С 1990 г. для оценки потерь здоровья населения ВОЗ, Всемирным банком, другими международными организациями и регулирующими органами используется показатель глобального бремени болезни (индекс DALY), состоящий из показателя потерянных лет потенциальной жизни (Potential Years of Life Lost, РYLL) и лет, прожитых с инвалидностью (Years Lived with Disability, YLD) [1]. Несмотря на огромную работу, проведенную C. Murray и соавт. [2, 3] за последние 10 лет по модификации методики расчета YLD, имеется ряд существенных ограничений для ее практического применения. В первую очередь потому, что методика разработки коэффициентов инвалидности основана на результатах анкетирования ограниченной выборки пациентов из разных стран с относительно небольшим (по сравнению с классификацией МКБ) перечнем заболеваний и состояний. Согласно методике, многие показатели, необходимые для расчетов, из-за недостатка данных определяются экспертным путем. Поэтому к таким расчетам, с нашей точки зрения и точки зрения других специалистов, следует относиться с большой осторожностью [4—7].

Именно поэтому нами при проведении исследования выбран показатель РYLL, который в значительно меньшей степени связан с субъективными оценками инвалидности или неудовлетворительного состояния здоровья. ПГПЖ включает два вида потерь: число умерших и возраст, в котором наступила смерть, что позволяет провести конвертирование демографических потерь в экономике и финансах [1, 2, 8, 9].

Цель исследования — выполнить анализ нозологической структуры ПГПЖ в экономически активном возрасте (15 лет—72 года) в РФ в 2016 г. и рассмотреть возможность применения данного показателя в коррекции программ профилактики и лечения в целях снижения смертности.

В исследовании использованы данные, представленные Росстатом по запросу ФГБУ «НМИЦ профилактической медицины» Минздрава России: среднегодовая численность населения и число умерших по причинам смерти Краткой номенклатуры причин смерти, основанной на МКБ-10. Расчеты ПГПЖ отдельно для мужчин и женщин, всего населения в экономически активном возрасте (15 лет—72 года — согласно методическим рекомендациям Росстата) выполнены с помощью разработанной в ФГБУ «НМИЦ профилактической медицины» Минздрава России программы для ЭВМ «Расчет и анализ показателей смертности и потерянных лет жизни в результате преждевременной смертности в субъектах РФ» (руководитель отдела по автоматизированным системам управления ФГБУ «НМИЦ профилактической медицины» Минздрава России А.В. Пустеленин). Потерянные годы жизни — это сумма произведений абсолютного числа умерших на недожитые годы в каждой возрастной группе [9, 10]. Потерянные годы потенциальной жизни (PYLL) рассчитывали по формуле:

PYLL=∑Di·ai,

где Di — абсолютное число умерших в возрастном интервале i; ai — недожитые годы. Для расчета стандартизованных показателей ПГПЖ на 100 тыс. населения использовался Европейский стандарт (1976 г.).

Согласно полученным данным, в 2016 г. стандартизованный показатель ПГПЖ на 100 тыс. населения от всех причин в РФ составил 13 763,8. Уровень ПГПЖ среди мужчин был в 2,87 раза выше, чем среди женщин (15 941,87 и 5558,37 соответственно). Из 295 причин смерти, присутствующих в отчетных формах Росстата, 34 кода не были использованы у лиц обоих полов. Наибольшие потери по показателю ПГПЖ в российской популяции были обусловлены атеросклеротической болезнью сердца (685,2), болезнью, вызванной вирусом иммунодефицита человека (572,6), другими преднамеренными самоповреждениями, включая самоубийство (549,5), смертью по неустановленным причинам (505,3), фиброзом и циррозом печени, кроме алкогольного (488,4).

В структуре ПГПЖ по классам МКБ-10 как у мужчин, так и у женщин первое ранговое место занимали болезни системы кровообращения (БСК) — 28,8 и 26,1% соответственно (табл. 1).

Показатели ПГПЖ по укрупненным группам причин у мужчин были выше, чем у женщин. Так, ПГПЖ от заболеваний у мужчин был в 2,4 выше, чем у женщин, от внешних причин — в 5 раз выше, от причин, связанных с алкоголем и наркотиками, выше почти в 4 раза (табл. 2).

В табл. 3 представлены

В табл. 4 представлены

Показатель ПГПЖ от БСК был выше у мужчин по всем нозологическим формам (табл. 5).

Среди ЗНО по показателю ПГПЖ у мужчин первое ранговое место занимали ЗНО трахеи, бронхов, легких (515,86), второе место — ЗНО желудка (204,30), третье — губ, полости рта и глотки (142,87) (табл. 6).

Показатели ПГПЖ, связанные с употреблением алкоголя, у мужчин также превышали аналогичные показатели среди женщин (табл. 7).

Наше исследование, посвященное анализу ПГПЖ в экономически активном возрасте (15 лет —72 года), выполнено в РФ впервые. В зарубежных исследованиях показатель ПГПЖ изучался в возрасте 0—86 лет. Так, согласно данным международного исследования (2010 г.), в РФ наибольший вклад в ПГПЖ составляли ИБС, острые нарушения мозгового кровообращения, самоубийства, дорожно-транспортные происшествия, рак легких [1]. Согласно нашему исследованию, в экономически активном возрасте наибольший вклад в ПГПЖ в возрасте 15—72 лет вносят атеросклеротическая болезнь сердца (4,98%), болезнь, вызванная вирусом иммунодефицита человека (4,16%), другие преднамеренные самоповреждения, включая самоубийство (3,99%), смерть по неустановленным причинам (3,67%) и фиброз и цирроз печени, кроме алкогольного (3,55%). Обращает на себя внимание тот факт, что в разных исследованиях по-разному группируют и анализируют вклад отдельных причин. Так, в нашем исследовании нозологический анализ выполнен по Краткой номенклатуре Росстата, поскольку Росстат предоставляет по запросу данные только в соответствии с этой номенклатурой, не в соответствии с МКБ. И, как видно из данных исследования, Краткая номенклатура отличается от МКБ: например, в причину «Прочие болезни сердца» Росстата входит целая группа трехзначных кодов МКБ-10 (140; I 30—I 41, I 42.0—5, 7, 8, I 43—I 45, I 46.0,9, I 47—I 49, I 50.0,1, I 51.0—4, I 51.6—9). В то же время в исследовании Global Burden of Disease («Глобальное бремя болезней») также проведена группировка причин смерти без четкого соответствия кодам, наименованиям и подгруппам МКБ-10 [1]. Таким образом, как и клинические исследования, исследования по анализу нозологических причин смерти являются гетерогенными и трудносопоставимыми.

С нашей точки зрения, важно было сопоставить значимость отдельных причин смерти в нозологической структуре стандартизованных коэффициентов смертности (СКС) и ПГПЖ в экономически активном возрасте. Полученные нами результаты свидетельствуют, что нозологическая структура стандартизованных показателей ПГПЖ в экономически активном возрасте значительно отличается от нозологической структуры СКС. Так, если доля травм и других внешних причин в структуре смертности в РФ составляет 7%, то доля этих причин в структуре ПГПЖ — 18,7%. ПГПЖ от заболеваний, ассоциированных с употреблением алкоголя и наркотиков (болезни внутренних органов и отравления алкоголем, наркотиками, психодислептиками/галлюциногенами и другими веществами), в структуре ПГПЖ от всех причин составила 11,9%, а в структуре смертности (все причины, все возраста) эти причины составили только 4,5%.

Доля БСК в общем числе случаев смерти составила 48,7%, а в структуре ПГПЖ в экономически активном возрасте — почти в 2 раза меньше. В структуре смертности доля атеросклеротической болезни сердца составила 12,5%, а доля ПГПЖ — 4,98%. Доля смертей от ИБС от общего числа смертей составила 25,9%, в том числе ИМ — 3,3%; хронические формы ИБС — 22,6%. Вместе с тем в структуре ПГПЖ доля ИМ была ниже и составила 2,42%. Инфаркт мозга в структуре ПГПЖ составил 2,07%, а в структуре смертности — 7,9%.

Еще раз хотелось бы обратить внимание на то, что и в МКБ-10, и в Краткой номенклатуре Росстата присутствуют термины (наименования заболеваний и состояний), не имеющие четких клинико-инструментальных критериев диагностики («атеросклеротическая болезнь сердца», «другие формы острой ИБС», «кардиомиопатия неуточненная», «прочие формы хронической ИБС», «хроническая ИБС неуточненная» и так далее). На долю этих причин приходится значительное число случаев смерти и ПГПЖ. Кроме того, с нашей точки зрения, нозологический подход к анализу смертности (ПГПЖ) должен основываться на действующей МКБ, а не на Краткой номенклатуре причин смерти Росстата. Применение Краткой номенклатуры и нечеткость терминологии препятствует корректному анализу причин смерти, причин ПГПЖ и соответственно разработке мер по снижению смертности населения. Ряд причин смерти требует экспертного согласования критериев диагностики отдельных заболеваний и состояний, критериев установления первоначальной причины смерти, изменения подходов к кодированию и статистическому учету случаев смерти.

Отмечены значительные различия в нозологической структуре СКС и ПГПЖ в экономически активном возрасте. Анализ ПГПЖ показал, что, кроме ЗНО и заболеваний, связанных с атеросклеротическим поражением сосудов (инфаркт, инсульт, хронические формы ИБС), значительный вклад вносят такие причины, как вирус иммунодефицита человека, алкоголь-ассоциированные причины и внешние причины смерти. Их вклад наиболее значим для мужчин в экономически активном возрасте.

При планировании программ профилактики и организации медицинской помощи необходимо проводить анализ не только по подгруппам, но и по отдельным причинам смерти; учитывать не только СКС, но и ПГПЖ, поскольку этот показатель наглядно демонстрирует проблемы молодого возраста. Кроме того, с нашей точки зрения, необходимо согласование наименований отдельных терминов/диагнозов из МКБ с клиническими классификациями, а также установление профессиональными сообществами врачей критериев диагностики отдельных заболеваний и причин смерти.

Участие авторов:

Концепция и дизайн исследования — О.Д., И.С.

Сбор и обработка материала — И.С., М.С.

Написание текста, редактирование — О.Д., И.С., Е.Б., М.С.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

The authors declare no conflicts of interest.

Сведения об авторах

Драпкина Оксана Михайловна — д.м.н., проф., член-корр. РАН [Oxana M. Drapkina, MD, PhD, Professor, corresponding member of RAS]; https://or-cid.org/0000-0002-4453-8430; eLibrary SPIN:4456-1297; e-mail: ODrapkina@gnicpm.ru

Самородская Ирина Владимировна — д.м.н., проф. [Irina V. Samorodskaya, MD, PhD, Professor]; https://orcid.org/0000-0001-9320-1503; eLibrary SPIN: 6470-5709; e-mail: samor2000@yandex.ru

Болотова Елена Валентиновна — д.м.н., доцент [Elena V. Bolotova MD, PhD]; 350063, Россия, Краснодар, ул. Седина, д. 4 [address: 4 Sedina st., Krasnodar, Russia]; https://orcid.org/0000-0001-6257-354X; eLibrary SPIN: 4322-9985; e-mail: bolotowa_e@mail.ru

*Старинская Мария Александровна [Mariya A. Starinskaya, MD]; адрес: 101990, Россия, Москва, Петроверигский пер., 10-3 [address: 10-3 Petroverigskiy per., Moscow, 101990, Russia]; eLibrary SPIN: 1690-1448; e-mail: maryvatolina@yandex.ru