Сайт издательства «Медиа Сфера»
содержит материалы, предназначенные исключительно для работников здравоохранения. Закрывая это сообщение, Вы подтверждаете, что являетесь дипломированным медицинским работником или студентом медицинского образовательного учреждения.

Ломова Н.А.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России

Долгушина Н.В.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России

Токарева А.О.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России

Чаговец В.В.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России

Стародубцева Н.Л.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России

Франкевич В.Е.

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. акад. В.И. Кулакова» Минздрава России;
ФГБОУ ВО «Сибирский государственный медицинский университет» Минздрава России

Особенности аминокислотного профиля фолликулярной жидкости у пациенток после COVID-19

Авторы:

Ломова Н.А., Долгушина Н.В., Токарева А.О., Чаговец В.В., Стародубцева Н.Л., Франкевич В.Е.

Подробнее об авторах

Журнал: Проблемы репродукции. 2023;29(5): 25‑36

Просмотров: 1010

Загрузок: 3


Как цитировать:

Ломова Н.А., Долгушина Н.В., Токарева А.О., Чаговец В.В., Стародубцева Н.Л., Франкевич В.Е. Особенности аминокислотного профиля фолликулярной жидкости у пациенток после COVID-19. Проблемы репродукции. 2023;29(5):25‑36.
Lomova NA, Dolgushina NV, Tokareva AO, Chagovets VV, Starodubtseva NL, Frankevich VE. Alteration follicular fluid aminoacid profile after COVID-19. Russian Journal of Human Reproduction. 2023;29(5):25‑36. (In Russ.)
https://doi.org/10.17116/repro20232905125

Рекомендуем статьи по данной теме:
Ис­хо­ды бе­ре­мен­нос­ти пос­ле при­ме­не­ния ме­то­дов вспо­мо­га­тель­ных реп­ро­дук­тив­ных тех­но­ло­гий: срав­ни­тель­ное ис­сле­до­ва­ние в рам­ках од­но­го ста­ци­она­ра у пер­во­ро­дя­щих стар­ше 29 лет. Проб­ле­мы реп­ро­дук­ции. 2023;(6):65-72
Пос­ледствия COVID-19 на от­да­лен­ном эта­пе пос­ле гос­пи­та­ли­за­ции по дан­ным кли­ни­ко-инстру­мен­таль­ных и ла­бо­ра­тор­ных ме­то­дов ис­сле­до­ва­ния. Кар­ди­оло­ги­чес­кий вес­тник. 2023;(4):56-66
Оцен­ка ла­бо­ра­тор­ных по­ка­за­те­лей в раз­ные пе­ри­оды ко­ро­на­ви­рус­ной ин­фек­ции у па­ци­ен­тов гас­тро­эн­те­ро­ло­ги­чес­ко­го про­фи­ля. До­ка­за­тель­ная гас­тро­эн­те­ро­ло­гия. 2023;(4):89-94
Пер­спек­ти­вы прог­но­зи­ро­ва­ния преж­дев­ре­мен­ных ро­дов. Рос­сий­ский вес­тник аку­ше­ра-ги­не­ко­ло­га. 2023;(6-2):127-134
Ос­лож­не­ния и ис­хо­ды гес­та­ци­он­но­го пе­ри­ода у жен­щин, пе­ре­нес­ших но­вую ко­ро­на­ви­рус­ную ин­фек­цию SARS-CoV-2 во вре­мя бе­ре­мен­нос­ти. Рос­сий­ский вес­тник аку­ше­ра-ги­не­ко­ло­га. 2023;(6-2):167-172
Мо­ни­то­ринг рас­простра­не­ния ге­но­ва­ри­ан­тов SARS-CoV-2 в Свер­дловской, Че­ля­бин­ской об­лас­тях и Пермском крае. Мо­ле­ку­ляр­ная ге­не­ти­ка, мик­ро­би­оло­гия и ви­ру­со­ло­гия. 2023;(4):15-20
Срав­ни­тель­ный ана­лиз ви­ру­сов грип­па, вы­де­лен­ных от пер­вых и тя­же­лых слу­ча­ев, в эпи­де­ми­чес­ких се­зо­нах до и во вре­мя пан­де­мии COVID-19 в Рос­сии (2019—2023 гг.). Мо­ле­ку­ляр­ная ге­не­ти­ка, мик­ро­би­оло­гия и ви­ру­со­ло­гия. 2023;(4):21-30
Из­ме­не­ния в ко­же во­ло­сис­той час­ти го­ло­вы, ас­со­ци­иро­ван­ные с но­вой ко­ро­на­ви­рус­ной ин­фек­ци­ей (COVID-19). Кли­ни­чес­кая дер­ма­то­ло­гия и ве­не­ро­ло­гия. 2023;(6):675-681
ЭЭГ-кор­ре­ля­ты су­ици­даль­ных на­ме­ре­ний у боль­ных деп­рес­си­ей, бо­лев­ших и не бо­лев­ших COVID-19. Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. Спец­вы­пус­ки. 2023;(11-2):92-95
Струк­ту­ра и ди­на­ми­ка деп­рес­сив­ных расстройств у па­ци­ен­ток, пе­ре­нес­ших но­вую ко­ро­на­ви­рус­ную ин­фек­цию (COVID-19). Жур­нал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С.С. Кор­са­ко­ва. Спец­вы­пус­ки. 2023;(11-2):96-100

Введение

Пандемия, вызванная новым коронавирусом SARS-CoV-2 (Severe Acute Respiratory Syndrome Coronavirus 2), затронула все человечество. Реконвалесцентами данного заболевания стало целое поколение мужчин и женщин репродуктивного возраста. В настоящее время собран опыт терапии и диагностики данного заболевания, однако остается большое количество вопросов, посвященных воздействию вируса SARS-CoV-2 как на репродуктивную сферу, так и на течение и исходы беременности [1—3]. В работах, посвященных репродуктологии, выявлено отсутствие вирусной РНК SARS-CoV-2 в фолликулярной жидкости (ФЖ) или вагинальных выделениях женщин, инфицированных SARS-CoV-2 [4, 5]. В 2021 г. было проведено исследование, выявившее специфические антитела к вирусу не только в сыворотке крови, но и в фолликулах яичников после перенесенной инфекции или вакцинации [6], при этом вопрос неблагоприятного воздействия COVID-19 на функцию фолликулов до сих пор остается открытым.

Метаболомные исследования ФЖ женщин, инфицированных SARS-CoV-2, представляют большой потенциальный научный и практический интерес. Многие вопросы, связанные с метаболическими путями заболевания COVID-19, еще предстоит решить. Инфекция, вызванная SARS-CoV-2, не полностью изучена на уровне клеточных метаболитов [7—9].

ФЖ является важным компонентом роста и развития фолликула и состоит из многих веществ, секретируемых гранулезными и тека-клетками, и транссудатом из кровяного русла. Изменения ФЖ влияют на развивающийся ооцит [10], его созревание, последующее развитие раннего эмбриона и потенциал для его имплантации [11, 12]. В настоящее время известно, что пациенты с тяжелым течением COVID-19 подвержены воздействию на организм «цитокинового шторма», который вызывает системный воспалительный ответ и может оказывать повреждение любых органов и систем, включая и репродуктивную [13, 14]. Следовательно, изменения в составе плазмы могут отражаться и в составе ФЖ. Кроме того, ряд биологически активных веществ, выбрасываемых при воспалении, модулирует метаболизм липидов [15], что указывает на возможную связь между тяжестью течения COVID-19, обнаружением определенных метаболитов и исходом вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ).

Цель исследования — изучение особенностей аминокислотного профиля фолликулярной жидкости и оценка результатов программы ВРТ у женщин, проходящих лечение по программе ВРТ после перенесенного COVID-19 для выявления биомаркеров с диагностическим потенциалом.

Материал и методы

В работе были задействованы образцы фолликулярной жидкости, собранные у 237 женщин.

Данные о перенесенном COVID-19 получали со слов пациенток, подтверждали информацией, внесенной в единый государственный информационный регистр, и дополнительным определением уровня IgG к SARS-CoV-2 в сыворотке крови выше индекса позитивности (ИП). Критерием легкой формы COVID-19 была субфебрильная температура (<38 °C) при отсутствии клинических проявлений среднетяжелого течения инфекции. В качестве критериев среднетяжелой формы COVID-19 учитывали наличие температуры выше 38 °C, одышки при физической нагрузке, признаков пневмонии с минимальным или средним объемом поражения легких (КТ 1—2), отсутствие клинических проявлений тяжелого течения инфекции.

Для определения антител к SARS-CoV-2 в сыворотке крови использовали «Набор реагентов для выявления антител класса G к spike-белку SARS-CoV-2 методом иммуноферментного анализа» («ДС-ИФА-АНТИ-SARS-CoV-2-G(S)») производства НПО «Диагностические системы» (Россия), предназначенный для качественного выявления антител в сыворотке (плазме) крови человека методом иммуноферментного анализа (ИФА). Результат анализа оценивали по величине ИП, рассчитанного по формуле: ИП=ОП образца/Cut-off, где ОП образца — значение оптической плотности образца. Результат считался положительным при значении ИП >1,2, отрицательным при значении ИП <0,8, сомнительным (неопределенным) при значении ИП в диапазоне от 0,8 до 1,2.

Овариальная стимуляция проводилась в рамках протокола с использованием антагонистов гонадотропин-рилизинг гормона (антГнРГ), рекомбинантного ФСГ (рФСГ) и/или препаратов, содержащих лютеинизирующий гормон (ЛГ): комбинированного препарата рФСГ/рЛГ или человеческого менопаузального гонадотропина (чМГ). Группе пациентов с COVID-19 в анамнезе овариальную стимуляцию проводили в среднем через 6 (от 2 до 9) мес после заболевания. Дозу гонадотропинов подбирали индивидуально с учетом возраста, параметров овариального резерва и анамнеза. Введение гонадотропинов выполняли со 2—3-го дня менструального цикла. Ежедневное введение антГнРГ проводили по достижении диаметра лидирующего фолликула 14 мм и до дня введения триггера овуляции (включительно), когда диаметр лидирующего фолликула достигал 19 мм. Триггером овуляции был выбран хорионический гонадотропин человека (ХГЧ) (8000—10 000 МЕ), вводимый однократно или комбинацию ХГЧ с агонистом гонадотропин-рилизинг гормона (аГнРГ). Трансвагинальную пункцию (ТВП) фолликулов проводили спустя 36 ч после введения триггера овуляции под контролем ультразвукового исследования (УЗИ).

Оценку аспирированной фолликулярной жидкости эмбриолог осуществлял с использованием стереомикроскопа. Определялось число полученных ооцит-кумулюсных комплексов (ОКК), степень их зрелости оценивалась после проведения денудирования ооцитов. Параллельно проводилось центрифугирование, флотирование и обработка спермы партнера. Оплодотворение всех зрелых ооцитов осуществлялось с помощью метода эктракорпорального оплодотворения (ЭКО) или интрацитоплазматической инъекции сперматозоида в ооцит (ИКСИ). Нормальное оплодотворение регистрировали по наличию двух симметричных по размеру пронуклеусов в цитоплазме через 16—18 ч после оплодотворения. После оплодотворения зиготы переносились в культуральную среду (COOK, Австралия) для дальнейшего культивирования. Через 120—122 ч (на 5-е сутки) культивирования проводилась морфологическая оценка эмбрионов с учетом морфологических характеристик эмбрионов по классификации Гарднера: степени зрелости бластоцист, качества трофэктодермы и внутриклеточной массы.

На 5-е сутки культивирования осуществляли перенос одного или двух эмбрионов в полость матки с использованием мягкого катетера в стимулированном цикле. Для поддержки посттрансферного периода назначалось вагинальное введение микронизированного прогестерона (600 мг в день) или пероральный прием дидрогестерона (30 мг в день).

Наступление беременности определялось по сывороточному уровню β-ХГЧ через 14 дней после переноса эмбрионов в полость матки. При уровне β-ХГЧ, превышающем 20 МЕ/л, тест на беременность считали положительным. Через 21 день после переноса эмбрионов при визуализации плодного яйца в полости матки с помощью УЗИ регистрировали клиническую беременность.

В работе был использован стандартный набор и масс-спектрометрический протокол компании JASEM (Турция) для пробоподготовки образцов плазмы и последующего анализа 44 аминокислот. Набор содержит две различные калибровочные смеси лиофилизированных аминокислот, смесь внутренних стандартов, лиофилизированную смесь для контроля качества анализа, подвижные фазы A и B, т.н. Реагент-1 (кат. №JSM-CL-503), используемый при пробоподготовке образцов ФЖ, а также колонку для высокоэффективной жидкостной хроматографии (ВЭЖХ) аминокислот JASEM (кат. №JSM-CL-575).

Для приготовления к исследованию образцов ФЖ к 50 мкл плазмы добавляли 50 мкл раствора смеси внутренних стандартов, перемешивали на вортексе в течение 5 с, добавляли 700 мкл Реагента-1, перемешивали повторно 15 с, центрифугировали 3 мин со скоростью 3000 об./мин, после чего переносили надосадочную жидкость в виалу. Подготовка и хранение анализируемых образцов и вспомогательных растворов производились в соответствии с руководством JASEM.

Анализ образцов осуществляли с помощью высокоэффективной жидкостной хроматографии (Agilent 1290 Infinity II) с масс-спектрометрическим детектированием (ЖХ/МС) (Agilent 6470 А).

Транзитные переходы между родительскими ионами и дочерними фрагментами для мониторируемых аминокислот, соответствующие им хроматографические времена удержания, концентрации внутренних стандартов, а также сведения о чувствительности и воспроизводимости анализа приведены в руководстве JASEM.

Сравнительный анализ аминокислотного профиля фолликулярной жидкости в зависимости от принадлежности к группе по анамнезу SARS-COV-2 производился с использованием теста Манна—Уитни для попарного сравнения групп и теста Крускалла—Уоллиса для одновременного сравнения групп. Порог значимости определялся равным 0,05. Численное описание уровней приводилось в формате «медиана (1-й квартиль; 3-й квартиль)». Модели для определения наступления беременности и для определения угрозы выкидыша строились на основе логистической регрессии, которая, учитывая взаимодействие между переменными, имела вид

,

где в качестве независимых переменных дан вектор, содержащий независимые переменные вида Ii, Ii * Ij, Ii * Ii, где Ii — значение i-го маркера (интенсивность пика аминокислоты), β — вектор коэффициентов.

Выбор переменных осуществлялся прямым последовательным выбором переменных до 9 маркеров включительно с оптимальной длиной, исходя из усредненного значения площади под операционной кривой, вычисленной в ходе кросс-валидации с 100 циклами и разбиением данных с отношением «тренировка»/»тест» 9/1. После этого производилось поэтапное исключение переменных, пока вероятность равенства нулю коэффициентов каждой из них не составляло меньше 0,05 с использованием кросс-валидации с 1000 циклами и разбиением данных с отношением «тренировка»/»тест» 9/1. Итоговые чувствительность, специфичность, пороговые значения определялись как усредненные значения, вычисленные в ходе кросс-валидации с разбиением данных.

Для аминокислот, характеризующих различия группами, различными по анамнезу и аминокислот-маркеров, задействованных в моделях, была проведена оценка их вовлеченности в метаболические пути, исходя из гипергеометрического теста с коррекцией по Бенджамини—Хохбергу, средствами MetaboAnalyst и библиотеки KEGG. Влияние метаболического пути определялось оценкой вклада маркера в путь, исходя из топологического анализа и меры относительного посредничества. К путям, связанным с анамнезом или диагнозом статистически значимо, относились пути с корректированным значением p-value (false discovery rate, FDR) меньше 0,05 и значением влияния больше 0.

Результаты

Из исследуемых 237 женщин у 68 процедура ЭКО прошла успешно. Из них у 12 в течение первого триместра произошел выкидыш. У 103 пациенток не было подтвержденной инфекции SARS-COV-2 (1-я группа — контроль), у 84 (2-я группа — основная) — диагностированный SARS-COV-2 протекал в легкой форме (1-я подгруппа), у 50 — диагностированный SARS-COV-2 протекал в тяжелой форме (2-я подгруппа) (табл. 1).

Таблица 1. Распределение результатов ЭКО между группами с различиями по анамнезу SARS-COV-2

Результат ЭКО

Легкая форма SARS-COV-2, n

Тяжелая форма SARS-COV-2, n

Нет SARS-COV-2, n

Нет наступления беременности

63

33

73

Беременность наступила, роды

18

11

27

Беременность наступила, выкидыш

3

6

3

На первом этапе работы был проведен анализ аминокислотного профиля фолликулярной жидкости всех пациенток, вошедших в исследование и осуществлен статистический анализ со стратификацией образцов в зависимости от перенесенного пациенткой в анамнезе COVID-19.

Было получено 20 аминокислот со статистически значимыми изменениями уровня в фоликулярной жидкости при наличии COVID-19 в анамнезе. Тест Крускалла—Уоллиса показал различия у 20 аминокислот между группами с различным анамнезом по COVID-19 (табл. 2, рис. 1 и далее на цв. вклейке).

Таблица 2. Аминокислоты со статистически значимой разницей в уровне при наличии COVID-19 в анамнезе

Аминокислоты

Был COVID-19

Нет COVID-19

p

Лизин

3,53e4 (1,98e4; 6,45e4)

2,76e4 (1,64e4; 5,69e4)

0,03

Глицин

1,71e4 (1,29e4; 2,26e4)

2,09e4 (1,5e4; 2,63e4)

0,002

Аспарагин

1,06e3 (6,45e2; 2,25e3)

2,03e3 (9,04e2; 3,01e3)

<0,001

Серин

2,66e3 (1,89e3; 4,87e3)

4,81e3 (2,32e3; 6,78e3)

<0,001

Цитруллин

5,81e3 (4,5e3; 9,87e3)

9,28e3 (6,12e3; 1,19e4)

<0,001

Аланин

7,37e4 (5,62e4; 1,12e5)

9,86e4 (7,4e4; 1,25e5)

<0,001

Треонин

4,57e3 (3,07e3; 8,14e3)

7,87e3 (4,74e3; 1,04e4)

<0,001

Аминобутириновая кислота

4,99e3 (3,34e3; 8,3e3)

7,27e3 (4,55e3; 1,14e4)

<0,001

Глутамин

3,46e4 (2,59e4; 8,44e4)

7,76e4 (3,74e4; 9,44e4)

<0,001

Тирозин

3,2e3 (1,76e3; 9,55e3)

8,94e3 (3,14e3; 1,18e4)

<0,001

Валин

1,09e4 (8,38e3; 1,88e4)

1,91e4 (1,06e4; 2,53e4)

<0,001

Гистидиин

3,78e4 (3,31e4; 4,37e4)

4,05e4 (3,64e4; 4,79e4)

0,004

Метионин

2,39e3 (1,5e3; 3,64e3)

3,63e3 (2,07e3; 4,56e3)

<0,001

Лейцин

4e4 (2,94e4; 6,77e4)

6,67e4 (3,92e4; 9,29e4)

<0,001

Транс-4-OH-Пролин

3,99e4 (2,9e4; 7,69e4)

7,84e4 (3,99e4; 1,06e5)

<0,001

Триптофан

5,02e3 (3,34e3; 1,28e4)

1,21e4 (4,97e3; 1,47e4)

<0,001

Фенилаланин

4,26e3 (3,06e3; 9,33e3)

9,81e3 (4,32e3; 1,18e4)

<0,001

Цистин

9,28e2 (5,19e2; 2,54e3)

2,79e3 (8,79e2; 3,88e3)

<0,001

Аспарагиновая кислота

6,63e3 (5,13e3; 1,26e4)

1,26e4 (6,23e3; 1,79e4)

<0,001

Глутаминовая кислота

8,12e4 (5,92e4; 1,36e5)

1,34e5 (7,74e4; 1,82e5)

<0,001

Рис. 1. Уровни аминокислот со статистически значимой разницей в уровне при наличии COVID-19 в анамнезе.

Далее была проведена оценка изменения уровня аминокислот в зависимости от тяжести заболевания в подгруппах легкого и тяжелого течения COVID-19 и контроля (табл. 3, рис. 2).

Таблица 3. Уровни аминокислот, характеризующих различия в составе фоликулярной жидкости между различными категориями анамнеза по COVID-19

Аминокислота

Не болели

Легкая форма

Тяжелая форма

p

Лизин

2,76e4 (1,64e4; 5,69e4)

3,27e4 (1,89e4; 5,82e4)

4e4 (2,57e4; 7,22e4)

0,04

Глицин

2,09e4 (1,5e4; 2,63e4)

1,71e4 (1,31e4; 2,29e4)

1,73e4 (1,2e4; 2,2e4)

0,006

Аспарагин

2,03e3 (9,04e2; 3,01e3)

9,95e2 (6,4e2; 2,12e3)

1,21e3 (7,03e2; 2,35e3)

<0,001

Серин

4,81e3 (2,32e3; 6,78e3)

2,61e3 (1,86e3; 4,88e3)

2,73e3 (1,91e3; 4,78e3)

<0,001

Цитруллин

9,28e3 (6,12e3; 1,19e4)

5,77e3 (4,57e3; 9,02e3)

6,21e3 (4,38e3; 1,1e4)

<0,001

Аланин

9,86e4 (7,4e4; 1,25e5)

6,88e4 (5,6e4; 1,07e5)

8,13e4 (5,64e4; 1,15e5)

0,001

Треонин

7,87e3 (4,74e3; 1,04e4)

4,77e3 (2,99e3; 8,08e3)

4,56e3 (3,38e3; 8,17e3)

<0,001

Аминобутириновая кислота

7,27e3 (4,55e3; 1,14e4)

5,03e3 (3,44e3; 8,3e3)

4,85e3 (3,34e3; 8,33e3)

<0,001

Глутамин

7,76e4 (3,74e4; 9,44e4)

3,46e4 (2,54e4; 8,57e4)

3,44e4 (2,92e4; 8,1e4)

0,001

Тирозин

8,94e3 (3,14e3; 1,18e4)

2,99e3 (1,78e3; 8,71e3)

3,24e3 (1,75e3; 1,01e4)

<0,001

Валин

1,91e4 (1,06e4; 2,53e4)

1,12e4 (8,5e3; 1,75e4)

1,05e4 (8,34e3; 2,15e4)

<0,001

Гистидин

4,05e4 (3,64e4; 4,79e4)

3,73e4 (3,29e4; 4,2e4)

3,84e4 (3,37e4; 4,5e4)

0,007

Метионин

3,63e3 (2,07e3; 4,56e3)

2,39e3 (1,5e3; 3,6e3)

2,41e3 (1,51e3; 3,71e3)

<0,001

Лейцин

6,67e4 (3,92e4; 9,29e4)

4e4 (2,95e4; 6,42e4)

4,03e4 (2,95e4; 7,98e4)

<0,001

Транс-4-OH-Пролин

7,84e4 (3,99e4; 1,06e5)

3,95e4 (2,91e4; 6,97e4)

4,03e4 (2,95e4; 9,32e4)

<0,001

Триптофан

1,21e4 (4,97e3; 1,47e4)

5,02e3 (3,35e3; 1,25e4)

4,82e3 (3,3e3; 1,39e4)

<0,001

Фенилаланин

9,81e3 (4,32e3; 1,18e4)

4,34e3 (3e3; 8,42e3)

4,08e3 (3,21e3; 1,04e4)

<0,001

Цистин

2,79e3 (8,79e2; 3,88e3)

9,06e2 (5,18e2; 2,4e3)

9,3e2 (5,3e2; 3,08e3)

<0,001

Аспарагиновая кислота

1,26e4 (6,23e3; 1,79e4)

7,06e3 (5,14e3; 1,19e4)

6,22e3 (4,97e3; 1,31e4)

<0,001

Глутаминовая кислота

1,34e5 (7,74e4; 1,82e5)

7,86e4 (5,88e4; 1,28e5)

8,34e4 (6,15e4; 1,54e5)

<0,001

Рис. 2. Уровни аминокислот, характеризующих различия между группами с разным анамнезом по COVID-19.

Аминокислоты, характеризующие анамнез по COVID-19, оказывают статистически значимое влияние на метаболизм аланина, аспарата и глутамата, биосинтез аргинина, метаболизм гистидина, биосинтез фенилаланина, тирозина и триптофана, метаболизм д-глутамина и д-глутамата, метаболизм глиоксилата и дикарбоксилата, метаболизм фенилаланина (табл. 4, рис. 3).

Таблица 4. Включенность в метаболические пути аминокислот-маркеров наличия COVID-19 в анамнезе

Путь

Всего

Маркеры

p

FDR

Влияние

Аминоацил-тРНК биосинтез

48

15

<0,001

<0,001

0,00

Метаболизм аланина, аспарата и глутамата

28

5

<0,001

<0,001

0,53

Биосинтез аргинина

14

4

<0,001

<0,001

0,35

Биосинтез валина, лейцина и изолейцина

8

3

<0,001

0,001

0,00

Метаболизм гистидина

16

3

<0,001

0,009

0,22

Биосинтез Фенилаланина, тирозина и триптофана

4

2

<0,001

0,009

1,00

Метаболизм азота

6

2

0,002

0,02

0,00

Метаболизм Д-глутамина и Д-глутамата

6

2

0,002

0,02

0,50

Метаболизм глиоксилата и дикарбоксилата

32

3

0,004

0,04

0,11

Метаболизм фенилаланина

10

2

0,005

0,04

0,36

Биосинтез Пантотената и CoA

19

2

0,02

0,13

0,00

Метаболизм бета-Аланина

21

2

0,02

0,15

0,00

Метаболизм глутаотина

28

2

0,04

0,23

0,11

Метаболизм порфирина и хлорофила

30

2

0,04

0,25

0,00

Метаболизм цистеина и метионина

33

2

0,05

0,26

0,10

Метаболизм Глицина, серина и треонина

33

2

0,05

0,26

0,25

Распад Валина, лейцина и изолейцина

40

2

0,07

0,34

0,00

Биосинтез убиквинона

9

1

0,09

0,44

0,00

Метаболизм биотина

10

1

0,10

0,46

0,00

Метаболизм бутаноата

15

1

0,15

0,61

0,00

Метаболизм никотинатов и никотиамидов

15

1

0,15

0,61

0,00

Метаболизм селеновых соединений

20

1

0,20

0,76

0,00

Распад лизина

25

1

0,24

0,89

0,00

Метаболизм аргинина и пролина

38

1

0,35

1,00

0,09

Метаболизм пиримидинов

39

1

0,35

1,00

0,00

Метаболизм пиримидинов

41

1

0,37

1,00

0,14

Метаболизм тирозина

42

1

0,37

1,00

0,14

Первичный синтез желчных кислот

46

1

0,40

1,00

0,01

Метаболизм пуринов

65

1

0,52

1,00

0,00

Рис. 3. График влияния на метаболические пути аминокислот-маркеров.

1 — метаболизм глиоксилата и дикарбоксилата; 2 — метаболизм гистидина.

При этом при попарном сравнении групп с использованием теста Манна—Уитни статистически значимые различия между группой здоровых пациентов и больных, перенесших легкую форму ковида, наблюдаются у 19 аминокислот (табл. 5), между группой здоровых пациентов и лиц, перенесших тяжелую форму ковида, у 19 аминокислот (табл. 6). Аминокислоты, характеризующие различия между легкой и тяжелой формой COVID-19, найдены не были.

Таблица 5. Уровни аминокислот, характеризующих различия между фолликулярной жидкостью у пациентов без COVID-19 в анамнезе и у пациентов, перенесших легкую форму COVID-19

Аминокислота

Не болели

Легкая форма

p

Глицин

2,09e4 (1,5e4; 2,63e4)

1,71e4 (1,31e4; 2,29e4)

0,02

Аспарагин

2,03e3 (9,04e2; 3,01e3)

9,95e2 (6,4e2; 2,12e3)

<0,001

Серин

4,81e3 (2,32e3; 6,78e3)

2,61e3 (1,86e3; 4,88e3)

<0,001

Цитруллин

9,28e3 (6,12e3; 1,19e4)

5,77e3 (4,57e3; 9,02e3)

<0,001

Аланин

9,86e4 (7,4e4; 1,25e5)

6,88e4 (5,6e4; 1,07e5)

<0,001

Треонин

7,87e3 (4,74e3; 1,04e4)

4,77e3 (2,99e3; 8,08e3)

<0,001

Аминобутириновая кислота

7,27e3 (4,55e3; 1,14e4)

5,03e3 (3,44e3; 8,3e3)

<0,001

Глутамин

7,76e4 (3,74e4; 9,44e4)

3,46e4 (2,54e4; 8,57e4)

0,001

Тирозин

8,94e3 (3,14e3; 1,18e4)

2,99e3 (1,78e3; 8,71e3)

<0,001

Валин

1,91e4 (1,06e4; 2,53e4)

1,12e4 (8,5e3; 1,75e4)

<0,001

Гистидин

4,05e4 (3,64e4; 4,79e4)

3,73e4 (3,29e4; 4,2e4)

<0,001

Метионин

3,63e3 (2,07e3; 4,56e3)

2,39e3 (1,5e3; 3,6e3)

<0,001

Лейцин

6,67e4 (3,92e4; 9,29e4)

4e4 (2,95e4; 6,42e4)

<0,001

Транс-4-OH-Пролин

7,84e4 (3,99e4; 1,06e5)

3,95e4 (2,91e4; 6,97e4)

<0,001

Триптофан

1,21e4 (4,97e3; 1,47e4)

5,02e3 (3,35e3; 1,25e4)

<0,001

Фенилаланин

9,81e3 (4,32e3; 1,18e4)

4,34e3 (3e3; 8,42e3)

<0,001

Цистин

2,79e3 (8,79e2; 3,88e3)

9,06e2 (5,18e2; 2,4e3)

<0,001

Аспарагиновая кислота

1,26e4 (6,23e3; 1,79e4)

7,06e3 (5,14e3; 1,19e4)

<0,001

Глутаминовая кислота

1,34e5 (7,74e4; 1,82e5)

7,86e4 (5,88e4; 1,28e5)

<0,001

Таблица 6. Уровни аминокислот, характеризующих различия между фолликулярной жидкостью у пациентов без COVID-19 в анамнезе и у пациентов, перенесших тяжелую форму COVID-19

Аминокислота

Не болели

Тяжелая форма COVID-19

p

Лизин

2,76e4 (1,64e4; 5,69e4)

4e4 (2,57e4; 7,22e4)

0,01

Глицин

2,09e4 (1,5e4; 2,63e4)

1,73e4 (1,2e4; 2,2e4)

0,003

Аспарагин

2,03e3 (9,04e2; 3,01e3)

1,21e3 (7,03e2; 2,35e3)

0,008

Серин

4,81e3 (2,32e3; 6,78e3)

2,73e3 (1,91e3; 4,78e3)

0,003

Цитруллин

9,28e3 (6,12e3; 1,19e4)

6,21e3 (4,38e3; 1,1e4)

0,02

Аланин

9,86e4 (7,4e4; 1,25e5)

8,13e4 (5,64e4; 1,15e5)

0,03

Треонин

7,87e3 (4,74e3; 1,04e4)

4,56e3 (3,38e3; 8,17e3)

0,008

Аминобутириновая кислота

7,27e3 (4,55e3; 1,14e4)

4,85e3 (3,34e3; 8,33e3)

0,004

Глутамин

7,76e4 (3,74e4; 9,44e4)

3,44e4 (2,92e4; 8,1e4)

0,004

Тирозин

8,94e3 (3,14e3; 1,18e4)

3,24e3 (1,75e3; 1,01e4)

0,007

Валин

1,91e4 (1,06e4; 2,53e4)

1,05e4 (8,34e3; 2,15e4)

0,01

Метионин

3,63e3 (2,07e3; 4,56e3)

2,41e3 (1,51e3; 3,71e3)

0,006

Лейцин

6,67e4 (3,92e4; 9,29e4)

4,03e4 (2,95e4; 7,98e4)

0,009

Транс-4-OH-Пролин

7,84e4 (3,99e4; 1,06e5)

4,03e4 (2,95e4; 9,32e4)

0,009

Триптофан

1,21e4 (4,97e3; 1,47e4)

4,82e3 (3,3e3; 1,39e4)

0,005

Фенилаланин

9,81e3 (4,32e3; 1,18e4)

4,08e3 (3,21e3; 1,04e4)

0,007

Цистин

2,79e3 (8,79e2; 3,88e3)

9,3e2 (5,3e2; 3,08e3)

0,003

Аспарагиновая кислота

1,26e4 (6,23e3; 1,79e4)

6,22e3 (4,97e3; 1,31e4)

0,001

Глутаминовая кислота

1,34e5 (7,74e4; 1,82e5)

8,34e4 (6,15e4; 1,54e5)

0,005

В качестве маркеров для прогнозирования результата ЭКО для пациентов без зарегистрированного COVID-19 были выбраны орнитин и аргинин (рис. 4). Полученная модель характеризуется точностью 67% (доверительный интервал (ДИ) 24—100%), чувствительностью 85% (ДИ 46—100%), специфичностью 69% (ДИ 30—100%) при пороговом значении 0,29 (0,12—0,48) (табл. 7).

Рис. 4. Уровни аминокислот-маркеров успеха ЭКО в случае отсутствия COVID-19 в анамнезе.

Таблица 7. Переменные модели, использованные для определения успеха ЭКО в случае отсутствия COVID-19 в анамнезе

Переменная

Коэффициент β (ДИ β)

Критерий Вальда

p

Свободный член

–7,11 (–9,36— –4,86)

6,32

<0,001

Орнитин

7,16e-4 (4,87e-4—9,46e-4)

6,24

<0,001

Аргинин

1,39e-4 (6,04e-5—2,18e-4)

3,53

<0,001

Орнитин * Аргинин

–1,60e-8 (–2,27e-8— –9,28e-9)

4,76

<0,001

В качестве маркеров для прогнозирования результата ЭКО для пациентов, перенесших легкую форму COVID-19, были выбраны метионин, серин, цитрулин, лейцин, лизин. Полученная модель характеризуется точностью 72% (ДИ 25—100%), чувствительностью 88% (ДИ 45—100%), специфичностью 76% (ДИ 35—100%) при пороговом значении 0,31 (0,01—0,83) (табл. 8).

Таблица 8. Переменные модели, использованные для определения успеха ЭКО в случае наличия легкой формы COVID-19 в анамнезе

Переменная

Коэффициент β (ДИ β)

Критерий Вальда

p

Свободный член

1,15 (–9,55e-1—3,25)

1,09

0,14

Метионин

–2,78e-3 (–5,12e-3— –4,51e-4)

2,39

0,008

Серин

9,38e-3 (6,79e-3—1,20e-2)

7,23

<0,001

Цитрулин

–3,89e-3 (–5,19e-3— –2,58e-3)

5,96

<0,001

Метионин * Лейцин

4,49e-7 (3,14e-7—5,85e-7)

6,63

<0,001

Метионин * Серин

–4,80e-6 (–6,07e-6— –3,52e-6)

7,53

<0,001

Метионин * Цитрулин

–5,17e-7 (–8,91e-7— –1,43e-7)

2,76

0,003

Лизин * Серин

–1,22e-7 (–1,58e-7— –8,47e-8)

6,59

<0,001

Лизин * Цитрулин

5,38e-8 (3,84e-8—6,93e-8)

6,97

<0,001

Серин * Цитрулин

9,20e-7 (5,26e-7—1,31e-6)

4,67

<0,001

Лейцин * Лейцин

–1,11e-8 (–1,47e-8— –7,56e-9)

6,23

<0,001

В качестве маркеров для прогнозирования результата ЭКО для пациентов, перенесших тяжелую форму COVID-19, были выбраны гистидин, треонин, метионин, орнитин (рис. 5). Полученная модель характеризуется точностью 71% (ДИ 8—100%), чувствительностью 99% (ДИ 98—100%), специфичностью 81% (ДИ 47—100%) при пороговом значении 0,39 (0,01—0,79) (табл. 9).

Рис. 5. Уровни аминокислот-маркеров успеха ЭКО в случае тяжелой формы COVID-19 в анамнезе.

Таблица 9. Переменные модели, использованные для определения успеха ЭКО в случае наличия тяжелой формы COVID-19 в анамнезе

Переменная

Коэффициент β (ДИ β)

Критерий Вальда

p

Свободный член

–3,04e1 (–4,53e1— –1,55e1)

4,07

<0,001

Гистидин

9,19e-4 (4,38e-4—1,40e-3)

3,82

<0,001

Треонин

–6,04e-4 (–1,16e-3— –4,33e-5)

2,15

0,01

Метионин

–4,15e-3 (–6,52e-3— –1,78e-3)

3,50

<0,001

Орнитин

2,68e-3 (1,37e-3—4,00e-3)

4,07

<0,001

Гистидин * Треонин

1,72e-8 (5,74e-9—2,87e-8)

3,00

0,001

Гистидин * Орнитин

–7,65e-8 (–1,18e-7— –3,46e-8)

3,65

<0,001

Метионин * Орнитин

2,52e-7 (5,96e-8—4,45e-7)

2,62

0,004

Аминокислоты, характеризующие успех ЭКО, включены в пути биосинтеза аминоацил-тРНК, биосинтеза валина, лейцина и изолейцина, биосинтеза аргинина, метаболизма гистидина, метаболизма бета-аланина, метаболизма глутатиона, метаболизма глицина, серина и треонина, распада лизина, метаболизма цистеина и метионина, метаболизма аргинина и пролина (табл. 10, рис. 6).

Таблица 10. Включенность в метаболические пути аминокислот-маркеров результата ЭКО при наличии в анамнезе тяжелой формы COVID-19

Путь

Всего

Маркеры

p

FDR

Влияние

Биосинтез аминоацил-тРНК

48

3

<0,001

<0,001

0,00

Биосинтез валина, лейцина и изолейцина

8

1

0,02

0,85

0,00

Биосинтез аргинина

14

1

0,04

0,85

0,06

Метаболизм гистидина

16

1

0,04

0,85

0,22

Метаболизм бета-аланина

21

1

0,05

0,87

0,00

Метаболизма глутатиона

28

1

0,07

0,87

0,00

Метаболизм глицина, серина и треонина

33

1

0,08

0,87

0,00

Метаболизм цистеина и метионина

33

1

0,08

0,87

0,10

Метаболизм аргинина и пролина

38

1

0,09

0,88

0,11

Рис. 6. График влияния на метаболические пути аминокислот-маркеров результата ЭКО.

Обсуждение

При анализе полученных результатов в двух группах (основная и контроль) было выявлено статистически значимое изменение 20 аминокислот. Однако при прицельном рассмотрении изменения уровня общего спектра аминокислот было выявлено увеличение относительной концентрации в группе с COVID-19 только для незаменимой аминокислоты Лизин. Тогда как все остальные аминокислоты относились к заменимым и уровень их в группе пациенток, перенесших COVID-19, снижался.

Исследования на экспериментальных животных показали, что Лизин обладает противовирусным действием, а его снижение может приводить к развитию иммунодефицитных состояний. Также стоит отметить такую важную функцию данной незаменимой аминокислоты, как снижение уровня триглицеридов в крови.

Среди аминокислот, продемонстрировавших свое снижение в группе пациенток, перенесших COVID-19, наибольший уровень падения относительной концентрации был зафиксирован у таких заменимых аминокислот, как глутаминовая кислота, аспарагиновая кислота, цистин и тирозин.

Объединяющим данные аминокислоты является их участие в нейромедиаторной передаче сигнала, вовлечение в процессы обучения и памяти. Предшественником тирозина является L-ДОФА, участвующая в снижении скорости синтеза нейромедитора дофамина и гормонов щитовидной железы. G. Mpekoulis и соавт. в своем исследовании 2021 г. опирались на то, что L-ДОФА-декарбоксилаза (DDC) является наиболее значительно коэкспрессируемым геном с ACE2, который кодирует ангиотензинпревращающий фермент 2 рецептора SARS-CoV-2 и интерферон-индуцируемую укороченную изоформу dACE2. Они показали связь экспрессии данных генов в ткани носоглотки, инфицированной SARS-CoV-2 и организованным противовирусным ответом инфицированного хозяина [16]. Снижение данных функций, включающих нарушение передачи возбуждения на уровне синаптической передачи, можно объединить в симптомокомплекс, известный как «постковидный синдром» [17, 18].

Описанные закономерности отражают общность метаболических процессов в организме. Перенесенная вирусная инфекция способна влиять на аминокислотный профиль практически всех структур и органов, в том числе проявляя свой отпечаток и в репродуктивном тракте.

Однако особый интерес представляло изучение метаболического профиля у данной когорты пациенток в зависимости от тяжести перенесенного вирусного заболевания. Так, после тяжелого течения COVID-19 мы также отмечали повышение относительной концентрации Лизина на фоне снижения Аминобутириновой кислоты (или гамма-аминомасляная кислота, ГАМК). ГАМК является биогенным амином, восстанавливает процессы метаболизма в головном мозге, способствует утилизации глюкозы мозгом и удалению из него токсических продуктов обмена, обеспечивает нормализацию динамики нервных процессов в головном мозге. Повышает продуктивность мышления, улучшает память, оказывает мягкое психостимулирующее действие, благоприятно влияет на восстановление движений и речи после нарушения мозгового кровообращения.

Способствует снижению и стабилизации повышенного АД и уменьшению субъективных симптомов артериальной гипертензии (головокружение, нарушение сна). ГАМК — ингибитор медиатора центральной нервной системы с потенциальными точками приложения, такими как болезнь Альцгеймера, Паркинсона, бессонница, нарколепсия, эпилепсия и пр. В 2007 г. ГАМК-ергическая система была обнаружена в эпителии дыхательных путей. M. Masoodi и соавт. наглядно продемонстрировали в своем исследовании, что метаболические сигнатуры плазмы крови специфически отличали тяжелый COVID-19 от пациентов контрольной группы. Выявленные метаболические признаки указывали на отчетливые изменения как липидного, так и аминокислотного метаболизма при COVID-19 по сравнению с плазмой контрольного пациента. Анализы, основанные на системной биологии, выявили метаболизм сфинголипидов, триптофана, тирозина, глютамина, аргинина и арахидоновой кислоты как наиболее затронутые пути у пациентов с COVID-19. Примечательно, что ГАМК была значительно снижена у пациентов с COVID-19, а уровни ГАМК в плазме позволили стратифицировать пациентов с COVID-19 с высокой чувствительностью и специфичностью. Данные показывают серьезные метаболические нарушения у пациентов с COVID-19 и предполагают использование ГАМК в качестве потенциального биомаркера и терапевтической мишени для инфекции [19].

После получения данных о влиянии тяжести перенесенного COVID-19 на аминокислотный профиль фолликулярной жидкости и связь данных изменений с общими патофизиологическими процессами в гомеостазе организма была создана прогностическая модель успеха ВРТ, в зависимости от тяжести COVID-19. В качестве маркеров для прогнозирования результата ЭКО для пациентов, перенесших тяжелую форму COVID-19, были выбраны гистидин, треонин, метионин, орнитин. Полученная модель характеризуется точностью 71% (ДИ 8—100%), чувствительностью 99% (ДИ 98—100%), специфичностью 81% (ДИ 47—100%) при пороговом значении 0,39 (0,01—0,79). Полученная модель включает разнонаправленное действие аминокислот при неудаче ВРТ — снижение гистидина и треонина на фоне повышения метионина и орнитина. Снижение гистидина и треонина, вероятно, может быть обусловлено истощением запасов данных незаменимых аминокислот за время вирусной инфекции. Гистидин является предшественником биосинтеза гистамина (рост и восстановление тканей). Реакция декарбоксилирования гистидина приводит к высвобождению гистамина и запуску процессов воспаления. Треонин — это незаменимая аминокислота, участвующая в нейропередаче сигнала в головном мозге, входит в состав иммуных белков, необходима для процесса азотного метаболизма. В экспериментальных работах с птицами дефицит данной аминокислоты приводил к прекращению яйцекладки. S. Shams и соавт. исследовали уровень свободных аминокислот в плазме у пациентов с COVID-19 и в группе контроля и также сравнили уровни аминокислот у пациентов в критическом состоянии, поступивших в отделение интенсивной терапии (ОРИТ), с пациентами не находящимися в отделении интенсивной терапии, а также у выздоровевших пациентов. Среднее значение глутаминовой кислоты, серина, глицина, треонина, фенилаланина, лейцина, лизина, аланина, аргинина, аспарагиновой кислоты и орнитина было значительно выше в случаях с COVID-19, чем в контроле. Кроме того, средний уровень глютамина у пациентов был значительно ниже, чем у контрольной группы (443,89±254,31 против 651,73±107,38, PV<0,001). Низкий уровень глютамина и изолейцина наблюдался у большинства пациентов ОРИТ и умерших соответственно. Логистический регрессионный анализ показал низкий уровень изолейцина в качестве предиктора смертности (p=0,02, EXP (B) = 16,5 и 95% ДИ 1,48—183,07). Между уровнями некоторых аминокислот, ферментами печени в сыворотке крови и концентрацией натрия была выявлена положительная и значимая взаимосвязь. Также наблюдалась значительная, но отрицательная корреляция между уровнями гистидина, скоростью оседания эритроцитов и ферритином. Фенилаланин имел очень положительную связь с сывороточным прокальцитонином у пациентов (R2 = 0,534, PV=0,015). Исследования данного коллектива авторов показали изменение концентрации аминокислот в плазме у пациентов с COVID-19 и доказали, что эти изменения более выражены у пациентов в критическом состоянии [20].

На фоне истощения запасов данных аминокислот после перенесенного COVID-19 в модели прогноза успеха ВРТ в случае неудач было зарегистрировано обратнонаправленное повышение уровня метионина и орнитина. Вероятно, данное наблюдение можно объяснить запуском компенсаторных механизмов при восстановлении гомеостатических циклов в организме после перенесенной вирусной инфекции. Метионин — незаменимая аминокислота, обладающая липотропным действием, повышает содержание фосфолипидов, являющихся предшественниками арахидоновой кислоты. Орнитин является заменимой аминокислотой, участвующей в биосинтезе мочевины. Данная аминокислота — это промежуточный продукт на пути синтеза Аргинина (незаменимая аминокислота), выступающей в роли ключевого метаболита азотистого обмена (орнитиновый цикл), субстрата NO-синтаз. Также описан противовоспалительный эффект аргинина и его связь с увеличением процессов ангиогенеза.

Ключевыми метаболическими путями, ассоциированными с перенесенным COVID-19, стал путь метаболизма гистидина, а при прогнозе успеха ЭКО у данной когорты пациенток — орнитиновый цикл и аргинин.

Статистически значимая возможность влияния аминокислот с отличающимися между исследуемыми группами концентрациями на метаболизм гистидина может демонстрировать связь между путем превращения гистидина с его декарбоксилированием и образованием гистамина, и наступлением и удачным исходом беременности после COVID-19. Гистамин необходим для оплодотворения яйцеклетки. В результате активации релизинг-факторов повышается синтез NO в яйцеклетках [21], что способствует ее оплодотворению. Гистамин участвует в процессах имплантации, воздействуя на децидуальную оболочку матки [22], и плацентации путем регуляции кровотока в плаценте [23]. Гистамин играет одну из важных ролей в создании и поддержании иммунологического статуса, оптимального для вынашивания беременности. В экспериментальных работах на животных описана возможность влияния гистамина на подавление иммунного ответа типа Th1 и Th3, при активации ответа Th2 типа в тканях плаценты [23]. Таким образом, вероятно, нарушение регуляторного баланса воспалительного ответа в момент имплантации и ранней инвазии у пациенток, перенесших COVID-19, может быть определяющим патогенетическим механизмом в реализации репродуктивных неудач.

Аргинин метаболизируется через сложный и строго регулируемый набор путей, которые остаются не до конца изученными как на уровне всего организма, так и на клеточном уровне. К метаболической сложности добавляется тот факт, что ограниченная доступность аргинина может избирательно влиять на экспрессию специфических генов, большинство из которых сами участвуют в некоторых аспектах метаболизма аргинина. Снижение концентрации аргинина в результате изменений активности аргиназы могут избирательно изменять экспрессию определенных генов [24]. Нарушение экспрессии, ассоциированное с нарушением уровня аргинина в культивируемых клетках, известно уже более 40 лет [25]. На сегодняшний день установлено влияние аргинина на процессы регуляции и инициации экспрессии и транскрипции [26, 27]. Аргинин как субстрат используется несколькими метаболическими путями, большинство из которых функционирует в рамках одной и той же клетки. Аргинин также используется клетками иммунной системы, где NOS продуцирует NO для клеточного сигналинга или окислительных бактерицидных действий [28]. Аргинин может модифицировать гемостаз путем подавления коагуляции и активации фибринолиза. В настоящее время аргинин признан физиологически важным веществом для поддержания репродуктивной функции у мужчин и женщин [29].

В нашей предыдущей работе, посвященной изменению аминокислотного профиля в системе «мать—плод» при COVID-19, по данным анализа задействованности метаболических путей маркеров-аминокислот в венозной плазме крови матерей с COVID-19 обнаружено статистически значимое изменение биосинтеза аргинина, значимое изменение путей метаболизма d-глутамина и d-глутамата и метаболизма аланина, аспарата и глутамата. Изменения метаболических процессов путем нарушения необходимого соотношения аминокислот на территории плода могут быть связаны с репликацией вируса, воспалительной реакцией хозяина и изменениями энергетического метаболизма, нарушением регуляции экспрессии и транскрипции белковых молекул [30].

Заключение

Анализ задействованности аминокислот фолликулярной жидкости в метаболические пути у пациенток после перенесенного COVID-19 в прогностических моделях наглядно продемонстрировал связь влияния уровня аргинина и его метаболитов и успеха программ ВРТ. Аргинин имеет высокий функциональный приоритет в продукции NO, а следовательно, в патофизиологии эндотелиальной дисфункции, процессов регуляции ангиогенеза и модификации систем гемостаза.

Результаты исследования указывают на вероятное нарушение регуляторного баланса воспалительного ответа в момент имплантации и ранней инвазии у пациенток, перенесших COVID-19, что может быть определяющим патогенетическим механизмом в реализации репродуктивных неудач.

Можно предположить, что перенесенный COVID-19 в тяжелой форме накануне наступления беременности может влиять на ее исход. Учитывая разработанную прогностическую модель успеха ЭКО, определение аминокислотного профиля в фолликулярной жидкости у пациенток, вступивших в программу ВРТ после перенесенного COVID-19, может стать хорошим прогностическим инструментом для персонифицированного подхода к выбору прегравидарной подготовки у данной когорты пациенток.

Финансирование. Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РНФ №22-15-00232.

Участие авторов:

Концепция и дизайн исследования — Ломова Н.А., Долгушина Н.В., Стародубцева Н.Л.

Сбор и обработка материала — Ломова Н.А., Чаговец В.В.

Статистическая обработка — Токарева А.О., Чаговец В.В.

Написание текста — Долгушина Н.В., Стародубцева Н.Л., Франкевич В.Е.

Редактирование — Стародубцева Н.Л., Франкевич В.Е.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Подтверждение e-mail

На test@yandex.ru отправлено письмо со ссылкой для подтверждения e-mail. Перейдите по ссылке из письма, чтобы завершить регистрацию на сайте.

Подтверждение e-mail



Мы используем файлы cооkies для улучшения работы сайта. Оставаясь на нашем сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cооkies. Чтобы ознакомиться с нашими Положениями о конфиденциальности и об использовании файлов cookie, нажмите здесь.