпитализированные больные с застойной сердечной недостаточностью, тяжелыми заболеваниями дыхательной системы, нуждающиеся в длительном постельном режиме, а также при наличии одного или нескольких дополнительных ФР: имеющееся онкологическое заболевание, сепсис, воспалительные заболевания кишечника, острое неврологическое заболевание, эпизоды ВТЭ в анамнезе.